Вторая международная

научная Интернет-конференция

«10 ЛЕТ СТАНОВЛЕНИЯ СЫСКОЛОГИИ: РЕАЛЬНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ»

(заочный формат, г. Москва)

Раздел I. Организация работы

Организаторы конференции: редакция журнала «Оперативник (сыщик)» и Вневедомственный научно-исследовательский институт изучения безопасности и сыска (ВНИИ ИБиС).

Направления работы конференции.

1. Проблемы становления сыскологии как интегративной науки (системы частных наук и теорий), объединяющей оперативно-разыскную науку, а также теории, учения и концепции иных видов профессионального сыска (сыскологии в широком смысле слова).
2. Проблемы формирования оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова), а также познаваемой ею оперативно-разыскной реальности.

Сроки.

Регистрация участников конференции: до 14—15 июня 2017 г.

Размещение тезисов на сайте журнала (главная страница, кнопка «Форум 2017»): 14—30 июня 2017.

Направление по итогам конференции статей в редакцию журнала: 14 июня—15 июля 2017 г.

Зарегистрированные участники конференции.

На 16.06.2017 подтвердили участие в Интернет-конференции 109 специалистов в юриспруденции, философии, истории, военной науке.

Среди зарегистрированных участников конференции 38 докторов наук и 47 кандидатов наук, оперативники-практики, а также преподаватели, адъюнкты и аспиранты некоторых высших образовательных учреждений.

География участников Интернет-конференции достаточно обширна. В ней в качестве участников зарегистрированы специалисты из 19 городов 17 субъектов Российской Федерации (Арзамаса, Барнаула, Владимира, Иркутска, Казани, Калининграда, Кемерово, Краснодара, Красноярска, Махачкалы, Москвы, Домодедово и Люберец Московской области, Нижнего Новгорода, Новосибирска, Омска, Улан-Удэ, Уфы, Хабаровска), а также четырех иностранных государств (Азербайджанская Республика, г. Баку; Республика Беларусь, г. Минск; Республика Таджикистан, г. Душанбе; Украина, г. Киев).

Приводим список зарегистрированных участников Второй международной научной Интернет-конференции по сыскологии.

I. Специалисты из Российской Федерации

1. Агарков Алексей Вячеславович, начальник кафедры оперативно-розыскной деятельности юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент (Владимир), e-mail: agarkov2107@rambler.ru.
2. Алабердеев Р.Р., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
3. Аристеев Мингиян Саналович, аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии (Люберцы, Моск. обл.), e-mail: Aristiotel1992@yandex.ru.
4. Атмажитов Валерий Михайлович, кандидат юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
5. Бажанов Станислав Васильевич, ведущий научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
6. Божко Валерий Николаевич, научный сотрудник ВНИИ «ИБиС» (Москва).
7. Борин Б.В., доктор юридических наук (Москва).
8. Васев А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
9. Васильев Э.А., доктор юридических наук, доцент (Москва).
10. Введенский Андрей Юрьевич, кандидат юридических наук, доцент (Нижний Новгород), e-mail: pfrgup.dekan@gmail.com.
11. Верещагина Светлана Юрьевна, начальник кафедры ВИПК МВД России (г. Домодедово, Моск. обл.).
12. Водько Николай Петрович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
13. Волынский Александр Фомич, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
14. Воронцов Андрей Александрович, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Москва).
15. Воронцов А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
16. Гармаев Юрий Петрович, доктор юридических наук, профессор (Улан-Удэ).
17. Глазунов Б.Б., кандидат юридических наук, доцент (Новосибирск).
18. Горюнкова Наталья Александровна, соискатель ученой степени кандидата юридических наук, Московский университет МВД России, E-mail: tao-84@mail.ru.
19. Горячев А.В., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России (Москва).
20. Гусев Владимир Александрович, первый заместитель начальника Омской Академии МВД России, доктор юридических наук, доцент (Омск).
21. Давыдов Сергей Иванович, доктор юридических наук, профессор (Барнаул).
22. Дамаскин Олег Валерьевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
23. Денисов Владимир Владимирович, начальник кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России (Москва).
24. Денисов Николай Леонидович, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, E-mail: DenisovNL@yandex.ru.
25. Долгачёва Оксана Игоревна, доцент кафедры предварительного расследования Нижегородской академии МВД РФ, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: defakto1@gmail.com.
26. Дощицын Андрей Николаевич, старший научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Москва), E-mail: dosandre@mail.ru.
27. Драпезо Роман Григорьевич, старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического института Кемеровского госуниверситета, E-mail: Uri_nit@kemsu.ru.
28. Жданов Сергей Павлович, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, кандидат юридических наук (г. Люберцы, Моск. обл.).
29. Железняк Николай Семенович, профессор кафедры ОРД Сибирского юридического института МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Красноярск).
30. Журавлев Валентин Михайлович, старший научный сотрудник ВНИИ МВД России (Москва), кандидат юридических наук, E-mail: zhuravlev_vm@mail.ru.
31. Загайнов Владимир Владимирович, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности и специальной техники в органах внутренних дел Восточно-Сибирского института МВД России (Иркутск).
32. Захарцев Сергей Иванович, доктор юридических наук, доцент (Москва).
33. Зникин Валерий Колоссович, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики КемГУ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Кемерово).
34. Иванов Петр Иванович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
35. Иващук В.К., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
36. Изолитов А.С., кандидат юридических наук (Хабаровск).
37. Исмаилов Чинтир Магомедович, старший помощник прокурора г. Махачкалы (Республика Дагестан), кандидат юридических наук.
38. Ищук Ярослав Григорьевич, старший преподаватель кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва), E-mail: yar-vyatka@yandex.ru.
39. Калужина Марина Анатольевна, доцент кафедры криминалистики и правовой информатики Кубанского государственного университета, кандидат юридических наук (Краснодар), E-mail: kaluzhina.marishka@yandex.ru.
40. Караиванов Владимир Семенович, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
41. Карпович Олег Геннадьевич, заместитель начальника по научной работе Российской таможенной академии, доктор юридических наук, доктор политических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
42. Кислый Олег Алексеевич, старший преподаватель кафедры ООРД Академии управления МВД России, кандидат педагогических наук (Москва), E-mail: Razboiniki@yandex.ru.
43. Козлов Владимир Афанасьевич, старший прокурор отдела Правового управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
44. Корнилов Геннадий Андреевич, доктор юридических наук, профессор (Москва).
45. Корнилова Ирина Геннадиевна, главный эксперт ГБУ «МИЦ» г. Москвы, кандидат психологических наук, доцент.
46. Корякин Виктор Михайлович, доктор юридических наук, профессор (Москва).
47. Красовский Артём Валерьевич, адъюнкт кафедры ОРД ОВД Нижегородской академии МВД России (Нижний Новгород), E-mail: krasowsky2015@yandex.ru.
48. Кувалдин Валерий Павлович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
49. Кузнецов Евгений Викторович, доцент кафедры оперативно-разыскной деятельности и специальной техники в органах внутренних дел Восточно-Сибирского института МВД России, кандидат юридических наук (Иркутск).
50. Кудрявцев Алексей Вадимович, доктор юридических наук, доцент (Владимир).
51. Куценко М.В., Нижегородская академия МВД России (Нижний Новгород), E-mail: kaz970@ya.ru.
52. Лапунова Ю.А., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
53. Ларичев Василий Дмитриевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации (Москва).
54. Лебедева Анна Андреевна, ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук (Москва), E-mail: Givemeyoursmile@mail.ru.
55. Лепехин Д.И., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
56. Лобзов Константин Михайлович, доктор военных наук, доцент (Москва).
57. Луговик Виктор Федорович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Омск).
58. Магомедов Гусейн Багавдинович, ректор СК ФГБОУ «Всероссийский государственный университет юстиции» (РПА МЮ РФ), кандидат юридических наук (Москва).
59. Матиенко Татьяна Львовна, профессор кафедры истории государств и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент (Москва).
60. Махтаев Махтай Шапиевич, профессор кафедры криминалистики юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук (Москва).
61. Мешалкин Сергей Николаевич, профессор кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России, доктор юридических наук, доцент (г. Домодедово, Моск. обл.).
62. Миллер Лариса Юрьевна, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
63. Наливайко Евгений Олегович, преподаватель кафедры ОРД ОВД Дальневосточного юридического института МВД России (г. Хабаровск), E-mail: nalivayko.ev@yandex.ru.
64. Наметкин Денис Валерьевич, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: nametkindv@mail.ru.
65. Недосекова Е.С., доцент Российской таможенной академии, кандидат юридических наук (г. Люберцы, Моск. обл.).
66. Овчинский Владимир Семенович, советник Министра внутренних дел Российской Федерации, доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
67. Огурцов А.Е., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
68. Павличенко Николай Владимирович, заместитель начальника по научной работе Академии управления МВД России, доктор юридических наук, доцент (Москва).
69. Парфенов А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
70. Поздняков А.Н., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
71. Потапова Надежда Николаевна, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: defakto1@gmail.com.
72. Прокофьева Татьяна Вячеславовна, ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук, доцент (Москва), e-mail: prokofftv@list.ru.
73. Просандеева Наталья Васильевна, доктор философских наук, доцент (Москва).
74. Рогов А.С., кандидат юридических наук (Москва).
75. Самелюк Михаил Алексеевич, заведующий кафедрой оперативно-розыскной деятельности института правоохранительной деятельности Российской таможенной академии, доктор исторических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
76. Сенчихин Степан Павлович, аспирант, Кемеровский государственный университет (г. Кемерово).
77. Середнев Владимир Анатольевич, преподаватель факультета экономики и права кафедры права, философии и социальных дисциплин Арзамасского филиала Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (г. Арзамас), e-mail: naganov1910@mail.ru.
78. Синченко Григорий Чонгарович., сотрудник Омской академии МВД России, доктор философских наук, профессор (Омск).
79. Скуртул Анатолий Анатольевич, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
80. Спасенников Борис Аристархович, главный научный сотрудник НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор (Москва).
81. Спиридонов Сергей Анатольевич, начальник кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России (г. Домодедово, Моск. обл.), E-mail: mr@yandex.ru.
82. Степанов Сергей Юрьевич, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
83. Тагиров Зуфар Ильдарович, адъюнкт Академии управления МВД России (Москва), E-mail: 79683757331@mail.ru.
84. Туганов Юрий Николаевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
85. Тульский Андрей Олегович, соискатель ученой степени кандидата юридических наук ВНИИ МВД России (Москва), E-mail: tao-84@mail.ru.
86. Туркин Михаил Михайлович, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
87. Федоров Александр Вячеславович, заместитель Председателя Следственного комитета Российской Федерации, кандидат юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
88. Фролкин Н.П., кандидат юридических наук, доцент (Москва).
89. Халиков Аслям Наилевич, профессор Института права Башкирского государственного университета, доктор юридических наук, профессор (Уфа).
90. Харченко С.В., заместитель начальника кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
91. Холопова Елена Николаевна, профессор кафедры уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики юридического института Балтийского федерального университета им. И. Канта, доктор юридических наук, профессор (г. Калининград).
92. Хромов Игорь Львович, доктор юридических наук, профессор (Москва).
93. Цуканов В.В., кандидат юридических наук (Москва).
94. Чуркин Александр Васильевич, доцент кафедры уголовного процесса Военного университета Минобороны России, кандидат юридических наук, доцент (Москва), e-mail: tschurkinalex@mail.ru.
95. Шарихин Александр Егорович, профессор кафедры основ прокурорской деятельности Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
96. Шелестюков Виталий Николаевич, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического института Кемеровского госуниверситета, E-mail: Uri_nit@kemsu.ru.
97. Шеметов Артем Сергеевич, адъюнкт Академии управления МВД России (Москва).
98. Шкабин Геннадий Сергеевич, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, e-mail: uprzn@ya.ru.
99. Шляхтин Евгений Павлович, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности Казанского юридического института МВД России (Казань), E-mail: kentavr.kaz@mail.ru.
100. Шумилов Александр Юльевич, профессор кафедры оперативно-розыскной деятельности института правоохранительной деятельности Российской таможенной академии, доктор юридических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
101. Эзрохин Павел Владимирович, заместитель начальника Управления уголовного розыска Главного Управления МВД России по Московской области, полковник полиции, кандидат юридических наук, e-mail: ezrohina@ yandex.ru.
102. Яковец Евгений Николаевич, профессор кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор (Москва).

II. Специалисты из иностранных государств

103. Аскеров Бахшеиш Мамед оглы, доцент кафедры криминалистики и судебной экспертизы Бакинского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент (Баку, Азербайджанская Республика).

104. Басецкий Иван Игнатьевич, главный редактор журнала «Вестник Академии МВД Республики Беларусь», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Республики Беларусь (Минск, Республика Беларусь).

105. Крошко Валерий Павлович, почетный член редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)» (Киев, Украина).

106. Мустафаев Мубариз Хасрат оглы, доцент кафедры криминалистики и судебной экспертизы Бакинского государственного университета, доктор юридических наук (Баку, Азербайджанская Республика).

107. Родевич Валерий Чеславович, докторант научно-педагогического факультета Академии МВД Республики Беларусь, кандидат юридических наук, доцент (Минск, Республика Беларусь), е-mail: ord.by@tut.by.

108. Чисников Владимир Николаевич, кандидат юридических наук, доцент (Киев, Украина).

109. Юлдошев Рифат Рахмаджонович, профессор кафедры уголовного процесса Академии МВД Республики Таджикистан, кандидат юридических наук (Душанбе, Республика Таджикистан).

Примечание. Научные сообщения (доклады) участников Конференции, чьи фамилии, имена и отчества в настоящем Списке выделены (полужирным шрифтом или курсивом) организаторами Конференции размещены в Интернет-режиме на сайте журнала «Оперативник (сыщик)»:

– выделенные полужирным шрифтом размещены 14—15.06.2017;

– выделенные курсивом — 02.09.2017.

I

1. Образована ли в России оперативно-разыскная наука (сыскология)?
2. Если оперативно-разыскная наука в России сформирована, то когда это произошло?
3. Если оперативно-разыскная наука в России еще не образована, то почему? Чего не хватает?
4. Как научно выверено и исторически верно желательно назвать новую российскую юридическую науку?
5. Предшествовали ли оперативно-разыскной науке какие-либо научные исследования сыска и «оперативно-розыскной деятельности»? Кто их проводил? Каковы научные достижения? В чем состоит их значение для современного научного познания оперативно-разыскной реальности?
6. Какая наука должна изучать историю оперативно-разыскной реальности (имперского сыска, советской «оперативно-розыскной деятельности», самой оперативно-разыскной науки и т.д.): оперативно-разыскная наука, история государства и права, история или иная? Они все вместе?
7. Как возникла и живет оперативно-разыскная наука (сыскология) в России: революционно, антикумулятивно (посредством смены парадигмы и полного отбрасывания старых знаний об оперативно-разыскной реальности) или эволюционно, кумулятивно (посредством длительного накопления старых знаний об оперативно-разыскной реальности)? Какая наука должна изучать возникновение оперативно-разыскной науки?
8. Как может быть определена оперативно-разыскная наука?
9. Каковы обязательные признаки понятия оперативно-разыскной науки, характеризующие ее именно как науку, а не, допустим, «просто» как теорию?
10. Что такое верификация оперативно-разыскной науки? В чем ее значение для формирования данной науки?
11. Тождественны ли понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии?
12. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как знание?
13. Что такое псевдосыскология? В чем ее опасность для оперативно-разыскной науки?
14. Что такое парасыскология? Каково ее соотношение с оперативно-разыскной наукой?
15. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность?
16. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как социокультурный институт?
17. Какова сущность оперативно-разыскной науки?
18. Каково содержание оперативно-разыскной науки?
19. Каково современное состояние оперативно-разыскной науки в России?
20. Каковы закономерности функционирования и развития оперативно-разыскной науки?
21. За счет чего происходит развитие оперативно-разыскной науки: внутренних сил (интернализм) или внешнего воздействия (экстернализм)?
22. Что собой представляет философия оперативно-разыскной науки?
23. Чем являются философские основания оперативно-разыскной науки?
24. Что собой представляет оперативно-разыскное науковедение?
25. Образована ли в каком-либо иностранном государстве оперативно-разыскная наука?
26. Едина ли оперативно-разыскная наука в разных странах?
27. Каково будущее оперативно-разыскной науки?

II

28. Что является объектом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен?
29. Что такое оперативно-разыскная реальность?
30. Каково понятие оперативно-разыскной деятельности? Как можно определить прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную оперативно-разыскную деятельность?
31. Оперативно-разыскная деятельность или оперативно-разыскная реальность является объектом оперативно-разыскной науки?
32. Какие можно назвать признаки понятия объекта оперативно-разыскной науки?
33. Один или два общих объекта имеется у современной оперативно-разыскной науки?
34. Какие виды объекта оперативно-разыскной науки выделены в теории?
35. Может и должна ли борьба с преступностью быть признана самодовлеющим объектом современной оперативно-разыскной науки?
36. Что является предметом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен?
37. Какие можно выделить признаки понятия оперативно-разыскной науки?
38. Какова связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки? Каковы их отличия?
39. Могут ли быть выделены «оперативно-разыскные» законы? Если могут, то, какие?
40. Что такое «оперативно-разыскная закономерность»? Отлична ли она от «оперативно-разыскного» закона?
41. Отлична ли оперативно-разыскная закономерность от оперативно-разыскного противоречия? Чем является последняя?
42. Какие могут быть выделены «оперативно-разыскные» закономерности?
43. Что является предметом оперативно-разыскной науки: законы или закономерности?
44. Может ли научное знание быть признано одним из компонентов предмета оперативно-разыскной науки?
45. Кто является субъектом оперативно-разыскной науки?
46. Какова система субъектов оперативно-разыскной науки?
47. Кто такой сысколог?

III

48. Что такое система оперативно-разыскной науки? Каковы признаки данной системы?
49. Что может быть положено в основу систематизации оперативно-разыскной науки?
50. Как может быть представлена система оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве познавательной деятельности и социокультурного института?
51. Какова система оперативно-разыскной науки (как области научных знаний)? Сколько частей в ней может быть: две, три, четыре и т.д.?
52. Какие модели системы оперативно-разыскной науки могут быть предложены? Что должно лежать в их основе?
53. Каково место оперативно-разыскной науки в системе современных научных знаний?
54. Какое место оперативно-разыскная наука занимает в системе антикриминального цикла?
55. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний: связи и взаимовлияние.
56. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии (системе частных наук и теорий о родах и видах профессиональной сыскной деятельности).
57. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний.

IV

58. Какова методология оперативно-разыскной науки?
59. В каких формах происходит реализация методологического научного знания об оперативно-разыскной реальности?
60. Какова структура методологии оперативно-разыскной науки?
61. Что такое метод оперативно-разыскной науки?
62. Где должны быть «размещены» методы оперативно-разыскной науки: в ее методологии или вне пределов последней?
63. Какова может быть предложена система методов оперативно-разыскной науки?
64. Имеются ли оперативно-разыскной науки «собственные», дисциплинарные научные методы?
65. Что собой представляет методика научного исследования в оперативно-разыскной науке?
66. Что понимают под принципами оперативно-разыскной науки? Едины ли они с принципами оперативно-разыскной деятельности?
67. Какие классы принципов оперативно-разыскной реальности могут быть выделены?
68. Какие принципы оперативно-разыскной науки могут быть установлены в зависимости понимания ее как области знания и как познавательной деятельности?
69. Каковы функции оперативно-разыскной науки?
70. Какие функции оперативно-разыскной науки можно выделить?
71. Каковы задачи оперативно-разыскной науки? В чем заключается их отличие от функций оперативно-разыскной науки? Каковы приоритетные задачи оперативно-разыскной науки?
72. Что собой представляет формализованный язык оперативно-разыскной науки? Сформирован ли он?
73. Что такое понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки? Каков он?
74. Чем является в оперативно-разыскной науке понятийный ряд?
75. Какова оперативно-разыскная терминология?
76. Какие можно выделить виды оперативно-разыскной терминологии?
77. Чем является процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
78. Когда в России начался процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
79. Каковы направления унификации оперативно-разыскной терминологии?
80. Когда в России завершится процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
81. Чем является «понятие» в оперативно-разыскной науке? Определение?
82. Чем является «категория» в оперативно-разыскной науке?
83. Какие основания могут быть выбраны для систематизации категорий оперативно-разыскной науки?
84. Каково содержание поэтажно-подчиненной структуризации категорий оперативно-разыскной науки?
85. Каково содержание групп категорий оперативно-разыскной науки при делении их на «родные» и «неродные» для данной науки?
86. Какая основная категория оперативно-разыскной науки может и должна быть выделена?

V

87. Что такое оперативно-разыскное научное познание?
88. Каковы характерные черты оперативно-разыскного научного познания?
89. Какова роль материальных научных источников (монографий, статей и др.) в оперативно-разыскном научном познании?
90. Какие известны уровни и формы оперативно-разыскного научного познания?
91. Чем является научный факт в оперативно-разыскном научном познании?
92. Каким образом можно определить научные вопрос, проблему и гипотезу в оперативно-разыскной науке?
93. Что собой представляют оперативно-разыскные концепция и доктрина?
94. Чем является учение в оперативно-разыскной науке?
95. Каково понятие теории в оперативно-разыскной науке?
96. Что такое парадигма оперативно-разыскной науки? Сформирована ли она?
97. Каково соотношение понятий оперативно-разыскных теории, метатеории, парадигмы и научной картины мира?

VI

98. Что выступает продуктом оперативно-разыскной науки?
99. Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему?
100. Какие новые проявления субъективной оперативно-разыскной реальности можно выделить с позиций современной оперативно-разыскной науки?

Примечание. Каждый из зарегистрированных участников настоящей конференции вправе дополнить настоящий Примерный перечень и предложить для обсуждения любой другой вопрос (другую проблему), касающийся познания оперативно-разыскной науки.

Фиксация результатов конференции. Ее материалы общедоступны на форуме журнала «Оперативник (сыщик)».

Кроме того, присланные зарегистрированными участниками конференции научные статьи (по ее тематике) планируется бесплатно опубликовать в ближайших номерах журнала «Оперативник (сыщик)». Материалы конференции, в нем опубликованные, будут разосланы участникам конференции — авторам журнальных статей.

Раздел II. Тезисы участников конференции

(Тезисы приведены в авторской редакции)

1. Ответы профессора А.Ю. Шумилова по Примерному перечню проблем (вопросов) для обсуждения на Второй международной научной Интернет-конференции «10 лет становления сыскологии: реальность и перспективы», 14—15 июня 2017 г., заочный формат, г. Москва

(фрагменты тезисов научного доклада)

Вступление

Уважаемые участники Второй международной научной Интернет-конференции по оперативно-разыскной науке (сыскологии)!

На правах организатора Конференции я приветствую Вас! Редакция журнала «Оперативник (сыщик)» уже второй раз организует и проводит международную конференцию, посвященную актуальным проблемам и вопросам формирования в Российской Федерации и зарубежных государствах оперативно-разыскной науки. В отличие от многих других научных форумов по проблемам оперативно-разыскной деятельности, именно она — оперативно-разыскная наука, является предметом пристального внимания специалистов, откликнувшихся на наш призыв и принявших участие в Конференции.

Уверен в том, что настоящий научный форум пройдет на высоком научном уровне. (Участие в нем десятков докторов и кандидатов наук — тому залог.) Его участники не только «из первых уст» узнают точку зрения коллег по различным положениям современной оперативно-разыскной науки, зачастую неопределенным или спорным, и обменяются мнениями по предмету Конференции, но и смогут внести научно выверенные предложения по ее совершенствованию.

Позвольте представить Вашему вниманию нижеприведенные тезисы. (Как правило, они здесь приведены без должной аргументации. Обоснование содержания каждого из 100 тезисов изложено в нашей монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации».)

I

1. Образована ли в России оперативно-разыскная наука (сыскология)? Да, в настоящее время образована. Причем именно как юридическая наука.

Мы и многие другие специалисты называем ее именно оперативно-разыскной наукой (или сыскологией), а не наукой об оперативно-разыскной деятельности, так как последний термин узок, он не позволяет охватить все многообразие научного познания оперативно-разыскной реальности (см. ответы на тезисы № 4 и 29).

Оперативно-разыскная наука — качественно иное, более сложное научное образование по сравнению с оперативно-разыскной теорией или теорией оперативно-разыскной деятельности (см. ответ на тезис № 95).

2. Если оперативно-разыскная наука в России сформирована, то когда это произошло? Формально это произошло в 1995 г. с момента включения в открытую номенклатуру научных специальностей (шифр 12.00.09) номинации «теория оперативно-розыскной деятельности».

Данный вывод поддержан рядом современных отечественных ученых и отражен в их трудах, в частности работах С.И. Захарцева и В.П. Сальникова. Некоторые другие специалисты считают иначе. В частности, «традиционна» позиция, согласно которой оперативно-разыскная наука «родилась» еще в советские времена и ее «родителями» были исключительно теоретики советских органов внутренних дел. Однако эта позиция не исторична, не учитывает общие требования, предъявляемые к каждой науке (см. ответ на тезис № 9), носит налет ведомственности и в целом архаична.

3. Если оперативно-разыскная наука в России еще не образована, то почему? Чего не хватает? См. ответ на тезис № 1.
4. Как научно выверено и исторически верно желательно назвать новую российскую юридическую науку? Национально-исторически обоснованно и компактно назвать оперативно-разыскную науку сыскологией.

Другие известные нам возможные «термины-претенденты» для обозначения новой юридической науки страдают рядом недостатков, в частности использование термина «наука об оперативно-разыскной (розыскной) деятельности» значительно сужает объект оперативно-разыскной науки (см. ответы на тезисы № 28 и 31), терминологически относя к ней только ОРД и не позволяет охватить другие компоненты всей оперативно-разыскной реальности (саму оперативно-разыскную науку как проявление субъективной оперативно-разыскной реальности, аналогичные научные разработки в иностранных государствах о полицейском расследовании, прикосновенность к ОРД и т.п.).

Заметим также, что термин «сыскология», которым мы и некоторые другие ученые называем оперативно-разыскную науку, все шире входит в научный обиход. И это далеко не случайно.

Во-первых, он практичен в произношении, так как состоит из одного слова, а не нескольких (сравни: криминология, но не наука о преступности и т.д.).

Во-вторых, данный термин имеет глубокие национальные исторические корни, так как в России веками осуществляли сыск, а не оперативно-разыскную («оперативно-розыскную») деятельность.

В-третьих, он не связан с термином «оперативно-разыскной» («оперативно-розыскной»), филологическая формула которого в настоящее время не определена, а его законодательное воплощение двойственно. Так, в Федеральном законе «О полиции», Уголовном кодексе РФ и ряде других современных законодательных актах предусмотрена «оперативно-разыскная деятельность», а в устаревшем в данном отношении Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» все еще сохраняется термин «оперативно-розыскной».

5. Предшествовали ли оперативно-разыскной науке какие-либо научные исследования сыска и «оперативно-розыскной деятельности»? Кто их проводил? Каковы научные достижения? В чем состоит их значение для современного научного познания оперативно-разыскной реальности? Успешному образованию оперативно-разыскной науки в Российской Федерации и ее формальному признанию в 1995 г. во многом способствовали проводимые в Российской Империи и СССР соответствующие научные исследования ученых (они участились в 60—80 гг. XX в.). Особенно важен вклад специалистов советских органов внутренних дел, разработавших ведомственную «теорию оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», и советских органов государственной безопасности, создавших «теорию контрразведывательной деятельности». Однако заметим, что в те годы были сформированы именно разрозненные закрытые теории ведомственного толка, но не единая новая юридическая наука.
6. Какая наука должна изучать историю оперативно-разыскной реальности (имперского сыска, советской «оперативно-розыскной деятельности», самой оперативно-разыскной науки и т.д.): оперативно-разыскная наука, история государства и права, история или иная? Они все вместе? История оперативно-разыскной реальности (см. ответ на тезис № 29) как объект научного изучения полимерна. Ее в целом и (или) ее различные фрагменты вполне могут быть подвергнуты научному постижению разными науками, прежде всего историческими, возможно, включая новые научные образования.

Одним из последних является история профессионального сыска (др. название — сыскография в широком смысле слова.). Это новое научное направление, которое активно формируется на стыке между современной оперативно-разыскной наукой и историей права и государства. Сыскография есть научно-историческое направление, предназначенное для изучения истории отечественного и зарубежного профессионального сыска, включая прежнюю «оперативно-розыскную деятельность» (до 1992 г.) и современную оперативно-разыскную деятельность, начиная с 1992 г. (см. ответ на тезис № 30). История профессионального сыска по предмету исследования отлична от оперативно-разыскной историографии.

Оперативно-разыскная историография (др. название — сыскография оперативно-разыскной науки или сыскография в узком смысле слова.) — это: 1) новое, заявленное научное направление, которое может быть сформировано на стыке между современной оперативно-разыскной наукой и историографией как отраслью исторической науки, изучающей ее историю; 2) предметная область оперативно-разыскного науковедения; 3) научно-историческое направление, предназначенное изучать историю оперативно-разыскной науки (включая ее длительную предысторию, периоды жизни, научные концепции, ведущих ученых, научные школы и пр.).

7. Как возникла и живет оперативно-разыскная наука (сыскология) в России: революционно, антикумулятивно (посредством смены парадигмы и полного отбрасывания старых знаний об оперативно-разыскной реальности) или эволюционно, кумулятивно (посредством длительного накопления старых знаний об оперативно-разыскной реальности)? Какая наука должна изучать возникновение оперативно-разыскной науки? Считаем, что в оперативно-разыскной науке объективно происходит чередование эволюционных этапов развития с качественными скачками, революционными изменениями ее содержания, структуры и т.п. Ни кумулятивисты, ни антикумулятивисты не должны одержать победы в битве за «благосклонность» молодой оперативно-разыскной науки. Во всяком случае, нам бы этого не хотелось. Мы за то, чтобы в оперативно-разыскной науке было применимо лучшее, как от первого, так и от второго. В данной связи в оперативно-разыскной науке требуется выработка концепции диалектической взаимозависимости кумулятивных и антикумулятивных начал познания оперативно-разыскной реальности.

Проблемы возникновения оперативно-разыскной науки могут исследоваться с позиций ряда наук. Однако при этом следует не забывать о возможностях нового научно-философского образования — философии оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 22).

8. Как может быть определена оперативно-разыскная наука? Понятие оперативно-разыскной науки (сыскологии) в Российской Федерации многоаспектно. Она есть: 1) единство ее многомерного измерения, в частности как области профессионально-сыскного научного знания, научного профессионального труда (деятельности), посвященного оперативно-разыскному познанию, и профессионально-сыскного социокультурного института нашего общества; 2) логически взаимосвязанная и взаимообусловленная система категорий, понятий и принципов, интерпретирующих сущность и генезис оперативно-разыскной реальности в общем и оперативно-разыскной деятельности в частности; 3) взаимообусловленное единство оперативно-разыскной теории и оперативно-разыскной практики (как форм знаний); 4) временное единство двух в будущем самостоятельных видов юридической науки: науки оперативно-разыскного права (сыскологии) и сысколистики.
9. Каковы обязательные признаки понятия оперативно-разыскной науки, характеризующие ее именно как науку, а не, допустим, «просто» как теорию? Имеются основания для выделения трех категорий признаков (свойств), характеризующих оперативно-разыскную науку в Российской Федерации (полагаем, что и в других государствах): 1) общие (универсальные) признаки или критерии научности, типичные для каждой науки; 2) особенные (отраслевые) признаки (в частности пониженный уровень ее интерсубъективности как разновидности гуманитарных и, особенно, «зарежимленных» правилами юридических наук); 3) специальные свойства (сочетание в ней гласности и негласности, пониженный уровень верификации, наличие особого профессионального языка оперативно-разыскной науки и др.).

Достигнутый уровень научных представлений позволяет выделить в оперативно-разыскной науке следующие общие (универсальные, первичные) признаки (критерии научности): 1) объективность; 2) достоверность; 3) предметность; 4) преемственность; 5) открытость; 6) верификация (см. ответ на тезис № 10); 7) фальсификация; 8) методологичность; 9) воспроизводимость; 10) предсказательность; 11) формализованность; 12) непротиворечивость; 13) неполнота; 14) интерсубъективность.

Данный перечень признаков оперативно-разыскной науки носит открытый характер.

Все же почему оперативно-разыскная наука является научным образованием именно на уровне науки, а не теории? Прежде всего мы аргументируем «повышенную научность» в современных условиях рассматриваемой области юридических научных знаний следующим.

Во-первых, современная оперативно-разыскная наука есть именно научная единая система (теорий, учений, концепций и т.д.) вневедомственного, общероссийского характера (с претензией на выход в зарубежье), а не комплекс или совокупность отдельных научных взглядов или даже «теории оперативно-розыскной деятельности» отдельного оперативно-разыскного ведомства, в частности органов внутренних дел.

Во-вторых, в данной области научного познания к настоящему времени уже сложилась достаточно объемная «разветвленная» теоретико-эмпирическая база — сотни монографий, докторских диссертаций и т.п. Причем значительная часть этой базы носит сугубо открытый характер, т.е. значительная часть оперативно-разыскных научных исследований стала верифицированной. Кроме того, в стране появилось единое оперативно-разыскное законодательство (начиная с 1992 г.), служащее, помимо прочего, объединяющим фактором для НИР в современной ОРД.

В-третьих, сыскология «на равных» взаимодействует с другими науками (уголовное право, криминология, уголовный процесс, криминалистика и т.п.). Еще в 70-е—конце 80-х гг. прошлого века этого быть не могло (как бы ни пытались утверждать обратное отдельные специалисты), во-первых, в силу того, что в стране не имелось единой оперативно-разыскной практики (ни нормотворческой, ни правоприменительной, ни общей системы обучения) и, следовательно, не было (и не могло быть) единой системы научных знаний о ней, а во-вторых, из-за значительной закрытости научных знаний об оперативно-разыскной реальности и, отсюда, отсутствия возможности верификации научных знаний об этой реальности.

В-четвертых, в современных условиях у оперативно-разыскной науки появился важнейший и обязательный для каждой науки признак — верификация, т.е. установление истинности научных положений (это стало возможным благодаря верифицируемости получаемых в оперативно-разыскной деятельности знаний, т.е. возможности проверки и перепроверки полученных в результате открытых НИР научных результатов (см. ответ на тезис № 10). Для оперативно-разыскной области научных знаний это прежде всего выразилось в возможности гласного, открытого (читай — независимого) межведомственного и вневедомственного обсуждения, как многих научных результатов (полученного научного продукта), так и методов их достижения.

В-пятых, оперативно-разыскная наука способна порождать другие сложные научные образования, в частности комплексные и междисциплинарные научные дисциплины. Так, сейчас в ее недрах (параллельно с ней и в горниле некоторых других наук) происходит выплавка философии оперативно-разыскной науки, оперативно-разыскного (сыскного) науковедения, оперативно-разыскной наукометрии, сыскографии, оперативно-разыскной (сыскной) социологии и т.п.

10. Что такое верификация оперативно-разыскной науки? В чем ее значение для формирования данной науки? Верификация в оперативно-разыскной науке — это процесс (взаимообусловленные процедуры) установления истинности научного утверждения об оперативно-разыскной реальности посредством проверки эмпирическим путем и, одновременно, результат этого процесса, выраженный как признак научности знания о данной реальности.

Реальная возможность верифицированности значительной части научных знаний об ОРД появилась, начиная с 90-х гг. XX в., когда наметилась тенденция количественного роста открытых научных изданий об ОРД (прежде всего монографических, фундаментальных), со временем усилившаяся и ставшая преобладающей. В частности, всего за 40 лет (1971—2010 гг.) было издано не менее 329 монографий по проблемам ОРД. Из них за первые 20 лет (до 1990 г. включительно) опубликованы не менее 37, в том числе открытых — 13 книг (35,1%). За последующие 20 лет (1991—2010 гг.) издано было уже не менее 292 монографий, из которых в открытом режиме опубликованы 253 работы (86,6%).

Следовательно, именно с начала 90-х гг. XX в. появилась реальная возможность определить наличие (или отсутствие) верификации как признака научности знаний об оперативно-разыскной реальности (в последующем — оперативно-разыскной науки).

11. Тождественны ли понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии? Следует различать понятие оперативно-разыскной науки или сыскологии в узком смысле слова и понятие сыскологии в широком смысле слова или, иначе, науки о профессиональной сыскной деятельности.
12. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как знание? Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации (как научное знание) есть система научных юридических взглядов, идей и представлений (единство теорий, учений и концепций) о существенных связях, законах и закономерностях прежней и современной оперативно-разыскной деятельности (как комплексном роде государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности) в их единстве и взаимосвязи, возникновении оперативно-разыскной деятельности, ее современном состоянии, сущности, содержании и формах, тенденциях и перспективах развития, соотношении со смежными объектами научного познания, а также об аналогах за рубежом и международном сотрудничестве в оперативно-разыскной деятельности, равно как об области прикосновенности к оперативно-разыскной деятельности, субъектах воздействия на оперативно-разыскную деятельность, объектах воздействия посредством оперативно-разыскной деятельности, правовом регулировании складывающихся в ней общественных отношений и правовых нормах, регламентирующих последние, а также о научных и учебно-педагогических знаниях о ней.

Ее можно определить и по-другому: оперативно-разыскная наука (как знание) — система теоретико-практически значимых объективных верифицированных знаний об оперативно-разыскной реальности, воплощенная в научно значимых материальных источниках информации.

13. Что такое псевдосыскология? В чем ее опасность для оперативно-разыскной науки? Псевдосыскология (др. названия — псевдонаука об оперативно-разыскной деятельности, оперативно-разыскная псевдонаука) — это «якобы наука» (ложная наука) об оперативно-разыскной реальности или ее составляющих, т.е. совокупность ненаучных знаний, ошибочно или целенаправленно имитирующих научные представления об оперативно-разыскной деятельности и (или) других компонентах оперативно-разыскной реальности (действительности). Так, известны попытки привлечения экстрасенсов для использования в оперативно-разыскной деятельности в поиске без вести пропавших, трупов и т.п.

Оперативно-разыскная псевдонаука (в любом ее проявлении) — это попытка прикрыться оперативно-разыскной наукой, «залегендироваться» под нее, применить ненаучные методы для познания оперативно-разыскной реальности. Она — антипод оперативно-разыскной науки, а потому ей ни при каких обстоятельствах нет места в последней.

14. Что такое парасыскология? Каково ее соотношение с оперативно-разыскной наукой? Парасыскология — это новая часть паранауки; параллельная оперативно-разыскной науке область знаний. Совокупность ее знаний (методов) носит двойственный характер. Отдельные ее гипотезы, концепции и т.п. со временем возможно могут быть признаны не только теоретически состоятельными, но и полезными для оперативно-разыскной практики (например, идеи оперативно-разыскного права или использование восприятия гравитации в целях оперативно-разыскной деятельности). Однако большинство парасыскологических знаний нерациональны, не научны и восприняты оперативно-разыскной наукой не будут никогда.

В парасыскологии желательно различать два основных вида (две ее части).

Первый вид — это объективно устаревшие научные знания (методы познания) о сыске, отвергнутые современной оперативно-разыскной наукой или дожидающиеся очереди на это. В качестве подвида сюда же включены знания (методы познания), которые пока не приняты большинством научного мира профессионального сыска. Такого рода знания (методы познания) впоследствии могут быть признаны научными, а могут и не стать таковыми (причем временных границ для окончания процесса вероятного их признания установить не представляется возможным).

Так, в оперативно-разыскной деятельности известны разработка паранаучных знаний этого вида и их применение, в числе которых гипноз, возможности детектора лжи (полиграфа) и др. Известно, что в течение десятилетий в отечественном сыске с подозрением относились к применению полиграфа (детектора лжи) и полученным с его помощью результатам. В конце концов, оперативниками он был официально взят на вооружение как средство получения информации при опросе. В отдельных оперативно-разыскных органах даже были приняты соответствующие нормативные акты. Появилась и научная литература о полиграфе. Однако самой большой паранаучной проблемой в оперативно-разыскной деятельности, которая, надеемся, все же будет положительно решена, выступают попытки разработки положений так называемого оперативно-разыскного права. Энтузиасты-юристы применяют различные вполне научные методы в поиске и обосновании того, чего нет — новой отрасли права. Чем не паранаучное знание?

Второй вид — это знания (методы познания), которые с самого начала имеют статус околонаучных и которые научными никогда не станут. Знания данного направления, также как и псевдонаучные знания, мешают жить оперативно-разыскной науке, вредны для нее и, порой, даже опасны, так как их использование может создать среди научной общественности неправильные представления о характере, сути и методах познания оперативно-разыскной реальности. В их числе вся группа оккультных наук (хиромантия, толкование сновидений и т.п.), парапсихология и некоторые др.

Таким образом, парасыскология, как уже отмечалось, двойственна по своему характеру, а потому к ее результатам необходимо относиться крайне осторожно, ни на минуту не забывая о необходимости проведения тщательной демаркации.

15. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность? В данном аспекте ее можно определить как: 1) тип (разновидность, направление) оперативно-разыскной науки (сыскологии) как деятельности, который наряду с общими признаками, присущими данной деятельности, обладает специфическими признаками, характерными только для познавательной деятельности; 2) разновидность профессионального научного труда, характерного для теоретико-прикладного познания оперативно-разыскной действительности; 3) деятельностно-познавательный процесс переходного состояния научного познания о двух объектах оперативно-разыскного познания, которые пока в силу научной неразвитости объединены в один (правовой и неправовой компоненты), к познанию их самостоятельно, т.е. с позиций двух новых смежных наук — науки оперативно-разыскного права и науки оперативно-разыскного искусства или сысколистики (см. ответ на тезис № 27).
16. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как социокультурный институт? В этом аспекте ее мы определяем как социальную систему сыскологов (см. ответы на тезисы № 46 и 47) и их научных объединений, сплоченных базовыми ценностями науки (объективное знание, новое знание, научная истина, когнитивное творчество, свобода научного творчества, общественная польза и др.) и предназначением познания и совершенствования оперативно-разыскной реальности.
17. Какова сущность оперативно-разыскной науки? Сущность оперативно-разыскной науки (сыскологии) заключается в том, что она одновременно является научным отображением оперативно-разыскной реальности (см. ответ на тезис № 29) и научным средством ее преобразования.
18. Каково содержание оперативно-разыскной науки? Ее содержание может быть представлено, по меньшей мере, трехаспектным, характеризующим данную науку как теоретико-прикладное знание, научно-познавательную деятельность и социокультурный институт.

Содержание оперативно-разыскной науки как знания можно определить как систему теоретико-познавательных взаимосвязанных и взаимообусловленных обязательных (сущностных) и факультативных элементов, связей и отношений (процессов), присущих ей и характеризующих ее как вид юридических знаний об оперативно-разыскной реальности.

Структуру оперативно-разыскной науки как научной деятельности образуют следующие элементы: 1) первичный научный поступок или, иначе, научный поведенческий акт (как единство принятия решения и совершения конкретным ученым-сыскологом (каждым научным сотрудником) направленного на научное познание оперативно-разыскной реальности соответствующего действия); 2) деятельность отдельного научного коллектива (научной лаборатории, кафедры и т.д.); 3) вся оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность.

Для содержания оперативно-разыскной науки как социокультурного института типичны ее ориентир на политико-правовые установки законодательной и исполнительной власти, полузакрытый характер и опосредованное влияние на жизнь общества через юридические науки в целом.

19. Каково современное состояние оперативно-разыскной науки в России? Современное состояние этой новой юридической науки определяется тем, что она: 1) очень молода (формально определена в 1995 г.); ее начальное развитие активно продолжается и поныне; 2) объективно является полузакрытой (полуоткрытой?) юридической наукой, отдельные положения которой носили, носят и будут носить режимный, секретный характер, т.е. для нее характерна слабая верифицированность научных знаний (см. ответ на тезис № 10); 3) дефрагментирована и во многом разрознена; 4) имеет два общих объекта познания (см. ответ на тезис № 33), а потому, рано или поздно, разделится как минимум на две науки — о праве (первая наука) и технологиях профессионального сыска (вторая наука); 5) обладает пониженным уровнем интерсубъективности.
20. Каковы закономерности функционирования и развития оперативно-разыскной науки? Развитие оперативно-разыскной науки обусловлено соответствующими общими закономерностями. Они могут быть объединены в две группы 1) типичные для оперативно-разыскной науки в различных ее проявлениях (как знания, деятельности и социокультурного института); 2) общие, проявляющиеся в развитии оперативно-разыскной науки в целом.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки в целом: 1) чередование эволюционных этапов ее развития с качественными скачками, революционными изменениями ее содержания, структуры и социально-культурных функций; 2) усиление взаимосвязи объектной, практической, социокультурной и мировоззренческой детерминации научного знания; 3) стандартизация научного знания в качестве информационного продукта в процессе его включения в глобальную информационную сеть.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как знания: 1) усложнение структуры оперативно-разыскной науки в области познания; 2) усиление потоков научной информации и увеличение информационной емкости сменяющих друг друга научных теорий; 3) увеличение методологическо-методической базы в процессе развития научного знания; 4) преемственность в развитии научного знания; 5) теоретизация и диалектизация оперативно-разыскной науки; 6) рост дифференциации и интеграции научного знания и научных дисциплин.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности: 1) увеличение значения творческого и личностного потенциала ученых-сыскологов в ходе создания и утверждения научных концепций, учений и теорий; 2) увеличение роли и значения когнитивных коммуникаций между сыскологами в ходе создания, оценки и проверки различных единиц научного знания; 3) рост материальных затрат на оперативно-разыскную науку; 4) усиление координации и взаимодействия оперативно-разыскной науки с науками антикриминального цикла и некоторыми другими науками.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как социокультурного института: 1) количественный и качественный рост корпуса ученых-сыскологов и научных объединений, познающих оперативно-разыскную реальность; 2) превращение оперативно-разыскной науки в непосредственную производительную силу; 3) увеличение значения оперативно-разыскной науки в системе юридических наук и, следовательно, в области национальной культуры; 4) усложнение структуры оперативно-разыскной науки в институциональном отношении; 5) возрастание когнитивно-социальной ответственности ученых-сыскологов за принимаемые научные решения; 6) усиление инновационной ориентированности научных предложений.

Имеются основания предположить наличие в оперативно-разыскной науке помимо общих, также характерных только для нее закономерностей — специальных закономерностей развития. В частности, ими могут явиться: 1) познание оперативно-разыскной реальности в условиях балансирования между полной верификацией получаемых отдельных новых знаний и отсутствием возможности верифицировать многие получаемые знания как научные (в силу закрытости последних); 2) временная задержка, запаздывание ввода в общий научный оборот знаний, полученных в оперативно-разыскной науке в соответствии с таким принципом оперативно-разыскной науки, как сочетание гласности и негласности.

21. За счет чего происходит развитие оперативно-разыскной науки: внутренних сил (интернализм) или внешнего воздействия (экстернализм)? Молодая оперативно-разыскная наука интернальна и экстернальна (хотя второе, безусловно, значительно перевешивает). Поэтому прежде всего разработка единства, взаимосвязи и диалектического взаимодействия внутринаучных и социокультурных факторов должна стать концептуальным направлением развития оперативно-разыскной науки.

Ядро парадигмы единой оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 96) формируется под «давлением мысли» изнутри и снаружи. Изнутри это ядро образуют взгляды прежде всего тех ученых-сыскологов, труды которых лидируют в открытом научном цитировании. Снаружи — взгляды (политико-идеологические и культурно-нравственные установки, доктрины, концепции и т.п.) тех персон (далеко не всегда ученых-юристов), труды и речи которых также широко цитируют сыскологи.

Таким образом, определяющее воздействие на развитие оперативно-разыскной науки оказывают прежде всего не внутринаучные проблемы (концепция интернализма), а «социальные потребности, однако не непосредственно, но будучи осознанными в качестве внутринаучных проблем».

22. Что собой представляет философия оперативно-разыскной науки? Философия оперативно-разыскной науки (сыскологии) есть: 1) часть философии юридической науки и в целом философии науки; 2) определенная междисциплинарная научная область, которая исследует закономерности развития оперативно-разыскной науки (сыскологии) в Российской Федерации, а также естество оперативно-разыскного реального научного знания, его систему и функции, методы оперативно-разыскного научного познания, способы его постижения, обоснования и приращения; 3) стыковое философско-научное системное познание строения оперативно-разыскной науки и закономерностей ее развития; 4) учение о проникновении философии в научный мир оперативно-разыскной реальности, ее тесном взаимодействии с оперативно-разыскной наукой (процессе обоюдного обогащения) и результате данного взаимодействия — производстве философско-научного продукта, которым выступают философские основания и философские проблемы оперативно-разыскной науки.
23. Чем являются философские основания оперативно-разыскной науки? Такие основания есть исходные положения, начала мировоззренческих представлений с позиций философии о реальной оперативно-разыскной науке и ее истории (сущности науки, ее содержании и архитектонике, методологии и методах оперативно-разыскного научного познания, закономерностях возникновения, функционирования, развития и вероятного угасания оперативно-разыскной науки и др.).

Состав (структура) философских оснований оперативно-разыскной науки — это совокупность суждений (высказываний) соответствующих философских категорий и определенной части категориально-понятийного аппарата оперативно-разыскной науки.

24. Что собой представляет оперативно-разыскное науковедение? Оперативно-разыскное науковедение (др. название — оперативно-разыскная наукология) — это комплекс складывающихся научных дисциплин, которые объединяет единый объект исследования — оперативно-разыскная наука. В числе этих дисциплин: оперативно-разыскная наукометрия; политика оперативно-разыскной науки; психология оперативно-разыскной науки; социология оперативно-разыскной науки; сыскография оперативно-разыскной науки; экономика оперативно-разыскной науки.
25. Образована ли в каком-либо иностранном государстве оперативно-разыскная наука? Насколько нам известно, в государствах бывшего СССР она (ее аналог) пока не образована. Ближе всего к образованию национальной оперативно-разыскной науки находится, полагаем, научно-юридическая общественность Республики Беларусь (труды профессора И.И. Басецкого и некоторых других беларусских ученых). Достаточными данными о научных исследованиях, проводимых в других странах (аналогичных российским оперативно-разыскным) мы не располагаем.
26. Едина ли оперативно-разыскная наука в разных странах? Нет. Прежде всего потому, что к уровню науки соответствующие научные исследования в большинстве иностранных государств пока не приблизились (в отдельных странах можно говорить о формировании оперативно-разыскной теории), а потому и объединять нечто однопорядковое, т.е. науки, оснований не имеется. Между тем возможно и необходимо объединение усилий сыскологов различных стран в совместном постижении многих проблем объективной и субъективной оперативно-разыскной реальности (прежде всего открытого свойства).
27. Каково будущее оперативно-разыскной науки? Полагаем, что ее ожидает бифуркация, т.е. желательное раздвоение современной оперативно-разыскной науки, ее разделение на две самостоятельных науки: 1) сугубо правовую — науку оперативно-разыскного права; 2) «только» юридическую, без правовых вкраплений — сысколистику.

Наука оперативно-разыскного права. 1. В настоящее время — гипотетическая область научного познания конгломерата правовых отношений и правовых норм в оперативно-разыскной деятельности. В перспективе — самостоятельная область научного знания о новой (пока не признанной) комплексной отрасли российского права — оперативно-разыскном праве. 2. Этап в формировании и последующем признании науки уголовно-сыскного права.

Сысколистика. 1. В настоящее время — один из двух общих объектов познания оперативно-разыскной науки в Российской Федерации. 2. Область системного научного познания стратегии, организации, тактики и методики осуществления оперативно-разыскной деятельности, а также применения в ней технических и иных средств. 2. В перспективе — самостоятельная юридическая наука (наряду с наукой оперативно-разыскного права).

II

28. Что является объектом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен? В широком смысле слова (и при традиционном взгляде) объект оперативно-разыскной науки в Российской Федерации — имеющееся явление, событие, процесс и (или) складывающиеся общественные отношения, познаваемые и осваиваемые (преобразуемые, регулируемые определенными нормами права) в отечественной правоприменительной оперативно-разыскной практике и (или) при прикосновенности к ней, а равно в оперативно-разыскных учебно-педагогическом и научно-познавательном видах деятельности, их аналоги за рубежом, международное оперативно-разыскное (сыскное, полицейско-разыскное) сотрудничество, а также их история и перспективы.

Излагая иначе, объект отечественной оперативно-разыскной науки — познаваемая оперативно-разыскная реальность (действительность) во всем ее единстве и многообразии, ее история и перспективы.

29. Что такое оперативно-разыскная реальность? Оперативно-разыскная реальность — это мир оперативно-разыскной объективной и субъективной действительности (включающий отечественную и зарубежную оперативно-разыскную деятельность и прикосновенность к ним, международное оперативно-разыскное (сыскное) сотрудничество, а также оперативно-разыскную научную и учебно-педагогическую деятельность), характеризуемый профессионально-сыскными частными законами и отражающими их закономерностями, логикой «жизни» (возникновения, функционирования и развития) и «смерти», оригинальной архитектоникой, методами (способами) и средствами связи структурных элементов в единое целое.

Данная действительность не безбрежна. Оперативно-разыскная реальность имеет пределы, она объективно выделена в глобальной действительности и отграничена от иных, смежных реальностей. Это первое.

Второе же заключается в том, что ее пределы не статичны, не имеют раз и навсегда застывших форм. Их изменчивость, во-первых, социально и исторически обусловлена и носит объективный характер. Во-вторых, ее границы с момента возникновения научных знаний об объективной оперативно-разыскной реальности имеют тенденцию к расширению. Это происходит за счет неуклонного роста одной из двух частей оперативно-разыскной реальности — субъективной реальности, ярко выраженной в получении оперативно-разыскной наукой все новых и новых научных знаний. (Границы эти пока не точны, во многом наукой не выверены; они, можно сказать, условны, так как отчасти определены субъективно, законодателем.)

В установлении новых границ оперативно-разыскной реальности, ее неуклонном расширении крайне важна роль оперативно-разыскной науки. Она не только познает и преобразует то, что уже имеется, т.е. объективную оперативно-разыскную реальность, но и ежечасно, каждодневно создает новую оперативно-разыскную реальность в ее субъективном проявлении.

30. Каково понятие оперативно-разыскной деятельности? Как можно определить прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную оперативно-разыскную деятельность? Данное понятие многоаспектно. В современной научной литературе единства о нем не достигнуто. Оперативно-разыскная деятельность может быть определена как род государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности, основой сути которой является поисково-разыскной характер, а содержания — система правомерных поведенческих актов ее участников, осуществляемых в соответствии с нормами оперативно-разыскного законодательства, как правило, негласно, для достижения целей и решения задач, предусмотренных в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности».

Нами предложено различать прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную (постсоветскую) оперативно-разыскную деятельность. И к тому имеются все основания.

Прежняя оперативно-разыскная деятельность — проводимая до вступления в силу Закона РФ от 13.03.1992 № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» разрозненная «оперативно-розыскная» работа в советских органах внутренних дел, направленная исключительно на борьбу с общеуголовной преступностью, и в советских органах государственной безопасности, рассматриваемая в качестве элемента контрразведывательной деятельности. Эти две оперативно-разыскной работы: 1) не имели единых принципов, организации, цели и задач, а также нормативного правового регулирования; 2) были подчинены исключительно задачам уголовного процесса; 3) не изучались в единстве, так как не имели единой науки; 4) ни разу официально не определялись в каком-либо законодательном акте; 4) отражали социалистическую сущность государства — СССР.

Современная оперативно-разыскная деятельность — это: 1) разновидность современного культурно-исторического типа профессиональной сыскной деятельности; 2) род государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности (совокупность нескольких ее видов), сутью которой является поисково-разыскной характер, а содержанием — система оперативно-разыскных поведенческих актов (правомерных сыскных поступков) ее участников, негласно и гласно осуществляемых на основе Конституции РФ и в соответствии с нормами Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»; отражает буржуазно-демократическую сущность Российской Федерации—России; 3) род полицейской деятельности (в Российской Федерации); 4) правоприменительная оперативно-разыскная работа (дело, деятельность); 5) официально признанная и осуществляемая с момента вступления в силу Закона РФ от 13.03.1992 № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» единая оперативно-разыскная («оперативно-розыскная») деятельность различных субъектов, уполномоченных на то оперативно-разыскным законом, для которых характерно: а) родовидовое содержание; б) наличие общих принципов; в) «плавающая» полисубъектность (количество ее субъектов законодатель неоднократно изменял); г) целевая направленность на защиту (обеспечение безопасности) от преступных посягательств (в основном); д) решение широкого спектра единых задач, далеко выходящих за пределы борьбы с преступностью; е) «законно-подзаконный» некодифицированный характер правового регулирования складывающихся в ней общественных отношений; ж) руководство едиными законодательно установленными правилами; з) ее изучение с позицией общей и единой оперативно-разыскной науки в Российской Федерации и др.

31. Оперативно-разыскная деятельность или оперативно-разыскная реальность является объектом оперативно-разыскной науки? Объект оперативно-разыскной науки не «оперативно-разыскная (оперативно-розыскная) деятельность», возможно, плюс один (преступность) или несколько компонентов, а, во-первых, единая оперативно-разыскная реальность (как объективная, так и субъективная), во-вторых, только та ее часть, которая познается сыскологией!

ОРД — только ядро данной реальности (действительности), которая шире, глубже, объемнее и, главное, существеннее отечественной ОРД: и прежней (до 1992 г.), и современной (начиная с 1992 г. и по настоящее время).

32. Какие можно назвать признаки понятия объекта оперативно-разыскной науки? Имеются основания для выделения общих (универсальных), особенных (отраслевых) и специальных признаков объекта оперативно-разыскной науки.

Общие признаки объекта оперативно-разыскной науки характерны для каждого объекта любой науки, которые применительно к оперативно-разыскной науке лишь наполняются специфическим оперативно-разыскным содержанием. Среди общих признаков объекта мы выделяем: 1) его реальность (объективная и субъективная); 2) его познаваемость; 3) его «наибольшесть»; 4) его системность.

Особенные (отраслевые) признаки характерны для объектов юридических наук. Применительно к этим объектам, значит и к объекту оперативно-разыскной науки, можно вести речь о пониженном уровне интерсубъективности субъективной реальности.

Специальные признаки объекта оперативно-разыскной науки характерны только для общего объекта данной науки. В числе специальных признаков объекта мы выделяем: 1) принадлежность к оперативно-разыскному миру, а не к какой-либо иной действительности; 2) единство гласных и негласных его проявлений в реальности.

В силу характеристики оперативно-разыскной науки как «переходной» области научного знания, ее вероятного разделения на две науки — сугубо правовую (наука оперативно-разыскного права) и хотя и неправовую, но юридическую (сысколистика), имеются основания для выделения двух групп признаков, типичных для объектов этих новых, отдельных друг от друга научных образований.

Для первого общего объекта типичными признаками выступает все те, которые связаны с общественными отношениями в оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности и с их правовым регулированием. Для второго — то, что характеризует в оперативно-разыскной науки ее «криминалистическую» начинку.

33. Один или два общих объекта имеется у современной оперативно-разыскной науки? В настоящее время в оперативно-разыскной науке, по сути, являющейся организационно-переходным состоянием специфической области НИР от допарагматического к парагматическому статусу, теоретически вполне допустимо наличие свыше одного объекта научного познания (при условии детализации и конкретизации оперативно-разыскной реальности).

Более того, в современной оперативно-разыскной науке уже выкристаллизовались и наличествуют два общих объекта:

1) нормативная правовая область оперативно-разыскного познания (признанная в будущем отрасль российского права и, возможно институт (подотрасль) международного права, условно называемый нами международное сыскное (оперативно-разыскное) право);

2) организационно-тактическая область оперативно-разыскного познания, т.е. часть общего научного познания, которая во многом схожа с объектом познания в криминалистике, криминологии, юридических социологии и психологии — юридических, но не правовых науках (порой, она с ним не только схожа, но и пересекается).

34. Какие виды объекта оперативно-разыскной науки выделены в теории? Объект оперативно-разыскного научного познания является сложным структурным образованием. В нем имеются основания для выделения общего, родового, видового и непосредственного объектов.

Общий объект оперативно-разыскного научного познания образует все то, на что устремлено такое научное познание в общем и целом, на что нацелена вся оперативно-разыскная наука (включая ее саму), что подлежит с ее помощью совершенствованию.

Родовой объект оперативно-разыскного научного познания есть определенная крупная часть общего объекта познания, т.е. достаточно обособленная группа однородных общественных отношений, а также процессов и явлений, характерных не для всей оперативно-разыскной реальности, а для какого-либо ее компонента.

Им является отечественная оперативно-разыскная деятельность в целом и все иные большие и относительно самостоятельные компоненты общего объекта (область прикосновенности к оперативно-разыскной деятельности, то, что позитивно и негативно воздействует на оперативно-разыскную деятельность, объект воздействия самой оперативно-разыскной деятельности и др.), познаваемые по отдельности, каждый относительно самостоятельно.

Видовой объект оперативно-разыскного научного познания составляет та деятельностная группа (несколько общественных отношений и пр.), которая подлежит изучению как вне, так и внутри оперативно-разыскной деятельности — каждый ее вид или направление (уголовно-сыскная деятельность, «смешанная» оперативно-разыскная работа — информационно-аналитическая работа по обеспечению безопасности государства, оперативно-разыскное обеспечение собственной (внутренней) безопасности, удостоверительно-разыскная работа (неуголовно-правового характера), обеспечение режимов в уголовно-исполнительной системе России посредством ОРД, осуществление ОРД в экстремальных условиях и т.д.).

Непосредственный объект оперативно-разыскного научного познания — это первичный структурный элемент общего объекта познания. С содержательной и сущностной сторон данный объект: а) связан с осуществлением конкретного поведенческого акта в ОРД (осуществление оперативно-разыскного мероприятия, оперативно-технического мероприятия, работа по конкретному делу оперативного учета и т.д.); б) как правило, выступает в качестве конкретного познаваемого общественного отношения, складывающегося, например, в отечественной современной ОРД; в) является объектом определенной НИР в створе оперативно-разыскного познания (объект кандидатской диссертации, в которой решается конкретная задача, и т.п.).

Каждый объект оперативно-разыскной науки (от общего до непосредственного) является исключительно реальностью, действительностью, причем как объективной (например, оперативно-разыскная деятельность в качестве правоприменительной работы), так и субъективной (в частности, формой знания оперативно-разыскной науки).

35. Может и должна ли борьба с преступностью быть признана самодовлеющим объектом современной оперативно-разыскной науки? Может, но не должна. Это осталось в прошлом. Современная оперативно-разыскная деятельность по воле законодателя решает задачи не только по воздействию на преступность, но и иные, непосредственно не связанные с противодействием криминалу. В частности, в ней проходит административная оперативно-проверочная работа, а также получают информацию для предоставления в гражданский и арбитражный процессы.

Борьба с преступностью не является равновеликим с ОРД компонентом объекта современной оперативно-разыскной науки. Эта борьба — только один из способов воздействия на преступность. Сведение в теории осуществления современной ОРД только для целей борьбы с преступностью не только устарело и противоречит действующему оперативно-разыскному законодательству, но и значительно снижает потенциал правоприменительной оперативно-разыскной практики в воздействии и реагировании на преступность.

Если сделать борьбу с преступностью единственным объектом оперативно-разыскной науки, то и современные оперативно-разыскные теория и практика столкнутся со следующими проблемами: 1) иные формы воздействия на преступность (защита, противодействие, контроль и т.д.) окажутся вне оперативно-разыскного научного интереса; 2) придется создавать «параллельную» оперативно-разыскной науку, объектом изучения которой будет не криминал, а нечто иное, ныне установленное в Федеральном законе «Об оперативно-разыскной деятельности» (см. абз. 3 ст. 2, ч. 2 и 3 ст. 7, ст. 8.1 и др.) либо передавать научное познание неантикримнальных фрагментов оперативно-разыскной реальности в другие науки (административное право, гражданское право и т.д.).

36. Что является предметом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен? Оперативно-разыскной науке (современной, с 1995 г.) присущ принципиально иной предмет по сравнению с прежним донаучным периодом познания сыска, а затем «оперативно-розыскной деятельности» в СССР, для которого был характерен конгломерат теоретико-практических знаний и представлений о разрозненной бессистемной ОРД (в форме «теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», учения об ОРД в советской контрразведывательной деятельности и т.п.). В связи с тем, что объектом оперативно-разыскной науки является не «просто» оперативно-разыскная деятельность (с любым «довеском» вроде «борьбы с преступностью» и т.п.), а вся оперативно-разыскная реальность, ее предмет характеризует сущностные особенности последней, включая оперативно-разыскную деятельность.

Мы предлагаем различать сущностное и содержательное определения предмета оперативно-разыскной науки.

Предмет оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (сущностное определение) есть то, что принадлежит объекту оперативно-разыскной науки (познаваемой оперативно-разыскной реальности), существенно характеризует свойства, связи и отношения этого объекта и вместе с тем то, только через воздействие на что возможно познать и преобразовать данный объект.

Предмет оперативно-разыскной науки в России (содержательное определение) — взаимообусловленное количественно-качественное триединство, существенно характеризующее объект данной науки, которое составляют выявленный частный закон (частные законы) объекта оперативно-разыскного познания и (или) отражающие его закономерности (1), а также выделенная сторона (стороны) этого объекта (2) и определенная форма (формы) научного знания о нем (3).

Все три составляющих предмета оперативно-разыскной науки равновелики. Среди них нет и не может быть главного и второстепенных. Именно их триединство наиболее полно и существенно характеризует объект оперативно-разыскного познания. Превозношение одного из них и (или) умаление других допустимо (несколько условно) только в конкретной НИР для решения задач и достижения цели отдельного научного исследования.

37. Какие можно выделить признаки понятия оперативно-разыскной науки? Имеются основания для выделения общих и специальных признаков понятия предмета оперативно-разыскной науки, определяемого как в сущностном, так и в содержательном аспектах.

Общие признаки предмета оперативно-разыскной науки характерны для предмета каждой юридической науки, которые применительно к оперативно-разыскной науке лишь наполняются специфическим оперативно-разыскным содержанием. Среди общих признаков предмета науки мы выделяем следующие:

1) предмет есть всегда то, что принадлежит объекту науки;

2) предмет всегда существенно характеризует свойства, связи и отношения объекта науки:

3) предмет есть средство воздействия на объект, его познания и преобразования;

4) предмет — это определенная форма (формы) научного знания об объекте науки.

Специальные признаки предмета оперативно-разыскной науки характерны только для общего предмета оперативно-разыскной науки и отражают особенности, присущие только ее общему объекту. В числе специальных признаков предмета имеются основания выделить следующие:

а) предмет — выявленный частный закон (частные законы) оперативно-разыскной реальности, включая присущие ему (им) противоречия (это первичный специальный признак предмета оперативно-разыскной науки);

б) предмет есть выявленная «оперативно-разыскная» закономерность (закономерности), позволяющая установить частный закон оперативно-разыскной реальности;

в) предмет — это выделенная сторона объекта оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной реальности), познаваемая в основном не через поиск и выделение частных законов и (или) закономерностей, а посредством количественно-качественного исследования, выделения, описания и систематизации параметров конкретной области объекта оперативно-разыскного научного познания. (Второй и третий признаки являются вторичными специальными признаками предмета оперативно-разыскной науки.)

38. Какова связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки? Каковы их отличия? Объект и предмет оперативно-разыскной науки взаимозависимы и взаимообусловлены, т.е. связь между ними постоянна и существенна. Их существенная связь хотя и обоюдна, тем не менее ведущим всегда выступает объект, а предмет во всех случаях является ведомым, подчиненным относительно объекта оперативно-разыскной науки.

Помимо того связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки носит «количественно-качественный» характер или, иначе, содержательный. Это проявляется в том, что предмет может характеризовать и количественную сторону объекта (это происходит тогда, когда предмет определяют как часть объекта), и его качество (предмет — закономерность или качество знания об объекте), и то и другое вместе (предмет — одновременно количество и качество знания об объекте).

В отличие от объекта оперативно-разыскной науки ее предмет может быть материализован. Так, он способен выступить: а) конкретной материальной вещью (например, текстом закона в области оперативно-разыскного законодательства или специальным техническим средством для негласного получения информации, параметры которого уточняются); б) определенной интеллектуальной субстанцией (допустим, изложенной в научной статье концепции).

39. Могут ли быть выделены «оперативно-разыскные» законы? Если могут, то, какие? Если объяснять оперативно-разыскную реальность как действительность, объективно отличную от других родов (видов) профессионального сыска, то у нее должны быть свои частные законы. Однако пока ни одного из них не выявлено (при условии не тождества частного закона и закономерности). Если же представлять оперативно-разыскную реальность не самостоятельной, производной от профессионально-сыскной действительности, то собственных частных законов у нее, скорее всего, быть не может.

В постановочном плане назовем выделенные нами частные законы.

1. Частный закон единства сущности сыскной реальности (во всем мире и во всех ее видах) и многообразия ее национальных проявлений содержания.

Профессиональный сыск столь же разнообразен, сколь многообразно человеческое общество. Как у каждого социума выделяют свои характерные черты и особенности, так и сыск в конкретном обществе отличен от сыска в другом обществе. В этом диалектическом единстве и многообразии весь сыск: по сути, он един во всем мире и одновременно его национальные проявления различны; они «заточены» под особенности потребностей определенного социума (государства).

Проявления единой в мире профессионально-сыскной реальности всегда в классовом «огосударственном» обществе опосредованны, национальны, всегда представлены в «снятом», завуалированном виде, типичном для определенного государства и конкретного человеческого общества. Это обстоятельство крайне затрудняет научное познание присущих мировой сыскной реальности единых частных законов, отодвигает их научное познание на «второй план», выдвигая вперед якобы первичные «национально-сыскные закономерности» и, соответственно, необходимость именно их изучения. (Мы не отрицаем наличие таких закономерностей. Просто полагаем, что они с точки зрения науки носят вторичный, подчиненный характер относительно общемировых частных законов сыска.)

2. Частный закон расширения оперативно-разыскной реальности.

Оперативно-разыскная реальность, как и наша Вселенная, постоянно расширяется! Это происходит за счет неуклонного расширения одной из двух форм данной действительности — субъективной реальности, которая из года в год возрастает в связи с все убыстряющимся приростом знаний в оперативно-разыскной науке.

Первое следствие данного закона. Им является ускоренное расширение субъективной оперативно-разыскной реальности относительно второй формы этой реальности — объективной и, в конечном итоге (в отдаленной перспективе), становление первой формы реальности гораздо более объемной по сравнению со второй, можно сказать, главенствующей над ней. (Одно из свойств Большой науки заключается в том, что «…за каждые десять лет объем научных знаний удваивается». За 20 лет (1992—2011 гг.) в Российской Федерации защищены 59,4% всех докторских диссертаций по юриспруденции, защищенных в течение 245 лет всей юридической «докторской» научной истории. Примерно за те же 20 лет современного периода научной истории докторских диссертаций по ОРД защищено в три раза больше, чем за предыдущие 25 лет (1967—1992 гг.).

Второе следствие данного закона. В связи с расширением субъективной оперативно-разыскной реальности происходит увеличение объема «информационного шума», т.е. пустой, не содержащей научной новизны информации о различных сторонах познаваемой действительности. (Хотя это закономерно, но тревожно, а потому требует незамедлительных превентивных мер, прежде всего со стороны научной общественности.)

3. Частный закон жизни оперативно-разыскной реальности (объективной и субъективной) в соответствии с присущим ей единством противоположных начал, т.е. сущностного проявления у нее взаимообусловленных гласных (открытых) и негласных (закрытых, секретных) начал.

Особо отметим, что первое начало (открытость) в силу расширения открытых научных знаний об оперативно-разыскной реальности стремится к росту и неуклонно растет, а второе — негласность, исторически обоснованно сужается. Однако их единство носит существенный характер, а потому не может быть разорвано (уничтожено одно из начал) без ущерба сущности самой оперативно-разыскной реальности.

4. Частный закон конечности оперативно-разыскной деятельности как проявления, разновидности государственного профессионального сыска и относительной бесконечности сыска как такового, не связанного с государством, сыска «вообще».

Если признать государство как институт человеческого общества конечным, т.е. институтом, от которого оно на определенном этапе своего развития откажется, то при таком раскладе и весь государственный сыск, включая ОРД, отомрет, исчезнет вместе с государством.

Вместе с тем пока живет человек, до тех пор, пока есть человечество, он и общество будут пытаться искать нечто неизведанное, скрытое от них. Несомненно, они будут пытаться получать информацию об угрозах и вызовах, исходящих из внешнего мира (прежде всего от самого человека), и получать эти сведения с помощью соответствующих методов и средств. Тем самым, люди будут осуществлять своеобразную сыскную деятельность (скорее всего, с иными целями по сравнению с настоящим, но, тем не менее, сыскную).

Следствие данного закона. Им является частный закон конечности объективной оперативно-разыскной реальности и относительной бесконечности субъективной оперативно-разыскной реальности, т.е. научных представлений о сыске (допустим, даже только о том, который был в прошлом).

5. Частный закон постоянства состава профессионально-сыскных поступков (поведенческих актов) как первичных элементов, образующих профессиональную сыскную деятельность.

Первое следствие данного закона. Постоянство состава оперативно-разыскных поступков как первичных элементов, образующих правоприменительную оперативно-разыскную деятельность. Так, каким бы оперативным подразделением того или иного оперативно-разыскного органа в Российской Федерации не осуществлялось любое из оперативно-разыскных мероприятий (проводился иной правомерный поведенческий акт в ОРД, например, засада), состав каждого из этих поступков (их внутренняя архитектоника) всегда образует единство (систему) одних и тех же объективных и субъективных элементов. Всегда в составе оперативно-разыскного мероприятия (иного сыскного поступка) будут присутствовать: решение (1) и определенное действие (2) конкретного субъекта оперативно-разыскной деятельности (3), объединенные целью и задачами оперативно-разыскной деятельности (4).

Второе следствие данного закона. В оперативно-разыскной науке проявляется частный закон постоянного состава «вещества», образующего данную юридическую науку как познавательную деятельность — закон состава научно-сыскного поступка.

40. Что такое «оперативно-разыскная закономерность»? Отлична ли она от «оперативно-разыскного» закона? Оперативно-разыскная закономерность — одно из высших теоретических обобщений в оперативно-разыскной науке. Она отражает последовательное проявление действия определенного частного закона — существенную, объективную, всеобщую, устойчиво повторяющуюся связь между явлениями (процессами) в оперативно-разыскной реальности, выступающей объектом оперативно-разыскного познания.

Назначая» определенную закономерность в качестве предмета оперативно-разыскного познания, целесообразно учитывать то, что она есть не что иное, как индикатор, проявление действия частного закона, характерного для оперативно-разыскной реальности. Такая закономерность вторична относительно данного закона.

41. Отлична ли оперативно-разыскная закономерность от оперативно-разыскного противоречия? Чем является последняя? Понятия закономерности и противоречия не идентичны. Если первое — отражение проявления действия определенного частного закона, то второе — часть закона, та его часть, которая характеризует только взаимодействие между противоположностями внутри единого объекта. Поэтому оперативно-разыскная закономерность отлична от оперативно-разыскного противоречия.

Понятие оперативно-разыскного противоречия «многоярусное». В частности, его можно определить как: 1) категорию оперативно-разыскной науки (и философии о ней), выражающую источник движения, развития, изменения и перехода в иное качество всей оперативно-разыскной реальности или ее части; 2) взаимодействие взаимоисключающих и, одновременно, взаимообусловливающих противоположностей, присущих единому объекту оперативно-разыскного научного познания и (или) его состояниям.

Из всех оперативно-разыскных противоречий, требующих уже сейчас повышенного внимания сыскологов, мы выделяем следующее. Так, неполнота научного познания оперативно-разыскной реальности выступает свидетельством неполноты прежней «теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», т.е. подтверждением появления противоречия — несоответствия имеющейся теории ее предметной области — оперативно-разыскной реальности. Именно это противоречие в первую очередь, как нам представляется, ждет скорейшего разрешения.

42. Какие могут быть выделены «оперативно-разыскные» закономерности? Имеются основания для выделения оперативно-разыскных закономерностей нескольких порядков (видов, групп, категорий, разрядов и т.п.) с учетом их соответствия тому или иному объекту оперативно-разыскного научного познания:

1) закономерности первого порядка, или Внутридеятельностные (внутривидовые) закономерности. Они типичны для определенного вида современной оперативно-разыскной деятельности или ее направления. Впрочем, они могут быть установлены и в иных компонентах, помимо оперативно-разыскной деятельности, общего объекта оперативно-разыскного познания (оперативно-разыскной реальности) при условии выделения в нем того или иного вида (направления). Проявления данных закономерностей: 1) собственно оперативно-разыскной деятельности как родовидовой системы практической поисково-разыскной работы; 2) правового регулирования общественных отношений в оперативно-разыскной деятельности; 3) оперативно-разыскной педагогической деятельности; 4) оперативно-разыскной науки;

2) закономерности второго порядка, или Родовые закономерности. Они обусловливают все то, что типично для определенного рода современного оперативно-разыскного научного познания. То есть они должны быть характерны для: а) всей отечественной оперативно-разыскной деятельности; б) любого другого компонента общего объекта познания (допустим, того, на что воздействует сама оперативно-разыскная деятельность, в частности ситуации по предотвращению совершения преступления);

3) закономерности третьего, высшего порядка, или Общеобъектовые закономерности. Они характерны в целом для общего объекта оперативно-разыскной науки, т.е. и для оперативно-разыскной деятельности, и всего того, что с ней мы связываем в качестве объекта оперативно-разыскного познания. Данные закономерности составляют те, которые определяют сущность и содержание объекта и предмета оперативно-разыскного познания. Ими также являются закономерности, складывающиеся между компонентами объекта оперативно-разыскной науки, а также внутри них.

43. Что является предметом оперативно-разыскной науки: законы или закономерности? «Назначая» определенную закономерность в качестве предмета оперативно-разыскного познания, целесообразно учитывать то, что она есть не что иное, как индикатор, проявление действия частного закона, характерного для оперативно-разыскной реальности. Такая закономерность вторична относительно данного закона, а потому первичным предметом оперативно-разыскной науки должен являться соответствующей частный закон. Закономерность же может выступать вторичным предметом, предметом в «снятом» виде.
44. Может ли научное знание быть признано одним из компонентов предмета оперативно-разыскной науки? Научное знание (форма о нем) — один из трех равнозначных компонентов предмета оперативно-разыскной науки. В рассматриваемом аспекте его можно определить как прошедший демаркацию результат познавательного мыслительного процесса исследователя (лица, постигающего оперативно-разыскную реальность или ее часть), выраженный в системе приобретенных научных категорий, понятий и принципов об объекте постижения, отраженный в определенной форме и материально зафиксированный.
45. Кто является субъектом оперативно-разыскной науки? Субъектом оперативно-разыскной науки в Российской Федерации является сысколог (см. ответ на тезис № 47) и (или) формальное и неформальное научное объединение сыскологов, которые с позиций данной науки (в основном) и с учетом требований российского законодательства, в частности, о соблюдении государственной тайны, исследуют оперативно-разыскную реальность и производят научный продукт (см. ответ на тезис № 98), значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности.

В силу исторической объективности необходимо различать два отряда исследователей-ученых, познававших и познающих оперативно-разыскную реальность: 1) творивших в донаучный период (до 1995 г.); 2) исследующих проблемы оперативно-разыскной науки в современный ее период (1995 г.— н/вр.).

Субъектами собственно оперативно-разыскной науки в Российской Федерации являются только те, которые проводили или продолжают проводить НИР по оперативно-разыскной тематике уже во времена признания оперативно-разыскной науки, т.е. начиная с 1995 г.

Вместе с тем следует учитывать то, что отдельные сыскологи «принадлежат» обеим исследовательским эпохам теоретического познания оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности (до оформления оперативно-разыскной науки в 1995 г. и после ее оформления). В их числе уважаемые В.А. Атмажитов, В.Г. Бобров, В.А. Лукашов, С.С. Овчинский, Г.К. Синилов, и некоторые др.

46. Какова система субъектов оперативно-разыскной науки? Система субъектов данной юридической науки — это единство физических и юридических лиц, профессионально осуществляющих научно-познавательную деятельность по исследованию оперативно-разыскной реальности в целях ее совершенствования, и складывающихся между ними в связи с этим отношений.

Все субъекты оперативно-разыскной науки в Российской Федерации трудятся в одном из двух ее секторов — закрытом или открытом (или в обеих секторах одновременно). Причем ведущую роль в формировании единой парадигмы современной оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 96) играют идеи и труды тех из них, которые открыто публикуют результаты научных исследований оперативно-разыскной реальности, т.е. создают общедоступный, поддающийся верификации научный продукт (см. ответы на тезисы № 10 и 98).

47. Кто такой сысколог? Им является специалист — субъект оперативно-разыскной науки в Российской Федерации. Сысколог (сравни: криминолог, психолог; др. название — сысковед) есть: 1) в узком смысле слова — современный исследователь (ученый), который с позиций оперативно-разыскной науки в Российской Федерации познает оперативно-разыскную реальность; 2) в широком смысле слова — ученый, который с позиций сыскологии, понимаемой в широком смысле слова, познает всю профессионально-сыскную действительность.

III

48. Что такое система оперативно-разыскной науки? Каковы признаки данной системы? Систему оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве конкретной области научного знания, будет обоснованным определить как внутренне согласованное, логически непротиворечивое, взаимосвязанное единство организационных форм ее научного знания (от идеи до теории), обусловленных ее общим объектом и структурно изложенное в формате определенных структурных единиц.

В системе оперативно-разыскной науки в должной мере должны быть отражены как ее познавательные, так и преобразующие (регулятивные) начала.

Ныне мы особо выделяем две группы признаков понятия исследуемой системы:

1) содержательно-сущностных. Эта группа признаков характеризует внутренне согласованное, логически непротиворечивое, взаимосвязанное единство организационных форм научного знания оперативно-разыскной науки, обусловленных ее общим объектом;

2) содержательно-формальных. Данная группа признаков характеризует отражение первой группы признаков на материальном носителе посредством их фиксации, которая проводится в строгой иерархии во взаимоподчиненных структурных рубриках (часть, раздел, подраздел и т.п.).

Подчеркнем, два важных обстоятельства. Во-первых, системное единство молодой оперативно-разыскной науки достаточно условно. В реальности его образуют два автономных сектора. Первый сектор (система) — это будущая наука оперативно-разыскного права. Второй сектор (система) — это будущая сысколистика. Во-вторых, системы обоих секторов оперативно-разыскной науки должны иметь (как будущие науки) достаточно сложную архитектонику. Конечно же, в каждой из них целесообразно предусмотреть Общую и Особенную части. В свою очередь структура этих частей может состоять из соответствующих разделов.

49. Что может быть положено в основу систематизации оперативно-разыскной науки? В основу систематизации оперативно-разыскной науки могут быть положены различные критерии. В частности, обосновано применить такие, как: 1) ее систематизация с учетом понимания оперативно-разыскной науки в «трех измерениях»; 2) выделение в оперативно-разыскной науке двух общих объектов; 3) выделение в качестве объекта оперативно-разыскного научного познания двух взаимообусловленных сторон оперативно-разыскной реальности: объективной и субъективной.

Кроме того, могут быть предложены следующие основные варианты структуризации оперативно-разыскной науки. Во-первых, построение системы оперативно-разыскной науки, понимаемой как познавательной деятельности. Во-вторых, описание специфики ее системы в аспекте восприятия оперативно-разыскной науки в виде социокультурного института. В-третьих, познание системы оперативно-разыскной науки, понимаемой как определенной области научных знаний.

50. Как может быть представлена система оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве познавательной деятельности и социокультурного института? Система оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности может быть представлена состоящей из следующих основных элементов: а) научно-сыскного поступка (поступков); б) иных «вспомогательных» поступков; в) исследователя оперативно-разыскной реальности (сысколога), совершающего научно-сыскные и «вспомогательные» поступки, обусловленные необходимостью научного познания данной реальности; г) связей и отношений, складывающихся по поводу совершения сыскологом научно-сыскных и «вспомогательных» поступков.

Система оперативно-разыскной науки как социокультурного института — это единство отдельных исследователей оперативно-разыскной реальности (сыскологов), научных школ и иных формальных и неформальных научных объединений, а также связей и отношений, складывающихся между ними в связи с научным познанием оперативно-разыскной реальности.

51. Какова система оперативно-разыскной науки (как области научных знаний)? Сколько частей в ней может быть: две, три, четыре и т.д.? Система каждой науки, следовательно, и оперативно-разыскной, развивается вместе с ее объектом (предметом), прирастая новыми элементами, связями и отношениями, избавляясь от устаревших компонентов, трансформируя внешние связи. Поэтому с учетом современных знаний о наличии в современной оперативно-разыскной науке двух общих объектов (см. ответ на тезис № 33), логично выделить в ней не одну систему, а две равновеликие системы.

Между тем система единой оперативно-разыскной науки при условии допущения наличия у нее одного общего объекта может состоять, причем обоснованно, из трех взаимообусловленных подсистем (частей):

1) Общей части, объединяющей универсальные оперативно-разыскные категории, понятия, принципы, теории, учения, концепции и другие формы научного знания, а также методы их познания и развития;

2) Особенной части, включающей категориально-понятийный аппарат оперативно-разыскного процесса (он присущ первому виду современной ОРД), а также производств административной оперативно-проверочной работы и других специфических оперативно-процессуальных производств, типичных для иных видов современной ОРД, помимо ее первого вида; особенные (родовидовые) теории, учения и концепции и т.п., а также методы их познания и развития;

3) Специальной части, содержащей категориально-понятийный аппарат оперативно-разыскных стратегии, методики (операционалистики) тактики и техники; специальные (частные) теории, учения и концепции и т.п., а также методы их познания и развития.

Анализ содержания моделей всех трех частей системы оперативно-разыскной науки показывает, что в рамках однообъектового понимания данной науки в отдельных случаях трехзвенного структурирования (часть, раздел, подраздел) системы оперативно-разыскной науки недостаточно. Сбой происходит прежде всего при попытках построения структуры научного обеспечения оперативно-разыскного права и оперативно-разыскного процесса. Это косвенно свидетельствует о наличии у данных научных образований «повышенных запросов», т.е. претензий на их развитие вплоть до уровня соответствующих юридических наук, обладающих полноценными самостоятельными системами.

52. Какие модели системы оперативно-разыскной науки могут быть предложены? Что должно лежать в их основе? В настоящий переходный период научного познания оперативно-разыскной реальности нам представляется наиболее перспективной модель двуобъектовой оперативно-разыскной науки (как знания), в которой для каждого из двух общих объектов оперативно-разыскной науки целесообразно выделять две системы, названные нами правовым и «неправовым» секторами.

Система правового сектора оперативно-разыскной науки в ее модельном исполнении структурирована как система будущей науки оперативно-разыскного права, т.е. как система сугубо правовой науки. Она состоит из Общей части (14 разделов) и Особенной части (10 разделов).

Модель системы «неправового» сектора оперативно-разыскной науки структурирована как система будущей самостоятельной юридической науки «криминалистического толка», называемой нами сысколистикой. Единство сысколистики образуют Общая часть (восемь разделов) и Организационно-управленческая (Особенная) часть (четыре раздела).

53. Каково место оперативно-разыскной науки в системе современных научных знаний? Оперативно-разыскная наука находится в системе гуманитарных наук. В ней она занимает подобающее ей место (заметим, хотя крайне незначительное среди других наук, но достаточно весомое для социума): она является элементом (возможно, точнее — микроэлементом) одной из подсистем гуманитарных наук — группы юридических (правовых) наук. Причем ее место в них двойственно, так как она одновременно является юридической и правовой наукой.

Оперативно-разыскная наука как гуманитарная (и одновременно общественная) наука в полной мере страдает «наследственной» болезнью всех гуманитарных наук — крайне слабой независимостью научного знания от личности ученого, т.е. для нее характерен низкий уровень интерсубъективности.

54. Какое место оперативно-разыскная наука занимает в системе наук антикриминального цикла? Место оперативно-разыскной науки в системе наук антикриминального цикла в настоящее время не может быть окончательно определено в силу того, что эта наука до конца не оформилась. Одна ее часть, безусловно, носит правовой характер, а вторая — неправовой, только юридический (организационно-тактический). Поэтому она тяготит как к правовым наукам (в частности, к уголовному праву и процессу), так и юридическим (прежде всего к криминалистике).

Вместе с тем ныне нельзя определять место оперативно-разыскной науки исключительно среди наук антикриминального цикла, так как современная оперативно-разыскная деятельность предназначена не только воздействовать на преступность, но и решать иные, неантикриминальные задачи. Поэтому и современная оперативно-разыскная наука носит комплексный характер, она познает все проявления оперативно-разыскной реальности, а не только связанные с криминалом.

Наконец, не имеется должных оснований для отнесения оперативно-разыскной науки к отраслевым наукам только процессуального права или лишь материального права. В настоящее время она — конгломерат, комплекс всех этих наук. Ей еще предстоит бифуркация, разделение на соответствующие области научных знаний.

С учетом нахождения молодой общероссийской оперативно-разыскной науки в движении, поиске истинно своего места среди других юридических и правовых наук, прогнозируем, что ее новое формальное закрепление в определенной ныне научной специальности (шифр 12.00.12) также временно.

55. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний: связи и взаимовлияние. В силу тезисного освещения проблемы покажем эти связи на примере только нескольких наук.

Прежде всего отметим, что требуется хотя бы минимальная «математизация» оперативно-разыскной науки. Без привлечения в нее точных, поддающихся безусловной проверке математически выверенных научных знаний, а также использования в ней методов познания, «завязанных» на математику, вести речь о ее полной верификации (или хотя бы повышенной степени) не приходится.

Тесна и плодотворна связь оперативно-разыскной науки с информатикой. (Не стоит ли наука на пороге возникновения нового стыкового научного направления — оперативно-разыскной информатики?)

Объективный, исторически выверенный характер носит связь оперативно-разыскной науки со многими науками гуманитарного цикла (помимо юридических наук). Прежде всего это касается истории и психологии (отчасти и социологии). Однако для большинства гуманитарных направлений возможность и обоснованность той или иной «деловой связи» с оперативно-разыскной наукой весьма проблематична.

56. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии (системе частных наук и теорий о родах и видах профессиональной сыскной деятельности). Понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии в широком смысле слова соотносятся как частное и общее. При их изучении следует учитывать терминологические особенности. Первую из них — оперативно-разыскную науку, также называют сыскологией (для упрощения названия) или сыскологией в узком смысле слова. Вторую науку, более объемную, также «величают» сыскологией, но уже в широком смысле слова. Объект сыскологии (в широком смысле слова) — познаваемая профессиональная сыскная реальность, полностью поглощает объект оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова).

Характерной отличительной чертой оперативно-разыскной науки является отнесение ее исключительно к юридическим наукам и частично даже к правовым наукам. Этого нельзя сделать применительно к некоторым компонентам сыскологии, понимаемой в широком смысле слова.

По уровню организации научного знания оперативно-разыскная наука выгодно отличается от смежных научных образований, предназначенных познавать различные виды профессиональной сыскной деятельности. Если она уже достигла уровня самостоятельной юридическо-правовой науки, то теории разведки и контрразведки в силу недостаточной верификации научных знаний о них, все еще пребывают в преддверии науки, а область научных знаний о частной сыскной деятельности находится еще на более низком организационном уровне — она еще не оформилась даже в теорию.

Однако все это — пока в области предположений. Поэтому предлагаем участникам конференции обсудить данную тему. При этом особое внимание желательно уделить вероятным новым научным образованиям: разведологии; контрразведологии; детективологии; «науки разведывательного права»; «науки контрразведывательного права»; «науки частного сыскного (детективного) права»; и т.п.

57. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний. Прежде всего заметим, что оперативно-разыскная наука способна производить соответствующие научные образования не только внутри себя, но и вовне — на стыке с некоторыми другими юридическими и иными науками. Потому в ней в полной мере проявляется один из обязательных признаков истинной науки, каким выступает воспроизводство новых научных образований.

На стыке оперативно-разыскной науки и некоторых других наук (в том числе с позиций науковедения) начался активный процесс формирования соответствующих стыковых научных направлений. Их достаточно много, а потому выделим только такие, как оперативно-разыскная историография, оперативно-разыскная наукометрия, социология оперативно-разыскной науки, а также военно-правовая (военная) сыскология.

IV

1. Какова методология оперативно-разыскной науки? Понимание методологии научного постижения оперативно-разыскной реальности в настоящее время находится в плачевном состоянии. Оно опутано веригами прошлого. Оперативно-разыскному научному сообществу еще только предстоит определиться в том, что из этого прошлого взять необходимо, а что — сделать историческим памятником.

Мы считаем, что методология научного познания оперативно-разыскной реальности (включая всю оперативно-разыскную деятельность) означает взятые в единстве философию научно значимого постижения гипотез, концепций, учений и теорий, образующих оперативно-разыскную науку, а также методику конкретного научного исследования, которые в единстве позволяют выработать научно выверенную оперативно-разыскную доктрину эффективной и отвечающей духу и букве Конституции РФ современной оперативно-разыскной деятельности, а равно в целом организовать научное постижение оперативно-разыскной реальности.

Отсутствие в настоящее время в Российской Федерации единой методологической платформы научного познания оперативно-разыскной реальности (наличия ее некой общепринятой «усредненности» в НИР оперативно-разыскного характера, особенно в фундаментальных трудах) свидетельствует о том, что и сама оперативно-разыскная наука пока окончательно не сформирована, ее парадигмальный статус все еще не определен, а научное познание оперативно-разыскной реальности находится в революционном движении (согласно Т. Куну — на стадии революции).

2. В каких формах происходит реализация методологического научного знания об оперативно-разыскной реальности? Методологическое научное знание об оперативно-разыскной действительности субъекты оперативно-разыскной науки реализуют в двух основных формах как: 1) методологически выверенные теоретические образования (концепции, учения и (или) теории); 2) отдельные методы и принципы, непосредственно структурированные в конкретные научные образования.
3. Какова структура методологии оперативно-разыскной науки? Сложившееся в наши дни теоретико-философское представление о методологии оперативно-разыскной науки предполагает выделение в ней трех основных уровней: общеметодологического, собственно оперативно-разыскной науки и методологии познания конкретных проявлений оперативно-разыскной реальности.

Вместе с тем имеются основания для понимания архитектоники методологии оперативно-разыскной науки, по меньшей мере, в двух аспектах: статико-содержательном и мыслительно-процессуальном.

В статико-содержательном аспекте методология оперативно-разыскной науки — это структурно-логическое единство (состав) содержания двух ее обязательных взаимозависимых и взаимодополняющих компонентов (частей): 1) философско-науковедческого; 2) методики проведения конкретного научного исследования.

В мыслительно-процессуальном аспекте методология оперативно-разыскной науки — единство философско-научного мыслительного творческого процесса исследователя по осмыслению и исследованию оперативно-разыскной реальности и результата данного процесса, выраженного в получении новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности, а также в целенаправленном воздействии на объект оперативно-разыскного научного познания для его совершенствования.

4. Что такое метод оперативно-разыскной науки? Метод оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной научный метод) — научно значимый конкретный прием (способ), применяемый в ней (взятый сыскологом извне, в том числе из философии, т.е. вне научной системы, или выработанный ею) для научного познания оперативно-разыскной реальности.
5. Где должны быть «размещены» методы оперативно-разыскной науки: в ее методологии или вне пределов последней? Научные методы являются неотъемлемой частью методологии каждой НИР. Вынос их «за скобки» методологии представляется некорректным. Поэтому целесообразно устранить неточность в таком официальном документе, в настоящее время широко используемым в научной работе, каким является ГОСТ Р 7.0.11-2011 «Диссертация и автореферат диссертации. Структура и правила оформления». Вместо предусмотренного в нем одного из «структурных элементов» (рубрики) «Методология и методы исследования» предлагаем предусмотреть рубрику «Методология научного исследования».
6. Какова может быть предложена система методов оперативно-разыскной науки? Предлагаем следующую двуединую систему методов дальнейшего познания оперативно-разыскной реальности (классификация методов в ней происходит в зависимости от степени общности и широте применения соответствующих методов).

Во-первых, данная система может быть построена с учетом выделения в ней двух групп методов: эмпирических и теоретических. Первую группу (подсистему) образуют методы эмпирического научного исследования: наблюдение; эксперимент и др. Вторую группу (подсистему) образуют методы теоретического научного исследования. Приводим основные из них: формализация; аксиоматический метод; идеализация; метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Во-вторых, систему методов научного познания оперативно-разыскной реальности целесообразно конструировать в соответствии с выделением научных методов и философских методов или методов вне науки (все остальные ненаучные методы, уверены в этом, должны быть отметены, не применимы в сыскологии. Им место в лженауке (псевдосыскологии) и парасыскологии). При таком подходе мы различаем следующие методы в их системном изложении.

Первую подсистему составляют философские методы познания оперативно-разыскной реальности: 1) «спаренный» метод диалектического материализма или единство диалектического метода и материалистического метода (ради объективности нельзя сбрасывать со счетов и «запасные» методы познания — метод диалектического идеализма и метафизику); 2) иные методы познания: аналитической философии; герменевтический; интуитивный; феноменологический. (Несмотря на то, что практического применения данных методов в открытых докторских диссертациях по оперативно-разыскной деятельности нами не отмечено, сбрасывать их со счетов пока рано. По-видимому, сыскологи еще «не доросли», не осознали возможности этих методов в познании оперативно-разыскной реальности.)

Вторая подсистема — это единство разноуровневого набора научных методов исследования оперативно-разыскной реальности:

1) общенаучные методы: а) универсальные: системный; исторический; логический; анализ и синтез; абстрагирование: обобщение; индукция и дедукция; аналогия; моделирование; кибернетический; структурно-функциональный; вероятностный; науковедческие методы (наукометрии и др.); синергетика и др.; б) эмпирические: наблюдение (включая описание, измерение и сравнение); эксперимент; в) теоретические: метод мысленного эксперимента; идеализация; формализация; аксиоматический метод; гипотетико-дедуктивный метод; метод восхождения от абстрактного к конкретному;

2) методы, типичные для групп наук («средненаучные» методы) и прежде всего общественно-гуманитарных: сравнительно-правовой; социологические (опрос, включая анкетирование, интервью, контент-анализ и др.); статистический; математический; психологические (когнитивной психологии и др.);

3) дисциплинарные (частнонаучные или внутридисциплинарные) методы оперативно-разыскной науки;

4) междисциплинарные методы: социально-психологические; экономико-правовой; теории принятия решений и др.

7. Имеются ли оперативно-разыскной науки «собственные», дисциплинарные научные методы? Оперативно-разыскное научное сообщество еще теоретически не определилось в вопросе о наличии у оперативно-разыскной науки собственных, так называемых дисциплинарных научных методов. Их поиск и установление — задача современных сыскологов (впрочем, она же — задача на перспективу).

Одним из таких возможных методов является метод оперативно-разыскной аналогии (использование открытых научных знаний для проверки и уточнения знаний, закрытых в оперативно-разыскной деятельности), применяемый в научном исследовании оперативно-разыскной реальности.

8. Что собой представляет методика научного исследования в оперативно-разыскной науке? Методика научного исследования в оперативно-разыскной науке — это обоснованная философско-науковедческим подходом к разрешению конкретной проблемы (решению задачи), а также имеющимися у исследователя для этого возможностями объективного и субъективного свойства (включая его индивидуально-личностные качества) система соответствующих методов конкретной НИР и порядка их реализации, необходимых и достаточных для получения новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности.
9. Что понимают под принципами оперативно-разыскной науки? Едины ли они с принципами оперативно-разыскной деятельности? Принципы оперативно-разыскной науки — это базовые исходные научно значимые нерушимые положения (руководящие идеи, постулаты), определяющие познавательную направленность и специфику научного исследования оперативно-разыскной реальности.

Принципы оперативно-разыскной науки (как знания) отличны от принципов, присущих объективной оперативно-разыскной реальности, в частности, принципов оперативно-разыскной деятельности. Последние от принципов оперативно-разыскной науки отличает утилитарность (практически-правоприменительная направленность), а также разнообразие в определении количества и содержания применительно к конкретно-исторической оперативно-разыскной деятельности, проводимой в том или ином государстве (включая Российскую Федерацию).

10. Какие классы принципов оперативно-разыскной реальности могут быть выделены? Имеются основания для выделения двух классов принципов единой оперативно-разыскной реальности: 1) присущих объективной оперативно-разыскной реальности; 2) характерных для субъективной оперативно-разыскной реальности.

Принципы оперативно-разыскной науки (как знания) принадлежат ко второму из указанных классов принципов. Однако принципы оперативно-разыскной науки (как познавательной деятельности) также проявляются, вместе с этой наукой, в объективной оперативно-разыскной реальности.

11. Какие принципы оперативно-разыскной науки могут быть установлены в зависимости понимания ее как области знания и как познавательной деятельности? Принципами оперативно-разыскной науки являются:

1) для ее понимания как знания — все те, которые присущи Большой науке, в частности: принцип научности; принцип системности; принцип непредвзятости и объективности познания объекта и предмета исследования; принципа гуманизма; принцип историзма;

2) для ее понимания как научной познавательной деятельности, с одной стороны, все те, которые присущи научной деятельности как разновидности профессионального труда, причем особенного — творческо-познавательного (научно значимая профессиональность, познавательность и др.); с другой — те, которыми обладает юридическая наука, воспринимаемая как специфическая познавательно-юридическая деятельность (законность и др.); с третьей — присущие сугубо оперативно-разыскной науке — сочетание гласности и негласности.

12. Каковы функции оперативно-разыскной науки? Функция оперативно-разыскной науки — это отдельное ее направление, для которого характерны специфические черты содержания (задачи, цель и др.), играющее «автономную» роль в научном познании и преобразовании оперативно-разыскной реальности (ее конкретного фрагмента).
13. Какие функции оперативно-разыскной науки можно выделить? С учетом направленности оперативно-разыскной науки имеются основания для выделения следующих трех функций: 1) теоретико-познавательной (когнитивной); 2) практически-прикладной (социальной); 3) идеолого-воспитательной.
14. Каковы задачи оперативно-разыскной науки? В чем заключается их отличие от функций оперативно-разыскной науки? Каковы приоритетные задачи оперативно-разыскной науки? Задача оперативно-разыскной науки — это поставленная для научного разрешения теоретически и (или) практически значимая проблема (вопрос) оперативно-разыскной реальности, зафиксированная в материальном источнике (нормативном правовом или научно значимом).

Считаем, что понятия задачи и функции оперативно-разыскной науки далеко не равны, они не идентичны. Боле того, эти понятия обладают разным содержанием. Если задача оперативно-разыскной науки — некая проблема или вопрос оперативно-разыскной реальности, требующие научного разрешения, то функция данной науки — конкретное направление оперативно-разыскной науки, для которого характерны отличительные от других функций задачи, требующие решения. Вполне допустимо то, что в пределах определенной функции (функционала) могут решаться не одна, а несколько задач, типичных для этого направления.

Среди основных, приоритетных задач оперативно-разыскной науки Российской Федерации сегодняшнего дня, с одной стороны, находится скорейшее формирование парадигмального статуса самой оперативно-разыскной науки, а с другой — выработка ею научно значимых рекомендаций практическим подразделениям оперативно-разыскных органов по повышению эффективности оперативно-разыскной деятельности и укреплению в ней законности.

15. Что собой представляет формализованный язык оперативно-разыскной науки? Сформирован ли он? Специалисты-языковеды считают, что «Язык науки состоит из: 1) слов общего языка, которые составляют костяк любого текста; 2) общенаучных слов, т.е. слов, характерных для описания научных исследований, организации и систематизации научных знаний, верификации научного предположения и т.д.; 3) терминов, на основе которых строится метаязык данной науки. Без них не может существовать ни одна наука, так как никакая наука не может быть материализованной (не способна передавать какую-либо информацию), не имея собственного метаязыка»[1]. Все изложенное в полной мере относится к языку оперативно-разыскной науки.

К сожалению, профессиональный язык оперативно-разыскной науки все еще находится в стадии формирования. Тому прямое свидетельство — «разнобой» в написании термина «оперативно-разыскной» («оперативно-розыскной»).

Отметим и то, что ни в Российской Империи, ни в СССР, ни в Российской Федерации не было издано ни «словаря единой терминологии сыска», ни «словаря единой оперативно-разыскной терминологии». До настоящего времени не издана и открытая единая оперативно-разыскная энциклопедия, отражающая парагматический статус оперативно-разыскной науки и объекта ее познания. В негативе и то, что крайне мало опубликовано открытых научных работ, особенно монографических, по проблемам разработки языка оперативно-разыскной науки.

16. Что такое понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки? Каков он? Понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки (сыскологии) — это система образующих ее профессиональный язык терминов, понятий и категорий, позволяющих формализовать и обобщенно отразить проявления оперативно-разыскной реальности, связи и отношения между ними, познаваемые данной наукой, посредством выделения и материальной фиксации их существенных черт, признаков, свойств, частных законов и (или) закономерностей. Данный аппарат весьма несовершенен. В силу молодости оперативно-разыскной науки он пока слаборазвит.

Итак, понятийно-категориальный аппарат новой юридическо-правовой науки (сыскологии) определен. (Понятно, что первоначально, а потому и не без изъянов.) А что же далее? Какова архитектоника данного аппарата? Какой может и должна быть основная категория современной оперативно-разыскной науки и есть ли она вообще? Из чего состоят понятийные ряды этой молодой науки? Каким в целом должен стать профессиональный язык оперативно-разыскной науки? Между тем у нас вопросов пока больше, чем ответов на них (думается, что не только у нас, но и у многих других сыскологов). Поэтому призываем участников конференции обсудить их и, тем самым, принять активное участие в формировании понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки.

17. Чем является в оперативно-разыскной науке понятийный ряд? Понятийный ряд в данной науке — это: 1) однопорядковая группа односмысловых понятий (категорий) об оперативно-разыскной реальности или группа определений одного и того же понятия (категории) оперативно-разыскной науки; 2) формально-логическое подразделение в системе оперативно-разыскных категорий, выступающее средством фиксации логических связей между составляющими его оперативно-разыскными понятиями, отражающими сущностные аспекты единства и многообразия проявлений в установленном явлении (событии, процессе, отношении и т.п.) оперативно-разыскной реальности; 3) звено структурной цепи категориального строя (состава) оперативно-разыскной науки, обязательный элемент ее архитектоники.
18. Какова оперативно-разыскная терминология? Оперативно-разыскная терминология — это совокупность слов или выражений (их сочетаний), обозначающих определенное понятие (совокупность терминов), употребляемых в оперативно-разыскной реальности и являющихся для ее обозначения (ее элементов) характерными, профессионально значимыми.

Иначе излагая, данная терминология есть совокупность терминов, применяемых оперативниками (агентами и др.) в оперативно-разыскной деятельности и (или) в связи с ее осуществлением, а также используемых в оперативно-разыскной науке. Наряду с этим оперативно-разыскной терминологии посвящен раздел (учение) отечественной оперативно-разыскной науки. Предлагаем это учение назвать оперативно-разыскной (сыскной) терминолистикой.

19. Какие можно выделить виды оперативно-разыскной терминологии? Мы различаем два вида оперативно-разыскной терминологии. Первый вид — это официальная оперативно-разыскная терминология, т.е. соответствующая совокупность терминов, употребляемых в оперативно-разыскном законодательстве, а также используемых в открытых и закрытых подзаконных нормативных правовых актах об оперативно-разыскной деятельности. Данная терминология должна быть едина для всех оперативно-разыскных органов и иных субъектов оперативно-разыскной деятельности. В настоящее время она находится в стадии становления, порой, неточна и даже противоречива (например, термин «оперативно-разыскной» в ряде нормативных правовых актов приведен по правилам современного русского языка, т.е. через букву «а» в слове «разыскной», а в некоторых иных, в частности в устаревшем по «духу и букве» Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» — через букву «о»). Второй вид — неофициальная или научная терминология, а также проявленная в соответствующих профессионализмах в оперативно-разыскной деятельности.

Оба вида современной оперативно-разыскной терминологии страдают половинчатостью, незавершенностью. До настоящего времени в ней не разрешена проблема написания термина («оперативно-разыскной»): через буквы «а» или «о» в слове «разыскной». В частности, это не позволяет вести речь об определенности одной из основных категорий оперативно-разыскной науки — оперативно-разыскной деятельности, а также негативно влияет на реализацию принципа законности в оперативно-разыскной работе.

Кроме того, в современной оперативно-разыскной деятельности в Российской Федерации фактически имеется так называемая ведомственная оперативно-разыскная терминология, которая отражена в подзаконных нормативных актах соответствующих оперативно-разыскных органов. Большая часть этой терминологии изложена в закрытых нормативных источниках, а потому недоступна для правоприменителей других органов, осуществляющих ОРД. Отсюда — зачастую неодинаковое толкование одних и тех же терминов специалистами разных оперативно-разыскных органов. Например, одного и того же субъекта оперативно-разыскной деятельности — оперативника называют в различных сыскных ведомствах по-разному: оперативным работником, оперативным сотрудником, оперуполномоченным, оперативным офицером и т.д.

В наличии разных терминов, зачастую обозначающих одно и то же понятие, фиксируемых в подзаконных актах соответствующих оперативно-разыскных органов, усматриваем реальный тормоз для унификации оперативно-разыскной терминологии.

20. Чем является процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? Процесс унификации оперативно-разыскной терминологии — это поэтапная работа по приведению разрозненного терминологического аппарата (состава) в оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности к единым образцам (стандартам), принятым законодателем, всеми оперативно-разыскными органами, субъектами российской оперативно-разыскной науки, а также иными законными применителями оперативно-разыскной терминологии.
21. Когда в России начался процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? В Российской Федерации процесс унификации оперативно-разыскной терминологии начался в 1992 г. когда был принят Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации». В нем впервые была открыто изложена терминология «оперативно-розыскной деятельности» (ее отдельные положения), единая для всех правоприменителей и других субъектов, причастных к осуществлению «оперативно-розыскной деятельности», которая ранее была закрытой не только для научной общественности, но и для всего общества. Именно в этом Законе впервые была нормативно определена единая для всей страны современная оперативно-разыскная деятельность (ст. 1).

Несмотря на определенные успехи в деле разработки оперативно-разыскной терминологии вынуждены отметить, что до полной формализации языка оперативно-разыскной науки еще далеко. Процесс унификации оперативно-разыскной терминологии все еще длится, он и ныне не завершен. В оперативно-разыскной науке еще предстоит много сделать для его окончания или, что более вероятно, для выработки общих подходов по основным вопросам терминологического свойства.

22. Каковы направления унификации оперативно-разыскной терминологии? В процессе унификации оперативно-разыскной терминологии имеются основания для выделения трех основных направлений унификационной работы. Она осуществляется:

1) в ходе нормотворческого процесса как на законодательном, так и на подзаконном уровнях, в частности, путем принятия оперативно-разыскными органами совместных, межведомственных нормативных правовых актов. Однако наиболее полной унификации терминов оперативно-разыскной деятельности на подзаконном уровне нормотворчества можно добиться, как нам представляется, только посредством разработки и принятия единого для всех оперативно-разыскных органов секретного «Оперативно-разыскного устава». Именно в нем можно и нужно предусмотреть понятийную статью (главу), содержащую единые закрытые термины (определения), которые бы единообразно применяли оперативники всех российских оперативно-разыскных ведомств;

2) посредством публикации открытой справочной и научной литературы по оперативно-разыскной тематике (прежде всего через издание словарей и энциклопедий, например, см.: Оперативно-розыскная энциклопедия / авт.-сост.: А.Ю. Шумилов. М.: изд-ль Шумилова И.И., 2004.);

3) посредством ввода в соответствующий учебный процесс открытой общедоступной учебной и учебно-методической литературы, содержащей термины оперативно-разыскной реальности.

23. Когда в России завершится процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? Завершение (в основном) данного процесса унификации мы связываем, во-первых, с принятием в России двух кодифицированных нормативных актов: 1) открытого оперативно-разыскного кодекса; 2) единого для всех оперативно-разыскных органов секретного оперативно-разыскного устава, а во-вторых, — с изданием единых для всех оперативно-разыскных органов и других субъектов, познающих оперативно-разыскную реальность: 1) фундаментального словаря оперативно-разыскной терминологии, который должен состоять из открытой и закрытой частей; 2) оперативно-разыскной энциклопедии.
24. Чем является «понятие» в оперативно-разыскной науке? Определение? Понятие в оперативно-разыскной науке (сыскологии) — это воплощенная словесно и, как правило, зафиксированная на материальном носителе информации обобщенная мысль исследователя (сысколога) об оперативно-разыскной реальности (ее фрагменте — предмете, явлении, процессе и др., а также связях между ними), сделанная посредством выделения общих и отличительных признаков того, что познается.

Определение в оперативно-разыскной науке — это краткое научно значимое словесное выражение мысли сысколога об оперативно-разыскной реальности (его формулировка о ней), описывающее содержание понятия и зафиксированное на материальном носителе информации.

25. Чем является «категория» в оперативно-разыскной науке? Категории оперативно-разыскной науки — это: 1) высший класс понятий данной науки; 2) самые общие понятия, которые отражают существенные характерные черты, признаки, связи и отношения познаваемой оперативно-разыскной реальности; 3) ключевые понятия оперативно-разыскной науки, составляющие основу ее понятийно-категориального аппарата; 4) базовое и высшее понятие оперативно-разыскной науки в Российской Федерации, зафиксированное на материальном носителе информации, которое формализует и отражает существенные свойства и отношения явлений (процессов и др.) оперативно-разыскной реальности и ее научного познания.

Отметим то, что общепринятый перечень категорий оперативно-разыскной науки до настоящего времени не определен.

26. Какие основания могут быть выбраны для систематизации категорий оперативно-разыскной науки? Имеются основания для систематизации категорий оперативно-разыскной науки по нескольким основаниям. В частности, допустима так называемая поэтажно-подчиненная структуризация категорий оперативно-разыскной науки, т.е. выделение нескольких «категориальных этажей» в ее понятийно-категориальном аппарате, а также деление категорий на «родные» и «неродные» для оперативно-разыскной науки, т.е. в зависимости от «происхождения» и широты использования в науке.
27. Каково содержание поэтажно-подчиненной структуризации категорий оперативно-разыскной науки? При такой структуризации высший категориальный этаж должны занимать наиболее общие категории. В их числе можно назвать категории: «оперативно-разыскная реальность»; «объективная оперативно-разыскная реальность»; «субъективная оперативно-разыскная реальность». Сюда входят такие новые категории, как «правоприменительная оперативно-разыскная реальность» и «правовая оперативно-разыскная реальность». Здесь нами отведено место и самой категории «оперативно-разыскная наука», а также ее современному названию — «сыскология».

На первом этаже (втором после высшего) могут быть размещены категории: «оперативно-разыскная деятельность» и бывшая «оперативно-розыскная деятельность»; «оперативно-разыскное право»; «полицейское расследование (за рубежом)»; «международное оперативно-разыскное (сыскное) сотрудничество»; и др.

Вполне допустимы и более низкие этажи построения понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки.

28. Каково содержание групп категорий оперативно-разыскной науки при делении их на «родные» и «неродные» для данной науки? Нами выделены три основных группы категорий (и понятий) оперативно-разыскной науки у четом указанного критерия.

Первая группа — так называемые неродные для оперативно-разыскной науки категории (понятия), т.е. те, которые «рождены» не ею, а другими науками; в которых не содержится оперативно-разыскной специфики, но которые применяют в оперативно-разыскной науке. В числе таких понятий и категорий, широко используемых в оперативно-разыскной науке: «агент»; «безопасность»; «защита от преступных посягательств»; «конспирация»; «легенда»; «легендирование»; «негласность»; «обеспечение безопасности»; «оперативность»; «правоохранительная деятельность»; «преступление»; «резидент»; «человек»; «юридическая деятельность».

Вторая группа — категории (и понятия), которые принадлежат в равной мере как оперативно-разыскной науке, так и смежным профессионально-сыскным научным образованиям (теории контрразведывательной деятельности, теории разведывательной деятельности и др.), а в целом принадлежат сыскологии, понимаемой в широком смысле слова. Например, ими являются следующие категории (понятия): «внешняя разведка»; «конфидент»; «конспирация»; «контрразведка»; «оперативник»; «профессиональный сыск», «содержатель явочной квартиры»; «сыск»; «сыскной поведенческий акт»; «сысколог»; «сыскология».

Третья группа — это категории и понятия, которые были выработаны в самой оперативно-разыскной науке (сыскологии в узком смысле слова). Среди них следующие: «оперативно-разыскная деятельность»; («оперативно-розыскная деятельность»); «оперативно-разыскной орган»; «оперативно-разыскной поступок»; «субъект оперативно-разыскной деятельности»; «уголовный розыск»; «уголовный сыск». В данной группе может быть выделена подгруппа оперативно-разыскных категорий (понятий) «широкого обращения». Ими выступают те, которые являются категориями (понятиями) оперативно-разыскной науки и оперативно-разыскной деятельности, но достаточно широко применяются и в иных науках, как правило, смежных юридических. В их числе можно назвать такие, как: «оперативно-разыскное законодательство»; «оперативно-разыскное мероприятие»; «оперативно-разыскное право»; «результат оперативно-разыскной деятельности».

В заключение заметим то, что данная классификация категорий (понятий) оперативно-разыскной науки позволяет обратить внимание на то, что образующие категорию «оперативно-разыскная деятельность» компоненты не являются родными для оперативно-разыскной науки понятиями (особенно далеко от реалий профессионального сыска то, что скрывается под термином «оперативный»). Указанные якобы базовые для оперативно-разыскной науки понятия (термины) также принадлежат и изучаются рядом других наук (причем их относят к самой широкой группе категорий — первой). Должно ли так быть? Очень сильно в этом сомневаемся. Именно поэтому предлагаем повысить категориальный уровень самостоятельности названия оперативно-разыскной науки и назвать эту молодую науку сыскологией.

29. Какая основная категория оперативно-разыскной науки может и должна быть выделена? Основной категорией современной оперативно-разыскной науки (ее самой общей категорией) должна быть та, которая наиболее полно отражает объект оперативно-разыскного познания. Полагаем, что категория «оперативно-розыскная деятельность», даже вся такая деятельность, а не только органов внутренних дел, явно для этого мелковата.

Надеемся на то, что наша посылка в рассуждениях понятна. Но вместе с тем нам пока достаточно сложно сформулировать эту ведущую категорию, вывести ее «единственно правильное» определение. Возможно, что данная категория — это «оперативно-разыскная реальность»?

V

30. Что такое оперативно-разыскное научное познание? Понятие оперативно-разыскного научного познания многоаспектно. Такое познание есть: 1) частный случай, разновидность научного познания; 2) категория оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; 3) специфическое (прежде всего гласно-негласное) профессиональное познание, направленное на получение нового научного знания об оперативно-разыскной реальности (открытие частных законов и закономерностей, которым она подчиняется, и др.) и их внедрение в оперативно-разыскную многовидовую практику с целью ее совершенствования; 4) единство сыскологического познавательного процесса, проводимого исследователем-сыскологом (сыскологическим научным коллективом) и его материализованного результата, находящее выражение в получении нового научного знания (научного продукта), характеризующего оперативно-разыскную реальность (ее отдельную сторону или качество) и позволяющего ее совершенствовать.
31. Каковы характерные черты оперативно-разыскного научного познания? Исходя из достигнутого в настоящее время уровня постижения сущности и содержания молодой оперативно-разыскной науки, имеются основания для выделения, по крайней мере, следующих 11 характерных черт оперативно-разыскного научного познания: 1) его целью и одновременно высшей ценностью выступает объективная истина об оперативно-разыскной реальности; 2) задачами — поиск, выделение и объяснение частных законов оперативно-разыскной реальности, а также ее совершенствование; 3) ему присущ формализованный профессионально-научный язык и вместе с тем для него в настоящее время характерна неразвитость понятийно-категориального аппарата; 4) оно проявляется на двух уровнях: эмпирическом и теоретическом с присущими им формами научного познания; 5) для него типичен сплав достоверных и вероятностных знаний; 6) оперативно-разыскное научное познание характеризуется низким уровнем интерсубъективности; 7) для его действенного осуществления необходимо наличие специальных сил (сыскологов и других специалистов), научно значимых методики, методов и средств; 8) для него, как сыскологического процесса, характерны процедурность и процессуальность; 9) его продуктом выступает новая научно значимая информация об оперативно-разыскной реальности; 10) полученный в нем новый научный продукт обладает слабой веверифицируемостью; 11) это познание ориентировано на то, чтобы его продукт был реализован прежде всего в интересах государства, в частности в оперативно-разыскной практике.
32. Какова роль материальных научных источников (монографий, статей и др.) в оперативно-разыскном научном познании? Они являются фиксаторами научных идей и т.п. Без них как весомой части материальных источников оперативно-разыскного научного познания не может состояться оперативно-разыскная наука. Это — с одной стороны. А с другой — количество и, разумеется, качество научного продукта (монографий, статей и др.), причем прежде всего открытого, верифицированного, позволяет судить о степени готовности определенного научного образования перейти в новое качество, допустим из теорию трансформироваться в науку.

Именно количественно-качественный рост верифицированной теоретико-эмпирической базы современного оперативно-разыскного познания в Российской Федерации (1992—2016 гг.) позволяет утверждать, что предыдущие разрозненные научные оперативно-разыскные изыскания реально «переросли» в оперативно-разыскную науку.

33. Какие известны уровни и формы оперативно-разыскного научного познания? Для оперативно-разыскного научного познания характерно наличие двух уровней: эмпирического и теоретического. На обоих уровнях оперативно-разыскное научное познание проявляется в соответствующих формах. Форма оперативно-разыскного научного познания — это организационно-формализованное выражение содержания сыскологического познавательного процесса оперативно-разыскной реальности и одновременно его материализованного результата — получения нового научного знания об этой реальности.

На эмпирическом уровне научного познания оперативно-разыскной реальности мы усматриваем две «классические» формы организации научного познания — научный факт и эмпирический закон. На теоретическом уровне данного научного познания ими являются: вопрос; проблема; научная гипотеза; научное доказательство; концепция; учение; теория; метатеория; парадигма.

34. Чем является научный факт в оперативно-разыскном научном познании? Факт в оперативно-разыскной науке — это: 1) первичная (элементарная) форма научного знания (на эмпирическом уровне) об оперативно-разыскной реальности; 2) род фактов в оперативно-разыскной реальности (наряду с фактами в правоприменительной оперативно-разыскной деятельности); 3) в оперативно-разыскной науки в Российской Федерации — научно установленные конкретные достоверные данные объективной и (или) субъективной оперативно-разыскной реальности (деяние, событие, презумпция, фикция и др.), имеющие значение для научной деятельности, достижения целей и решения задач оперативно-разыскной науки.
35. Каким образом можно определить научные вопрос, проблему и гипотезу в оперативно-разыскной науке? Вопрос в оперативно-разыскной науке в Российской Федерации (др. название — научный вопрос в познании оперативно-разыскной реальности) — способ выделения сыскологом в оперативно-разыскной реальности неизвестного, подвергаемому научному познанию, в пределах чего-то в оперативно-разыскной науке известного, уже познанного.

Проблема в оперативно-разыскной науке (др. название — проблемная ситуация в оперативно-разыскной науке) — это: 1) форма научного познания (наряду с предваряющим ее вопросом); 2) то, что еще не постигнуто сыскологом (оперативно-разыскной наукой), но что требуется научно познать (постигнуть) в оперативно-разыскной реальности.

Гипотеза в оперативно-разыскной науке (др. название — оперативно-разыскная научная гипотеза) — это: 1) основанное на имеющемся научном знании (как правило, неполном, неточном) предположение сысколога, хотя и вероятностное, но научно объясняющее соответствующую оперативно-разыскную реальность; 2) предполагаемое сыскологом решение в оперативно-разыскной науке проблемной ситуации (проблемы).

36. Что собой представляют оперативно-разыскные концепция и доктрина? Концепция в оперативно-разыскной науке — это: 1) структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; форма научных знаний оперативно-разыскной науки (по объему — вслед за учением и теорией); 2) форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, исследующего ОРД и (или) в целом данную реальность; 3) первичный организационный уровень оперативно-разыскной науки (как научного знания); 4) зафиксированный на материальном носителе информации замысел сысколога, пытающегося с позиций оперативно-разыскной науки объяснить то или иное явление (процесс, событие и др.) в оперативно-разыскной реальности; 5) логически взаимосвязанная и взаимозависимая система (совокупность) научных идей, объединенных общим замыслом, на базе которых разъясняется и познается сущность и содержание ОРД (в целом оперативно-разыскной реальности) и (или) их различных элементов и взаимодействие между ними, а также обосновываются направления дальнейшего их совершенствования. Понятие концепции не тождественно понятию доктрины.

В отличие от концепции оперативно-разыскная доктрина есть основывающаяся на конституционных положениях и оперативно-разыскном законодательстве научно обоснованная система официальных установок и взглядов высших органов власти (законодательной, исполнительной и судебной), которая определяет принципы, стратегические цели, основные направления и задачи, содержание ОРД и правовое регулирование складывающихся в ней общественных отношений, а также соотношение ОРД с иными видами правоохранительной и профессиональной сыскной деятельности.

37. Чем является учение в оперативно-разыскной науке? Во-первых, такое учение есть структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; второй по сложности (после концепции) организационный уровень оперативно-разыскной науки. Во-вторых, учение в оперативно-разыскной науке — это форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, исследующего оперативно-разыскную деятельность и (или) в целом данную реальность. В-третьих, оно может быть понято как форма научных знаний (между концепцией и теорией); как правило, компонент теории (в оперативно-разыскной науке).
38. Каково понятие теории в оперативно-разыскной науке? Такую теорию можно определить следующим образом. Теория в оперативно-разыскной науке — это: 1) высший структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, ее исследующего; 2) самая развитая форма организации научного знания об оперативно-разыскной реальности, позволяющая целостно и системно выделить и описать ее частные законы и закономерности; 3) наиболее полная форма научного знания (относительно концепции и учения) об определенном роде или виде объектов научного познания оперативно-разыскной реальности для которой характерны такие признаки, как: отражаемость существенного в объекте оперативно-разыскной науки; научность (каждая теория — форма научного знания); целостность; системность; доказуемость; проверяемость (верифицируемость); знаковость (как правило, возможно описание в формулах); предметность (ее фиксация «на бумаге», а не в голове исследователя); 4) система взаимосвязанных и взаимозависимых научных суждений и доказательств, а также научных методов объяснения и прогнозирования явлений (событий, процессов) соответствующего крупного фрагмента оперативно-разыскной реальности, зафиксированная на материальном носителе информации.
39. Что такое парадигма оперативно-разыскной науки? Сформирована ли она? Парадигма оперативно-разыскной науки — совокупность общепризнанных научных достижений в познании оперативно-разыскной реальности, являющихся эталоном постановки проблем и их решения оперативно-разыскным научном сообществом в течение достаточно длительного периода времени.

В настоящее время парадигма оперативно-разыскной науки в Российской Федерации все еще не сформирована. Пройдя допарадигмальный период развития разрозненных научных знаний об «оперативно-розыскной деятельности» (до нач. 90-х гг. XX в.), научный мир сыскологов вступил и сейчас живет во времена научной революции. В ней мы выделяем три фазы: 1) ее начало, связанное с кризисом устаревшего научного познания ОРД (фаза уже в прошлом); 2) активные революционные научные преобразования, направленные на формирование первой парадигмы единой оперативно-разыскной науки (1995 г.—н/вр.); 3) снижение революционной активности и ее полное прекращение, вызванное выработкой новой парадигмы.

40. Каково соотношение понятий оперативно-разыскных теории, метатеории, парадигмы и научной картины мира? Наиболее общим из них выступает понятие научной картины мира (картины «оперативно-разыскного мира»). Самым же маленьким по объему из числа сравниваемых понятий является понятие оперативно-разыскной теории.

VI

41. Что выступает продуктом оперативно-разыскной науки? Им является результат научно-познавательной деятельности субъекта оперативно-разыскной науки, выраженный в получении им нового научного знания об оперативно-разыскной реальности и отраженный, как правило, в материальном источнике информации.

Условно весь продукт оперативно-разыскной науки можно разделить на две взаимосвязанные и взаимозависимые части: 1) новые знания о правоприменительной и учебной оперативно-разыскной практике, получаемые с помощью и на основе оперативно-разыскной науки; 2) все то, новое, что служит познанию самой оперативно-разыскной науки, в частности, проблемы и вопросы, поставленные в настоящих авторских тезисах.

42. Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему? Думается, что те, по проблемам которых до настоящего времени не написана ни одна докторская диссертация. (С 1967 г. по настоящее время по проблемам оперативно-разыскной деятельности защищены всего 85 докторских диссертаций (16 из них в советский период), а крупных нерешенных проблем в современной оперативно-разыскной реальности — сотни.)

Приводим авторский Открытый перечень перспективных тем (направлений) «недостающих» научных исследований оперативно-разыскной деятельности (на уровне докторских диссертаций).

Общая часть.

1. Проблемы правового регулирования общественных отношений в современной оперативно-разыскной деятельности.
2. Правовые отношения в современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
3. Проблемы формирования в Российской Федерации оперативно-разыскного права (уголовно-сыскного).
4. Проблемы российского оперативно-разыскного законодательства и пути их решения.
5. Применение норм Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности: проблемы теории и практики.
6. Научные основы действия норм оперативно-розыскного закона (законодательства) во времени, пространстве и по кругу лиц.
7. Научная основа оперативно-разыскной подведомственности.
8. Запреты и ограничения в современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
9. Проблемы установления и соблюдения сроков в оперативно-разыскной деятельности.
10. Научная основа разработки юридически значимых последствий оперативно-разыскной деятельности.
11. Научная основа установления принципов и общих начал оперативно-разыскной деятельности.
12. Научная основа поисковой работы в оперативно-разыскной деятельности.
13. Научная основа разыскной работы в современной оперативно-разыскной деятельности.
14. Теория и практика видов и направлений современной оперативно-разыскной деятельности.
15. Научная основа установления цели, задач и функций оперативно-разыскной деятельности.
16. Научные основы разработки начала осуществления оперативно-разыскной деятельности и ее пределов.
17. Теория и практика формирования объекта защиты и объекта оперативного интереса в современной оперативно-разыскной деятельности.
18. Научная основа установления субъектов оперативно-разыскной деятельности и их юридического статуса.
19. Научная основа регламентации обязанностей, прав и ответственности субъектов оперативно-разыскной деятельности.
20. Проблемы правовой и социальной защиты участников оперативно-разыскной деятельности.
21. Юридический статус оперативника (оперативного сотрудника, оперативного работника) как представителя государственной власти: теория и практика.
22. Проблемы правового положения лиц, защищаемых в оперативно-разыскной деятельности.
23. Изучаемые лица как субъекты современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
24. Научная основа координации и взаимодействия субъектов оперативно-разыскной деятельности (между собой и с другими субъектами).
25. Проблемы теории и практики применения средств в современной оперативно-разыскной деятельности.
26. Научная основа принятия решения в оперативно-разыскной деятельности.
27. Научная основа поведенческих актов (оперативно-разыскных поступков) в современной оперативно-разыскной деятельности.
28. Научная основа осуществления оперативно-розыскных мероприятий и иных поведенческих актов в оперативно-разыскной деятельности.
29. Современная оперативно-разыскная деятельность в системе профессионального сыска: проблемы теории и практики.
30. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в органах внутренних дел.
31. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в органах федеральной службы безопасности.
32. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в таможенных органах Российской Федерации.
33. Научная основа оперативно-разыскного обеспечения таможенного дела в Российской Федерации.
34. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в ФСО России.
35. Научная основа осуществления оперативно-разыскной деятельности в чрезвычайной ситуации.
36. Научная основа осуществления оперативно-разыскной деятельности в военное время и (или) боевой обстановке.
37. Научная основа правовой регламентации и производства дел оперативного учета в современной оперативно-разыскной деятельности.
38. Финансовое обеспечение оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
39. Материально-техническое обеспечение оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
40. Научная основа определения продукта (результата) современной оперативно-разыскной деятельности.
41. Научная основа внешнего (вневедомственного) контроля над оперативно-разыскной деятельностью.
42. Проблемы судебного контроля над оперативно-разыскной деятельностью.
43. Ведомственный контроль над оперативно-разыскной деятельностью: проблемы теории и практики.
44. Проблемы международного сотрудничества в оперативно-разыскной деятельности (полицейском расследовании).
45. Оперативно-разыскная деятельность в едином государстве, образованном Республикой Беларусь и Российской Федерацией: теория и практика.
46. Оперативно-разыскная деятельность в государствах-участниках Евроазиатского экономического союза: теория и практика.

Особенная часть.

47. Проблемы формирования оперативно-разыскного процесса в Российской Федерации.
48. Оперативно-разыскное производство в оперативно-разыскном процессе: проблемы теории и практики.
49. Взаимодействие субъектов оперативно-разыскной деятельности и уголовного процесса при расследовании преступлений: теория и практика.
50. Научная основа направления результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в уголовный процесс для реализации.
51. Оперативно-разыскная деятельность как правовое средство воздействия на преступность: проблемы теории и практики.
52. Оперативно-разыскное обеспечение реализации норм Общей части уголовного закона в оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
53. Научная основа уголовно-правовой оценки информации в современной оперативно-разыскной деятельности.
54. Научная основа административной оперативно-проверочной работы в современной оперативно-разыскной деятельности.
55. Научная основа поиска без вести пропавших посредством оперативно-разыскной деятельности.
56. Научная основа обеспечения собственной безопасности в современной оперативно-разыскной деятельности (по материалам конкретного оперативно-разыскного органа).
57. Научная основа информационно-аналитической разведки в современной оперативно-разыскной деятельности (по материалам конкретного оперативно-разыскного органа).
58. Научная основа реализации результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в гражданском и (или) арбитражном процессах.
59. Научная основа реализации результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в работе налоговых органов.
60. Научная основа воздействия на коррупцию в Российской Федерации посредством оперативно-разыскной деятельности.
61. Научная основа воздействия на террористические проявления в Российской Федерации посредством оперативно-разыскной деятельности.

Специальная часть. Темы Специальной части оперативно-разыскной науки в настоящем Перечне не приводятся.

Обратим внимание на следующее. Так, многие из приведенных в настоящем Перечне тем носят межведомственный и вневедомственный характер. Будут ли активно их разрабатывать в соответствующих оперативно-разыскных органах? Кто из ученых, «не причастных» к сыскным ведомствам, может заинтересоваться в исследовании сугубо оперативно-разыскной тематики?

Нерешенных вопросов много, а потому мы видим целесообразность разработки единой государственной программы развития оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (ее открытого и закрытого сегментов).

43. Какие новые проявления субъективной оперативно-разыскной реальности можно выделить с позиций современной оперативно-разыскной науки? Их достаточно много, но большинство из них находятся в скрытой форме. Между тем уже сейчас можно выделить следующие: агентурология (оперативно-разыскная); военно-правовая сыскология; деликтология оперативно-разыскная; информациология оперативно-разыскная; конфидентология; коррупциология оперативно-разыскная; криминосыскология (наука уголовно-сыскного права); лингвистика оперативно-разыскная; оперативно-разыскная криминалистика; науковедение оперативно-разыскное; оперативно-разыскная криминология; оперативно-разыскная наукометрия; оперативно-разыскная педагогика; оперативно-разыскная политика; оперативно-разыскное контрактоведение; оперативно-разыскное религиоведение (сыскное религиоведение); политика оперативно-разыскной науки; разыскология; результатология (продуктология) оперативно-разыскная; «событиелогия» оперативно-разыскная; «уголовнология» оперативно-разыскная; фактология оперативно-разыскная (сыскная фактология); экономика оперативно-разыскной науки.

Благодарю за проявленный интерес к настоящим тезисам.

Доктор юридических наук, профессор А.Ю. Шумилов

2. Татьяна Львовна Матиенко, профессор кафедры истории государств и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент (Москва, Российская Федерация).

Традиции отечественной историографии политического и общеуголовного сыска.

Объем научных и научно-публицистических исследований и публикаций, посвященных рассмотрению самых многообразных сторон становления и правового регулирования сыска в отечественной историографии на текущий момент внушителен. Это обстоятельство говорит о повышенном интересе к данной проблематике и потребности в открытии новых эмпирических фактов и научных результатов в этой области знаний.

В дореволюционной историографии не было специальных обобщающих работ, направленных на изучение сыска. В работах дореволюционных юристов отражаются в основном общетеоретические вопросы деятельности полиции, подбора и подготовки кадров. Отдельные аспекты истории сыска получили отражение в первых отечественных исследованиях по истории судопроизводства, проведенных в первой половине XIX в.[1], а также в трудах об истории и организации российской полиции, относящихся ко второй половине XIX в.[2] Особо следует выделить труд И.П. Высоцкого, посвященный 200-летию С.-Петербургской полиции. В этой работе представлены сведения об истории возникновения развития и деятельности петербургской сыскной полиции до 1903 г., критически оцениваются результаты ее работы[3].

Определенный интерес представляют труды Е. Анучина, Б.П. Бразоля, Н. Селиванова, И.Т. Тарасова, В.К. Иозефи, посвященные анализу полицейской и судебной реформ 60-х годов XIX в. и их результатов. В этих работах поднимался вопрос о месте и роли органов, осуществлявших общеуголовный сыск после судебной реформы 1864 г., и на основе анализа результатов деятельности и выявления недостатков в организации судебно-следственных и полицейских органов после реформы была обоснована необходимость создания специальной службы, занимающейся общеуголовным розыском[4]. Начиная с 1909-1910 гг., когда проявился первый опыт деятельности сыскной полиции, наблюдается некоторый интерес к проблемам организации и эффективности деятельности сыскных отделений в специальной периодической печати дореволюционной России.

Организация и деятельность органов политического сыска в работах дореволюционных авторов, как правило, не затрагивались. Исключение составили сочинения И.Т. Тарасова и В.К. Иозефи, где в контексте общеполицейской проблематики затрагиваются вопросы о компетенции жандармерии и ее месте в структуре органов полиции[5].

Первые работы, раскрывающие содержание деятельности органов политического сыска – жандармерии и охранных отделений, вышли сразу после революционных событий 1917 г. Их авторами были члены революционных комиссий по разбору документов жандармских управлений и охранных отделений – В.К. Агафонов, С.Г. Сватиков, М.А. Осоргин, С.Б. Членов[6].

В советской историко-правовой научной литературе до 60-х годов XX в. авторы не ставили целью исследований изучение общего процесса эволюции политического и общеуголовного сыска. Исследования советских историков государства и права были нацелены на разоблачение реакционной сущности царской полиции. Их внимание было сосредоточено лишь на отдельных аспектах деятельности органов политической полиции, в частности, на раскрытие методов борьбы царизма с революционным движением и на разоблачение реакционной сущности царской полиции[7]. Опыт создания, организации и деятельности сыскной полиции дореволюционной России не исследовался.

Начиная с 60-х годов XX в., отдельные аспекты истории сыскной полиции получили освещение (хотя, как правило, с классово-негативной оценкой) в работах историков государства и права и государственных учреждений[8]. В 60-80-е годы XX в. вышли в свет обстоятельные работы А.В. Борисова, Н.П. Ерошкина, В.М. Курицына, Р.С. Мулукаева, И.В. Оржеховского, Д.И. Шинджикашвили, К.Г. Федорова, А.Н. Ярмыша. В этих работах впервые получили освещение аспекты становления общеуголовного сыска Российской империи.

Работа Д.И. Шинджикашвили специально посвящается истории организации сыска и деятельности сыскной полиции в начале ХХ в. Основное внимание в ней сосредоточено на проблемах, связанных с политической полицией. Одна из пяти глав посвящена общеуголовному сыску. В этой главе проанализированы нормативные акты, регламентировавшие деятельность сыскной полиции, приведены высказывания полицейских чиновников об эффективности работы подразделений уголовного сыска[9]. Главное место в историографии сыска, по-прежнему, принадлежало исследованиям политического сыска[10]. Общей чертой работ 60-80-х годов ХХ в., посвященных политическому сыску, является обращение их авторов к структуре и методам деятельности органов политического сыска.

В середине 1980-х годов к истории российского сыска стали обращаться исследователи уголовно-процессуального права и оперативно-разыскной деятельности. Таким заметным исключением стала книга И.Ф. Крылова и А.И. Бастрыкина[11]. Переработанная авторами с учетом изменившегося российского законодательства и новых научных достижений в области истории права,науки уголовно-процессуального права и теории оперативно-разыскной деятельности, эта работа была переиздана в 2014 г.[12]

В 90-х годах XX в. проблемы становления и развития российского политического и общеуголовного сыска стали вызывать повышенный интерес исследователей, работающих в системе МВД[13]. В изучении политического сыска значительные научные результаты достигнуты Е.В. Анисимовым[14], Ф. Лурье[15], З.И. Перегудовой[16]. В работе Е.В. Анисимова политический сыск рассматривается как институт преимущественно внесудебного и незаконного преследования политических преступников в XVIII в. В этой работе представлен очерк эволюции органов политического сыска во второй половине XVII–XVIII вв.На основе подробнейшего изучения архивов автором раскрыты стадии судебного процесса по политическим делам.

Работа Ф. Лурье посвящена истории политического сыска во второй половине XVII – начале XX вв. Центральное место в этой работе отведено специальным методам политического сыска – агентурному метода и провокации, становление которых автор относит к периоду второй половиныXIX – началаXX вв.

Отдельного внимания заслуживает работа З.И. Перегудовой, основанная на ее многолетнем и кропотливом труде по исследованию архивов Департамента полиции. В этой работе показаны история, структура и функции Департамента полиции в 1880-1917 г. Центральное место в этой работе занимает история практических подразделений политического сыска и, в частности, Особого отдела Департамента полиции, направлявшего разыскную работу в России и за рубежом.

Стоит упомянуть о книге Ч.А. Рууда и С.А. Степанова[17].  В ней обстоятельно раскрыты этапы становлении политического сыска в дореволюционной России, структура и методы деятельности органов политического сыска, а также развитие тайной агентуры в XVI – начале ХХ вв. Авторы оперировали уже известными фактами, представленными ранее в других исследованиях.

Значительный научный вклад в исследование истории российской полиции и, в частности, общеуголовного сыска в России внёс Р.С. Мулукаев. В его первой работе в научный оборот введены неизвестные ранее материалы, дана характеристика органов общеуголовного сыска с момента их возникновения до ликвидации в 1917 г., изложены основные положения организации и деятельности органов, осуществлявших в дореволюционной России борьбу с преступностью. В работе были изложены основные принципы подхода к анализу проблем, связанных с возникновением, развитием и деятельностью сыскных подразделений общей полиции в дореволюционной России[18]. Положения, высказанные Р.С. Мулукаевым в первой работе, были развиты им в публикациях постсоветского периода, начиная с 1990-х годов[19].

Существенные результаты в изучении общеуголовного сыска были достигнуты В.И. Власовым, Н.Ф. Гончаровым, О.Я. Лядовым и В.В. Грибовым. В этот же период под влиянием работ В.М. Курицына, А.Я. Малыгина, Р.С. Мулукаева, М.И. Сизикова определилась сфера научного интереса автора данной статьи[20].

В работе В.И. Власова и Н.Ф. Гончарова делается попытка показать эволюцию форм розыска преступников и способов раскрытия преступлений в России в IX -начале ХХ вв., дается общая характеристика органам и должностным лицам, осуществлявшим борьбу с преступностью. Большое место в работе занимает цитирование дореволюционных законодательных и иных нормативных правовых актов[21], в которых содержатся нормы, регулирующие сыскную деятельность (отдельные из них приводятся полностью), а также материалы из мемуаров государственных и общественных деятелей, сотрудников полиции того времени. Данная работа имеет в целом постановочно-ознакомительный характер[22].

Работы А.О. Лядова и В.В. Грибова были первым диссертационными исследованиями, посвященными истории сыскной полиции Российской империи. А.О. Лядов исследовал историю возникновения, развития структуры и деятельности сыскной полиции С.-Петербурга[23]. В.В. Грибов, расширяя постановку проблемы, исследовал место сыскной полиции в системе правоохранительных органов дореволюционной России[24].

К истории сыскной деятельности обращались специалисты в области теории оперативно-разыскной деятельности − И.А. Климов, Л.Л. Тузов, Г.К. Синилов, А.Ю. Шумилов, В.И. Елинский, А.В. Федоров и А.В. Шахматов[25].

До середины 1990-х годов традицией отечественной историографии политического и общеуголовного сыска являлось его понимание как функции органов полиции. Разворот российской правовой науки к изучению сыска как особого вида правоохранительной деятельности обозначился с выходом в свет работ А.Ю. Шумилова[26]. В первых работах автор обратился к истории сыска в России, связав историко-правовую тематику с проблемами становления и развития оперативно-разыскного законодательства в Российской Федерации. Разрабатывая проблему доктрины законодательного регулирования оперативно-разыскной деятельности, А.Ю. Шумилов опирался на дореволюционный и советский историко-правовой опыт правового регулирования разыскной деятельности и анализ законодательного регулирования оперативно-разыскной деятельности в Российской Федерации. А.Ю. Шумилов своевременно поставил проблему разработки основ сыскологии как комплексной интегрирующей науки[27], в чем состоит его несомненная заслуга перед научным сообществом в целом, и внесен существенный вклад в развитие отечественной юриспруденции. Этот смелый шаг ученого-новатора дал плодотворную почву для дискуссий и творческих поисков в изучении сыска в историко-правовой науке, науке уголовно-процессуального права, теории оперативно-разыскной деятельности и смежных с ними научных отраслей. Подчеркивая значимость историко-правового направления в сыскологии, А.Ю. Шумилов отметил, что знания об истории сыска «и в настоящее время продолжают иметь определенное научное и даже практическое значение для всех субъектов, осуществляющих в современной России оперативно-рОзыскную деятельность»[28].

В работах В.И. Елинского, посвященных методологии теории оперативно-разыскной деятельности, на основе фактов, опубликованных в историко-правовой литературе, дается краткий обзор становления и развития органов, осуществляющих функции уголовного сыска с Х в до начала ХХ в.[29]

А.В. Федоров и А.В. Шахматов в совместной монографии, посвященной правовому регулированию содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, предприняли первую попытку обобщения результатов историко-правовых исследований в изучении становления агентурного метода сыскной деятельности и правовых основ содействия подданных российского государства органам сыска[30]. В этих работах общеуголовный сыск отождествляется с оперативно-разыскной деятельностью.

В последние годы изучение истории российского сыска заметно активизировалось. Однако оно проходит в основном на уровне диссертационных исследований на соискание ученой степени кандидата юридических или исторических наук[31]. По большинству эти работы основаны на региональных материалах и охватывают период второй половины XIX – начала ХХ вв. Из монографических работ последних лет следует отметить коллективную работу Д.С. Рыжова, А.В. Горожанина, А.Я. Малыгина[32] и труды А. Пиджаренко и И.В. Панько[33].

Отдельно следует указать работы В.Н. Чисникова, посвященные выдающимся деятелям российского сыска[34]. Результаты этих научных исследований расширяют научные знания об отечественном сыске. Благодаря этим исследованиям постепенно преодолевается перевес трудов по истории политического сыска в России, расширяется спектр знаний об истории сыска в целом.

На текущий момент историография политического и общеуголовного сыска объединяет в себе традиции советской школы изучения сыска как функции органов государства, органов полиции и новые тенденции изучения сыска как особого вида правоохранительной деятельности на стыке истории государства и права, теории оперативно-разыскной деятельности и науки уголовно-процессуального права. Пока эти два подхода не примирены, что порождает рассогласованность понятийного аппарата и препятствует формированию методологии изучения истории российского сыска.

3. А.Ю. Шарихин, профессор кафедры основ прокурорской деятельности Академии Генеральной прокуратуры РФ доктор юридических наук, профессор (Москва, Российская Федерация).

Проблемные вопросы сыскологии и сыскной политики в условиях реализации Концепции общественной безопасности России.

В настоящий период, наверное, уже нет необходимость доказывать, что сыск, урегулированный законом, является не только искусством, но и наукой, так как с 2010 г. эта деятельность входит в шифр научных специальностей 12.00.12 — «криминалистика, оперативно-розыскная деятельность, экспертная деятельность». Вместе с тем необходимо отметить, что, с одной стороны, уголовный сыск, политический сыск, разведка, контрразведка, частная сыскная деятельность, имея общую разведывательную сущность, по-разному были урегулированы на законодательном уровне. Здесь необходимо отметить, что еще в 60-е годы ХХ века в рамках советского государства начали выделяться две основные ведомственные школы уже не сыскной, а оперативно-разыскной деятельности. И если первая базировалась на необходимости обеспечения государственной безопасности, то вторая была призвана обеспечивать правопорядок.

Первая школа основывалась на анализе разработок ученых и практиков органов безопасности, где под оперативно-разыскной деятельностью подразумевалась фактически расширительно толковавшаяся контрразведывательная деятельность, которая включала и борьбу с политическими противниками (Курашвили Б.П., Дмитриев П.С. и др.). Другой школой можно, наверное, рассматривать школу органов внутренних дел, где оперативно-разыскная деятельность рассматривалась как скрытый метод борьбы с общеуголовной преступностью (В.А. Лукашов, Синилов Г.К., В.Г. Бобров и др.). В последующем сформировалась и третья школа, основу которой составили, представляли представители криминалистической науки. (В.Я. Колдин, И.Ф. Пантелеев, Н.И. Селиванов и ряд других ученых). Они рассматривали теорию оперативно-разыскной деятельности как часть науки криминалистики, но именно «закрытую» часть.

После распада СССР уже на первоначальном этапе новой российской государственности, оперативно-разыскная деятельность стала легитимной уже в 1992 г. посредством принятия Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» на основании уже имевших ранее теоретических разработок. Это дало определенный импульс для дальнейшего развития теории оперативно-разыскной деятельности, которая сохранив налет ведомственности, получила признание в среде научной общественности посредством самостоятельности ее предмета в системе юридических наук. Это обусловило необходимость совершенствования как законодательства об оперативно-разыскной деятельности, так и новых теоретических разработок. Одной из основных проблем на первом этапе стало побороть барьер ведомственности. Это обусловило принятие ряда документов определяющего характера. Так, в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 1997 г. оперативно-разыскная деятельность рассматривалась как средство профилактики и борьбы с преступностью[35]. Такой подход можно было бы рассматривать как первую попытку сформировать сыскную политику.

В 1998 г. было принято Определение Конституционного Суда РФ от 14.07.1998 № 86-О «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой», что позволило в дальнейшем Конституционному Суду РФ активно принимать участие в определении правового регулирования оперативно-разыскной деятельности.

Определенную роль для решения задачи по борьбе с ведомственностью сыграли и представители сыскного сообщества. В этой связи можно отметить монографию А.Ю. Шумилов «Начала уголовно-розыскного права» (1998 г.)^[36], где рассматривались отношения в сфере «узкой» оперативно-розыскной деятельности как отношения, которые складываются, протекают, развиваются и прекращаются при разрешении сыскных (уголовно-разыскных и оперативных) дел. В области «широкой» оперативно-разыскной деятельности, как отмечал А.Ю. Шумилов, имеет место уголовно-розыскное законодательство, т.е. совокупность законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, содержащих нормы, регулирующие группы однородных общественных отношений между лицом и государством (его представителем) в процессе обеспечения безопасности человека и общества путем применения специальных методов и средств и совершения оперативно-разыскных действий. По существу, эта книга явилась первым в России открытым фундаментальным научным трудом об основах новой отрасли права, которую автор назвал «уголовно-розыскным правом», а также основах новой науки об этом праве.

В 1999 г. вышла работа А.А. Чувилева «Оперативно-розыскное право», которая, по существу, представляло собой краткое изложение новой отрасли права, находящейся в стадии своего развития[37].

Вместе с тем необходимо отметить, что наличие ведомственности было обусловлено тем, что после распада СССР уже к 90-м годам ХХ века, когда закончилась эра сплошной секретности в отношении оперативно-сыскной деятельности посредством частичной легализации сыска, разведывательной и контрразведывательной, частно-детективной деятельности, осталась в прошлом, как оказалось в России имеют место несколько школ сыска.

По мнению Г.К. Синилова[38] эти школы были сформированы с целью исследования закономерностей предмета новой отрасли юридических знаний. Обосновывая свою позицию Г.К. Синилова предложил выделять три таких школы: процессуально-криминалистическую, учебно-отраслевую и методика-интеграционную, которые, по его мнению, накопили достаточный опыт отстаивания социальной обусловленности применения негласных сил, средств и методов по защите общественных интересов и борьбы с преступностью. В борьбе за свое призвание в качестве научной дисциплины представители сыска стремились в первую очередь освободиться от сложившегося стереотипа, что сыскная деятельность может быть только обеспечивающей, результатом которой может быть только ориентирующая информация. Это потребовало обратить внимание на развитие теории оперативно-разыскной деятельности.

В последующем, учитывая эволюцию теории оперативно-разыскной деятельности, Г.К. Синилов предположил, что наука о сыске, пройдя фактологический этап, пока находится между на стыке теоретического и прогностического этапов. При этом он указывал на недостатки в исследовании теоретических основ сыска. В качестве таких недостатков им были определены следующие:

– стереотип ведомственности;

– нарушение баланса решения теоретических проблем науки ОРД и организационно– методических и тактических задач в режиме секретности;

– не получила надлежащего научного обоснования и укрепления межведомственная и междисциплинарная координационная функция, что отрицательно сказывается на выбор тематики исследования;

– вопросы соотношений уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной функций и др.[39]

Несмотря на то, что после принятия первого Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» прошло 25 лет, как представляется, важной проблемой остается ведомственный аспект сыскологии, так как организация и тактика сыска в правоохранительных органах продолжает оставаться закрытой темой. В результате это приводит к тому, что в одних правоохранительных органах принято обеспечивать уголовно-процессуальную деятельность, а в других — сопровождать предварительное расследование преступление.

Как представляется развитие теории оперативно-разыскной деятельности осуществлялось не только в результате анализа школ сыска, но и посредством смены парадигм, которые разрабатывались применительно к определенным условиям истории нашей страны[40]. Однако вопрос о выработке надежной сыскной политики для решения задач общественной безопасности практически не ставился, что было, возможно, обусловлено, стадией роста теории сыска.

В 2007 г. А.Ю. Шумилов предложил рассматривать современный период как период формирования на основе различных концепций, учений, школ и парадигм сыска новой науки — сыскологии, которая должна строиться на общенаучной платформе всех ранее разрабатывавшихся частных теорий (в свое время выступавших «общими» теориями для развития научных знаний в соответствующих сыскных ведомствах, а также соответствующих учений и концепций[41].

Для решения этой задачи А.Ю. Шумиловым было предложено выделять в сыскной науке определенные виды и направления, среди которых он выделяет такие виды как традиционную уголовно-сыскную работу, второй вид не исключает криминальную составляющую, но дополняется деятельностью по обнаружению угроз безопасности обществу и государству, третий вид — административно-проверочная работа, которая предназначена для нормального функционирования отдельных административно-правовых режимов (допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, для проверки достоверности и полноты сведений, представляемых гражданами, претендующими на замещение определенных государственных должностей, включая должности судьи, включая допуск к работам, связанным с эксплуатацией объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья и окружающей среды и для выдачи разрешений на частную детективную и охранную деятельность и др. При этом для каждого вида предусмотрено несколько направлений[42].

Представляется достаточно обоснованным, что А.Ю. Шумилов обращает внимание на поиск сущности современной ОРД. В этой связи он в результате анализа теории и практики приходит к обоснованному выводу, что она предназначается, с одной стороны, для розыска, поимки лица, совершившего преступление, т.е. ее сутью (и содержанием) становится работа «от факта» совершения преступления или разыскная работа, а с другой — такая работа должна включать не только комплекс действий «от факта» совершенного преступления, но и на опережение, т.е. проводиться поиск латентных преступлений и даже признаков потенциальных преступных деяний[43].

В этой связи, как представляется, определенным вкладом в разработку основ науки о сыске стала издание А.Ю. Шумиловым в период с 2013 по 2016 гг. четырех томов монографии, в которой были представлены история, методология и другие аспекты оперативно-разыскной (сыскной) науки[44]. Начало издания этой монографии, наверное, не случайно совпало с тем, что в 2013 г. в нашей стране была принята Концепция общественной безопасности Российской Федерации[45], которая не может быть реализована без использования потенциала сыскной деятельности. Принятие этой концепции может стать определенным импульсом для развития сыскной науки, учитывая, что она предполагает возможность изучения с целью использования не только отечественного, но и зарубежного опыта в сфере обеспечения общественной безопасности. Такой подход свидетельствует о том, что наша страна переходит от эмоционального к рациональному уровню восприятия своего развития, где активно используется научный потенциал, а не идеологические догмы. А это требует нового осмысления возможностей сыска для адекватного реагирования на определенные в этой концепции угрозы и оценку парадигмы сыска.

Учитывая это обстоятельство, необходимо констатировать, что в настоящее время, как представляется, определенные фундаментальные вопросы в области сыскной деятельности, включая аспекты, связанные с борьбой с политической и общеуголовной преступностью для обеспечения общественной безопасности России достаточно проработаны, но здесь требуется обратить внимание на анализ зарубежной теории и практики, в том числе и практики стран не только дальнего, но и ближнего зарубежья по вопросам использования сыска для проведения криминальной разведки и интеграции сыскной деятельности в уголовно-процессуальную. А также для того чтобы посредством контроля и надзора исключить возможность использования сыска в политической борьбе.

Как представляется, не решены еще многие вопросы, которые были, в частности, поставлены в 2007 г. Г.К. Синиловым. Так, требуют решения вопросы, связанные с определением современной парадигмы сыска, направлениями развития школ сыска, использованием результатов сыска в уголовном судопроизводстве, вопросы разграничения оперативного эксперимента и провокации, требуются теоретические разработки, которые могут быть предложены для решения практических задач для обеспечения общественной безопасности, включая меры борьбы и профилактики коррупции, организованной преступности, включая борьбу с экстремизмом и терроризмом.

По нашему мнению, преодоление ведомственности, не должно мешать тому, что в теории оперативного искусства разведки стремится к тому, чтобы минимизировать определенные закономерности в своей деятельности, контрразведка пытается найти эти закономерности для установления лиц, причастных к шпионажу. Учитывая специфику этих видов деятельности, которые отличаются определенной степенью секретности, они должны разрабатываться особо, составляя особую часть науки сыскологии. Важно чтобы наука сыскология была не просто ради науки, а надежным инструментом для решения практических проблем, так как не редко, возникает вопрос: всегда ли позиция законодателя, достаточно проработана с точки зрения теории сыскной науки? Нужен ли оперативно-разыскной кодекс или требуется совершенствование ФЗ № 144? Как относиться к зарубежному опыту, когда отдельные оперативно-разыскные мероприятия включены в УПК Германии и Казахстана как негласные следственные действия? Не в полной мере, по-нашему мнению, в научном плане нашел отражение вопрос об использовании технических средств, включая компьютерные программы для получения необходимой для расследования преступлений информации и противодействия хакерским атакам.

Наряду с этим, конечно, требуют определенного внимания вопросы правового регулирования частного сыска и административно-проверочной деятельности и другие вопросы сыскологии, которые, наверное, должны рассматриваться в рамках не только этой науки, но и междисциплинарных исследований, которые должны проводиться в рамках федеральных программ, направленных на укрепление правопорядка и надежного обеспечения общественной безопасности страны в условиях быстроменяющегося мира. Учитывая изложенное, наверное, для решения поставленных выше вопросов также важно определиться с оперативно-разыскной политикой, которая не только должна ответить на актуальные вопросы, но и стать надежным ориентиром для решения задач по обеспечению общественной безопасности России.

4. В.С. Овчинский, советник Министра внутренних дел РФ доктор юридических наук, заслуженный юрист РФ (Москва, Российская Федерация).

Тезисы научного сообщения.

1. Оперативно-розыскная наука (а вернее «Теория оперативно-розыскной деятельности») у нас в стране образована. Но не 10 лет назад, а в конце 60-х— начале 70-х годов прошлого века. Первопроходцами здесь были ученые системы МВД СССР: Д.В. Гребельский, А.Г. Лекарь, А.И. Алексеев, Г.К. Синилов, В.А. Лукашов, С.С. Овчинский, В.Г. Самойлов, А.С. Вандышев и целый ряд других замечательных исследователей-практиков. В своих трудах (которые все были с грифом «секретно», а потому мало известны современным ученым, не связанных с системой МВД) они активно использовали достижения юридических наук, а также психологии, социологии, информатики. В 70-х годах С.С. Овчинским и Ю. В. Солопановым были разработаны информационные системы обеспечения оперативно-розыскной деятельности, которые превосходили свои зарубежные аналоги. Создана теория оперативно-розыскной информации, которая в настоящее время приобрела особую актуальность. Еще в 80-х годах во ВНИИ МВД СССР под руководством Р.К. Безруких разрабатывались первые математические алгоритмы раскрытия преступлений (к чему только в наши дни пришли зарубежные исследователи на базе искусственного интеллекта и нейронных сетей). В эти же годы А.Ф. Возный создавал теорию оперативно-розыскной этики на базе философских и культурологических исследований. Уровень научного обобщения и новаторские идеи исследователей того периода, на мой взгляд, превосходят современные исследования.
2. Параллельно в учебных и научных заведениях системы КГБ СССР активно разрабатывались теоретические основы разведывательной и контрразведывательной деятельности, о которых практически ничего не известно ученым, которые к КГБ не имели прямого отношения.
3. Думается, что термин «сыскология» не охватывает весь спектр исследований в сфере теории оперативно-розыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельности (при наличии многих пересекающихся проблем).
4. Считать, что оперативно-розыскная теория возникла только после появления законодательных актов (1992 и 1995 годов), регламентирующих ОРД, было бы большим заблуждением и неуважением к трудам родоначальников теории ОРД.
5. Действительно, законодательное регулирование ОРД более чем в 50 федеральных законах РФ, наличие более 200 решений Конституционного Суда РФ по вопросам ОРД создает совершенно новое поле для научных исследований, особенно правового, открытого характера. Но, придерживаясь нормативно-правовой терминологии, называть эти исследования «сыскологией» было бы весьма сомнительно.
6. Что касается зарубежной практики, то, как известно, во всех государствах СНГ также используется термин «оперативно-розыскная деятельность». В государствах ЕС, США часто в нормативных актах и научных исследованиях как синонимы употребляются термины «специальные расследования», «специальные операции», «оперативная работа» полиции и спецслужб. Такие же термины можно встретить в решениях Европейского Суда по правам человека. Термин «сыск» в этих документах нам не попадался.
7. В конце концов, дело не в терминологии. У современных ученых имеется широкий спектр возможностей для разработки проблем правового регулирования ОРД на базе решений КС РФ и ЕСПЧ.
8. Мы живем в период новой промышленной революции, которая порождает новые виды преступлений и, одновременно, открывает невиданные технологические возможности использования в ОРД по обеспечению безопасности и борьбе с преступностью искусственного интеллекта, Больших данных, квантовой криптографии, 3D принтеров, технологий чтения мыслей подозреваемых, робототехники, глобальных навигационных систем, технологий распознавания образов и прогнозирования преступного поведения на базе нейронных сетей , технологий блокчейн, полиграфов с искусственным интеллектом и т.д. Вот на этих проблемах, прежде всего, должны сосредоточить свои усилия исследователи в области оперативно-розыскной теории.

5. Б.А. Спасенников, главный научный сотрудник НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор (Москва, Российская Федерация).

О методологии, принципах, языке, субъектах оперативно-разыскной науки и некоторых иных ее положениях (мнение о второй книге третьего тома монографии А.Ю. Шумилова «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации»).

Предлагаем на настоящей Интернет-конференции обсудить представленный ее организаторами Перечень проблем (вопросов) на примере анализа некоторых последних научных трудов отечественного ученого-правоведа доктора юридических наук, профессора А.Ю. Шумилова. Так, совсем недавно вышла в свет вторая книга III тома его монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации»[46]. На наш взгляд, это фундаментальное издание, направленное на формулировку основополагающих, методологических положений науки оперативно-разыскной деятельности. В этой книге и предыдущих томах монографии изложены результаты авторского 25-летнего научного исследования возникновения, становления и развития в нашей стране оперативно-разыскной науки.

В развитие положений предыдущих томов трилогии во второй книге третьего тома рассмотрены методология, методы и методика оперативно-разыскной науки, ее принципы, функции, задачи и формализованный язык. Автором также изучены субъекты оперативно-разыскной науки и получаемый ими научный продукт. Данная наука показана в системе современных научных знаний.

Уверены в том, что монография найдет своего читателя среди научных работников, профессорско-преподавательского состава, аспирантов (адъюнктов) юридических высших образовательных учреждений и факультетов, а также правоприменителей. По нашему мнению, данная монография должна быть настольной книгой для членов диссертационных советов по этой специальности.

Поставленная автором цель определила следующую структуру анализируемой монографии:

Предисловие.

Глава 1. Методология, методы и методика оперативно-разыскной науки. 1.1. Методология оперативно-разыскной науки. 1.2. Методы оперативно-разыскной науки. 1.3. Методика научного исследования в оперативно-разыскной науке.

Глава 2. Принципы, функции и задачи оперативно-разыскной науки. 2.1. Понятие принципов оперативно-разыскной науки, их система и отличие от смежных принципов. 2.2. Функции оперативно-разыскной науки. 2.3. Задачи оперативно-разыскной науки.

Глава 3. Формализованный язык оперативно-разыскной науки, или только учимся говорить на одном профессиональном языке. 3.1. Обзор словарно-энциклопедических и научных источников формирования профессионального языка о сыске и оперативно-разыскной («розыскной») деятельности (1896-2015). 3.2. Понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки: что имеем и что ожидаем. 3.3. Филологические заметки юриста в контексте познания языка оперативно-разыскной науки.

Глава 4. Оперативно-разыскная наука в системе современных научных знаний. 4.1. Систематизация наук для целей монографии. Оперативно-разыскная наука как микроэлемент Большой науки и малая часть системы отечественных гуманитарных наук. 4.2. Оперативно-разыскная наука в системе юридических (правовых) наук: состояние и перспективы разработки проблемы. 4.3. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний. 4.4. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии. 4.5. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний.

Глава 5. Субъекты оперативно-разыскной науки (как познавательной деятельности) и получаемый ими научный продукт. 5.1. Субъект оперативно-разыскной науки: некоторые общие положения. 5.2. Система субъектов оперативно-разыскной науки и характеристика ее отдельных элементов. 5.3. Продукт оперативно-разыскной науки и его измерение.

Каждая глава завершается строгими и обоснованными выводами.

Приложение содержит Банк нереализованных научных идей, или Положения, вынесенные на защиту, в открытых докторских диссертациях по оперативно-разыскной деятельности (1995-2012); отзыв официального оппонента д.ю.н., проф. А.Ю. Шумилова на диссертацию А. М. Ефремова на тему «Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в оперативно-розыскной деятельности: теоретические и прикладные проблемы», на соискание ученой степени доктора юридических наук (2001); словарь терминов и определений; таблицы и перечни, представленные в монографию.

Изучение монографии свидетельствует о том, что она характеризуется очень высокой научной новизной. Автор исходит из того, что современная оперативно-разыскная наука в Российской Федерации — сложный полимерный феномен, который необходимо рассматривать и познавать под различными углами зрения. Так, с логико-гносеологических позиций она есть определенная автономная система научных знаний, частное проявление Большой науки как особой формы общественного сознания. С деятельностной позиции — это вид теоретико-познавательной деятельности, направленной на получение и применение новых научных знаний. С практической, правоприменительной точки зрения — это частица непосредственной производственной силы нашего общества, которая проявляется в обосновании позитивного воздействия на преступность, разработке оперативно-разыскных основ защиты человека и собственности от преступных посягательств, обеспечения безопасности общества и российского государства, теоретическом объяснении необходимости использования ОРД для решения иных социально значимых задач. В информационном ракурсе — это подсистема Большой науки, созданная для поиска, обработки, оценки информации об оперативно-разыскной реальности и выдачи научно значимых рекомендаций по ее преобразованию. С институциональных позиций оперативно-разыскная наука в Российской Федерации есть элемент социального института нашего общества. Наконец, с культурологической позиции — это неотъемлемый компонент отечественной культуры, форма передачи от одного поколения сыскологов и оперативников-практиков к другому положительного профессионально-сыскного опыта, которая обеспечивает наследственность развития научных знаний об оперативно-разыскной реальности.

Нужно согласиться с позицией автора, что систему базовых признаков содержания оперативно-разыскной науки составляют следующие: 1) для нее, как и для любой другой науки, характерно стремление добыть новое, научное знание, что является ее целью; 2) ее непосредственные задачи: а) описание, объяснение, прогнозирование процессов, явлений и фактов (событий) оперативно-разыскной реальности, составляющих объект ее изучения, т.е. теоретическое, научно значимое отражение данной реальности; б) воздействие на оперативно-разыскную реальность для ее улучшения, преобразования; 3) оперативно-разыскное научное знание системно; 4) все объекты оперативно-разыскной науки (от общего до непосредственного) невозможно свести к реальным объектам, они идеальны; оперативно-разыскная наука — проявление субъективной оперативно-разыскной реальности; 5) она должна иметь собственный формализованный язык и средства научного познания, а потому оперативно-разыскная наука (как познавательная деятельность) предполагает специальную научную подготовку ее субъектов.

Автор приходит к выводу, что методология оперативно-разыскной науки это: система научно-философских принципов и особых методов организации изучения возникновения, становления, развития и угасания познаваемой оперативно-разыскной реальности в целом и (или) ее компонентов (прежде всего ОРД), т.е. она есть система принципов и методов организации и построения постижения ее объекта и предмета; философско-науковедческая дисциплина, изучающая как общие проблемы обоснованности применяемых в оперативно-разыскной науке методов (способов) и т.д., так и частные — организационно-процедурные вопросы осуществления конкретного научного исследования оперативно-разыскной реальности (ее методику); философско-научная дисциплина (учение) об организации оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности. С этим следует согласиться.

К сожалению, среди специалистов-сыскологов нет единства в построении системы методов научного познания. Даже при выделении общенаучных методов видны различные подходы в их определении. По мнению автора, метод оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной научный метод) — научно значимый конкретный прием (способ), применяемый в ней (взятый сыскологом извне, в том числе из философии, т.е. вне научной системы, или выработанный ею) для научного познания оперативно-разыскной реальности.

Современную систему методов, используемых в научно-исследовательской работе по изучению оперативно-разыскной реальности, образуют два класса методов (две подсистемы). Первый класс методов теоретически составляют философские методы: диалектический (или, наоборот, метафизический); метод аналитической философии; интуитивный; герменевтический; феноменологический и др.

Для оперативно-разыскной науки особое значение приобретают методы общественно-гуманитарных наук и прежде всего юридических (правовых); дисциплинарные методы (частнонаучные) — те, которые характерны только для оперативно-разыскной науки. Эти методы составляют второй класс методов.

Кроме того, практическое значение для познания оперативно-разыскной реальности имеют методы междисциплинарных научных исследований.

Вероятно, членам диссертационных советов, в которых защищаются диссертации по оперативно-разыскной науке, необходимо принципиальнее подходить к оценке методологической оснастки научных работ.

Автор формулирует определение принципа оперативно-разыскной науки как исходного научно значимого нерушимого положения (руководящей идеи), определяющей (в системе с другими научными принципами) гносеологическую направленность и специфику научного исследования оперативно-разыскной реальности (ее фрагмента). Современное состояние научного познания системы принципов оперативно-разыскной науки позволяет гипотетически представить ее как единство принципов Большой науки, юридической науки и собственно оперативно-разыскной науки.

По мнению А.Ю. Шумилова, функция оперативно-разыскной науки — это отдельное ее направление, для которого характерны специфические черты содержания (задачи, цель и др.), играющее «автономную» роль в научном познании и преобразовании оперативно-разыскной реальности (ее конкретного фрагмента). В силу новизны такого рассмотрения понятия функции оперативно-разыскной науки, изложенное выше авторское определение следует считать постановкой проблемы, разрешение которой еще впереди. Допустимо многообразное построение системы функций оперативно-разыскной науки (при этом многое зависит от выбранных оснований и целей систематизации). С учетом направленности оперативно-разыскной науки имеются основания для выделения следующих трех функций: 1) теоретико-познавательной (когнитивной); 2) практически-прикладной (социальной); 3) идеолого-воспитательной.

Из вышеизложенного верно следует, что задача оперативно-разыскной науки — это поставленная для научного разрешения теоретически и (или) практически значимая проблема (вопрос) оперативно-разыскной реальности, зафиксированная в определенном материальном источнике (нормативным правовом или научно значимом). Понятия задачи оперативно-разыскной науки и функции данной науки не тождественны.

В книге предложено системное видение задач оперативно-разыскной науки: 1) изложение единства задач, характерных для каждой из функций оперативно-разыскной науки; 2) выделение задач оперативно-разыскного «внутреннего и внешнего» научного познания; 3) выделение основных и дополнительных задач оперативно-разыскной науки. Среди основных, приоритетных задач оперативно-разыскной науки сегодняшнего дня, с одной стороны, выделено скорейшее формирование парадигмального статуса самой оперативно-разыскной науки, а с другой — выработка ею научно значимых рекомендаций практическим подразделениям оперативно-разыскных органов по повышению эффективности ОРД и укреплению в ней законности.

Следует согласиться с тем, что понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (отечественной сыскологии) — это система образующих ее профессиональный язык терминов, понятий и категорий, позволяющих формализовать и обобщенно отразить проявления оперативно-разыскной реальности, связи и отношения, между ними, познаваемые оперативно-разыскной наукой, посредством выделения и материальной фиксации их существенных черт, признаков, свойств, частных законов и (или) закономерностей. «Оперативно-разыскная реальность» может и должна стать базовой категорией современного понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки. Однако соответствующих научных разработок именно этой научной категории сыскологами в Российской Федерации, к сожалению, фактически не имеется и почти не ведется. Поэтому требуется активизировать научный поиск по разработке оперативно-разыскной реальности как фундаментальной категории оперативно-разыскной науки.

Автор верно замечает, что для оперативно-разыскной науки как гуманитарной и одновременно общественной науки характерен низкий уровень интерсубъективности, т.е. крайне слабая независимость научного знания от личности ученого. Место оперативно-разыскной науки в системе наук антикриминального цикла в настоящее время не может быть окончательно определено в силу того, что эта наука до конца не оформилась. Одна ее часть, безусловно, носит правовой характер, а вторая — не правовой, только юридический (организационно-тактический).

По уровню организации научного знания оперативно-разыскная наука выгодно отличается от смежных научных образований, предназначенных познавать различные виды профессиональной сыскной деятельности. Если она уже достигла уровня самостоятельной юридическо-правовой науки, то теории разведки и контрразведки в силу недостаточной верификации научных знаний о них, все еще пребывают в преддверии науки, а область научных знаний о частной сыскной деятельности находятся еще на более низком организационном уровне — она еще не оформилась даже в теорию.

Оперативно-разыскная наука способна производить соответствующие научные образования: как внутри себя, так и во вне — на стыке с некоторыми другими юридическими и иными науками. Потому в ней в полной мере проявляется один из обязательных признаков истинной науки, каким выступает воспроизводство новых научных образований.

Автор дает определение субъекта оперативно-разыскной науки, коими в Российской Федерации являются сысколог и (или) формальное и неформальное научное объединение сыскологов, которые с позиций данной науки (в основном) и с учетом требований российского законодательства, в частности о соблюдении государственной тайны, исследуют оперативно-разыскную реальность и производят научный продукт, значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности. В силу исторической объективности автор различает две группы исследователей-ученых, познававших и познающих оперативно-разыскную реальность: 1) трудившихся до 1995 года; 2) исследующих проблемы оперативно-разыскной науки в современный ее период (с 1995 года по настоящее время). Вместе с тем следует учитывать то, что отдельные сыскологи «принадлежат» обеим исследовательским эпохам теоретического познания ОРД и в целом оперативно-разыскной реальности (донаучной и научной). В их числе уважаемые В.А. Атмажитов, В.Г. Бобров, В.А. Лукашов, Г.К. Синилов и некоторые др.

Все субъекты оперативно-разыскной науки работают в одном из двух ее секторов — закрытом или открытом (или в обеих секторах одновременно). Причем ведущую роль в формировании единой парадигмы современной оперативно-разыскной науки играют идеи и труды тех из них, которые открыто публикуют результаты научных исследований, т.е. создают общедоступный, поддающийся верификации научный продукт. Продукт оперативно-разыскной науки — результат научной деятельности субъекта данной науки, выраженный в получении им новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности и отраженный, как правило, в открытом или закрытом (секретном) материальном источнике информации. И с этим трудно не согласиться.

6. И.И. Басецкий, главный редактор журнала «Вестник Академии МВД Республики Беларусь» (Минск), член зарубежной секции редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик), доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Республики Беларусь (Минск, Республика Беларусь).

Проблемы формирования оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова), а также познаваемой ею оперативно-разыскной реальности в Республике Беларусь.

С благодарностью приняв поистине бесценный дар основателя сыскологии и научной школы сыскологов Александра Юльевича Шумилова в виде трех томов его монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации (2013–2016 гг.), детально изучив их, а также серьезные аналитические публикации украинских исследователей В. П. Крошко и В. Н. Чисникова, как всегда обстоятельные и аргументированные, воспринятые, понятые и одобренные научными и практическими работниками, имеющими непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме и реальное представление как о многочисленных публикациях А.Ю. Шумилова, так и о его научном творчестве[47]. Российские исследователи также много пишут о сыскологии и ее составляющих, о многотомной монографии А.Ю. Шумилова, других многочисленных публикациях Александра Юльевича.

Огромное удовлетворение получил автор доклада и последователи в именной научно-педагогической школе в области юриспруденции Беларуси «Теория и практика противодействия преступности с применением оперативно-разыскных сил, средств и методов» от глубокой, великолепно обоснованной, а потому убедительной научной статьи Бориса Аристарховича Спасенникова, члена редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)», доктора юридических наук, профессора «И снова о сыскологии и первых сыскологах России и стран ближнего зарубежья (обзор новых достижений оперативно-разыскной научной мысли»[48].

К исследованию проблем сыскологии в Республике Беларусь мы подходили с позиций необходимости изменения подходов к определению места и роли оперативно-разыскной деятельности в системе смежных, прежде всего, взаимосвязанных и взаимообусловленных юридических наук. Большинство наших экспертов, опрошенных научных и практических работников, участвующих в исследованиях проблем ОРД, обоснованно считает, что в основе всех усилий по совершенствованию деятельности оперативных подразделений находится так называемый «человеческий фактор», субъекты и участники оперативно-разыскного и уголовно процесса[49]. Поскольку последнее понятие включает в себя уголовно-процессуальное законодательство и деятельность по его применению, мы предложили науку и учебную дисциплину назвать уголовной процессуалогией[50]. В свою очередь мы считаем необходимым, как и подавляющее большинство указанных выше респондентов (25 экспертов и 71% из 285 опрошенных научных и практических работников) обеспечить максимальное сближение оперативно-разыскного и уголовно-процессуального законодательства[51], прежде всего, оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий[52].

Решение этого исключительно важного вопроса для теории и практики противодействия преступности позволит восстановить и обновить научную специальность 12.00.09, включив в нее уголовную процессуалогию, криминологию и экспертологию[53]; оперативно-разыскную науку (сыскологию).

Развивая идеи А.Ю. Шумилова, содержащиеся в его статье «Каким может быть (должно?) быть содержание нового паспорта научной специальности по оперативно-разыскной деятельности (12.00.12)», мы готовы подготовить такой паспорт по обновленной специальности 12.00.09, а также программу кандидатского минимума по этой специальности.

Взаимодействующие с научно-педагогической школой сотрудники оперативно-разыскных подразделений МВД Республики Беларусь, ГУВД Мингорисполкома поддержали активное креативное взаимодействие с российскими исследователями и одобрили результаты разработчиков актуальных проблем теории и практики оперативно-разыскной деятельности, которые могут быть учтены при организации согласованных и совместных исследований в Союзе России и Беларуси. В частности, одобрены предложения о введении в научный оборот и служебный обиход понятия «оперативно-разыскные функции» как направления оперативно-разыскной деятельности, которые ошибочно назывались в СССР формами ОРД[54]; максимальном использовании в защите прав и законных интересов людей возможностей публичного и частного права[55]; инновационных подходах к определению сущности современной оперативно-разыскной деятельности в Республике Беларусь; проблемах формирования оперативно-разыскного права в свете решения проблем юриспруденции в Беларуси, которых накопилось достаточно много, особенно в постсоветский период, а их решение предусматривалось в ходе проведения судебно-правовой реформы в Республике Беларусь[56].

В течение четырех лет (2013–2016 гг.) и в текущем 2017 году исследовались (а результаты публиковались) проблемы становления в Беларуси новой науки о профессиональном сыске — сыскологии, вопросы оперативного обслуживания (оперативно-разыскного мониторинга) подразделениями уголовного розыска закрепленных объектов; сыскной мониторинг ситуаций в сфере противодействия преступности; территориальный мониторинг ситуаций (оперативной обстановки) в сфере противодействия преступности; правовая основа оперативно-разыскного мониторинга, осуществляемого криминальной милицией органов внутренних дел; состояние и перспективы оперативно-разыскной науки в Союзе Российской Федерации и Республики Беларусь[57].

Завершились исследования и опубликованы результаты по темам: генезис, диалектика сыска, оперативно-разыскной деятельности, системы сыска и сыскологии; обоснование необходимости разработки оперативно-разыскного (сыскного) кодекса Республики Беларусь; о формировании системы сыска в Республике Беларусь; о необходимости разработки методологической основы для науки сыскологии — общей теории сыска.

Предложения о формировании системы сыска в Республике Беларусь мы представили в виде научного доклада еще в 2015 году[58].

В рамках Союза Российской Федерации и Республики Беларусь появилась возможность своевременно откликаться на новеллы в законодательстве[59], рассмотреть вопрос о необходимости разработки оперативно-разыскного (сыскного) кодекса Республики Беларусь. Учитывая необходимость гармонизации и даже унификации законодательства в Союзе России и Беларуси и направление в Государственную Думу Российской Федерации законопроекта «Оперативно-разыскной кодекс Российской Федерации»[60], возможно и в данном направлении тесное взаимодействие и сотрудничество.

В связи с необходимостью обретения новых сторонников возрождения сыска, основания и развития новой оперативно-разыскной науки — сыскологии, необходимостью ознакомления курсантов и слушателей, магистрантов и адъюнктов Академии МВД Республики Беларусь с новыми научными разработками и в Российской Федерации, и в Республике Беларусь, в нашем двухстороннем Союзе, в СНГ и ЕврозЭС, пришлось вновь обратиться к генезису и гносеологической сущности сыска, оперативно-разыскной деятельности, системы сыска и сыскологии[61], показать возможности сотрудничества стран бывших союзных республик, ставших суверенными государствами[62].

Завершить свой виртуальный доклад на второй Международной научной Интернет-конференции «10 лет становления сыскологи: реальность и перспективы» хотелось бы цитатой из великолепной аналитической работы Бориса Аристарховича Спасенникова:

«Итак, научная мысль сыскологов (так уже стали называть ученых, изучающих сыскологию) крепнет и развивается, количество публикаций о сыскологии неуклонно растет, а содержащиеся в них идеи начинают овладевать умами все большего числа специалистов, делая их сторонниками единого научного познания ОРД и других видов профессиональной сыскной деятельности… формирование сыскологии — настоятельное требование объединения дальнейшего развития научных взглядов отечественных ученых-юристов на единую, по сути, область научных знаний о различных направлениях профессионального сыска, ныне исследуемую разрозненно»[63].

Мы полностью разделяем эти мысли!

7. В.П. Крошко, почетный член редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)» (Киев, Украина).

Сыскология: теория в сыске и проблемы.

Вынесенная в заглавие проблема очевидна своей связью с решением важных научных и практических задач сыскной деятельности. Она, в первом приближении, восполняет лакуну элемента «теория» в статье «О логической структуре философии сыска и насущных проблемах» («О(сы). № 1. 2017).

Логическая структура философии сыска включает в качестве элементов: основания науки; законы; понятия; теории; идеи. Общая теория сыска — сыскология, как форма научного знания, даёт целостное представление о границах существования, процессах и явлениях сыскной действительности. По сути, понятие «теория» (с греч. тheoria наблюдение, исследование), означает обобщение опыта и практики, отражающих объективные закономерности развития природы и общества; это может быть и совокупность обобщённых положений, образующих какую-либо науку или её раздел. (Словарь иностранных слов. 15-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1988. С. 491) Имеются и иные определения понятию «теория».

Созданная профессором А.Ю. Шумиловым общая теория видов сыска — сыскология, являет науку, соответствующую научным основаниям и логической структуре философии сыска, охватывающих законы, понятия (категории), теории, идеи — в их взаимосвязи[64]. Его парадигма в методологии научно-теоретического познания сыскной действительности и сыскной деятельности, реализуется в соответствии с основаниями науки: её идеалам и нормам; научной картиной мира; философским основам науки.

В труде «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» автор блестяще явил технологию познание сыска в диалектической взаимосвязи форм и средств, таких, как — идея, проблема, гипотеза, концепция и теория. На уровнях взаимодействия этих понятий научное познание сыска обретает знание о зависимостях объектов исследования от применяемых методов познания, от особенностей познаваемого — на фундаментальном теоретическом уровне, а также в целенаправленных теоретических и прикладных научных исследованиях. Гносеология сыска охватывает взаимосвязь двух отличающихся уровней познания — эмпирического (описательного) и теоретического (объяснительного). И в этой связи, методология познания феномена сыска профессора А.Ю. Шумилова в качестве объектов познания выделяет отдельные виды сыска, их структуры, функции, системы, решает связанные с ними и иные проблемы сыскной действительности, предопределяя их развитие сыскологией посредством таких форм познания, как теории. Гносеология сыска обрела эффективные возможности познания законов и закономерностей сыскной деятельности, соотношения в ней реальностей бытия с сыскными знаниями о стратифицированном обществе, ступенях и формах развития собственно сыскного сознания, знания и познания, используя необходимое знание. К примеру, в создании теории сыскной превенции научная школа профессора А.Ю. Шумилова учитывает теории учёных криминологов — Чезаре Беккариа и Ганса Йохима Шнайдера (ФРГ)[65].

По сути, методология профессора А.Ю. Шумилова создала возможность и метатеоретического подхода к «собственным нуждам» сыскологии, когда создаваемые метатеории позволяют анализировать проблемы структур, функций, систем, методов, свойств, как и способов построения науки сыскологии, в аспекте общей теории систем по отношению к отдельных видам сыска, их специальных частных теорий и иного.

Разработки начал историософии сыска, где сыскология познаётся в генезисе, являются в работах профессора Б.А. Спасенникова, отражающего причинные связи между проблемами-детерминантами (вызовами) сыскной действительности и следствиями — их разрешениями наукой сыскологией в рамках сыскных теорий[66]. Концептуальное изложение сыскной теории направления сыска доцента А.Н. Позднякова, значимо интересно отражением сложных проблем борьбы с этнической преступностью и предлагаемыми их решениями. Заметим, однако, что упомянутые проблемы разрешимы Общей теорией видов сыска — наукой сыскологией, но не иной частной теорией[67].

Представленное профессором А.Ю. Шумиловым учение о сыске и его теориях (например, в работе «Феномен научных школ профессионального сыска. М., 2007»), по сути, является примером исследования системы идей развития, реализовавшихся как предтечи сыскологии, Они осознавались сыскным сообществом как формы организации научного знания, в частности — как теории, от эмпирических (описательных) до теоретических (объяснительных). По П.В. Копнину, знание (получаемое в семье, в школе на улице) — это объективная реальность, охваченная сознанием сыщика, а познание являет собою процесс обретения знания посредством создания теорий (концепций), и явления обществу ранее неведомого, обретённого, знания[68].

Отношения взаимосвязи триады одноуровневых, но не тождественных, понятий — сознание, знание, познание, указывающую на их генетическую взаимосвязь. Упомянутое являет проблему и логики сыска, а также и психологии сыска, требующих убедительных теорий для решения проблем обоснованной дифференциации в качестве прикладных сыскных наук.

Законы и закономерности сыска, выведенные профессором А.Ю. Шумиловым, детерминируют развитие профессионального мышления, обуславливают построением сыскных теорий непрерывный процесс познания, повышая добытым знанием эффективность сыскной деятельности[69]. Методология науки — это её организация. В связи с этим, логика парадигмы (основной научной теории) профессора А.Ю. Шумилова, в его концептуальной статье о науке сыскологии (2007г.), содержала детерминанты создания современной Доктрины и Стратегии сыска, как и достижение уровня Оперативного Искусства упреждающего сыска на основе разработок сыскологией проблем генетической связи гуманитарных и технических наук. (См. В.П. Крошко. Сыскология — назревшая необходимость (о некоторых аспектах методологии профессора А.Ю. Шумилова / В.П. Крошко // Оперативник (сыщик). 2008. № 4. С. 8-20)[70]. Практика упреждающего сыска наиболее остро нуждается в обеспечении теориями научно — прогнозируемоего развития движения (перевода) сыскных ситуаций из области стохастического закона к завершению в области динамического. Наличие проблем подвигает к познанию, а их решения, по П.В. Копнину, охватываются (перефразируя для нашего случая), категориями сыскной гносеологии — «сыскная проблема», «сыскной факт» и «сыскная система», требующих осознания сущности элементов этой структуры, а также и построения теории, снимающей проблему понятия «структура терии (кнцепции) сыска»[71]. Заметим, что сыскные теории, реализуемые на разных научных уровнях, представляют метатеоретическую проблему, ждущую специального исследования.

У В.П. Кохановского в структурные компоненты теоретического познания входят: проблема, гипотеза и теория[72].

Методологи А.М. Новиков и Д.А. Новиков, отождествляют понятия «теория» и «концепция», разработали и предложили исследовательскую схему, содержащую: замысел-выявление противоречия — постановку проблемы — определение объекта и предмета исследования — формулирование его цели — построение научной гипотезы — определение задач исследования — планирование исследования(составление временного графика необходимых работ). И структуру логики концепции[73].

Парадигма профессора А.Ю. Шумилова направлена на устранение пробелов и отставаний в обеспечении научным познанием теории и практики сыска. Отсюда необходимость теории, снимающей проблему определения понятия «структура теории (концепции) сыска».

Проведенный профессором А.Ю. Шумиловым анализ открытых докторских диссертаций (за 1995-2012 гг.), представляющих различные теории, школы, течения и направления познания сыска, указал на необходимость методологического и методического обновления оснований в решении проблем как Общей теории сыска — сыскологии, так и теорий видов сыска[74].

Безусловно, что без овладения философией сыска, как методом познания (и иными его формами), её понятийным аппаратом, а также создания методологий решения проблем теориями не эмпирического (описательного), а теоретического (объяснительного) уровня, невозможно. Об этом замечательно и аргументировано сказал азербайджанский учёный Бахшеиш Мамед оглы Аскеров в статье «О некоторых аспектах зарождения новой науки о профессиональном сыске» («О(сы»). № 4 (32). 2012. С. 6-9).

Знание о взаимосвязи этих уровней познания предопределяет необходимость познания проблем сыска на научно-теоретическом уровне, ибо построение сыскной теории (концепции) требует следования законам логики, не только описаний, но объяснений и предсказаний явлений сыскной действительности, обретая предсказательную силу, выявлять неизвестные ранее факты, подтверждая зрелость сыскной теории.

В литературе встречается описания структуры научной теории, содержащей и такую последовательность элементов: основания теории; идеализированный объект; логика теории; совокупность законов и утверждений-следствий основных положений теории.

К функциям научной теории относят объяснение, описание, предсказание. Главной из них является предсказательная, прогностическая (или эвристическая). Что касается логической последовательности действий по получению нового знания, то она выглядит так: накопление фактов; формулирование проблемы; выдвижение гипотезы; проверка гипотезы; построение научной теории[75]. Приведенное выше разрабатывалось отечественными учёными на основе диалектического материализма, как научного метода познания. Здесь уместно отметить факт наличия в библиотеках значительного количества разработок по теории познания, которые могут быть использованы в разработках сыскных теорий стратегического, оперативно-тактического и тактического уровней. Специалист по философии науки Лорен Р. Грехем (США) отмечает, что в интеллектуальном отношении диалектический материализм является вполне разумной, заслуживающей внимания, точкой зрения, она представляется более интересной, чем принято было до сих пор считать философами и учёными за пределами Советского Союза»[76].

Профессор А.Ю. Шумилов, предваряя издание, ставшее широко известным, своего труда «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» в 3-х томах (4 кн.), решая проблемы теории сыска, опираясь на материалистическую диалектику, что обеспечило создание комплекса взаимосвязанных сыскных наук и направлений развития теории сыска: философию сыска; социологию сыска; сыскное право; процессуальное сыскное право; сыскную наукометрию; историю школ российского сыска; направление сыскной логики; направление сыскной психологии; создал (а имевшийся — упорядочил) понятийный аппарат новой науки сыскологии (несколько словарей, энциклопедий и ряд статей), сформулировал проблемы и наметил пути их решения в сотнях научных статей. Эта целеустремлённость учёного отражает осознанную необходимость приведения теории сыска в соответствие с требованиями строящейся в Российской Федерации формации информационного общества. Теоретик, исследователь социальных отношений в сыскной деятельности А.Ю. Шумилов, реализовал теории перехода науки о сыске от эмпирики к научно-теоретическому уровню. Для практики сыска его труд неоценим, ибо, по Морису Конфорту, чтобы: «…знать, каковы действительные обстоятельства, какие существуют проблемы и что мы можем или не можем сделать в этом отношении, наука должна отличить в наших обстоятельствах случайное от необходимого и то, чего можно избежать, от неизбежного. Не сделать этого означало бы отказаться от научного анализа и склониться перед лицом фактов»[77].

Сыскная теория начинается не на пустом месте. Привлекшие внимание факты (достоверное знание), относимые к происшедшему событию, требуют систематизации. Истолкование их связей и отношений между собой и исследуемым событием может не дать достаточных оснований считать их истинными. Здесь вероятность порождает «знание о незнании» — проблему, решаемую построением версий, (гипотез-предположений, вероятностных знаний) о происхождении, отношении и роли обнаруженных фактов в исследуемом событии.

Та из версий, которая найдёт подтверждение проверкой (верифицируется), становится фактом, концепцией, принятие которой сыскным сообществом, в случаях научного уровня решения проблем, определяет её в ранг сыскной теории.

3. Знакомство с материалами научных исследований и публикаций в журнале «Оперативник (сыщик)» позволяет выделить проблемы философии сыска и сыскологии, осмысление и теоретическая разработки которых, безотлагательны необходимы и теории и практике-с учётом вызовов времени.

К ним, как представляется, прежде иных относятся:

1) в аспекте философии сыска:

– проблема разработки теории сыскной превенции;

– проблема разработки теории взаимосвязи с философией техники;

2) в аспекте сыскологии:

а) в аспекте профессиональной подготовки:

– требуется решить проблему создания теории непрерывного образования сыщиков — по направлениям занятости;

– требуется решить проблему создания теории постоянного совершенствования структуры и функций сыскных подразделений и специализации кадров;

б) в аспекте технической вооруженности:

– проблема создания теории сыскного сетецентризма (стратегического, оперативно-тактического, тактического уровней);

– проблема разработки теории рефлексивного управления (стратегический, оперативно-тактический, тактический уровни);

– создание теории совершенствования экипировки сыщика, вооружения, физической и моральной подготовки:

– создания сыскной теории измерений;

– создания теории сыскного мониторинга (сканирования);

– создания теории сыскного распознания образов;

– проблема создания теории тактики (и техники) использования возможностей нанотехнологий;

– проблемы теории своевременного обретения и адаптации новой техники информационных, телекоммутационных, космических и иных технологий и спецтехники.

Цели теоретических исследований проблем теории и практики сыска должны отражаться в обновляемых программах обучения сыскным наукам, упреждая вызовы-детерминанты наступающей сыскной действительности. Нельзя допустить, например, чтобы проблема (знание о незнании) взаимосвязи сущностей понятия «теория», выражающая форму научного знания, и «идея», отражающее высшую форму научного познания, пребывали в неразрешимом противоречии.

Заметим, что теории профессора А.Ю. Шумилова изложены с уважением к читателю, о сложном — доступно пониманию познающим, являя несомненное достоинство их содержания. Академик Н.Н. Моисеев мечтал доступно донести составляющие миропонимания, которые должны лечь в фундамент образованности, необходимой человеку, вступающему в ХХI век, в «век свершений», ибо человечество дошло до роковой черты, а перешагнуть её, как это случилось во времена неолита, в атомную эпоху не удастся[78]. В развитие мыслей Н.Н.Моисеева, президент института Курчатова М.В. Ковальчук при рассмотрении проблем философии естествознания подчеркнул роль интеграции наук, а также ценность исследований Александра Зиновьева, российского философа, создавшего теорию логической социологии (РЕН АП от 29.03.2017). Логическая социология ждет теоретиков-сыскологов!

Теоретические и практические проблемы сыска в количестве возросли и качественно усложнилось. Например, предмет сыскологии охватывает проблемы городской герильи (борьбы с подпольем — террористами, наркоторговцами и т.п.), как и проблемы упреждения антиподов на иных театрах, при том, что техническая вооруженность позволяет обнаруживать базы и передвижения антиподов в лесу, лесостепи, в горной местности. Решение проблем, связанных с преступными сообществами Аль-Каида, Талибан, ИГИЛ и иными, учитывая НТР и применяемые ими изощрённые способы и средства террора, требуют глубоких теоретических исследований. Объем знаний в мире удваивается каждые 5–7 лет, а новые опаснейшие наркотики синтезируются десятками в месяц.

В сыскных науках теория (рассмотрение, исследование) представляет собою также форму научного познания, т.е. систему достоверных знаний об исследуемом фрагменте сыскной действительности, логическая структура которого обеспечивает обобщение закономерностей и иных сущностных характеристик объекта. Теория также (как метатеория) включает в качестве проблем исследование не только диалектической взаимосвязи эмпирического и теоретического уровней, но и самого процесса познания, а значит, законов и закономерностей, присущих этим уровням. Теория взаимосвязи философии сыска и философии науки (техники), исследуемая А.Ю. Шумиловым и его научной школой, является, по сути, генетической, методологически обосновывая новый вид упреждающего сыска, в основе которого — теории сыскной сетецентризма и сыскного рефлексивного управления. Философские основания сыска (философия сыска и философия техники) способствуют развитию собственно теорий сыскологии — например, современной теории следопытства и контрследопытства, теории сыскного риска, теории техники безопасности сыска и иных. В то же время рефлексия сыскологии остро нуждается в решении проблем метатеоретического уровня познания процессов развития сыскологии, а также внешних её связей с иными научными системами с учётом НТР.

Широко известно, что развитие знания (по Т. Куну) происходит по вертикали, посредством парадигм — революционных перестроек научных взглядов, и по горизонтали — путем совершенствования (углубления, модернизации) уже существующего. Учение профессора А.Ю. Шумилова и его научной школы, учитывая НТР, является научной базой выработки тактики упреждающего оперативного реагирования сыска на появление новых и сверхновых технологий, подготавливаемых и используемых антиподами. Это нанотехнологии, новые виды связи, спецтехника на новых принципах, а также новые виды ВВ, ОВ, наркотических средств и иного. Акцент МВД РФ на профилактике способствует развитию теории сыскной превенции, предопределяя участие сыскологов в решении проблем тактики применения систем РЭБ, беспилотников, теории измерений, теории мониторинга (сканирования) и теории распознания образов, а также иного в целях борьбы с терроризмом.

Таким образом, профессором А.Ю. Шумиловым созданы концептуальные основы для теории упреждающего сыска с использованием сетецентрических технологий выявления признаков опасностей и угроз. Идеология этой теории — в упреждающем выявлении убедительных признаков наличия сыскных противоречий, её практическая направленность на опережение реализации угроз и вызовов со стороны террористов, использующих транснациональную преступность, в структуры которой инкорпорированы подразделения поддержки террористов.

Эта идеология охватывает и иные направления, связанные с использованием достижений НТР. По П.В. Копнину, структура категорий проблема-факт-система соответствует главным этапам научного исследования. По учению А.Ю. Шумилова, информация о кадровом некомплекте в каком-либо регионе, определённых специалистов сыска указывает на наличие проблем, подлежащих порой теоретическому осмыслению. Восполнить пробел, связанный с подготовкой требуемых специалистов, по ряду причин не представляется возможным в обозримом будущем, что порождает серьёзную проблему, детерминируемую усложняющейся оперативной обстановкой и неутешительным прогнозом её развития. Требуются теории, обеспечивающие снятия неопределённости решением проблемы. Как не парадоксально, но проблема являет собою знание о незнании чего-то конкретного.

Исследование прошлого опыта, классификация отдельных факторов и их групп и т.п., позволяет обратиться к аналогии в моделировании поиска путей решения проблемы. Версии (гипотезы — вероятностное знание) решения проблемы могут включать несколько вариантов, из числа которых выбирают вариант подготовки специалистов в ВУЗе региона, располагающим соответствующей научной базой. Версия находит своё подтверждение в наличии искомого ВУЗа с необходимыми возможностями. Разработанная на этом знании концепция указывает на возможность использования идеи НИРС, в рамках которой возможно осуществление специализация (или подготовки, переподготовки по нескольким программам: краткосрочным; среднесрочным; долгосрочным) необходимых для практики специалистов из числа студентов разных курсов. В рамках долгосрочной программы возможна упреждающая подготовка научных работников необходимого профиля, специальная программа подготовки которых должна обеспечить углубленную специализацию прозелита с начальных курсов, используя специальное методическое сопровождение: контрольные по комплексу предметов специализации, курсовые, взаимосвязанные едино целью в русле специализации.

В созданных условиях дипломная работа может быть подготовлена в качестве развёрнутого плана-проспекта диссертационного исследования по теме направления специализации, подготовленное по долгосрочному плану под руководством квалифицированных научных руководителей. В этом заложена система, отражающая сыскную теорию специальной подготовки сыщиков, реализуемая в открытом, полуоткрытом и закрытом режимах. Разрабатываемая сыскная теория, следует обратить внимание, верифицируемая на всех этапов её развития.

На практике, как представляется, решение такой проблемы может иметь место при условии реанимации института наставничества, но на основаниях, свободных от ошибок прошлого.

8. Алексей Вячеславович Агарков, начальник кафедры оперативно-розыскной деятельности юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент (Владимир), e-mail: agarkov2107@rambler.ru.

К вопросу о принуждении при проведении гласных оперативно-разыскных мероприятий оперативными подразделениями УИС (приглашение к дискуссии).

На этапе формирования сыскологии как науки представляется необходимым выделить, на взгляд автора, одно из актуальных на сегодняшний день направлений ее деятельности — выявление проблем сыскного законодательства (к которому мы относим не только действующий Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[79], но и иные законодательные акты и их отдельные нормы, регламентирующие различные аспекты оперативно-разыскной или иной сыскной деятельности), а также разработка научно обоснованных путей их разрешения. Такая работа уже ведется многочисленными коллективами ученых различных ведомств, однако, по нашему мнению, в рамках сыскологии их усилия могут объединиться или, на начальных этапах развития сыскологии как единой интегративной науки, взаимно обогатить друг друга. Именно в указанном аспекте мы и попытались построить настоящее выступление.

Одним из правовых пробелов, существующих в ФЗ об ОРД, по мнению автора, является отсутствие в законе мер оперативно-разыскного принуждения: задержания, доставления и досмотра лиц при проведении оперативно-разыскных мероприятий (далее также — ОРМ). В практике осуществления оперативно-разыскной деятельности (далее также — ОРД) нередко складывается ситуация, когда противоправные действия виновных лиц выявляются оперативными сотрудниками внезапно и требуют применения соответствующих мер принуждения. При этом, учитывая задачи оперативно-разыскной деятельности, осуществляемой указанными подразделениями, под противоправными действиями в настоящей публикации будут пониматься только преступления и совершаемые осужденными нарушения установленного порядка отбывания наказания в исправительных учреждениях.

Следует отметить, что указанный недостаток ранее неоднократно выделялся в научных трудах[80] представителей различных научных школ и субъектов ОРД, а относительно недавно был подвергнут научному анализу применительно к условиям уголовно-исполнительной системы (далее — УИС)[81]. Учитывая актуальность и прикладной характер затронутой авторами темы, мы посчитали необходимым продолжить ее научное обсуждение.

Как справедливо отмечают Р.Г. Налбандян и проф. Б.А. Спасенников, проблема применения мер принуждения является общей для всех субъектов ОРД. Вместе с тем, по их мнению, «оперативно-разыскное принуждение», несмотря на отсутствие соответствующих норм оперативно-разыскного законодательства, «широко применяется в оперативно-разыскной практике», «а все действия, связанные с применением физической силы и специальных средств, совершаемые в целях захвата и доставления лица до процессуального решения о задержании, осуществляются оперуполномоченным на свой страх и риск» [82].

С мнением уважаемых авторов трудно однозначно согласиться. В этой связи автор разделяет мнение В.А. Гусева[83], который подчеркивает, что оперативно-разыскное принуждение недопустимо и применяться не должно в связи с отсутствием соответствующих норм закона. В целом соглашаясь с существованием поставленной авторами проблемы, тем не менее следует отметить, что юридически подготовленные оперативные сотрудники УИС соотносят свои действия с требованиями нормативных правовых актов, регламентирующих деятельность правоохранительных органов в целом и УИС в частности, а в случае отсутствия правовых оснований для применения непосредственно ими мер принуждения используют возможности взаимодействия с иными правоохранительными органами, которым такое право предоставлено законом.

Исходя из этого, автор считает возможным заключить, что, по его мнению, хотя меры оперативно-разыскного принуждения и используются на практике, не будучи закрепленными в оперативно-разыскном законе, они осуществляются в соответствии с нормами законодательства, регламентирующего деятельность их применителей — субъектов ОРД. Вместе с тем, с целью обеспечения унификации применения норм оперативно-разыскного закона, представляется необходимым законодательно закрепить права и обязанности как оперативных подразделений всех субъектов ОРД по проведению ОРМ, так и лиц, в отношении которых они осуществляются. Особенно актуальным указанный вопрос представляется для гласных ОРМ, проведение которых не регламентируется ни уголовно-процессуальным, ни оперативно-разыскным законами[84].

Характеризуя современное состояние данной проблемы, проф. А.Ю. Шумилов, отмечает, что негласность есть сущностное свойство ОРД, без нее эта деятельность изменится и переродится в нечто иное[85]. Его поддерживает проф. А.Е. Чечетин: «Суть ОРД, ее специфика и особое положение, как известно, исторически заключалась в исключительно негласном, тайном характере»[86]. Закрепление в ФЗ об ОРД принципа сочетания гласных и негласных методов и средств не свидетельствует о возможности использования каких-либо принудительных мер при осуществлении ОРД, а лишь дает возможность проведения отдельных ОРМ хотя и гласным способом, но без принуждения. Примером проведения такого ОРМ, по нашему мнению, может служить гласный опрос, проводимый с согласия опрашиваемого лица.

Как пишет далее проф. А.Е. Чечетин, «будучи убежденными в недопустимости принудительных мер при осуществлении ОРД исследователи из Омской Академии МВД России в серии комментариев к ФЗ об ОРД отмечали, что гласная форма проведения ОРМ, в частности обследования, может применяться лишь при условии согласия владельцев обследуемых объектов[87]. Эта позиция получила признание у многих специалистов[88] и не вызывала каких-либо дискуссий на протяжении длительного времени»[89]. В свою очередь, считаем необходимым добавить к приведенному списку ученых трудов мнение уважаемого О.А. Вагина[90], который, в соавторстве с другими известными учеными, приводит следующий комментарий к отдельным ОРМ: «Гласный сбор образцов проводится при согласии их владельцев (носителей)… Проведение обследования местности… на участках земли, находящихся в частном пользовании или владении, производится открыто, с согласия собственников или владельцев, либо негласно или зашифрованно».

Однако, продолжает проф. А.Е. Чечетин, оперативно-разыскная практика вопреки устоявшемуся доктринальному толкованию закона по-иному начала подходить к условиям гласного обследования. Закрепленное в ст. 15 ФЗ об ОРД полномочие органов, осуществляющих ОРД, на гласное и негласное проведение ОРМ стало пониматься правоприменителями как возможность их гласного осуществления не только без согласия, но и вопреки воле лиц, в отношении которых они осуществляются. Такое расширительное толкование положений ФЗ об ОРД привело к распространению приемов принудительного гласного обследования нежилых помещений…»[91].

В ходе научных дискуссий по затронутому вопросу автору довелось услышать позицию одного из ученых, разрабатывающих вопросы осуществления ОРД в УИС, состоящую из следующих тезисов.

1. Ст. 1 ФЗ об ОРД дает право осуществлять ОРМ гласно и негласно, однако не раскрывает, какие действия могут осуществляться при их осуществлении.
2. Тактика осуществления ОРМ, в соответствии с ч. 2 ст. 4 ФЗ об ОРД, может регламентироваться ведомственными нормативными правовыми актами, носящими закрытый характер. Требование наличия согласия заинтересованных лиц на проведение ОРМ в их отношении в указанных действующих нормативных правовых актах ФСИН России не содержится.
3. Ч. 2 ст. 15 ФЗ об ОРД устанавливает порядок изъятия документов, предметов, материалов при проведении гласных оперативно-розыскных мероприятий.
4. Следовательно, оперативный сотрудник, руководствуясь закрытым ведомственным нормативным правовым актом, имеет право осуществлять ОРМ, не ограничивающие конституционные права граждан, гласно, без решения суда или согласия заинтересованных лиц, при этом изымать документы, предметы, материалы. Если лица считают свои права нарушенными, они имеют право обратиться в органы прокуратуры или суда.

Нам представляется, что указанная процедура представляет собой подмену уголовно-процессуальных действий гласными ОРМ, к которым, как известно, не предъявляются требования, безусловное соблюдение которых необходимо при проведении следственных действий. Более того, в качестве примера ведомственного одобрения такой подмены возможно привести «Инструкцию о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[92], которая содержит регламентацию прав и обязанностей должностных лиц, проводящих указанный вид оперативного осмотра, в том числе возможность привлечения к этому ОРМ сотрудников подразделений специального назначения ОВД «в целях обеспечения физической защиты сотрудников, проводящих обследование», что возможно лишь в случае активного противодействия проведению мероприятия, т.е. Инструкция допускает проведение ОРМ вопреки воле участвующих в нем лиц.

В связи с этим Д.Г. Шашиным и А.В. Коршуновым[93] предлагается при ответе на вопрос лица, в отношении которого проводится ОРМ, имеется ли разрешение суда или иная санкция для проведения данного ОРМ, ссылаться на утвердивший указанную инструкцию приказ МВД России и иметь при себе его распечатанную копию. Однако автору это представляется несколько некорректным, как и само утверждение авторов о возможности принудительного оперативного осмотра нежилого помещения.

Полностью поддерживая в рассматриваемом вопросе позицию проф. А.Е. Чечетина, мы считаем, что указанный нормативный правовой акт МВД России регламентирует исключительно деятельность сотрудников МВД России и не может подменять собой требования закона даже при их отсутствии. Опираясь на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, проф. А.Е. Чечетин абсолютно верно утверждает, что «правовое регулирование, направленное на ограничение прав и свобод граждан, допустимо лишь федеральным законом[94], но не подзаконным нормативным актом, да к тому же ведомственного характера… ФЗ об ОРД закрепляет в ст. 15 лишь право на гласное проведение ОРМ, но не предусматривает возможности принудительной реализации этого права». В пользу данного тезиса процитируем постановление ЕСПЧ по делу «Быков против России»: «п. 76 …закон[95] должен быть сформулирован в достаточно ясных выражениях…»[96], а также напомним один из основополагающих принципов юриспруденции — закон не имеет расширительного толкования.

В связи с этим, учитывая существующий правовой пробел, мы считаем необходимым законодательно предусмотреть право лиц в случае проведения гласных ОРМ отказаться от участия в их проведении в случае, если отсутствует решение суда, обязывающее их к такому участию. Так, например, гражданин имеет право игнорировать требование оперативного сотрудника принять участие в опросе, сборе образцов для сравнительного исследования, не предоставлять занимаемое им служебное помещение для обследования и т.д. Указанное предложение вносится с целью размежевания оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий, устранения возможностей превышения пределов полномочий оперативным составом.

В свою очередь, граждане обязаны выполнять законные требования должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, т.е. требования, основанные на нормах законодательства. Так, например, гражданин имеет право проигнорировать требование оперативного сотрудника УИС о проведении гласного оперативного осмотра принадлежащего ему автомобиля, но не имеет права отказаться от выполнения данного требования, если автомобиль будет находиться на территории исправительного учреждения, на которой установлены режимные требования. В этом случае досмотр будет проведен на основании ч. 6 ст. 82 «Режим в исправительных учреждениях и его основные требования» Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации[97], устанавливающей, что администрация исправительного учреждения вправе производить досмотр находящихся на территории исправительного учреждения и на прилегающих к нему территориях, на которых установлены режимные требования, лиц, их вещей, транспортных средств.

Все вышеизложенное в полной мере касается и осужденных, в отношении которых могут осуществляться не гласные ОРМ, а режимные меры — обыск, доставление в дежурную часть, досмотр и др. Несмотря на внешнюю схожесть, режимные меры имеют иную правовую природу, хотя их результаты после определенной процедуры также могут быть при соблюдении определенных условий быть использованы в уголовном процессе в качестве доказательств.

Подводя итог, автор подчеркивает, что не претендует на однозначность в определении истины и предлагает в дальнейшем продолжить научную дискуссию ученых-сыскологов и сыщиков-практиков — только в споре рождается истина.

9. Бажанов Станислав Васильевич, ведущий научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, старший советник юстиции, академик Петровской академии наук и искусств,

Воронцов Андрей Александрович, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, советник юстиции.

Легализация в оперативно-разыскном законодательстве понятия подведомственности как фактор, способствующий своевременному выявлению, раскрытию и расследованию преступлений экономической направленности

Исследование многолетнего опыта правоохранительной деятельности показывает, что доминирующая в той или иной стране социально-экономическая политика задаёт базовые параметры политики уголовной, предопределяя пределы целесообразного вторжения государства в сферу хозяйственных отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления[98].

Принято считать, что первые научные труды, специально посвящавшиеся уголовной политике, принадлежат С. Гогелю и М. Чубинскому[99]. Первый из них определял уголовную политику как учение о существующих (репрессивных и превентивных) мерах борьбы с преступностью, подчеркивая слабую роль государственных органов в обеспечении превенции в развитие потенциала общественного влияния на исполнение наказаний и предупреждение уголовно наказуемых деяний.

Понятие уголовной политики, предложенное М. Чубинским, было более полным и для своего времени масштабным. Уголовная политика, по его версии, являлась ветвью науки уголовного права, призванной вырабатывать указания для наилучшей постановки дела уголовного правосудия как путем социальных реформ, так и посредством создания наилучшего уголовного законодательства[100]. Содержание уголовной политики указанный автор видел в превенции репрессии и в политике уголовного законодательства. Однако основное содержание его работы составляла скорее философия уголовного права.

Из новейших взглядов на данную проблему следует выделить воззрение, согласно которому термином «уголовная политика» охватывается система принципов, политических и политико-правовых предписаний, критериев, правовых и иных социальных норм антикриминального цикла, криминологических программ, в том числе по ресоциализации преступников, выработанных на научной основе и осуществляемых государством совместно с субъектами российского гражданского общества по обеспечению правопорядка, предупреждению преступности и борьбы с ней, безопасности личности, а в необходимых случаях — национальной безопасности»[101].

На взгляд авторов, рассматриваемый термин («уголовная политика») малопригоден для определения той сферы государственной деятельности, которая в данном случае подвергается исследованию. Обусловлено это тем, что словарное его определение, считающееся общепринятым, буквально означает «имеющий отношение к преступлению»[102], чем подчеркивается криминальная, преступная его этимологическая природа[103]. Поэтому учитывая не смолкающие в теории права и государства дискуссии на предмет того, что является первичным — государство или право, авторы настоящей статьи склонны называть анализируемый феномен ничем иным как государственно-правовой политикой Российской Федерации в области борьбы с преступностью[104].

Тем не менее, завершенного определения рассматриваемого феномена в науках уголовно-правового блока до сих пор не выработано. Выносившиеся на суд научной общественности различные её дефиниции касались в том числе уголовно наказуемых деяний в сфере экономики, с учетом специфики их совершения, детерминации, особенностей уголовно-правовой квалификации, а также ответственности. В связи с этим, в теоретическом плане, а также в целях формирования объективных статистических показателей представляется возможным выделить, как минимум, два элемента, определяющих государственную правовую политику Российской Федерации в области выявления, раскрытия и расследования преступлений экономической направленности. Первый — формирование качественного федерального законодательства об ответственности (уголовной, административной, гражданской) за противоправные формы поведения хозяйствующих субъектов[105]. Второй — его (соответствующего законодательства) эффективное применение.

Надо заметить, что действующий Уголовный кодекс Российской Федерации был принят в 1996 г. в условиях новой (для того периода времени) экономической политики, когда многие институты еще не существовали или только что зарождались. Соответственно, посягавшие на них общественно опасные деяния в нём (УК РФ) не предусматривались. С другой стороны, часть экономических отношений в современных реалиях стала представлять крупные (под-) отрасли отечественной экономики, в которых сформировались эффективные механизмы обеспечения их охраны. Поэтому преступные посягательства на часть из них уже не представляют той общественной опасности, существовавшей в условиях их неразвитости. В виду изложенного оставление в силе старых уголовно-правовых норм, предусматривавших уголовно наказуемые деяния, посягавшие на подобные отношения, влекло излишнюю уголовно-правовую репрессивность.

Именно поэтому действующий уголовный закон, с одной стороны, характеризуется чрезмерной криминализацией, а с другой — не предусматривает всего спектра новых противоправных деяний в хозяйственной сфере.

Не составляет особого секрета то, что под экономической преступностью ныне принято понимать социальное, относительно массовое, изменчивое, но устойчивое явление, состоящее из совокупности преступных посягательств, совершаемых в сфере экономики либо связанных с экономической жизнедеятельностью общества. При этом разработка ключевого понятия «экономические преступления» в теории советского, а впоследствии и российского уголовного права, постоянно вызывала бурные научные дебаты[106], поскольку очевидно, что любое из них так или иначе затрагивало и затрагивает экономические основы жизни социума.

В отдельных случаях экономическую преступность пытаются представить в виде особого типа соответствующих отношений рыночного характера, выраженных в криминальной форме. Связь с рыночными отношениями выделяется здесь неспроста, поскольку рассматриваемые виды противоправного поведения во многом связаны с бизнесом, предпринимательством, процветание которых стало возможным в условиях рыночной модели хозяйствования, основывающейся на таких общеизвестных категориях как «капитал», «прибыль» и т.д. Последствия современных преступлений экономической направленности проявляются в вытеснении легитимных социальных норм и ролевых функций в социуме их антиподами, продуцирующими антиобщественные стереотипы поведения[107].

Известно, что нормы УК РФ, касающиеся преступлений экономической направленности, образуют самостоятельный институт, характеризующийся единым объектом уголовно-правовой охраны. Относительно обособленными (самостоятельными)их видами выступают:

1) имущественные преступления (против собственности);

2) преступления в сфере экономической деятельности;

3) коррупционные преступления;

4) преступления против интересов службы в коммерческих организациях;

5) экономическая организованная преступность;

6) компьютерные и иные преступления, связанные с использованием высоких технологий.

В УК РФ имеется специальный раздел «Преступления в сфере экономики», в который входят три главы с 47 статьями о преступлениях против собственности, в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих организациях. Вместе с тем, в него (этот раздел) не вошли должностные преступления (злоупотребления, взяточничество и др.), компьютерные преступления, преступления, связанные с посягательством на интеллектуальную собственность и авторские права, и ряд других, традиционно относившихся к преступлениям рассматриваемой категории.

С другой стороны, некоторые преступления против собственности не относится к разряду экономических: преступления, связанные с прямым посягательством на собственность (кража, грабеж, разбой, уничтожение или повреждение имущества), а также иные преступления против собственности, не связанные напрямую с экономической деятельностью.

Следует иметь в виду, что потребность в использовании в криминологической, и, прежде всего, в учебной литературе понятия «преступления экономической направленности» обусловлена неопределенностью их научно обоснованных признаков, количественных и качественных характеристик на основе обобщения накопленных статистических материалов, что заметно затрудняет разработку родовой (криминологической) характеристики. Последняя призвана объективно отражать результаты оперативно-служебной деятельности следственных и оперативных подразделений правоохранительных органов, осуществляющих борьбу с преступлениями экономической направленности (например, подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции органов внутренних дел).

Прокуроры (посредством присущих им методов) также призваны принимать активное участие в своевременном выявлении, раскрытии и расследовании преступлений экономической направленности, в том числе в тесном взаимодействии с другими правоохранительными органами. Объясняется это тем, что анализируемые уголовно наказуемые деяния обнаруживаются, главным образом, в ходе оперативно-розыскных мероприятий оперативных подразделений органов внутренних дел Российской Федерации, осуществляемых в соответствии с Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[108]. Особенности прокурорской деятельности по выявлению, раскрытию и расследованию указанного вида уголовно наказуемых деяний проявляются в том, что согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству прокурор признаётся должностным лицом, уполномоченным в пределах предоставленной ему компетенции осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37 УПК РФ).

Таким образом, законодатель позиционирует его, с одной стороны, как участника уголовного процесса со стороны обвинения, правомочного осуществлять так называемое уголовное преследование, а с другой — как должностного лица, призванного осуществлять надзор за законностью уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности этой же стороны. В силу изложенного, законодательное отнесение прокурора к стороне обвинения не исключает, а наоборот, предполагает различные формы еговзаимодействия (в процессуальных формах) с органами предварительного расследования (оперативно-розыскными органами), а вот юридический статус должностного лица, осуществляющего прокурорский надзор за ними, таковую возможность исключает в принципе.

Наличие в объективной стороне признаков состава преступления экономической направленности обнаруживается не сразу, а, как правило, в ходе оперативно-розыскного документирования, реже — после возбуждения уголовного дела и даже в стадии предварительного расследования. В силу изложенного, прокурорский надзор за соблюдением законов субъектами уголовно-процессуальных и оперативно-розыскных правоотношений в ряде случаев должен осуществляться одновременно[109]. На данное обстоятельство косвенно обращается внимание в ст. 29 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации»[110], конкретизирующей предмет прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного расследования и оперативно-розыскными органами: соблюдение прав и свобод человека и гражданина, установленного порядка разрешения заявлений и сообщений о совершенных и готовящихся преступлениях, выполнения оперативно-розыскных мероприятий и проведения расследования, а также законность решений, принимаемых органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Заметим, что в указанной норме законодатель развёл понятия «органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность» и «органы дознания», что является принципиальным для уяснения не только предмета, но и пределов полномочий прокуроров в рассматриваемой сфере. Тем более что упомянутые прокурорские полномочия находятся в непосредственной взаимосвязи с пределами полномочий поднадзорных им органов предварительного расследования и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

В то же время в уголовно-процессуальной и в оперативно-розыскной теории, равно как и в соответствующих отраслях законодательства, органы дознания сплошь и рядом отождествляются с оперативно-розыскными органами, что в методологическом плане заметно осложняет характер взаимоотношений прокуроров с поднадзорными им сотрудниками следственных и оперативных подразделений правоохранительных ведомств.

Перечисленные обстоятельства приобретают особое значение при оценке правомерности участия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений экономической направленности. Именно поэтому Федеральный закон» Об оперативно-розыскной деятельности», при его обновлении, должен включать в себя такую категорию как подведомственность, предназначенную для определения компетенции сотрудников оперативных подразделений МВД Российской Федерации и некоторых других правоохранительных ведомств, в сфере выявления и раскрытия рассматриваемых преступлений. Объясняется данное обстоятельство тем, что каждое оперативное подразделение, участвуя в решении узковедомственных задач, призвано направлять свои усилия на выявление не всех, входящих, в том числе, в разряд преступлений экономической направленности, уголовно наказуемых деяний, а лишь тех, которые отнесены к его исключительному ведению. В оперативно-служебной практике Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России, например, их перечень до сих пор излагается в так называемом классификаторе. На это справедливо обращает внимание профессор А.Ю. Шумилов, когда пишет, что «…особенностью субъективной оперативно-разыскной реальности выступает её постоянное и всё убыстряющееся расширение. Такое расширение происходит в связи с получением оперативно-разыскной наукой всё новых и новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности»[111].

Он же еще в 2004 г. пытался определить оперативно-розыскную подведомственность: «Подведомственность в оперативно-розыскной деятельности. (Другое название — предмет сыскного, оперативно-розыскного ведения, оперативно-розыскная подведомственность.) Разрабатываемые оперативно-розыскной теорией положения, согласно которым каждый оперативно-розыскной орган… должен целенаправленно осуществлять ОРМ по поиску и обнаружению определенных преступлений (розыску лиц, их совершивших)…

Системного изложения подведомственности в ОРД в федеральном законодательстве нет. Только отдельные элементы подведомственности в ОРД закреплены в норме ФЗ об ОРД (ч. 2 ст. 13), в соотв. с которой оперативное подразделение органа внешней разведки Минобороны России проводит ОРМ только в целях обеспечения своей безопасности и в случае, если проведение этих ОРМ не затрагивает полномочий ОРО, указанных в п. 1—8 ч. 1 ст. 13. Отсутствие единого видения законодателя о подведомственности в ОРД негативно влияет на оперативно-розыскную практику.

Подведомственность в ОРД не тождественна подследственности в уголовном процессе…»[112].

Таким образом, проблема разграничения подведомственности различных оперативно-розыскных органов остаётся неразрешенной, в то время как каждый государственный орган (учреждение) должен заниматься только теми вопросами, которые, в соответствии с нормативными правовыми актами, относятся к его исключительной компетенции[113].

10. Николай Петрович Водько, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.

Имеет ли оперативно-разыскная политика Российской Федерации внешнюю функцию?

Научное познание понятия и содержание оперативно-разыскной политики начато сравнительно недавно. При этом ученые, признавая необходимость теоретической разработки проблемы оперативно-разыскной политики, исходили из того, что она является составным элементом уголовной политики, а последняя — внутренней правовой политики страны[114].

Только А.Ю. Шумилов в последнее время предложил различать оперативно-разыскную политику в качестве «Компонента проводимой РФ политики (прежде всего внутренней) и одновременно составляющей отдельных «отраслевых» политик, в частности, уголовно-правовой политики в воздействии на преступность и «сыскной» политики в профессиональной сыскной деятельности (разведывательной политики, контрразведывательной политики и т.п.)»[115]. Он же в оперативно-разыскной политике в качестве ее компонента выделил политику оперативно-разыскной науки как: 1) предметную область оперативно-разыскного науковедения; 2) научную область, предназначенную разрабатывать соответствующие положения самоорганизации оперативно-разыскной науки, а также ее социальной значимости как части социокультурного института российского общества[116].

Новой работой, исследующей и эту проблему, явилось издание интересной монографии Санкт Петербургскими учеными С.И. Захарцевым, Ю.Ю. Игнащенковым, В.П. Сальниковым «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке[117]. Ученые считают, что оперативно-разыскная политика значительно шире уголовной политики, составляя в определенной степени элемент внешней политики государства, которую реализуют субъекты ОРД. «Проводимая Россией внешняя политика предусматривает практически для каждого из субъектов ОРД возможность получать из-за границы информацию, в том числе об угрозах внешней безопасности России, по своей линии, через своих представителей за рубежом, по партнерским каналам и т.д. В этом смысле оперативно-розыскная политика значительно шире уголовной политики, составляя в определенной степени элемент внешней политики государства. Эту внешнюю политику реализуют, в частности, субъекты оперативно-розыскной деятельности»[118].

Выделение внешней оперативно-розыскной политики Российской Федерации обосновывается тем, что одной из задач ОРД, закрепленной в ч. 3. ст. 2. ФЗ «Об ОРД», является добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации. Речь по существу идет о разведывательной деятельности за рубежом, осуществляемой службой Внешней разведки, разведывательными органами ФСБ и Минобороны РФ, которые, однако, оперативно-разыскной деятельностью в традиционном ее понимании не занимаются, разве лишь при обеспечении собственной безопасности.

Согласно ст. 1 ФЗ «Об ОРД» эта деятельность осуществляется посредством проведения оперативно-разыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств, то есть от деяний, предусмотренных Уголовным Кодексом Российской Федерации и связанных с уголовным процессом. Борьба с какими видами предусмотренных УК РФ преступлений возложена на службу внешней разведки? Ни с какими. Согласно УПК РФ Служба внешней разведки не имеет следственных подразделений. В случае необходимости ведения следствия по материалам внешней разведки в отношении шпионов либо предателей из своих рядов — следствие проводят органы Федеральной службы безопасности РФ. Что же остается — важная государственная функция добывания информации в целях обеспечения безопасности Российской Федерации.

В этой связи возникает вопрос: Обосновано ли законодатель в ст.13 ФЗ «Об ОРД» к числу органов, осуществляющую оперативно-разыскную деятельность, отнес Службу внешней разведки Российской Федерации, поскольку она фактически оперативно-разыскной деятельностью не занимается?

Далее, является ли добывание разведывательной информации за рубежом вообще оперативно — розыскной деятельностью, поскольку последняя согласно ФЗ «Об ОРД» осуществляется только в целях защиты от преступных посягательств и лишь на территории Российской Федерации, как это декларируется в преамбуле закона об ОРД? Поскольку ОРД не может осуществляться за пределами Российской Федерации, то о какой внешней оперативно-разыскной политике может идти речь? Видимо следует говорить здесь о политике разведывательной деятельности.

Можно возразить, что субъекты ОРД Российской Федерации сегодня вправе проводить оперативно-разыскные мероприятия за рубежом в целях выявления и раскрытия преступлений, совершенных на территории Российской Федерации. Да, но проводят они эти мероприятия при выезде за рубеж не по правилам ФЗ «Об ОРД», а согласно норм международного права по правилам, закрепленным в законодательстве соответствующей страны. Это будет сыскная, детективная, полицейская, но не оперативно-разыскная деятельность РФ. Следовательно, может ли быть внешняя оперативно-разыскная политика, если юридически нет внешней оперативно-разыскной деятельности?

Нам представляется, что в контексте рассматриваемой проблемы существует определенная коллизия между отдельными нормами ФЗ «Об ОРД», закрепляющими цели и задачи оперативно-разыскной деятельности. Ст. 1 ФЗ «Об ОРД» декларирует, что оперативно-разыскная деятельность осуществляется в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств и только (подчеркнуто нами Н.В.).

Цели защиты личности и обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств достигаются путем решения в ходе ОРД задач выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших; розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда уклоняющихся от уголовного наказания, а так же розыска без вести пропавших, возложенных на оперативно-разыскную деятельность в ст.2 ФЗ «Об ОРД». Указанные задачи в полной мере соответствуют целям ОРД, закрепленным в ст.1 ФЗ «Об ОРД», а так же целям и задачам уголовного судопроизводства.

В то же время в число задач, закрепленных в ч. 3 ст.2 ФЗ «Об ОРД», законодатель включил задачи не связанные с уголовным судопроизводством — «добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.» Но события или действия, создающие угрозу всем названным в законе видам безопасности согласно УК РФ не является деяниями преступными, влекущими уголовную ответственность. В уголовном законе имеются конкретные составы преступлений, совершение которых может угрожать безопасности Российской Федерации, но это не «события или действия, создающие угрозу».

Сама по себе идея введения в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» о расширении использования возможностей всех субъектов ОРД в получении информации в интересах обеспечении безопасности общества и государства, казалось бы, звучит правильно, особенно в нынешнее время, к примеру, в отношении расширения возможностей поиска информации о террористических угрозах в целях их профилактики и предотвращения. Но это желаемое состояние предмета, а в действительности каждый государственный орган, как субъект ОРД, имеет строго обозначенную законом компетенцию, закрепленную в соответствующих законах о министерствах, службах, ведомствах. В их рамках они и осуществляют оперативно-разыскную деятельность и взаимодействуют между собой согласно межведомственным нормативным актам и соглашениям.

Из этого следует, что закрепленные в ст.1 ФЗ «Об ОРД» цели защиты личности, общества и государства от преступных посягательств и в ч.3. ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации в целях обеспечения безопасности РФ не совсем согласуются, эта задача выходит за пределы целей оперативно-розыскной деятельности.

Прописанная в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации о событиях и действиях, создающих угрозу безопасности РФ, находится в противоречии с целями ОРД, закрепленными в ст.1 ФЗ «Об ОРД». Ведь защищая жизнь, здоровье, права и свободы человека и гражданина, собственности от преступных посягательств, ОРД тем и обеспечивает безопасность личности, общества и государства. Зачем же возлагать на ОРД еще раз задачи добывания информации в интересах безопасности РФ? Не по тому ли, что в ст.13 ФЗ «Об ОРД» к числе субъектов ОРД отнесена Служба внешней разведки Российской Федерации?

Поскольку органы Службы безопасности РФ, обеспечивающие разведывательную функцию в государстве, оперативно-разыскной деятельностью в целях добывания информации фактически не занимаются, используя иные специфические средства и методы, а другие субъекты ОРД имеют конкретную компетенцию в сфере борьбы с преступностью внутри страны и реально имеют возможность добывать разведывательную информацию лишь по воле случая, закрепленная в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности Российской Федерации представляется некорректной.

Более того, эта задача сформулирована довольно широко и грешит не конкретностью. В тоже время некоторые авторы считают более правильным, чтобы в формулировке этой задачи записать не только обязанность добывания информации, но и принятия в рамках своей компетенции мер по предотвращению событий и действий, создающих угрозы интересам государства.[119] Не получится ли «чехарда», когда каждый из субъектов ОРД будет заниматься не своим делом? Как свидетельствует практика в таких случаях успешно осуществляется взаимная передача информации соответствующему субъекту ОРД, за исключением экстренной необходимости пресечения подготавливаемых и совершаемых тяжких и особо тяжких правонарушений, что обязаны, обеспечивать все субъекты ОРД, не зависимо от компетенции.

На наш взгляд сомнения в отношении целесообразности законодательного закрепления в ФЗ «Об ОРД» такой задачи как добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности РФ, объясняются тем, что принятие ФЗ «Об ОРД» — это лишь вторая попытка регулирования оперативно-разыскной деятельности Российской Федерации и она естественно не может быть оптимальной. В условиях становления постперестроечной государственности в России наука пока не успевает за динамикой развивающихся политических и социально — экономических процессов. Это естественно. Ученые справедливо замечают, что юридические науки пока не дали ответа на вопрос: сколько в Российской Федерации должно быть правоохранительных органов и спецслужб, сколько должно быть субъектов ОРД?[120]

Возникающие сомнения относительно правомерности и возможности ведения оперативно-разыскной деятельности Российской Федерации за рубежом, подрывают формирующуюся научную концепцию оперативно-разыскной политики. Осуществляемую Службой внешней разведки РФ и другими спецслужбами разведывательную деятельность в интересах обеспечения безопасности Российской Федерации именовать оперативно-разыскной деятельностью не корректно, как и относить Службу внешней разведки РФ к числу субъектов ОРД.

Очевидно, что оперативно-разыскная политика не может быть шире уголовной политики и самостоятельной составляющей внешней политики РФ. Оперативно-разыскная политика носит правовой характер как составляющая уголовной политики, которая реализуется в четырех видах правоохранительной деятельности (уголовно-правовой, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной, оперативно-разыскной).

В целом формулировку задач оперативно-разыскной деятельности в ФЗ Об ОРД нельзя признать оптимальной. Так, в числе задач ОРД законодатель не называет ряд из них, фактически решаемых в ходе оперативно-разыскной деятельности в порядке ст. 7 ФЗ Об ОРД. Согласно ч. 2 данной нормы органы, осуществляющие оперативно-разыскную деятельность в пределах своих полномочий вправе так же собирать данные, необходимые для принятия решений о допусках к гостайне и работе на объекте с повышенной опасностью для жизни и здоровья людей, а так же для окружающей среды; о допуске к участию в ОРД, об установлении с лицом сотрудничества при подготовке и проведения ОРМ, по обеспечению безопасности органов, осуществляющих ОРД, о предоставлении либо аннулировании лицензий на частную детективную и охранную деятельность. Что означает собирать данные? Это означает проведение оперативно-разыскных мероприятий для сбора этих данных, то есть осуществления ОРД. Коль это так, то собирание данных является одной из задач ОРД, о чем следует не двусмысленно прописать в ст.2 ФЗ Об ОРД. Иначе эти фактически выполняемые оперативными подразделениями задачи не согласуются с целями ОРД, закрепленными в ст. 1 ФЗ Об ОРД — защита граждан, общества и государства от преступных посягательств. Проводимые в таких случаях ОРМ преследуют иные цели, не обозначенные в ст. 1 ФЗ Об ОРД. В этой связи думается, что законодатель Республики Беларусь поступил рационально, прописав «сбор сведений» в качестве задачи ОРД в ст. 3 закона Республики Беларусь «Об оперативно-розыскной деятельности»[121].

Проблема возложения на ОРД задач, не связанных с защитой лиц, общества и государства от преступных посягательств, остается пока не решенной. Может ли это продолжаться по мере становления правового государства Российской Федерации? В средствах массовой информации не так давно прозвучало заявление о возможности возложения на ОРД даже задач противодействия применению допинга в спорте. Возможно, выполняемые ныне ОРД отдельные функции, выходящие за пределы уголовного судопроизводства не является оперативно-разыскной, а иной (сыскной, проверочной или административно–сыскной) деятельностью? Оперативно-разыскной науке предстоит дать ответ и на этот вопрос.

Автор надеется, что последующая научная интерпретация изложенных положений позволит выработать оптимальную точку зрения на затронутые проблемы.

11. Денисов Николай Леонидович, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент.

Проблема оперативно-разыскного предупреждения преступлений с административной преюдицией.

В настоящее время говоря об оперативно-разыскной деятельности все больше внимания уделяется необходимости повышения эффективности в ее рамках предупреждения преступлений. Данная деятельность является одной из задач оперативно-разыскной деятельности согласно статьи 2 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ (в ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — ФЗ «Об ОРД»), кроме того некоторые ученые указывают предупредительную деятельность среди важнейших направлений как самой оперативно-разыскной деятельности[122] так и подразделений органов внутренних дел, осуществляющих такую деятельность[123].

В последнее время, в рамках криминализации уголовно-наказуемых деяний, появилась тенденция включать составы преступления с административной преюдицией. Таким образом, законодатель следует тенденции повышения строгости наказания лиц, совершающие определенные правонарушения, в том числе предусмотренные административным законодательстве. В настоящее время таких статей восемь: 116.1 «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию», 151.1 «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции», 157 «Неуплата средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей», 158.1 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию», 212.1 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования», 264.1 «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию», 284.1 «Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности» и 314.1 «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений» Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ).

С одной стороны конечно можно говорить и оспаривать правильность или не правильность такого подхода с точки зрения обоснованности такого основания для признания преступности деяния. Однако в данной статье пойдет разговор не про это. Хотелось бы взглянуть на данное новшество с точки зрения оперативных работников, осуществляющих оперативно-разыскную профилактическую деятельность в рамках предупреждения преступлений.

Начнем с того, что в статье 1 ФЗ «Об ОРД» четко определяется понятие данной деятельности, в содержании которого указывается один из основных признаков, предполагающего ее основание и цель — защита жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. Хотелось бы акцентировать внимание на том, что данная деятельность предполагает защиту именно от преступных посягательств.

Вернувшись к указанному новшеству в механизме криминализации новых деяний можно увидеть, что данные преступления становятся таковыми не в силу специфики проявления какого-либо их обязательных признаков состава преступления, в том числе и общественной опасности, а именно в силу того, что административное правонарушение совершено два и более раза в течении определенного времени[124].

Исходя из того, что ФЗ «Об ОРД» допускает возможность необходимостью вести оперативно-разыскное предупреждение только для недопущения совершения новых преступлений такое новшество может вызвать или уже вызывает необходимость выявлять лиц, которые могут совершить ранее указанные преступления. Сотрудники оперативных подразделений будут вынуждены заниматься предупреждением непосредственно административных правонарушений и только опосредованно преступлений, что не предполагается законодательством. Так ФЗ «Об ОРД» указывая необходимость осуществления оперативно-разыскного предупреждения в статье 7 определяет основания, которые позволят ее осуществлять. Среди данных оснований, предусмотренных частью 2 указанной статьи и определяющих возможность вести предупредительную деятельность, можно выделить: 1) наличие признаков подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; 2) наличие события или действия (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.

Данные основания не дают возможность для осуществления оперативно-разыскной деятельности в рамках предупреждения указанных преступлений.

Если следовать букве закона, что без оперативно-разыскных средств эффективность указанного предупреждения в отношений рассматриваемых преступлений будет значительно ниже и потребует больше времени и сил. Что, в свою очередь, повлечет снижение эффективности профилактической деятельности оперативных подразделений в целом.

Решением данной проблемы стало бы корректировка ФЗ «Об ОРД». В частности, в данном законе употребление термина «предупреждение преступлений» несколько более узко, нежели чем это предполагается. В частности, в юридической литературе[125] понятие «предупреждение преступлений» предполагает три этапа: профилактику, предотвращение и пресечения преступлений.

В ФЗ «Об ОРД» говоря о предупреждении предполагают только два последних этапа, что порождает ограниченность осуществления оперативно-разыскного предупреждения и в связи с последними изменениями УК РФ путем включения преступлений с административной преюдицией исключает его осуществления в отношении новых преступлений.

Хотелось бы отметить, что указанная проблема не нова, т.к. уже давно указывается учеными[126]. Однако новеллы в уголовном законодательстве ее еще больше обострили.

12. Лебедева Анна Андреевна, ведущий научный сотрудник «ФГКУВНИИ МВД России», к.ю.н., майор полиции, E-mail: Givemeyoursmile@mail.ru.

Личный сыск как форма оперативно-розыскной деятельности, позволяющей установить личность подозреваемого, скрывающего свои установочные данные.

«Для всех законопослушных субъектов, изучающих сыск, настала пора не просто понять, что оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил, а свыкнуться с мыслью, что ее необходимо изучать одновременно как в закрытом, так и в открытом режимах. Вопрос состоит только в том, чтобы найти золотую середину в открытом и одновременно закрытом преподавании знаний о сыске».

А.Ю. Шумилов[127].

Удостоверение личности подозреваемого/обвиняемого в совершении преступления — возложенная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее по тексту УПК РФ)^[128], Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» далее по тексту ФЗ Об ОРД)[129], Федеральным законом «О полиции»[130] на органы предварительного следствия и дознания обязанность по определению совокупности данных, характеризующих подозреваемого/обвиняемого, имеющих значение для правильного применения уголовного закона, соблюдения предписаний уголовно-процессуального законодательства.

Данные о личности обвиняемого в соответствии со ст. 73 УПК РФ входят в предмет доказывания и имеют непосредственное отношения к обстоятельствам совершения преступления.

Однако, в последнее время обращает на себя внимание тот факт, что отсутствие документов, удостоверяющих личность подозреваемого/обвиняемого, а так же документов, характеризующих его личность, на стадии предварительного следствия/дознания в большинстве случаев ведет к продлению срока следствия и срока содержания подозреваемого под стражей^[131], привлечению к уголовной ответственности лиц под чужими установочными данными.

Неправильное указание наиболее существенных данных о личности подозреваемого / обвиняемого, позволяющих идентифицировать личность гражданина по его личным документам^[132] в обвинительном заключении (обвинительном акте, обвинительном постановлении) приводит к возвращению уголовных дел прокурору с указанием на не полное указание органами предварительного следствия/дознания данных о личности обвиняемых.

Как для установления личности преступника, так и для выяснения его прежней судимости во всех культурных государствах существуют особые регистрационные бюро, в которых, по средствам карточной системы отображаются все осужденные и задерживаемые по подозрению в совершении преступлений лица.

В настоящее время центральные регистрационные бюро почти всей Европы не только обслуживают свою страну, но и находятся в деятельном общении с центральными бюро других европейских государств посредством постоянного обмена регистрационными карточками типичных представителей многочисленного класса международных преступников, для облегчения наблюдения за этими наиболее опасными и трудноуловимыми профессионалами, и для установления их прежней судимости в различных странах.[133]

Целям регистрации и идентификации преступников служат фотографирование их, составление словесного портрета, антропометрические измерения и дактилоскопические отпечатки.

Следует отметить, что в России, регистрация преступников имеет место быть, но требует существенной унификации. Выявление, задержание лиц, подозреваемых в совершении преступлений, доставление их к следователю, а так же в орган дознания, в том числе, как упоминалось выше, идентификация их установочных данных возложены, в том числе и на оперативных уполномоченных сотрудников полиции.

Однако, рассматривая теоретические источники и нормативные правовые документы, следует отметить, отсутствие единых терминов и определений, затрагивающих такие категории как «сыск» и «розыск», непосредственно позволяющих разделить ОРД на так называемые составляющие части, «открытые» и «конфиденциальные».

Так, В.И. Громов полагал, что «под розыском, в специальном значении этого слова, следует понимать такие действия органов дознания, которые или направлены к нахождению преступника по обнаруженному и уже в достаточной мере выясненному преступному факту, или же к отысканию предметов, добытых путем преступления, или, наконец, орудий преступления, которые могут иметь значение вещественных доказательств и дадут возможность найти и изобличить действительного виновника преступления… Розыск есть не только составная часть дознания, но и отдельный самостоятельный акт этого дознания, с присущими ему особыми приемами расследования: негласным сыском, слежкой и наблюдением.[134]

Так же Горяинов К.К. , Овчинский В.С. , Синилов Г.К. личный сыск, относя к гласной составляющей ОРД охарактеризовали его как обнаружение, выявление, поиск, осуществляемый лично или индивидуально субъектом этих действий.

В обоснование указанного определения отметим, что еще в дореволюционной России термин «сыск» получил распространение и вполне определенное значение. Им обозначались специальные мероприятия непроцессуального характера по установлению и обнаружению неизвестных или скрывшихся преступников, т.е. значение сыска стало отождествляться с действиями уполномоченных лиц или полиции, причем эти действия непроцедурного, свободного характера имели тем не менее строго определенную направленность на раскрытие преступления и задержание преступника.

Вышеуказанное позволяет полагать, что так называемый личный сыск является составной частью ОРД, он может осуществляться только для достижения целей и решения задач, предусмотренных ФЗ об ОРД. В пределах личного сыска оперативно-уполномоченные сотрудники полиции (далее по тексту оперативником) имеют право собирать информацию о лицах, непосредственно представляющих оперативный интерес для установления истины по уголовному делу, в частности, наводить справки, запрашивать в компетентных органах информацию, подтверждающую их биографические и установочные данные.

Однако не совсем верно отождествлять личный сыск лишь с осуществлением оперативником оперативно-розыскные мероприятия (далее по тексту ОРМ). Личный сыск представляет собой не разовое (отдельное) мероприятие, а их совокупность, определенный процесс, при котором осуществляется комплекс целенаправленных ОРМ, выбор и сочетание которых диктуются конкретными обстоятельствами и решаемыми задачами ОРД.

В специальной литературе уже были попытки противопоставить термины «розыск» и «сыск». Предлагалось, в частности, розыском называть соответствующие мероприятия применительно к конкретным разыскиваемым объектам (к примеру, к лицам, сбежавшим из-под стражи), а сыском — применительно к неизвестным лицам, предметам, событиям[135].

На наш взгляд это точка зрения имеет место на существование и наиболее близка автору.

Так, в феврале 2017 года в Краснодарском крае задержан 39 летний житель Новосибирской области, подозреваемый в совершении убийства. Почти 12 лет после совершения преступления он скрывался от правоохранительных органов в другом регионе, жил и работал по чужим документам, удостоверяющим личность. Над раскрытием этого преступления и установлением личности преступника работали несколько десятков опытных оперативников и следователей. Биографические данные подозреваемого были установлены еще в 2005 году по «горячим следам», однако мужчина скрылся и был объявлен в федеральный розыск. Комплексное использование возможностей ОРД, розыска и сыска, оперативно-разыскных и других подразделений органов внутренних дел позволило установить, что подозреваемый проживает на Кубани под чужим именем[136].

Нормативные документы содержат дефиницию, согласно которой, межгосударственный розыск лиц — комплекс оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на: обнаружение, задержание и заключение под стражу в целях выдачи или осуществления уголовного преследования лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия или суда и уклоняющихся от отбывания уголовного наказания; установление места нахождения лиц, уклоняющихся от исполнения решения судов по искам; установление места нахождения лиц, пропавших без вести или утративших связь с родственниками; установление личности человека, не способного сообщить о себе установочные данные; установление личности человека по неопознанному трупу, а также предоставление информации обо всех категориях разыскиваемых и устанавливаемых лиц, находящихся за пределами государства-инициатора розыска, но на территориях Сторон…».^[137]

Однако в указанном определении не говорится об установлении личности подозреваемых, обвиняемых в совершении преступления лиц, намеренно скрывающих установочные данные или использующие биографические данные иных лиц.

Вышеизложенное позволяет считать сыск — комплексом оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на установление личности лица, подозреваемого в совершении преступления, не имеющего на момент задержания документов удостоверяющих личность.

А так же отметить, что оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил.

Тезисы.

1. Удостоверение личности подозреваемого/обвиняемого в совершении преступления — возложенная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», Федеральным законом «О полиции» на органы предварительного следствия и дознания обязанность по определению совокупности данных, характеризующих подозреваемого/обвиняемого, имеющих значение для правильного применения уголовного закона, соблюдения предписаний уголовно-процессуального законодательства;
2. Данные о личности обвиняемого в соответствии со ст. 73 УПК РФ входят в предмет доказывания и имеют непосредственное отношения к обстоятельствам совершения преступления;
3. Отсутствие документов, удостоверяющих личность подозреваемого/обвиняемого, а так же документов, характеризующих его личность, на стадии предварительного следствия/дознания в большинстве случаев ведет к продлению срока следствия и срока содержания подозреваемого под стражей, привлечению к уголовной ответственности лиц под чужими установочными данными;
4. Неправильное указание наиболее существенных данных о личности подозреваемого / обвиняемого, позволяющих идентифицировать личность гражданина по его личным документам в обвинительном заключении (обвинительном акте, обвинительном постановлении) приводит к возвращению уголовных дел прокурору с указанием на не полное указание органами предварительного следствия/дознания данных о личности обвиняемых;
5. Как для установления личности преступника, так и для выяснения его прежней судимости во всех культурных государствах существуют особые регистрационные бюро, в которых, по средствам карточной системы отображаются все осужденные и задерживаемые по подозрению в совершении преступлений лица;
6. Следует отметить, что в России, регистрация преступников имеет место быть, но требует существенной унификации;
7. Отсутствие единых терминов и определений, затрагивающих такие категории как «сыск» и «розыск», непосредственно позволяющих разделить ОРД на так называемые составляющие части, «открытые» и «конфиденциальные»;
8. Существует мнение, что личный сыск, отнесен к гласной составляющей ОРД представляющей совокупность действий по обнаружению, выявлению, поиску, осуществляемый лично или индивидуально субъектом этих действий;
9. Сыск — комплекс оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на установление личности лица, подозреваемого в совершении преступления, не имеющего на момент задержания документов удостоверяющих личность;
10. Оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил.

13. Потапова Надежда Николаевна, кандидат юридических наук. Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Нижегородской академии МВД России» (Нижегородская академия МВД РФ). Заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел,

Долгачёва Оксана Игоревна, кандидат юридических наук. Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Нижегородской академии МВД России» (Нижегородская академия МВД РФ). Доцент кафедры предварительного расследования, e-mail: de1.fakto1@gmail.com.

К вопросу о необходимости разработки компетентностной модели конфиденциального сотрудника ОВД.

Конфиденциальное содействие и конфиденциальное сотрудничество является сложной и многосторонней формой деятельности в сфере противодействия преступности. В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (далее — ФЗ «Об ОРД») законодатель дает два термина — «содействие» и «сотрудничество», характеризуя использование в своей деятельности оперативными подразделениями органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность (далее — ОРД), помощи отдельных граждан, но не разделяет их.

Сравнительный анализ двух категорий — «содействие» и «сотрудничество» показывает их тесную взаимосвязь, которую можно продемонстрировать одним примером. Так, установлению отношений сотрудничества, как правило, предшествует содействие лица органу, осуществляющему ОРД, а прекращение отношений сотрудничества по некомпрометирующим основаниям предусматривает возможность поддерживать с ним связь как с лицом, потенциально способным помогать оперативным подразделениям в решении их задач[138].

ФЗ «Об ОРД» закрепил возможность граждан гласно и негласно участвовать вместе с оперативными подразделениями органов, осуществляющих ОРД, в противодействии преступным посягательствам на охраняемые уголовным законом объекты. При этом не только обеспечивается право на конфиденциальность содействия и сотрудничества, но и устанавливается возможность для лиц сотрудничать с оперативными подразделениями по контракту на профессиональной основе. Предусмотрена соответствующая система социально-правовой защиты данных лиц, включая пенсионное обеспечение.

Как справедливо отмечает профессор А.Ю. Шумилов, «конфиденциальность означает доверительность, секретность. Конфиденциальность в ОРД есть прежде всего специфическое правовое отношение между двумя сторонами: представителем государства — оперативником и человеком, давшим согласие оказывать конфиденциальное содействие, выраженное в негласной форме осуществления ОРД. Такое отношение характеризуется наличием определенных обязанностей и прав у обеих сторон, а также соответствующей юридической ответственности. Вместе с тем конфиденциальность есть сущностной аспект ОРД, характеризующий ее как вид государственной правоохранительной деятельности, осуществляемый в основном секретно, негласно»[139].

Процесс управления эффективностью конфиденциальными сотрудниками в современных условиях является сложным и многомерным процессом, включающим разработку системы показателей эффективности, формирование структуры, построение на ее основе системы мотивации, формирующей у конфидентов органов внутренних дел (далее — ОВД) заинтересованность в достижении целевых значений оценочных показателей, отвечающих целям планирования.

Методологическая и организационная разработка системы измерения и оценки результативности работы негласного аппарата является наиболее сложной составляющей общей методологии управления ее эффективностью. Для измерения результативности деятельности конфидентов, прежде всего, важно правильно выбрать ее количественные измерители для получения исходной информации, а также для получения массивов значений, подлежащих контролю и анализу. Формирование этих информационных массивов должно осуществляться в рамках методологической концепции, соответствующей целям. В соответствии с принятым системным подходом формирование информационных массивов должно происходить по отдельным категориям конфиденциальных сотрудников, отвечающим за какой-либо поддающийся измерению результат деятельности.

В последние годы актуализировалась проблема оценки эффективности работы конфиденциальных сотрудников, в том числе, в области разработки теории и методического инструментария.

Мы разделяем мнение профессора А.Ю. Шумилова, что в содержании ОРД имеются противоречия между:

– необходимостью оценки именно качества оперативно-разыскной работы (на основе соответствующих научно выверенных критериев) и повсеместно бытующей и процветающей оценкой работы оперативного состава по количественным, «административно-командным», «палочным» показателям;

– исторически устоявшимся взглядом на агентов и в целом агентурный аппарат как на средство ОРД и пониманием того, что в правовом государстве лицо, оказывающее содействие в осуществлении ОРД, должно восприниматься в качестве субъекта этой деятельности, т.е. носителя определенных прав и обязанностей[140].

К недостаткам существующих методик следует отнести: отсутствие единых стандартов описания эффективности работы, трудоемкость методик (включают целый набор оценочных процедур), неоправданно большое количество показателей, которые характеризуют не столько деятельность конкретного конфидента, сколько деятельность всего органа внутренних дел. Кроме того, методики являются общими для всех ОВД и не учитывают специфических особенностей деятельности конкретного оперативного подразделения, не предусматривают возможности изменения набора показателей. Что касается информационной ценности, актуальности и значимости показателей, получаемых с помощью методик, то можно отметить их крайне малое значение для оценки эффективности непосредственно деятельности конфидента, поскольку они характеризуют совокупную экономическую деятельность ОВД.

При всех заслуживающих внимание новациях, действующая система оценки сохраняет сформировавшиеся в прошлом такие черты, как предназначенность для внутриведомственного пользования и подход, базирующийся главным образом на рассчитываемых по данным статистической отчетности показателям, формальная природа которых, несмотря на стремление их корректного представления, влечет столь же формальное следование за их внешним цифровым значением, порождая в прошлом и настоящем необъективность оценки, искажение реального положения дел.

Решение проблем совершенствования системы оценки деятельности органов внутренних дел, повышение ее регулятивной роли за счет разработки более обоснованных расчетных показателей, представляется распространенным заблуждением[141].

Преувеличение роли отдельно взятых показателей неизбежно порождает формальное отношение к оценке деятельности конфидентов. Без понимания причин, условий и процессов, отражаемых в этих показателях, сами по себе они не способны быть достаточным основанием для непосредственной оценки. Это не означает отрицания научно-методических средств измерения и использования количественных показателей, необходимости совершенствования технологий их конструирования. Речь идет о том, что по своей природе они способны выполнять лишь вспомогательную функцию информационного обеспечения и не могут служить основанием всей конструкции системы оценки. Не адекватное масштабам преступности состояние ресурсной обеспеченности органов внутренних дел, включая материально-техническую и кадровую составляющие (самообеспечение, отток квалифицированных сотрудников, засорение случайными людьми, снижение профессионального уровня и др.) не могло не породить противоречия между правоохранительными потребностями общества и возросшими требованиями к деятельности органов внутренних дел и их реальными возможностями удовлетворять эти потребности. Объяснение этого явления видимо следует искать не столько в мнимой порочности показателей уровня преступности и процента раскрываемости преступлений. Нельзя как возлагать всю полноту ответственности за состояние преступности на органы внутренних дел, так и полностью снимать с них всякую ответственность, которая может определяться в общем виде в зависимости от сдерживания преступности на объективно обусловленном уровне не только внешними средовыми факторами, но и реальным потенциалом и возможностями органа внутренних дел, эффективность реализации которых зависит от организации соответствующей деятельности по выполнению функций предупреждения, выявления, пресечения, раскрытия преступлений Процент раскрываемости преступлений — один из многих подобных показателей, ничем не уступающий им. Искажение и искусственное регулирование показателей обусловлены определенными объективными и субъективными факторами.

К объективным видимо следует отнести недостаточную материально-техническую и финансовую обеспеченность в особенности в низовом звене органов внутренних дел, ухудшение в целом профессионально-качественно кадрового состава, его отвлечение на выполнение функций прямо не связанных с правоохранительными задачами, вызванное различными деструктивными процессами в обществе.

В таких условиях субъективно те или иные показатели не очень влияют на изменение укоренившихся на практике традиций достижения главным образом определенных цифровых показателей, в том числе раскрываемости преступлений

Хорошие цифры — это еще не свидетельство хорошей работы, неблагополучие которой может прикрываться «нужными» статистическими показателями. Объяснение причин неудовлетворительной деятельности следует искать в ее организации, от свойств и состояния которой зависят действительные, а не мнимые результаты.

По мнению профессора А.Ю. Шумилова «современное оперативно-разыскное искусство может и должно быть структурировано на три взаимообусловленных и взаимозависимых уровня (три подсистемы):

1) оперативно-разыскную стратегию (искусство высшего уровня);

2) искусство организации (управления) или оперативное искусство (искусство развивающего уровня);

3) оперативно-разыскную тактику (искусство детализирующего уровня)»[142].

На практике процесс оценки деятельности негласного аппарата осуществляется непосредственно оперуполномоченным или его непосредственным начальником, который почти полностью основывается на формальных показателях. Итоги представляют собой констатацию степени соответствия деятельности конфидента установленным требованиям. Таким образом, оценка эффективности деятельности конфидента зависит от двух факторов — от того, насколько точно он выполняет обязанности, предусмотренные контрактом (соответствует квалификационным требованиям), и от того, насколько грамотно составлен сам контракт. Поскольку качество контракта не зависит от конфидента, то единственной мерой оценки выступает именно степень соответствия деятельности конфидента установленным требованиям. Если формально все пункты контракта выполнены, то оценка эффективности деятельности чаще всего равна 1 (100%). В данном случае не учитывается ни качество выполненной работы, ни возможные нарекания, ни нюансы исполнения работы. Подобная система оценки эффективности деятельности негласных сотрудников практически не влияет на оплату их труда и воспринимается оцениваемыми как простая формальность.

Предлагаемый нами подход учитывает специфику деятельности негласного аппарата, которая заключается в:

1) необходимости полного и строгого соответствия деятельности и квалификации конфидента положениям контракта (т.е. выполнении должностных обязанностей в соответствии с пунктами контракта; соответствии квалификационным требованиям; соблюдении ответственности, прав, обязанностей; соблюдении правил конспирации);

2) наличии определенных специфических требований к конфиденту с точки зрения его качеств (компетентность конфидента);

3) наличии ответственности (как гражданской, так и личностной);

4) наличии специфических мотивов деятельности.

Для учета указанных особенностей нами был разработан алгоритм оценки результативности по трем компонентам — экономической, технической и социальной, при этом необходим учет воздействия на результативность (степень достижения поставленной цели) компетентности конфидента, которая в свою очередь должна оцениваться по функциональной и мотивационной составляющим.

Эффективность деятельности в данном случае рассматривается как отношения результата (результативности) к затратам на его получение.

Специфика оценки эффективности деятельности конфидента состоит в том, что все затраты на выполнение его функций не регламентированы, поэтому изменение показателя эффективности деятельности является следствием изменения результата (результативности) деятельности служащего и напрямую зависит от его компетентности. Таким образом, оценка именно результативности деятельности требует тщательного исследования.

Система показателей результативности строится на основе анализа текста контракта конфидента, в котором прописаны квалификационные требования, обязанности, права, ответственность, сроки и процедуры подготовки, рассмотрения и принятия решений, порядок взаимодействия. Определяется цель деятельности конфидента и задачи, планомерное выполнение которых приводит к достижению поставленной цели. Рассматриваются обязанности конфидента, выделяются основные и вспомогательные функции. На их основе определяются показатели результативности — степени выполнения каждой функции.

Алгоритм реализации методики выбора показателей результативности деятельности агентурного аппарата в целом и каждого конфидента в отдельности проходит через ряд последовательных этапов:

1 этап — анализ контракта конфидента;

2 этап — определение цели деятельности конфидента;

3 этап — формирование системы показателей результативности деятельности;

4 этап — анализ квалификационных требований и анализ обязанностей, который включает в себя выделение основных функций и выделение вспомогательных функций;

5 этап — формирование матрицы показателей результативности деятельности конфидента;

6 этап — расчет итогового показателя результативности деятельности конфидента.

Компетентность конфидента — это обладание профессиональными и личностными компетенциями, характеризуется наличием профессионального мастерства и квалификации, определяемых знаниями, опытом, навыками, отношением к работе, поведенческими особенностями и спецификой конфиденциального сотрудничества.

Теории компетенций имеют в своем арсенале различные термины: модель компетенций (перечень компетенций с конкретными показателями их проявлений), профиль компетенций (качества, необходимые персоналу в данной работе), кластер компетенций (набор тесно связанных между собой компетенций), уровень компетенций (степень их выраженности). Сложившаяся практика оперирует преимущественно простыми, дифференцированными по уровням компетенциями[143].

Анализ контрактов конфидентов выявил наличие не только простых, но сложных, то есть составных компетенций, состоящих из нескольких, входящих в нее компетенций, обеспечивающей выполнение сложной, многокомпонентной функции конфиденциального сотрудничества.

Таким образом, составная компетенция — это суперпозиция (в простейшем случае — сложение) нескольких взаимосвязанных и взаимодополняющих компетенций, каждая из которых, в свою очередь, может быть простой или составной. Для построения «дерева» компетенций целесообразно использовать «порядковую» оценку. Величина составной компетенции оценивается как взвешенная (с частными весами составляющих) сумма компонентов составной компетенции (простых или составных компетенций низшего порядка), причем сумма частных весов в составе составной компетенции должна равняться единице.

Под компетенциями первого порядка понимаются простые компетенции, не входящие в состав составной компетенции и составные компетенции, а под компетенциями второго порядка — простые и составные компетенции в составе составной компетенции первого порядка и т.д.

Оценка компетентности конфидента определяется, как сумма оценок простых и/или составных компетенций всех порядков с учетом их весовых коэффициентов.

Компетентность конфидентов включает:

– мотивационный компонент (мотивы, цели, ценностные установки);

– функциональный компонент, состоящий из четырех ключевых групп:

– компетенции, относящиеся к конфиденту как к личности;

– компетенции, относящиеся к трудовой деятельности человека;

– компетенции, относящиеся к взаимодействию человека с другими людьми (рефлексивные компетенции + эмоциональный интеллект);

– компетенции, относящиеся к специфике конфиденциального сотрудничества.

Широкое распространение получило мнение о том, что главным (и, возможно, единственным) фактором мотивации эффективной деятельности конфидента является потребность в высокой ежемесячном денежном содержании и материальном вознаграждении, желание иметь работу с хорошим набором льгот и надбавок.

Нами по результатам проведенного исследования была опровергнута гипотеза о главенствующей роли высокого заработка и материального поощрения среди факторов мотивации конфидентов.

Установленные факторы мотивации[144]:

1. Потребность в высокой оплате выполненной работы;
2. Потребность в хороших условиях работы;
3. Потребность в четком структурировании работы;
4. Потребность в социальных контактах;
5. Потребность в тесных контактах с коллегами;
6. Потребность в признании;
7. Потребность ставить и достигать сложные цели;
8. Потребность во власти;
9. Потребность в разнообразии;
10. Потребность быть креативным;
11. Потребность в самосовершенствовании;
12. Потребность в общественно значимом труде.

Анализ результатов проведенного исследования показал наиболее благоприятное сочетание максимальных показателей по 6 и 12 факторам мотивации — желание получения признания сочетается с большей потребностью в интересной и полезной работе.

В среднем, по результатам опроса конфидентов разных категорий, стремление к интересной и важной работе имеет большее значение для них, чем желание получения максимального материального поощрения, что говорит о том, что конфидент сам себя стимулирует, он осознает значимость и важность своей работы и считает оплату достойной. Данная комбинация факторов идеально подходит для конфиденциального сотрудничества.

В сочетании 6 и 12 факторы говорят о необходимости полного и подробного разъяснения сути работы конфиденту, того, что от него требуется, в том числе, всех сопутствующих обстоятельств и причин.

Минимальные значения соответствуют факторам 8 и 10 — стремление к власти и необходимость проявления креативности. Это также положительная тенденция для конфиденциального сотрудничества, поскольку креативность не всегда необходима, так как конфиденциальное сотрудничество требует строгого соблюдения правил конспирации, законов и нормативных правовых актов.

Одна из самых больших трудностей при построении комплексных систем показателей результативности состоит в следующем. Ориентация на конечные результаты, которые выражаются в социальном и экономическом эффекте, приводит к сложности определения конечного вклада отдельно взятого негласного сотрудника в достигнутый результат, а для объективной оценки его деятельности необходимо сформировать как можно более четкие показатели. Также следует отметить, что показатели результативности во многом зависят и от внешних эффектов, на которые конфидент не может оказать значительного влияния. На практике оказывается очень трудным оценить конечные результаты деятельности конфидентов в чистом виде, без учета воздействия внешних факторов. Таким образом, необходимо сформулировать и выбрать такие показатели результативности, которые максимально отражали бы «степень причастности и вклада[145]« конкретного конфидента по отношению к определенному фактору.

Другой проблемой является выбор оптимального количества критериев оценки результативности деятельности негласных сотрудников. Если их будет слишком много, то сложность оценки и издержки на мониторинг большого количества показателей могут превысить положительный эффект от практического применения показателей результативности. Если же, наоборот, показателей недостаточно, то может проявиться «эффект искажающего поведения[146]« со стороны конфидентов, когда они переносят все внимание на виды деятельности, которые в конечном итоге будут измерены показателями и «забывают» об остальных обязанностях.

Таким образом, институт конфиденциального содействия и сотрудничества граждан является основополагающим и наиболее важным в теории оперативно-разыскной деятельности. Комплексный подход к привлечению, руководству и использованию конфидентов в борьбе с преступностью должен обеспечить наступательность этой работы, а выработка оптимальной компетентностной модели существенно облегчит эту задачу.

14. Валерий Чеславович Родевич, докторант научно-педагогического факультета Академии МВД Республики Беларусь, кандидат юридических наук, доцент, е-mail: ord.by@tut.by.

Сыскная деонтология и ее место в оперативно-розыскной науке.

А.Ю. Шумилов, рассуждая в контексте оперативно-разыскной науки об оперативно-разыскной этике, пишет: «Имеющаяся наработка теоретико-эмпирической базы, позволяет предложить дальнейшее постижение проблем морали и этики применительно к ОРД проводить с позиций нового научного направления, которое предлагаем назвать оперативно-разыскной этикой. Поэтому НИР по оперативно-разыскной этике желательно, как нам думается, осуществлять на стыке оперативно-разыскной науки (как юридическо-правовой науки) с этикой как философской дисциплиной, изучающей мораль и нравственность (данное их единение — еще одно свидетельство жизненности философии оперативно-разыскной науки, ее очередного проявления в сыскной действительности)»[147].

Образование морально-этических принципов в оперативно-разыскной деятельности (далее — ОРД), которые сформировались в рамках классической парадигмы теории ОРД и обеспечивали нравственными установками оперативных сотрудников с трудом могут экстраполировать развивающейся системе объектов и контингентов, представляющих оперативный интерес. Складывается ситуация поиска новых идеи и концепций, позволяющих преодолеть трудности противостояния преступности, связанных с решением проблем нравственного развития в ОРД. На наш взгляд, надо говорить о профессиональном долге субъектов и участников профессионального сыска — обеспечивающем эффективность решения стоящих перед ними задач.

Обобщая изучаемые нравственные отношения в ОРД, следует сказать, что они рассматривались через отношения сотрудничества оперативных сотрудников и их руководителей, между органами, осуществляющими ОРД и лицами, оказывающими содействие на конфиденциальной основе, а также между оперативными сотрудниками и лицами, в отношении которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия (далее — ОРМ). Не вдаваясь в детали рассмотрения особенностей этих взаимоотношений, т.к. они достаточно полно освещены в юридической и специальной литературе, следует сказать, что здесь особое значение приобретают личностные характеристики оперативного сотрудника, отражающие этические категории долга, чести, совести и т.п. Первостепенное значение приобретают не нормы общественной морали как таковой, а способность оперативного сотрудника руководствоваться ими в ситуациях отсутствия общественного контроля. В этой связи имеет большое значение учение о долге как таковом (деонтология).

Энциклопедический словарь рассматривает деонтологию (от греч . deon, родительный падеж deontos — должное и …логия), как 1) раздел этики, рассматривающий проблемы долга и должного. Термин введен английским философом Бентамом (1834) для обозначения теории нравственности в целом. 2) Учение о юридических, профессиональных и моральных обязанностях и правилах поведения медицинского работника главным образом по отношению к больному[148].

В сфере человеческой деятельности деонтология как учение о должном, изучает способы и методы, применение которых обеспечивает наилучший успех для достижения намеченной цели. Данное направление наибольшее развитие получило в области медицины, где люди ищут помощи у врача при заболевании и ждут врачебных советов по предупреждению возможных болезней и их лечений. Медицинская деонтология отражает конкретные методические нормы и правила поведения медицинских работников, которые преследуют цель достичь максимального успеха в лечении и профилактике[149].

В основе своей, применение методики по раскрытию преступлений может не вызывать никаких сложностей и препятствий, но в специфике сыскологии при ее динамичности и конфликтности, в ходе исполнения разработанных рекомендаций, могут не достигаться заявленные цели сыска. В таких случаях вступает в действие моральное регулирование, являющееся основой деятельности сыщика, т.к. облегчает ему выбор правильной линии поведения и препятствует совершению им профессиональных ошибок.

Тем не менее, указанный функциональный аспект остается недостаточно исследованным. Имеющиеся пробелы этики в оперативно-разыскных отношениях, обусловлены сложностями, связанными с характером социального уклада жизни лиц, участвующих в ОРД, а также личностными и профессиональными характеристиками этих граждан, которые подогнать под определенную матрицу невозможно.

Вырабатывание основных направлений сыскной деонтологии связано с объективной необходимостью совершения определенных действий, направленных для: а) пользы общества; б) формирования позиции, что общественный долг не должен смешиваться с личными интересами; г) решения задач профессионального сыска; в) осознания сотрудниками совместного рационального поведения на основе общечеловеческих ценностей; д) формирования закономерностей должного поведения; е) разработки правил поведения в различных оперативно-розыскных ситуациях с недопустимым обратным поведением, связанным с созданием условий возникновения угрозы жизни и здоровья граждан; з) обеспечения свободы выбора поступков (запрещено склонять, подстрекать к совершению преступления). Здесь мораль и право находится в единой диалектической взаимосвязи.

Увеличение объема теоретических представлений о сыскной деонтологии кроется в разработке и подготовке процедуры обеспечения безопасности лиц, участвующих в ОРД и соблюдения их прав и свобод. Данные технологии должны отвечать основным направлениям в их работе: повышение эффективности деятельности субъектов и участников профессионального сыска; ориентация лиц, участвующих в рассматриваемой деятельности на удовлетворение запросов потребителей при разработке мер по обеспечению их безопасности; улучшение деловой культуры и повышение мотивационной составляющей для лиц, оказывающих содействие сыщикам.

В современных условиях проблема научного управления лицами, участвующими в сыскной деятельности, не может осуществляться без их должного поведения, проявляющегося во взаимосвязи единства форм и содержания оперативно-розыскной науки на основе нравственных установок человека. Другими словами принципы сыскной деонтологии связаны с познавательной и деятельно-конструктивной работой сыщика. Исключение этих категорий из основного дискурса о человеческом факторе, ведет к потере основных социальных связей в сыскологии.

Рассматривая функции долга по Г.П. Медведевой, представление о должном содержании поступка, есть представление об идеальном его содержании. Так, автор, ведя речь о теоретико-методологической функции долга, говорит, что он «позволяет сформировать представления о должном, т.е. идеальном, состоянии объекта: процесса, явления, поступка, вида деятельности, жизнедеятельности в целом — и определить основные параметры ее теоретического конструктора»[150]. Продолжая, автор говорит, что долг выполняет прогностическую и когнитивную функции, т.е. личность, демонстрирующая должное поведение, становится понятной и прогнозируемой. Одновременно долг выполняет защитную функцию, предотвращая распад общественных отношений, направленных на борьбу с преступностью.

Наличие указанных направлений работы связано с предметной спецификой теории субъектов и участников сыскной деятельности и раскрывает ее в онтологическом и аксиологическом смыслах. В гносеологическом плане сыскная деонтология есть проявление субъективного, но в условиях включения лица в систему субъектов и участников рассматривающей деятельности, направленных на решение единой для всех или определенной группы задачи, происходит своеобразная объективизация познания реальной действительности, где деонтологические функции выступают основой данного процесса. Поэтому, оставив без внимания должное и необходимое поведение, проявляющееся в определенных функциях без разработанных принципов, значит исследователю не раскрыть условия нормального функционирования сыскных подразделений.

Действительно, при решении задач ОРД проявляются собственные интересы различных лиц, участвующих в данной деятельности. Эти интересы в какой-то степени взаимосвязаны. В рамках осуществляемого взаимодействия, можно оценить вклад каждого участника в конечные результаты сыскного подразделения. Персонификация деонтологических принципов проявляется в установлении конкретных требований определенным лицам, в зависимости от объема и характера решаемых ими задач. Такое деление связано с особенностями сыскологии, а также технологиями и организацией процесса участия лиц в ОРМ, т.к. по функциональному принципу субъекты выступают основными, а участники вспомогательными. Среди участников есть те, которые осуществляют сыскную деятельность и те, кто ее контролирует. Соответственно, подобный подход нуждается в коррекции деонтологического поведения. Данная теория субъектов и участников сыскной деятельности способна концентрировать внимание на поведении отдельных лиц (т.к. все это разные лица) исходя из генезиса внутренних законов функционирования и развития сыскных подразделений. Но специфика рассматриваемой деятельности определяет долг для каждого участника, т.к. иногда, приходится иметь дело с гражданами, неблагополучными в некоторых отношениях. Понимание своего долга в складывающейся ситуации определяет общее содержание поведения, способствующее эффективному решению поставленных задач. Таким образом, должное поведение субъектов и участников сыскной деятельности — поведение указанных лиц, реализуемое в соответствии с деонтологическими требованиями и персонифицированным содержанием профессионального долга и человеческого отношения. В этом плане очень важно остановиться на разработке и принятии этих требований в сыскологии. К основным из них, относятся:

построение нравственных отношений — способы осуществления сыскной деятельности субъектами и участниками на основе ценностных нравственных ориентиров, основанных на характере справедливости и человеколюбия;

формирование межличностных отношений — построение сыскных отношений между субъектами и участниками, связанных с передачей внутреннего состояния между участниками в различных оперативно-тактических ситуациях;

преданность служебному долгу — честно и добросовестно выполнять поставленные задачи, должностные полномочия, основываясь на морально-этических принципах сыскологии;

требовательность — способность субъектов профессионального сыска предъявлять высокие требования к своей деятельности и деятельности ее участников, добиваясь качественного результата в работе;

гуманность — сочетание требовательности и доверия, уважения к людям и соблюдения культуры поведения при осуществлении сыскной деятельности.

Деятельность субъектов профессионального сыска наполнена участием, так называемых вспомогательных персон, и их работа регулируется как общими требованиями к профессиональной деятельности, так и узкоспециализированными подходами, направленными на обеспечение этически обоснованного поведения граждан в процессе выполнения поручений сыщика.

устойчивость к криминальной среде — обладание нравственными ориентирами, которые препятствуют лицам, содействующим сыскным подразделениям склониться к двурушничеству в ходе общения (коммуникации) с разрабатываемыми.

особенностями социализации — способность установления отношений и коммуникации с лицами, представляющими оперативный интерес.

Для сыщиков:

– корпоративность — объединение субъектов и участников сыскной деятельности в соответствии с морально-этическими нормами, путем установления определенных правил поведения при осуществлении рассматриваемой деятельности;

– инициативность — способность субъектов и участников сыскной деятельности, выраженная в активности, предприимчивости принятия решений, основанная на внутреннем побуждении реализации морально-этических норм и правил в сфере специфических сыскных отношений;

индивидуальность — подход, основанный на индивидуальных особенностях личности по привлечению, отбору, обучению и воспитанию негласного сотрудника на основе беспристрастного отношения к гражданам, участвующим в борьбе с преступностью;

Перечисленные требования — это общие правила, соблюдение которых, обеспечивает эффективное использование субъектов и участников сыскной деятельности.

На наш взгляд, сыскная деонтология — правила должного поведения на основе морально-этических принципов субъектов, которые делегируют определенное поведение участникам для решения задач сыскологии.

Следует заметить, что «этические учения включают в себя скорее деонтологическую дидактику, нежели деонтологическую теорию, т.е. дают более менее конкретные рекомендации, не раскрывая смысла самого понятия долга»[151].

Если с позиции Бентрма любые действия следует поощрять или порицать с позиции пользы для человека или группы людей, то в современных условиях оперативно-разыскная деонтология кроме подходов автора, на наш взгляд, должна раскрывать: 1) нравственные поступки сыщика при осуществлении профессиональной сыскной деятельности; 2) действия сыщика, проявившиеся по отношению к лицам, содействующим сыскным подразделениям; 3) традиции и правила в профессиональном коллективе; 4) механизм проведения ОРМ на основе нравственных требований для лиц, не имеющих твердых моральных установок; 5) готовность решать задачи субъектами и участниками сыскной деятельности; 6) механизм участия граждан в сыскной деятельности на основе нравственных требований; 7) разработке механизма перехода этической системы оперативного сотрудника к лицам, оказывающим содействие оперативным подразделениям.

О научной плодотворности подобных установок может свидетельствовать пример выбора единственно верного поступка в конкретной тактической ситуации, основанного на соответствии норм морали и права между субъектами и участниками сыскной деятельности.

Останавливаясь на нравственных поступках лиц, участвующих в профессиональной сыскной деятельности, следует заметить, что оставив им на откуп выбор определенных действий можем встретить поведение внешне соответствующее интересам службы, однако у одинаковых поступков может быть различная мотивация, которую определить (выделить) практически невозможно. В этой связи, построение общей корпоративной культуры в сыскном подразделении является важной составляющей формирования сознания сотрудников. Речь идет о модели поведения сыщиков, а также этих сотрудников к лицам, участвующим в данной деятельности, и непосредственно к собственному поведению ее участников.

Такое поведение должно формироваться при подготовке сыщика. Оно направлено на формирование мировоззрения, снабжающее реализацию общечеловеческих ценностей, которые призваны обеспечивать соблюдение принципов сыскологии (законность, соблюдения прав, свобод и законных интересов граждан и организаций).

Фактически должное поведение мобилизует сотрудников и формирует корпоративное сознание, отвечающее интересам подразделения. При расширительном толковании, это складывающиеся социальные процессы должны решаться на основании вопросов, связанных с борьбой с преступностью. И здесь сыскная деонтология проявляется как процесс формирования закономерностей должного поведения, что позволяет все меньше применять внешний контроль в поведении сотрудника.

Правильное понимание предметной специфики сыскной деонтологии наиболее отчетливо просматривается при анализе соотношения долга у субъектов и участников рассматриваемой деятельности. Исполнение служебного долга сыщиками является всеобщей обязанностью, реализуемой добросовестным трудом. Наиболее остро проблемные вопросы сыскной деонтологии проявляются во взаимодействии сыщика с лицами, содействующими сыскным подразделениям. Необходимо вести речь о разработке значимых подходов в организации работы сотрудника с указанными гражданами, построенных на честности, гуманизме и человеколюбии. В данном случае, должное поведение со стороны органов, занимающихся профессиональным сыском, обязано заключаться в нравственно осознанном принятии мер по обеспечению безопасности участников данной деятельности и их близких, проведении инструктажа, даче заданий лицам, содействующим сыскным подразделениям только с целью решения задач сыскологии и с обязательным условием недопущения со стороны субъектов и участников данной деятельности провокации и подстрекательств к совершению преступлений. Данные действия должны строиться на основе стойких ориентаций, направленных на обеспечение ценностного поступка для общества и человека. Осуществление реальной обеспеченности должного поведения субъектов и участников сыскной деятельности может быть связано с решением их общественных и личных интересов, отсутствием между ними различных противоречий.

С позиции понимания указанных аспектов, представляется важным выработать необходимые требования к участию граждан в профессиональной сыскной деятельности, соблюдение которых создаст предпосылки для успешной деятельности сыскного подразделения, соблюдения законности при ее осуществлении и тем самым создать методологические подходы по их правовой и социальной защите. Должное поведение сыщика должно быть связано со случаями осознания участниками рассматриваемой деятельности принятых достаточных мер для обеспечения их безопасности и созданию условий по успешному решению стоящих задач. Такое поведение должно формировать чувство принадлежности к определенной группе сотрудников (речь идет о содействующих лицах) и осознания ответственности сыщиков перед ними и за порученное дело. Тот факт, что интересом оперативника является содействующее лицо, давшее согласие на сотрудничество, четко показывает, что никому кроме сотрудника не приходится так глубоко вникать в бытие гражданина с его сложным психическим и нравственным миром.

Неоднократно мы склонялись к тому, что требования соблюдения законности являются главенствующими в деятельности сыскных подразделений, а вопросы мотивации совершения поступков должны рассматриваться из чувства долга, которому должны служить определенные лица, участвующие в профессиональной сыскной деятельности. Этот вопрос в сыскологии требует своего развития.

Разработать единую систему должествования практически невозможно. Связано это с тем, что здесь работают собственные элементы воспитания человека и его нравственные установки, которые могут быть различны. Сыскная деонтология рассматривает поведение субъектов в контексте решения ими задач сыскной деятельности, прежде всего, самостоятельно и с привлечением других граждан, которые принимают нормы поведения, принятые в сыскном подразделении (органе) и от оперативного сотрудника.

Можно согласиться, что лица, участвующие в данной деятельности, связаны выполнением долга, но этот процесс может протекать по-разному. Если человек добр, то и поступки его будут нести добро, но это не обязательно относится к каждому человеку. Соответственно профессиональная этика должна иметь поведенческую матрицу, позволяющую выполнять свой долг, как правило, в ситуациях конфликтных, когда нет возможности долго анализировать ситуацию, и приходится принимать решение быстро, исходя из собственных нравственных установок.

Следует заметить, что нравственные начала субъекта могут привести к ситуации возможного двойственного поведения. В таких случаях его поступки должны быть более регламентированы, определены пределами участия в конкретных тактических ситуациях. Здесь деонтология заставляет человека действовать на благо общества, несмотря на возможно имеющие место слабые собственные моральные установки.

Казалось бы, отдельные аспекты данного вопроса частично решены не только на теоретическом уровне, но и практическом. Многие действия субъектов и участников получили организационную самостоятельность (речь идет об участии граждан в ОРМ, руководстве негласными сотрудниками и т.д.), но в складывающихся отношениях «человек-человек», проявляется не только общий подход к решению задач сыскологии, но и определенный тип мировозрения, связанный с умением тонко чувствовать внутреннее состояние участника сыскной деятельности в обстоятельствах постановки ему задач при использовании его в различных оперативно-разыскных ситуациях. Главными условиями здесь обязаны выступать правила, согласно которым предлагаемое поведение не должно противоречить внутреннему миру участника, должно быть разъяснено ему необходимое поведение, не нарушающее закон, добровольное и сознательное выполнение поручений сыщика на основе гуманизма и обязательном исполнении механизма сохранения безопасности собственной жизни и здоровья.

В этих вопросах первоочередная роль отводится субъектам сыскологии, обязанностью которых является соблюдение перечисленных условий, так необходимых для качественного и безопасного решения стоящих перед ними задач. Исполнение поручений сыщика лицами, оказывающими содействие сыскным подразделениям, на основе их собственных нравственных установок (не всегда правильных) может вызвать определенные недостатки в работе, ведущие к снижению ее качества.

Механизм формирования ответственного отношения к деятельности субъектов и участников сыскной деятельности должен быть сформирован на основе человечности общественных отношений при их взаимосвязях и соответствия должного поведения с их обязанностями. Поэтому перед исследователями, занимающимися проблемами человеческого потенциала в сыскологии, стоят задачи не только развития структурно-функциональных характеристик деятельности лиц, участвующих в данной деятельности, но и их субъектных качеств на базе морально-этических основ их деятельности.

Как было замечено ранее, вопросы должествования в деонтологии рассматриваются как должное поведение. Но в условиях противоборствующих сторон данный аспект имеет не однозначное значение, а именно, должное поведение формируется только среди лиц, объединенных единой целью и задачами, распространяющимися от субъектов профессионального сыска к ее участникам. Сталкиваясь с проблемой построения деонтологического знания в сыскологии необходимо исходить из обобщения объективной действительности, познание которой связано с привлечением субъектов и участников на основе использования технологии управления человеческими ресурсами. Адресуется интерес на лиц, являющихся организаторами данного процесса и их исполнителями, т.к. перед каждым из них формируется своя самостоятельная система ценностей, соответственно и объем долженствования будет различным, либо он может совпадать в зависимости от оперативно-тактических ситуаций, например, при оперативном внедрении или даче задания конфиденту. Обращается внимание на такой аспект, как дача поручений, которые должны являться не выполнением формальных обязанностей, а выполнением профессионального долга, тогда и результат будет более значимым.

Очевидно, что для сыщика осуществление его деятельности не вызывает таких противоречивых реакций как для обычных граждан. Связано это с внутренним, субъективным отношением к долгу борьбы с преступностью. Реализация принципа: «Он должен» (по отношению к содействующим лицам) обязано быть обеспечено надлежащей защитой по выполнению этого долга. Разработанность этих постулатов является неотъемлемым долгом исследователя и юриста-практика, выстраивающих в многоаспектной деятельности сыщика возможность качественного выполнения собственного долга человеком, участвующим в решении задач сыскологии.

Содержание сыскной деонтологии состоит в передаче внутреннего состояния во внешнюю среду, при этом предметная деятельность направлена на интересы общества в обстоятельствах, не противоречащих интересам самого человека и в условиях отсутствия проблемных ситуаций при его участии в противостоянии преступности. В данном случае должны действовать не банальные механические поступки по вовлечению лиц в сыскную деятельность, а действия сотрудников, наделенных высокой квалификацией, направленные на обеспечение безопасности лиц, вовлеченных в указанную деятельность, независимо от того насколько адекватно эта необходимость понимается и учитывается ими, а также их близкими. Речь идет о случаях, когда сыщик несет ответственность за свои действия и за поступки лица, которому дано поручение на проведение ОРМ (например, конфиденту).

Подготовка вопроса о сыскной деонтологии не может быть ограничена передачей части своих обязанностей другим лицам. Если дается поручение о проведении гражданином ОРМ, то этот факт не снимает ответственности с сыщика, а, наоборот, повышает его моральный долг перед этим гражданином и заставляет вести себя исключительно на основе деонтологических требований. Речь идет о разработанном едином содержании нравственного сознания у субъектов рассматриваемой деятельности, направленном на способы регулирования поведения граждан. Здесь должны проявляться основные направления работы оперативника к которым можно отнести: непосредственное выполнение своих профессиональных обязанностей; обеспечение безопасности лиц, привлекаемых для осуществления указанной деятельности.

Мы уже неоднократно отмечали, что поведение строится исходя из собственной морали, но в группе личностных принципов долг перед обществом у гражданина может чуть «тлеть». Поэтому надеяться на его стремление выполнить качественно работу, которую ему может показаться, что навязали, приходится слабо. Чтобы не отдать полностью ему на откуп его поступок, сыщик должен действовать в соответствии с механизмом (порядком) участия граждан в данной деятельности. В рамках разработанных технологических процедур, направленных на решение задач сыскологии, важным критерием (условием) качества такой работы, выступает: отсутствие у лица деструктивного поведения, отсутствие у него внутренних противоречий (поступать так, а не иначе), его права и свободы не ущемлены, сохранены его интересы в условиях сыскной деятельности. У инициаторов проведения ОРМ кроме чувства долга перед лицами, оказывающими содействие сыкным подразделениям должна быть ответственность за свои поступки. Сыщики должны обеспечить безопасность лиц, выполняющих их поручение, соответственно, обязаны выполнить определенные требования. Поэтому долг и ответственность образцы жизнедеятельности и поведения граждан, которые формируют уважительное отношение между субъектами и участниками сыскной деятельности.

Ситуации, объясняющие необходимость совершения нравственных поступков, ведут к пересмотру ряда методологических принципов и установок в связи с необходимостью защиты прав и свобод личности в сыскологии. Если этот поступок с точки зрения морали и нравственности, выступает правильным и нужным, то возможно его дальнейшая правовая регламентация. Примером может служить ситуация, выраженная в статье 38 Уголовного кодекса Республики Беларусь «Пребывание среди соучастников преступления по специальному заданию».

1. Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое, выполняя в соответствии с действующим законодательством специальное задание по предупреждению, выявлению или пресечению преступления и действуя с другими его участниками, вынуждено совершит преступление.
2. Правила части первой настоящей статьи не применяются к лицу, совершившему особо тяжкое или тяжкое преступление, связанное с посягательством на жизнь или здоровье человека.

Важно понимать, что решая эту сложную задачу, ограничиваться лишь указанием на одни нормы права, являющиеся различным уровнем обобщения практики, представляется недостаточным. Анализируя нормы, связанные с вынужденным совершением преступления, видны недостатки в формулировке профессионального риска в ОРД, а точнее их отсутствие. Хотя по сложности и глобальности данное явление в ОРД не имеет себе равных. На наш взгляд, необходимо дополнить закон «Об ОРД» статьей следующего содержания. Для защиты жизни и здоровья граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств допускается вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам личности или государства должностным лицом органа, осуществляющего ОРД, либо лицом, оказывающим ему содействие, совершаемое при правомерном выполнении указанным лицом своего служебного или общественного долга, в том числе при обоснованном риске.

Участие в совершении преступления лица, выполняющего специальное задание по предупреждению, выявлению или пресечению преступления, признается вынужденным, если отказ от его совершения создает угрозу раскрытия факта участия лица в проводимом ОРМ и (или) его безопасности, а равно если совершаемые им действия являются неотъемлемой частью проводимого ОРМ, о чем указано в постановлении о его проведении, специальном задании и отказ от их совершения приводит к невозможности разоблачения преступников.

Правила частей первой и второй настоящей статьи не распространяются на случаи совершения особо тяжкого или тяжкого преступления, связанного с посягательством на жизнь или здоровье человека.

Решение драматических конфликтов с точки зрения морали и нравственности, а также должного поведения субъектов и участников, определяет сыскную деонтологию как основу их плодотворного взаимодействия.

Безусловно, личность сама выбирает определенное поведение (поступок). Анализируя субъектов и участников профессиональной сыскной деятельности, мы приходим к выводу, что стремление поступить определенным образом, обусловлено социальным статусом и профессиональной должностью. Выбор поведения на основе собственного мировоззрения и свободы принятия решений лицами, содействующими сыскным подразделениям, представляется сложным по ряду причин, основной из которых является то, что лицам, участвующим в данной деятельности, приходится действовать в простых и сложных ситуациях, возможно в конфликтных, переходящих в криминальные, как исключение.

Традиционно в ОРД, оценивая личные и деловые качества субъектов и участников ОРД, мы останавливались на их способностях и возможностях решать задачи ОРД, но никто и никогда не вел речь о готовности этих лиц браться за решение указанных задач. Именно данное качество — готовность помочь людям, обществу решать задачи ОРД, является первостепенным в мотивационной части возможностей и способностей человека.

Рассматриваемый переход этической системы от сыщика к гражданам, содействующим оперативным подразделениям, связан с определением (выделением) мотивации последних — как движущей силы сотрудничества, но неизменным должно оставаться влияние на подсознание человека поступков сыщика, с целью формирования его правильного поведения. Данные факты зависят от личности сыщика, его субъективных качеств, способности убеждать в определенных действиях и формировать мировоззрение человека или, в крайнем случае, определенные навыки. Однако могут ли данные установки, отражаться в общественном сознании. Могут, но при условии минимизации противоречий между лицами, участвующими в рассматриваемой деятельности.

Отсутствие согласий при разрешении конфликтных ситуаций находятся в межличностном понимании должного, ценного и необходимого. В случаях сущностных противоречий по данным понятиям лиц, участвующих в ОРД, приходится сталкиваться с проблемами, решение которых возможно лишь при едином отношении к деонтологическим принципам этих лиц и единообразном использовании знаний о нравственности.

Поэтому конфликт ценностей и интересов субъектов и участников сыскной деятельности должен разрешаться незамедлительно с наиболее эффективными способами конечного результата. На современном этапе развития теории и практики оперативно-разыскной науки это может быть выражено следующими факторами.

Во-первых, участие в сыскной деятельности одних лиц — это профессиональный долг, других это осознанное, добровольное желательно закрепленное письменно желание участвовать в ОРМ.

Во-вторых, специфика деятельности субъектов и участников сыскологии, требует определенного профессионализма и вызывает к необходимости развития навыков и умений указанных лиц, а деонтологической нитью здесь является безопасность личности, общества, сохранение их интересов, прав и свобод граждан.

В-третьих, работа субъектов и участников сыскной деятельности основана на нравственных представлениях отдельного человека, пока сложно определяемых и проявляемых в условиях агрессивной криминальной среды, но в нравственной мотивации, какой бы она не была индивидуальна, должен всегда присутствовать общественный фактор, развивающий сознание граждан, направленное на качественное выполнение служебного или общественного долга.

Поведем итог сказанному.

1. Морально-этические основы в ОРД разработанные в советский период, базирующиеся на совокупности бытующих в обществе идей, представлений, требований, понятий и норм поведения, выполняют регулятивную функцию отношений в сфере ОРД. В основном они касались утверждения и укрепления существующих общественных отношений с точки зрения одобрения или порицания действия или поступка, оценки их с позиций добра и зла.

В условиях возрастающего значения нравственных начал в жизни общества, научное учение о морали в ОРД приобретает особое значение, исходя из личных характеристик оперативника его системы моральных правил, отражающие этические категории долга, чести, совести и т.п.

Предназначением системы моральных правил в ОРД должны являться не нормы общественной морали как таковой, а способность оперативного сотрудника руководствоваться ими в оперативно-разыскных ситуациях, насколько ценны для него моральные нормы и правила, с позиции пользы для человека или группы людей, вовлеченных в рассматриваемую работу, каково их истинное содержание в деонтологическом смысле.

2. Оперативно-разыскная этика связана с нравственным сознанием человека, группы людей, общества, которое в разные годы было различным. Заложенные концепты морали и нравственности в ОРД, требуют корректировки системы нравственной регуляции. Моральные основы ОРД (отношения к добру и злу) сохраняются, но в условиях активного участия субъектов и участников ОРД (в силу определенных закономерностей общественного развития и изменения характера преступности) в борьбе с криминалом, требуется разработка и обоснование должного поведения, способного воссоздать оперативно-разыскную практику и выработать механизмы ее совершенствования и развития.

Нравственная деятельность оперативного сотрудника, доказанная многолетней теорией и практикой ОРД, оставила без внимания нравственные отношения в ОРД.

3. В нашем понимании должное поведение субъектов и участников сыскной деятельности опирается на систему ценностей общества, сыскного подразделения, сыщика, но проявляется, на наш взгляд: 1) нравственные поступки сыщика при осуществлении профессиональной сыскной деятельности; 2) действия сыщика, проявившиеся по отношению к лицам, содействующим сыскным подразделениям; 3) традиции и правила в профессиональном коллективе; 4) механизм проведения ОРМ на основе нравственных требований для лиц, не имеющих твердых моральных установок; 5) готовность решать задачи субъектами и участниками сыскной деятельности; 6) механизм участия граждан в сыскной деятельности на основе нравственных требований; 7) разработке механизма перехода этической системы оперативного сотрудника к лицам, оказывающим содействие оперативным подразделениям.

Представленная структура сыскной деонтологии показывает формирование нравственных отношений в ОРД, позволяет представить содержание этой деятельности и направления ее развития.

15. Середнев Владимир Анатольевич, преподаватель, факультет экономики и права, кафедра права, философии и социальных дисциплин, Арзамасский филиал Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, г. Арзамас, e-mail: naganov1910@mail.ru.

К содержанию «внутреннего мира» личности «разведчика» (о положительных сторонах «профессиональной деформации»).

В настоящий момент времени, невозможно представить оперативно-разыскную деятельность (далее — ОРД), а также разведывательную и контрразведывательную деятельность с их принципами и специфическим характером осуществления, без использования достижений в сфере такой науки как психология. Знание азов психологии дает субъекту осуществляющему ОРД (разведчику, контрразведчику) преимущество и возможность контроля эмоциональных и волевых процессов со стороны своих оппонентов, при принятии правильных решений при исполнении своих профессиональных обязанностей. «Знание психических закономерностей, применение в процессе оперативно-розыскной деятельности определенных психологических методов облегчает труд сотрудника, помогает ему регулировать и строить взаимоотношения с заинтересованными лицами, глубже понимать мотивы поступков людей, познавать объективную действительность, правильно оценивать ее и использовать результаты познания…».[152] Одним из самых важных и непростых элементом в деятельности оперативных подразделений, конечно, является тяжелая работа с людьми, в которой огромным подспорьем является знание психологии человека вообще и определенных групп в частности. Поэтому «возможность существенного повышения эффективности оперативной работы мы, несомненно, обязаны новой юридической дисциплине — оперативно-розыскной психологии», которая зародилась в результате взаимодействия психологии, юридической психологии и оперативно-розыскной деятельности»[153].

А.Ю. Шумилов пытается уточнить место этого нового образования. По этому поводу он пишет: «Вот как, например, ее определял мэтр теории ОРД ОВД Г.К. Синилов: «Оперативно-розыскная психология — это наука, изучающая психические явления и процессы, проявляемые в условиях исполнения оперативно-розыскной функции защиты личности, общества и государства от преступных посягательств. Она исследует их механизмы и закономерности и разрабатывает научно-обоснованные рекомендации субъектам оперативно-розыскной деятельности по повышению их профессиональной деятельности»[154].

Многое в приведенном определении схвачено точно. Однако нас не удовлетворяет то, что уважаемый автор несколько опрометчиво, на наш взгляд, назвал оперативно-розыскную психологию наукой. Это не так. Данное научное образование, конечно же, не может претендовать на самостоятельность, на звание науки, так как не содержит все признаки любой и каждой из наук.

Считаем, что оперативно-разыскная психология выступает одним из достаточно новых стыковых научных направлений. Вот каким образом его можно определить: оперативно-разыскная психология — это научное направление, расположенное на стыке между юридической психологией и оперативно-разыскной наукой, которое призвано познавать психические явления и процессы, происходящие в мыслительной деятельности субъектов оперативно-разыскной реальности (оперативников, конфидентов, сыскологов и др.) в ходе воздействия на нее, а также разрабатывать рекомендации по повышению их профессионального мастерства.

Для нашего исследования особенно важна констатация следующего. Во-первых, то, что оперативно-разыскная психология — это часть психологии (на наш взгляд, прежде всего юридической). Во-вторых, то, что она в определенной мере и детище оперативно-разыскной науки. В-третьих, связи между первым и вторым научными образованиями вполне реальны.

Тем не менее однозначного ответа о качестве связей между оперативно-разыскной психологией и оперативно-разыскной наукой, а также их направленности в ту или иную сторону у нас пока не имеется. В чем же дело? А в том, что до настоящего времени остается открытым вопрос (во всяком случае, для нас) о том, какую собственно роль играет оперативно-разыскная наука в формировании оперативно-разыскной психологии.

Так, против второго нашего же вывода (заметим, предварительного) имеются достаточно серьезные контрдоводы (опять-таки, у нас самих). В частности, допустимо понимание оперативно-разыскной психологии только как компонента психологии, знания которой активно применяют в оперативно-разыскном пространстве. Если дело обстоит именно так, то и качество связей между исследуемыми объектами будет совершенно иным, чем при взгляде на нее как на стыковую научную дисциплину»[155].

И всегда нужно помнить о том, что знание психологических особенностей, тех или иных лиц, совершающих определенные виды преступлений, имеет огромное значение для повышения эффективности оперативно-разыскной деятельности, в свете решения поставленных перед субъектами, осуществляющих ОРД, задач.

Необходимо заметить, что существует причинная связь между психическими свойствами личности субъекта осуществляющего ОРД (разведывательную, контрразведывательную деятельность) и влиянием его психического состояния на эффективность его работы. Служба в оперативных подразделениях трудна и связана со стрессовыми ситуациями. Профессиональный оперативный сотрудник это «актер», который играет свою социальную роль, в условиях, которые для рядового обывателя кажутся неприемлемыми. Эффективное выполнение оперативно-разыскных функций, предусматривает специфическую психологию субъекта ОРД, не каждый человек сможет для решения задач ОРД, выполнять определенные ролевые функции (например жить в притоне с лицами ведущими антиобщественный образ жизни, есть с ними из одной миски и пить, что называется из одного стакана). Вообще деятельность сотрудников оперативных подразделений (МВД, ФСБ, СВР) это больше искусство, чем профессия, это образ жизни. К тому же « боязнь расшифровки, постоянное противоборство способствуют возникновению у человека чрезмерной подозрительности, враждебности к окружающим, страха и беспокойства. Их поведение становится негибким, консервативным… Они склонны придавать большое значение даже второстепенным событиям, что нередко вызывает ошибочное восприятие и неправильную оценку ситуации»[156]. Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что служба в оперативных подразделениях оказывает порою отрицательное влияние на психику оперативных сотрудников. С одной стороны во время службы в оперативных подразделениях оперативные сотрудники постепенно адаптируются к условиям оперативной работы, приобретают определенные профессиональные навыки для борьбы с преступностью, при получении определенного профессионального опыта в ходе постоянного общения с гражданами, привлекают последних к конфиденциальному сотрудничеству и тем самым становятся профессионалами оперативной работы. С другой стороны, как мы заметили выше в результате профессиональной оперативной работы может наступать нежелательная «деформация» личности, которое обусловлено стрессовыми и экстремальными ситуациями.

Привлечение граждан к конфиденциальному сотрудничеству является специфическим психологическим контактом, который так же влияет на психику оперативных сотрудников. Подобрать «ключик» к привлекаемому лицу, попасть к нему в душу, дать ему понять, что он нужен правоохранительной системе и, что в его помощи нуждаются простые граждане государства, это сделать порой очень не легко, да и не каждый это сможет сделать, и отсюда опять некая стрессовая ситуация. Более того, привлекая лицо к негласному сотрудничеству, оперативный сотрудник, втягивает своего будущего «помощника» в правовое поле «тайной России», где опять имеет дело с конспирацией с зашифровкой, но уже не себя, а своего агента, что неизбежно связано со стрессовыми ситуациями. «Глубокое понимание внутреннего мира человека и избранной им позиции позволяет оперативным сотрудникам в остроконфликтных ситуациях, складывающихся, как правило, в отношениях с опытными, маскирующимися преступниками, определить наиболее эффективную и правомерную линию своего поведения».[157] Проблема профессиональной (психологической) деформации в оперативных подразделениях, очень остра и актуальна, на это указывают исследования ряда авторов[158].

И всё же несмотря на то, что служба в оперативных подразделениях МВД, ФСБ, СВР накладывает определенный отпечаток на личность сотрудника, а именно, примерно после 5-7 лет службы в оперативном подразделении, наступает негативный результат в виде «профессиональной деформации». То есть, утрата некоторых общечеловеческих, конформистских психологических особенностей личности. Но с другой стороны «профессиональная деформация», полученная во время службы в оперативном подразделении свидетельствует о профессионализме личности. Особенности и способности его мышления, связанные с оперативно-разыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельностью, кардинальным образом будут отличаться от мышления обывателя, который знает о данных видах деятельности поверхностно, иносказательно, в смысле «узкой аллегории». Например, если у высокопоставленного чиновника дети живут и учатся за пределами РФ, где то в Европе или США, то «разведчик» прекрасно понимает, это почти 100% возможность завербовать этого чиновника спецслужбами, той страны, где проживают и учатся его дети. Дети это очень удобный механизм для шантажа[159], и чиновник вряд ли откажется сотрудничать со спецслужбами другого государства, когда они сделают ему предложение, так как в случае его отказа, он может лишиться своих детей, которых могут физически устранить.

Нам могут возразить, что нельзя спекулировать на детях, что это отвратительно, аморально, подло и безнравственно. Да, это безнравственно, но это морально, эта мораль рождена самой «разведывательной» деятельностью[160], ничего не поделаешь, жизнь жестокая вещь. «Жизнь дьявольски сложна, и чтобы выжить– необходимо действовать, причем не абы как, шарахаясь из стороны в сторону и уповая на удачный случай, а целенаправленно, заблаговременно предвосхищая нежелательные события… Предвидеть козни и действия других обычно помогает хорошо поставленная разведка, и каждому нелишне знать ее возможности и некие приемы…»[161]. Поэтому «разведчик» должен мыслить так и именно так, для него интересы собственного государства, собственного народа стоят выше интересов, а порою и жизни людей других государств. Обыватель же не имеет «профессиональной деформации», связанной со службой в оперативных подразделениях, если смоделировать ситуацию и ему рассказать о данном механизме «вербовке», он скажет, что это бред и такого быть не может, а все потому, что его рассудок и сознание не получившее «профессиональной деформации» не способно отражать и интерпретировать действительность, как сознание «разведчика». Более того говоря о таком тактическом приеме как «шантаж» во время вербовки, нам бы хотелось заметить, что любой метод в зависимости от его эффективности для решения задач ОРД, разведывательной и конрразведывательной деятельности должен вводиться в ранг законных. Мы понимаем, что законодательство указывает на то, что привлечение к конфиденциальному содействию должно основываться на добровольной изъявленной воли гражданина, об этом указано в ст. 17 ФЗ «об ОРД»; ст. 19 ФЗ «О Федеральной службе безопасности»; п.1, ч.1 ст.6 ФЗ « О внешней разведке». Понимаем мы также, что жизнь устроена таким образом, что имея «экзистенциальный пробел в праве» сотрудники оперативных подразделений как бы там не было используют механизм шантажа для вербовки интересующих их лиц. Поэтому мы убеждены, что «шантаж», как эффективный метод получения информации и организации вербовки, должен быть «внесен» в законные методы склонения лица к конфиденциальному содействию. Более того, мы понимаем, что данное наше предложение не возможно внести в Федеральный закон «Об ОРД», так как это вызовет негативные и отрицательные эмоции среди граждан. Поэтому нам думается, что «шантаж», как эффективный механизм и метод ОРД (разведывательной и контрразведывательной деятельности) должен получить закрепление, для его законного использования на уровне ведомственных закрытых («секретных») подзаконных нормативных актов, имеющих гриф «сов.серетно». Нужно понимать, что для обеспечения национальной безопасности государства, защита его геополитических интересов, а также позиций, которые указаны в ст. 1, 2 ФЗ «Об ОРД» (цели и задачи ОРД); ст. 5 ФЗ «О внешней разведке» (цели разведывательной деятельности); ст.1 ФЗ «О Федеральной службе безопасности» (Федеральная служба безопасности и ее назначение) возможно применение любых методов, желательно не связанных с угрозой жизни и здоровью, для достижения этих целей. Тем более «шантаж» по нашему убеждению является, одним из «гуманных» методов для эффективной работы оперативных подразделений (МВД, ФСБ, СВР), поскольку не причиняет ни физической боли, ни по большому счету нравственных страданий. Ведь шантаж, это даже не угроза, это просто объяснение лицу, какие могут наступить для него негативные последствия, если он откажется содействовать оперативным службам в решении стоящих перед ними задач.

Говоря о «внутреннем мире» оперативного сотрудника, и об особенностях его внешнего поведения, основанного на аналитическом, эмоциональном (эстетическом) и перцептивно– ассоциативном анализе его деятельности, мы видим его следующим образом. «Разведчик» должен знать, жизнь людей устроена таким образом, что содержание ее заключается в столкновение воли встречающихся в жизни граждан. Человеку не нравится, что вступающее с ним в коммуникативное отношение лицо, при общении, обладает более сильным темпераментом, лучшими умственными способностями, более ярко выраженной силой воли и даже внешностью и т.д. Именно поэтому оперативный сотрудник, исполняющие свои профессиональные обязанности, например при осуществлении, такого ОРМ как «оперативное внедрение», должен об этом всегда помнить и соответственно с целью притупления бдительности «разрабатываемых», не должен выделяться из общий массы лиц, среди которых он находится. Не демонстрировать имеющиеся умственные способности, сильно отличающиеся от других, не кичиться творческими способностями, особенно этого нельзя делать по отношению к «самому главному» и авторитетному лицу, с которым он будет иметь отношения и которое представляет оперативный интерес. Самое главное притупить бдительность, разрабатываемых лиц, вплоть до того, если это необходимо согласно инструкциям и «легенде» внедренного оперативного сотрудника, выглядеть как некий простак, человек которого можно легко обмануть. Это очень важно, людям нравятся простаки, они с ними себя начинают чувствовать более чем уверенно и в это время у них притупляется чувство бдительности. И еще, что очень важно: «В преступных группах и сообществах существует иерархичность в отношениях между членами, что способствует слаженному механизму криминальных технологий… в настоящее время практически каждое «серьезное» преступное формирование имеет своих людей в правоохранительных органах…»[162]. К такому повороту событий, встречи предателя, будучи внедренным в преступное сообщество, оперативный сотрудник не должен исключать и должен психологически быть готов к этому.

Более того «разведчик» должен быть в определенной мере, что называется «социопатичным» (хотя такая черта характера в большинстве своем на наш взгляд зависит от «профессиональной деформации»), т.е. не придавать значение тому, что о нем будут говорить, окружающие, знакомые, родственники или просто люди, знающие его, в результате каких то совершенных им, даже попросту бытовых действий. В жизни оперативного сотрудника не должно быть место принципу: « а что скажут или подумают о нем люди», если такой принцип имеет место в его жизни, то разведчик из него уже не получится.

Но при всем при этом внутри у оперативного сотрудника должен быть «стержень», туго сжатая «металлическая пружина», которая при необходимых обстоятельствах, должна распрямиться всей своей мощью. Оперативный сотрудник, когда придет время и потребуют этого обстоятельства, должен из того вышеуказанного «простака-лоха», превратиться, в лицо, которое может принимать серьезные решения, брать на себя ответственность и решать те задачи и достигать тех целей, которые перед ним поставило государство.

На наш взгляд, образ настоящего разведчика, со всеми его внешними (эстетическими) и внутренними (психологическими) характеристиками был показан в художественном сериале «Гетеры майора Соколова» снятого в 2014 году режиссером Б. Худойназаровым, где главную роль разведчика майора Соколова исполнил актер Андрей Панин. Исполнение образа, которого должно являться «хрестоматийным» (без «волевого подбородка», целеустремленного взгляда, громкого голоса, ораторских способностей, высказывания декларативных лозунгов о победе над внешним и внутренним врагом, как нам обычно представляла разведчиков в свое время советская пропаганда в книгах и кино) для будущих разведчиков.

При склонении лица к конфиденциальному сотрудничеству(вербовке), оперативный сотрудник должен всем своим видом выражать спокойствие, показывать, что никто и ничего его не тревожит (хотя исходя из собственной практики, знаю, что это совсем не так, об этом я могу сделать вывод прослужив около 10 лет из 20 оперуполномоченным уголовного розыска УВД по г.Арзамасу, Нижегородской области, где там же впоследствии служил следователем СУ при УВД по г.Арзамасу), речь должна быть спокойная и уверенная, ни в коем случае нельзя переходит при данном процессе к разговору на повышенных тонах, это скорее всего может привести к срыву вербовки. Один из сложных, но эффективных тактических приемов при вербовке, ему приходится иногда тренироваться, это при вербальной беседе использовать невербальный прием– «визуальное общение» (контакт глаз), смотреть всегда привлекаемому к сотрудничеству в глаза и при этом твердо, спокойно и четко объяснять, что от него требуется. Данный прием помогает «надламывать» привлекаемого к сотрудничеству «из нутрии», но еще раз подчеркнем это сложный прием и ему нужно учиться. Исходя же из жизненных ситуаций, у нас в общении с друзьями, знакомыми не все могут смотреть в глаза, отводят их при беседе в сторону, а тут более серьезный, специфический процесс– вербовка.

Заключение. Оперативно-разыскная, разведывательная и контрразведывательная деятельность, являются специфическими видами государственной деятельности. Анализируя ст. 1, 2 ФЗ «Об ОРД» (цели и задачи ОРД); ст. 5 ФЗ «О внешней разведке» (цели разведывательной деятельности); ст. 1 ФЗ «О Федеральной службе безопасности» (Федеральная служба безопасности и ее назначение) можно сделать обоснованный вывод, о том, что основными задачами и целями этих видов деятельности является: отстаивание национальных и геополитических интересов России, обеспечение безопасности граждан РФ, устранение грозящей опасности и подрывной деятельности, направленной на уничтожение России со стороны Западных спецслужб. Данный вид деятельности могут выполнять лишь лица со специфической психологией, способные к данным специфическим видам государственной деятельности.

«Профессиональная деформация», полученная во время службы в оперативном подразделении, со всеми ее возможными отрицательными последствиями, имеет и положительную сторону, а именно: свидетельствует о профессионализме личности оперативного сотрудника. Указывает на специфические, особенности и способности его мышления, связанные с оперативно-разыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельностью.

16. Тагиров Зуфар Ильдарович, майор полиции, адъюнкт кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений (Академия управления МВД России, г. Москва).

Разведывательное право полиции: перспективы развития отечественной оперативно-розыскной деятельности в связи с новыми сетевыми механизмами противодействия терроризму (на опыте организации деятельности полиции и спецслужб стран Европейского союза).

При рассмотрении объекта исследования данной статьи, вынесенного в заглавие, сложно описать новое, ранее недостаточно изученное явление. Фундаментальные[163] и частные[164] методологические сыскологические исследования  часто и в значительном объёме рассматривали разведывательную деятельность с различных сторон. Поэтому одним из немногих аспектов вызывающих некоторый практический интерес при изучении разведки как метода сыска представляется компаративистский подход. Международный и транснациональный терроризм сегодня — угроза устойчивому развитию многих стран.

Выбор предмета исследования был обусловлен не праздным интересом изучения правоохранительной системы блока государств, применяющих меры экономической и политической агрессии по отношению к Российской Федерации, а осознанной необходимостью разработки концептуальных основ подготовки отечественной правоохранительной деятельности к трансформации в связи с обозначенной главой государства целью — переходом к цифровой модели социально-экономического устройства.[165]

Данная модель предполагает широкое использование цифровых телекоммуникационных технологий, массовый перенос документов и коммуникаций на цифровые носители с использованием электронной цифровой подписи. Большинство коммуникаций «человек–человек», «человек–государство» и «государство–государство» переводятся в электронную форму. Общепризнано, что рост цифровой экономики имеет глубокое влияние на всю социально-экономическую систему. Цифровая экономика не ограничивается сферой бизнеса, она затрагивает каждый аспект жизни общества: государственное управление, здравоохранение, образование и, конечно, сферу правоохраны. Среди сфер социального управления именно отечественная правоохранительная деятельность сохранила в себе наибольшее количество вертикально-субординационных архаизмов социалистической модели общественно-государственного устройства. Продолжающееся реформирование полиции, потенциальное добавление Росгвардии оперативно-розыскных компетенций, без трансформации концептуального подхода ко всей правоохранительной деятельности — лишь перемена мест слагаемых, игра с нулевой суммой. С точки зрения теории игр, для развития неантагонистической правоохранительной деятельности необходимо развивать в ней кооперационные механизмы, исключающие внутриорганизационные конфликты и противоречия. Борьба с преступностью — классический пример теории коалиционных игр.

С развитием информационно-телекоммуникационных технологий и сетей передачи данных современное общество все чаще рассматривается как совокупность самоорганизующихся на основе информационных коммуникаций горизонтальных (неформальных) социальных групп (теория сетевого информационного общества). Современные социальные группы — гуманитарные сети — формируются вокруг общих ценностей и интересов, обладают устойчивыми социальными связями, характеризуются высокой внутренней лояльностью и солидарностью. Сетевые механизмы управления в социально-экономических и политических явлениях и процессах приобретают институциональный характер и объективно формируют современную общественную структуру. Типичными гуманитарными сетями являются современные транснациональные криминальные сообщества, террористические организации и их ячейки, протестные движения сетевого типа.

Для обеспечения устойчивости и конкурентоспособности нашего общества в структуре глобальной экономики уже недостаточно адекватного соответствия правоохранительной деятельности современным социальным условиям: необходимо развивать правоохранительную систему с опережающими технологиями управления данной сферой. При этом определённый интерес представляют страны с передовыми социально–экономическими системами, которые исторически раньше начали переход к информационной модели общества. Среди наших ближайших соседей к таким странам необходимо отнести страны Европейского союза, чей опыт представляется для нашей страны перспективным для изучения.

В связи с трансформациями в общественной деятельности и социальных структурах стала очевидной и в странах Европейского союза на практике начала применяется адаптивная правоохранительная деятельность, которая приспособлена к новым условиям институциональной среды ответными мерами, соответствующими современным угрозам. В качестве адаптивных механизмов правоохранительной деятельности следует рассматривать расширение информационных коммуникаций и кооперационных связей правоохранительных органов. Расширение механизмов всеобъемлющего легального сбора информации правоохранительными органами при этом является необходимым условием формирования концептуально новой — сетевой — модели правоохранительной деятельности. Такая модель предполагает тесное сотрудничество органов полиции и юстиции.[166] При этом деятельность полиции децентрализована организационно, но интегрирована источниками информации и координирующим управлением.

Анализ законодательства и практики западноевропейских стран свидетельствует о том, что оперативно-розыскной деятельности полиции в них отводится ведущее место в борьбе с преступностью и при защите прав личности. Специалистами отмечается, что именно с помощью специальных криминалистических и розыскных средств, форм и методов полицейской деятельности в данных странах раскрываются около 85% преступлений.[167] При этом нормативного закрепления понятия «оперативно-розыскная деятельность» в Евросоюзе не существует. В указанных странах этим понятием не оперируют и отраслевые юридические науки. По общему правилу, любая деятельность европейской полиции должна быть оперативной в значении скорейшего реагирования и розыскной в значении наступательного активного сбора источников доказательств.

Важное значение при этом имеет уяснение общепризнанной в мире, в том числе в Евросоюзе, типичной структуры полиции: это её организационное разделение на административную и криминальную. Уголовным сыском занимается только криминальная полиция. Попытка нормативного закрепления подобного подхода была предпринята в нашей стране в 1991 году принятием Закона РСФСР «О милиции». Однако данная концепция не была продублирована в УПК РСФСР, в котором к органам дознания традиционно были отнесены и некоторые подразделения криминальной милиции, обладающие оперативно-розыскными полномочиями, при этом подразделения дознания относились к милиции общественной безопасности. Дублирование и пересечение административных, уголовно-процессуальных и сыскных компетенций в деятельности подразделений российской полиции в различных проявлениях сохраняются до сих пор. В этом видится одно из коренных противоречий правоохранительной деятельности отечественной полиции.

Полицейская деятельность в Европейском союзе, как и многие сферы жизни «объединенной Европы», стремится к интеграции общеевропейских методических подходов при децентрализации национальных систем. С 1997 года (принятие Амстердамского договора) началось формирование так называемой «третьей опоры» ЕС — сотрудничества полиций и судов в уголовно-правовой сфере. Правоохранительное сотрудничество стран ЕС получило новый импульс после принятия в 2007 году Лиссабонского договора о реформе Евросоюза, который предусматривает делегирование части суверенной компетенции государства в области внутренних дел в «общеевропейское пространство свободы, безопасности и правопорядка». Ведущую роль в межгосударственном сотрудничестве правоохранительных органов стран ЕС играют агентства Европол, Евроюст, ОЛАФ и другие правоохранительные организации ЕС.

С точки зрения криминогенной ситуации в Европе, по оценкам Европола, значительную угрозу для внутренней безопасности ЕС представляют крупномасштабные преступные и террористические сети.[168] Полиция стран Европейского союза расширяет меры противодействия преступности на основе правоохранительной кооперации и новых информационных коммуникаций.

Мероприятия полиции по предотвращению, пресечению и раскрытию преступлений в правовых актах европейских стран именуются различно: «полицейское дознание», «полицейское расследование», «полицейский процесс», «действия по сбору доказательств для суда», «полицейская разведка», «полицейский сыск», «полицейское право». Например, в Великобритании полиция отнесена к органам уголовного преследования. Во Франции такие функции возлагаются на национальную полицию и национальную жандармерию. В ФРГ существует межведомственная структура полицейских органов. Важное место в указанных и других западноевропейских странах занимает разведывательная служба полиции, которая входит в состав подразделений криминального полицейского сыска.[169]

В этой связи универсальным понятием, применяемым к полицейскому сотрудничеству, в регламентах и директивах Евросоюза становится понятие «intelligence service» (англ. — разведка, служба разведки). В национальном законодательстве входящих в союз стран оно получило закрепление уже давно. Но даже согласованные подходы к полицейской разведке в странах Европейского союза активно трансформируются под воздействием изменений на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях криминальной обстановки. В первую очередь это связано с возрастающей террористической угрозой в странах Евросоюза.

Согласно положению о Европоле в редакции 2014 года, данное агентство «предоставляет стратегическую разведывательную информацию для содействия эффективному и эффективному использованию ресурсов на национальном и союзном уровнях для оперативной деятельности и поддержки этих мероприятий».[170] Многое в деятельности полиции Еросоюза поменлось после терактов 2015-2016 годов. Согласно обновлённому положению[171], Европол стал центром обмена правоохранительной информацией: «Информация, собранная, хранимая, обработанная, проанализированная и обменянная Европолом, включает в себя криминальную разведку, которая касается информации о преступности или преступной деятельности, подпадающей под действие целей Европола, полученную в целях установления события конкретного совершённого преступления или возможного в будущем» (преамбула, §12). Европол имеет право собирать, хранить, обрабатывать, анализировать и обмениваться информацией, включая криминальную разведывательную информацию (art. 4).

В нашей стране профессиональным термином «разведка» оперируют преимущественно военные. В Евросоюзе термин «разведка» объединяет в себе сотрудничество полиции и спецслужб, которые в странах Евросоюза обладают, как правило, «полицейским» статусом — не являются военнослужащими и не обладают их правами. Хотя из данного правила имеются и исключения: некоторые силовые подразделения спецопераций для пресечения террористических актов в некоторых странах входят в состав вооруженных сил. В целом в Евросоюзе принята «полицейская» стратегия противодействия терроризму, в отличие от нашей «военно–полицейской».[172]

Информационно-аналитический вектор развития оперативно-розыскной деятельности сегодня, по мнению ряда учёных[173], направлен в сторону расширения легальных форм и методов полицейской разведки. Такой подход в будущем способен породить возникновение научно-обоснованной отрасли отечественного права — разведывательного (полицейско-разведывательного) права. Данную отрасль не стоит отождествлять с теорией разведывательной деятельности[174], которая с присущей ей богатой методологией гораздо шире отрасли права.

Контент-анализ открытых источников информации об организации деятельности полиции стран Европейского союза в области противодействия терроризму[175] не позволил выделить какие-либо принципиально отличные западноевропейские формы и методы сыска, не применяемые в нашей стране. В общем виде непосредственные практические сыскные действия и операции достаточно типичны и гибко адаптируются к новейшим методам и преступным технологиям. Однако отличие подходов к организации к полицейской сыскной деятельности позволяет сделать некоторые  обобщения.

Действия полиции европейских стран в ходе оперативно-розыскной деятельности направлены на выявление и документирования фактических данных на различных стадиях (в т.ч. приготовления и покушения) и их источников в интересах уголовного судопроизводства, признаются составляющей деятельности полиции.

Современная западноевропейская модель сетевой правоохранительной деятельности строится на развитии децентрализованного подхода к организации деятельности полиции и спецслужб при координирующем их управлении, интеграции правоохранительной деятельности на основе информационно–правоохранительных коммуникаций, на объединении использования общих объектов сыскной информации, на устранении пересечения и дублирования компетенций, избавлении правоохранительной деятельности от избыточной политической конкуренции и политической коррупции. В структуре Европола для координации борьбы с преступностью различных правоохранительных и государственных органов создан Европейский контртеррористический центр, ведутся специализированные информационные учёты.

С развитием информационных коммуникаций в правоохранительной деятельности в деятельности полиции стран Европейского союза получает своё организационно-правовое закрепление новый вид правоохранительной информации — юридически значимый результат правоохранительной деятельности в виде элементарного объекта информации — разведывательный вывод. Адаптируя данное понятие для понимания отечественного специалиста, можно описать его как результат оперативно-розыскной деятельности на цифровом носителе. Такие выводы заносятся в базу данных и могут использоваться коллективно различными сыскными органами и различными их сотрудниками. Количественная оценка таких разведывательных выводов является одним из показателей деятельности полиции стран Европейского союза. Применительно к сетевой модели правоохранительной деятельности необходимо регламентировать технические стандарты таких разведывательных выводов, криптографически защитив их ключами доступа и электронной цифровой подписью. Данная технология может совершить революционный прорыв в отечественной оперативно-розыскной деятельности, избавив её от излишнего бюрократического документооборота. Таким образом, разведывательный вывод может рассматриваться в качестве предмета оперативно-розыскной науки.

Оперативная информация не должна принадлежать отдельному должностному лицу или отдельному правоохранительному органу. Это повышает вероятность её эффективной многократной реализации в праве, снижает вероятность коррупционного сокрытия информации от правосудия, способствует соблюдению принципа неотвратимости наказания. Использование подобной технологии открывает широкие перспективы совершенствования согласованной деятельности между оперативно–розыскными подразделениями несоподчинённых правоохранительных органов.

Так, например, бурная общественная дискуссия, открытая в нашей стране и за рубежом вокруг «пакета законов Яровой» (Федеральные законы от 6 июля 2016 г. № 374-ФЗ и № 375-ФЗ), была связана именно с тем, что данные инициативы закладывают основы формирования новых и, очевидно, действенных разведывательных полномочий органов правоохраны. Политико-правовые новации, тесно связанные с балансом прав человека и интересами общества, расширяют имеющиеся и создают новые правоохранительные возможности для противодействия террористической деятельности. Подобные новации в международной практике зачастую обосновываются борьбой с терроризмом и транснациональной организованной преступностью. В этом аспекте отечественная практика полностью соответствует общемировым закономерностям развития полицейской разведки. При противодействии терроризму оперативность получения информации о социальных связях злоумышленников играет решающую роль, именно поэтому без легального всеобъемлющего сбора различных данных разведывательными (оперативно-розыскными) методами, в том числе в информационно-телекоммуникационных и социальных сетях, современному государству обойтись уже невозможно[176].

Современный «объемный» подход к оперативно-розыскной информации на основе легальных механизмов сбора из различных источников включает её представление в виде своеобразного вектора в трехмерном пространстве, образованного реактивной, ресурсной и фоновой составляющими.[177] В оперативно-розыскных целях на постоянной и систематической основе из различных источников должна собираться (и храниться определённое время) разносторонняя  информация о социально-экономической среде. Из этой пространственно-временной информационной среды для целей уголовного судопроизводства должны быть выделены только юридические значимые для дела факты — источники доказательств, подтверждающие объективные данные — событие преступления, предмет посягательства, виновность лица, причинно–следственные связи.

Таким образом, объектом оперативно–розыскной науки становится любая объективная информация о социальной реальности в самом широком и неограниченном смысле. При таком подходе собираемая информация напрямую может быть не связана с борьбой с преступностью в краткосрочный период времени, но может иметь сыскное значение в будущем.

Идеальными механизмами противодействия преступности, с точки зрения теории сетевого общества, будут такие коммуникации в информационно-правоохранительной среде, которые позволят своевременно (оперативно, в режиме реального времени) пресекать и упреждать преступность в  современных условиях сетевой общественной структуры. Такие механизмы должны строиться на моделировании социальных и криминальных связей людей, которые невозможно смоделировать без всеобъемлющего легального сбора информации о социальной среде. Моделирование криминальных сетевых связей людей должно быть результатом оперативно-розыскной идентификации личности. При этом каждый человек, а не только тот, кто представляет оперативный интерес, должен быть особым образом учтён в цифровых правоотношениях с государством — путем алгоритмизированного присвоения цифрового идентификатора — личного кода (id человека). Сбор, обработка и использование разведывательной информации о личности (при этом — обязательно — в избыточном объеме по отношению к целям уголовного судопроизводства) и интеграция их с уникальным цифровым идентификатором человека способны формировать новый механизм правоохранительной деятельности — инфологическое моделирование террористических и экстремистских гуманитарных сетей в правоохранительных целях.

Представляются перспективными дальнейшие исследования сетевых форм организации правоохранительной деятельности в Российской Федерации, разработка комплексной сетевой модели такой деятельности и конкретных практических инструментов и механизмов совместной межведомственной и межуровневой (сетевой) правоохранительной деятельности. О некотором прогрессе в данном направлении уже было упомянуто Президентом нашей страны.[178]

Основываясь на проведённом анализе зарубежной практики оперативно–розыскной деятельности можно осмелиться сделать несколько практических предложений для нашей страны.

1. Нормативно урегулировать расширение практических механизмов легального сбора различной информации оперативно-розыскными методами.
2. Организовать сотрудничество отечественных правоохранительных органов на сетевых принципах. Развивать отечественный опыт организации защищенного межведомственного электронно-цифрового сетевого информационного обмена в среде правоохранительной коммуникации.
3. Создать особую правоохранительную организацию сетевого типа, отделённую от прокурорского надзора, но поднадзорную прокуратуре, для управления всей отечественной правоохранительной деятельностью в форме координации, с практическим внедрением механизмов правоохранительной кооперации (например, на базе современных ГИАЦ и УОРИ МВД России, аналогичных им структур иных правоохранительных органов). Результатом должна стать единая система оценки результатов правоохранительной деятельности. Данный орган должен также отвечать за ведение общегосударственной криминальной статистики. Решение о выборе или создании такой правоохранительной организации сетевого типа находится в политико-правовой плоскости и настоящим исследованием не охватывается.
4. Организовать межведомственные правоохранительные базы данных информации (цифровых источников доказательств) под эгидой «единого информационного центра» — независимой правоохранительной организации сетевого типа. Результатом должна стать реализуемая правоохранительной организацией сетевого типа единая для всех субъектов информационно-правоохранительная среда.
5. Анализировать и моделировать криминально-ролевые сети, в том числе экстремистские и террористические: на основе легально собираемого всеобъемлющего массива персональных и иных конфиденциальных данных о личности, поведении, социальных связях, имуществе и финансах.
6. Криминализовать и администрировать социальные связи с экстремистами и террористами, в том числе на основе телекоммуникационных сетей и аппаратов связи (вплоть до штрафов за «лайки» экстремистских материалов в виртуальных социальных сетях).

Заключение. При исследовании европейского опыта противодействия терроризму ранее была выявлена высокая степень интеграции ЕС с США в правовой и организационной сферах правоохранительной деятельности (например, согласованные списки разыскиваемых террористов и запрещенных террористических организаций, программа слежения the Passenger Name Record, PNR[179] и др.). Фактически можно говорить если не о единых, то очень сращенных организационно-правовых механизмах глобальной правоохранительной кооперации ЕС–США–Канада–Австралия. Нет сомнений, что после окончательного выхода из состава ЕС к данной коалиции примкнёт и Великобритания.

Российской Федерации, чтобы не оставаться в изоляции среди сформированной под эгидой США глобальной правоохранительной кооперации, необходимо развивать собственную межгосударственную правоохранительную кооперацию на сетевых принципах, в т.ч. в сфере противодействия терроризму. Рассмотренные нами вопросы позволяют развить научную дискуссию о допустимости использования модели сетевой правоохранительной деятельности при формировании правоохранительных структур, призванных обеспечивать оперативный информационный обмен как между отечественными правоохранительными органами, так и в рамках интеграционных образований с участием Российской Федерации. Для этого, в первую очередь, необходимо организовать практические механизмы сетевой электронно-цифровой правоохранительной деятельности внутри нашей страны на основе общих подходов, согласованных норм права, единых технических стандартов к обработке оперативно-розыскной информации на цифровых носителях. Далее описанный подход предлагать к внедрению странам-союзникам.

Резюмируя проведённое исследование необходимо сделать ряд выводов.

1. Грядущее социально-экономическое развитие нашей страны обуславливает естественный и неизбежный переход правоохранительной деятельности к согласованной модели межведомственного и межуровневого (сетевого) сотрудничества с применением цифровых объектов информации и сетевых телекоммуникационных технологий.
2. Современная оперативно-розыскная деятельность нормативно, организационно и операционно (технически) должна быть существенным образом переформатирована путём усиления информационно-разведывательного сотрудничества различных несоподчинённых правоохранительных органов при координирующем управлении независимой правоохранительной организацией сетевого типа.
3. Цифровая экономика и сетевая правоохранительная деятельность на основе общих цифровых источников информации — это элементы единой модели социальной системы будущего.

17. Эзрохин Павел Владимирович, заместитель начальника Управления уголовного розыска Главного Управления МВД России по Московской области, полковник полиции, кандидат юридических наук, e-mail: ezrohina@ yandex.ru.

Совершенствование результативности оперативно-розыскной деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел по противодействию организованной преступности.

Как практик я на настоящей Конференции хотел бы осветить вопрос, который уважаемый докладчик профессор А.Ю. Шумилов только тезисно обозначил: «Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему?» (тезис № 99).

Анализ проявлений организованной преступности в Российской Федерации за последние 5 лет показывает, что она не только не прекратила свое существование, но и приобрела новые особо опасные формы, которые находят свое непосредственное отражение в современных условиях. Серьезную обеспокоенность вызывают проявления организованной преступности общеуголовной направленности, сопряженные с подготовкой и совершением в составе организованных групп преступлений, предусмотренных ст. 105, 126, 127, 158, 159, 161, 162, 163, 206 УКРФ, а также составов преступлений, предусмотренных ст. 209, 210 УКРФ. Реальное состояние криминогенной обстановки в нашей стране с очевидностью свидетельствует, что циклическая составляющая организованной преступности в Российской Федерации, на наш взгляд, прошла стадию снижения активности и минимизации своих проявлений. Сегодня отмечается значительный рост регистрируемых и латентных проявлений такого явления, как «организованная преступность», в оперативно-розыскной и криминологической характеристиках которого происходят структурные и качественные изменения: увеличивается количество пресекаемых сходок т.н. «воров в законе», авторитетов и лидеров уголовно-преступной среды[180]; происходит очередной передел сфер территориального и экономического влияния; освобождаются из мест лишения свободы, осужденные на рубеже 90-х к длительным срокам заключения бывшие участники так называемых организованных преступных группировок, влиявших на криминогенную обстановку (в г. Москве — «солнцевские», «ореховские», «бауманские», «подольские», «люберецкие», в г. Санкт-Петербурге и Ленинградской области — «тамбовские», «малышевские», в Татарстане — «тяп ляп», «жилплощадка» и т.д. по всей стране).

Наиболее распространенной формой проявлений современной организованной преступности общеуголовной направленности стало появление в криминальном мире многих крупных регионов Российской Федерации (г. Москва, Московская область, г. Санкт-Петербург, г. Краснодар, г. Екатеринбург, г. Красноярск, г. Ростов-на Дону, г. Волгоград) этнических организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) общеуголовной направленности, сориентированных на совершение тяжких и особо тяжких преступлений против личности и собственности, предусмотренных ст. 105, 161, 162, 163, 222, 209, 210 УКРФ с квалифицирующими признаками неоднократности. Спецификой проявлений современной российской организованной преступности общеуголовной направленности стало увеличение в структуре организованной преступной деятельности разбойных нападений, сопряженных с убийствами, в отношении инкассаторов, крупных бизнесменов, граждан, имеющих на руках крупные суммы денежных средств и ценности; хищений банкоматов, в том числе с использованием взрывчатых веществ и применением взрывных устройств. Особую обеспокоенность в этой связи вызывают вскрытые по всей стране факты подготовки и совершения таких квалифицированных преступлений в сложных формах соучастия (в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) участниками этнических азиатских, молдавских, азербайджанских, дагестанских организованных преступных группировок, а также преступных структур по составу участников смешанного типа. При совершении таких преступлений, составляющих подавляющее большинство в структуре современной организованной преступности, участники этнических организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) используют современные технические средства, разовые радиостанции, сотовые телефоны для совершения конкретного преступления (т.н. «боевые трубки»), автомашины и номера прикрытия, проводят фактически настоящую разведку и контрразведку при подготовке, совершении преступления, а также при сокрытии следов и уходе с места происшествия, что фактически позволяет нам говорить уже о действующих на территории Российской Федерации многочисленных организованных группах и преступных сообществах (преступных организациях) общеуголовной направленности, сформированных по этническому признаку из выходцев Молдавии, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана, Украины, Дагестана и других республик стран-государств СНГ и некоторых регионов Российской Федерации.

Таким образом, современная организованная преступность помимо «классического формата» дополнительно смещается в сторону специализации этнических организованных преступных группировок на совершении совершенных общеопасным способом, жестоких по своему характеру особо тяжких преступлений, большинство из которых так и остаются нераскрытыми, а преступники, причастные к их подготовки и совершению, до сих пор не установлены и не понесли заслуженное наказание. Статистические данные показывают, что в последние 5-6 лет существенно изменилась и количественно — качественная составляющая организованной преступности.

Так, в 2012 году ОГ и ПС совершено 17,3 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (+2,4%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории увеличился с 5,2% в январе-декабре 2011 до 5,7% в аналогичном периоде 2012 года. В 2013 — 2014 годах произошло общее снижение проявлений организованной преступности в нашей стране, что подтверждено следующими статистическим данными: в составе ОГ и ПС в 2013 году совершено 16,6 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-4,3%), их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории остался на уровне предыдущего года и составил 5,7%; в следующем 2014 году, ОГ и ПС совершено 13,5 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-18,7%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории сократился с 5,7% в январе—декабре 2013 года до 5,1%. За 2015 год ОГ и ПС совершено 13,4 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-2,1%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории составил 5,1%, в 2016 году ОГ и ПС совершено 12, 1 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-9,2%), при этом их удельный вес в общем числе расследованных преступлений указанной категории сократился до 5%[181]. Складывающаяся ситуация осложняется укреплением позиций трансграничной организованной преступности, беспрецедентным ростом нелегального проникновения в Россию трудовых мигрантов из стран СНГ, а также оружия и боеприпасов из района проведения боевых действий на Востоке Украины. Опорной базой современной организованной преступности стали среднеазиатские и кавказские организованные группы, внедрившиеся на основе разветвленных связей практически во все крупные регионы страны и активно втягивающие в свой состав новых участников, выходцев из этнических землячеств и диаспор. Специфическим отличием современной организованной преступности, особенно общеуголовной направленности, является ее латентный характер, обусловленный слабой профессиональной и практической подготовкой сотрудников подразделений уголовного розыска органов внутренних дел, работающих по данному направлению оперативно-служебной деятельности, отсутствием взаимодействия с органами предварительного следствия МВД России и Следственного Комитета Российской Федерации в части выработки единой стратегии противодействия организованной преступности, а также тактики и методики подготовки и проведения следственных действий по документированию преступной деятельности участников и лидеров ОГ и ПС, излишней загруженностью сотрудников подразделений уголовного розыска вынесением огромного количества постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел по материалам доследственных проверок и заключений проверок по обращениям граждан, всевозможных переписок, дублированием функций других служб и ведомств и т.д.

Организованная преступность сегодня представляет собой гибридный тип, сформированный из участников региональных и местных организованных преступных группировок общеуголовной направленности, специализирующихся вновь на вымогательстве (рэкете), разбойных нападениях, криминальном автобизнесе, незаконном обороте оружия, наркотиков, организации занятия проституцией, а также из участников и лидеров этнических ОГ и ПС общеуголовной направленности, совершающих убийства с целью завладения чужим имуществом, специализирующихся на совершении квалифицированных разбойных нападений с использованием огнестрельного оружия, краж банкоматов с использованием взрывчатых веществ и взрывных устройств, хищений автомашин с применением современных информационных технологий, средств визуального и технического контроля. Наличие у современных ОГ и ПС прочных финансово-экономических основ осложняет процесс противодействия организованной преступности общеуголовной направленности со стороны подразделений уголовного розыска на региональном и районном уровне.

Если с момента упразднения в системе МВД России подразделений по борьбе с организованной преступностью, в структуре регистрируемых тяжких и особо тяжких преступлений отмечалось снижение количества раскрытых и расследованных преступлений общеуголовной направленности, совершенных в составе ОГ и ПС, то с января 2016 года, а в некоторых регионах и с 2014 года отмечаются устойчивые тенденции роста проявлений организованной преступности (рэкета, квалифицированных разбойных нападений, убийств по найму общеопасным способом, в том числе с применением взрывчатых веществ и взрывных устройств, криминального оружейного и автобизнеса, проституции и межрегионального наркобизнеса).

Современная организованная преступность имеет межрегиональный характер. Как правило, серийные, тяжкие и особо тяжкие квалифицированные преступления общеуголовной направленности совершаются на территории нескольких субъектов Российской Федерации, обуславливая необходимость взаимодействия участников и лидеров ОГ и ПС по извлечению доходов от вымогательства, грабежей, разбойных нападений, мошенничества, фальшивомонетничества, криминального оружейного, автомобильного и наркобизнеса, организации занятия проституцией. Таким образом, можно свидетельствовать о структурных, качественных и количественных изменениях в структуре организованной преступности общеуголовной направленности, ее цикличной переориентации и инновационного эволюционирования организованных форм преступной деятельности: появления новых банд, разнотипных организованных групп и преступных сообществ. При этом, указанные нами обстоятельства создают объективную предпосылку разрозненности действий подразделений уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне и их несоответствия реально складывающейся оперативной обстановки в сфере противодействия ОГ и ПС. Следует отметить, что подразделения уголовного розыска решают оперативно-служебные задачи по противодействию организованной преступности общеуголовной направленности, как правило на территории своего региона или муниципального образования, руководствуясь исключительно принципом оперативной заинтересованности и территориальности применительно к зоне своего оперативного обслуживания. Оценка результатов практической деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел свидетельствует о необходимости совершенствования их повседневной оперативно-служебной деятельности, в том числе взаимодействия в выработке стратегии борьбы с участниками и лидерами ОГ и ПС. В связи с изложенным, не вызывает никаких сомнений тот факт, что без выработки конкретных мер, направленных на совершенствование деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности невозможно реализовать стратегические установки государства по оптимизации системы защиты прав и свобод граждан в Российской Федерации.

Таким образом, актуальность проблемы обусловливается:

– качественными изменениями организованной преступной деятельности и ее профессионализацией на современном этапе.

– недостаточным взаимодействием подразделений уголовного розыска в процессе противодействия ОГ и ПС, в том числе на территории двух и более субъектов Российской Федерации;

К числу основных нормативно-правовых актов, регламентирующих взаимодействие сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел, в том числе и уголовного розыска, со следователями органов внутренних дел при раскрытии преступлений, совершенных в составе ОГ и ПС и расследовании уголовных дел данной категории являются Положение об организации межведомственного взаимодействия по противодействию преступлениям, совершаемым организованными группами и преступными сообществами (преступными организациям) и Инструкция по организации совместной оперативно-служебной деятельности подразделений органов внутренних дел при раскрытии преступлений и расследовании уголовных дел[182]. Несмотря на это, все-таки ключевой проблемой противодействия ОГ и ПС общеуголовной направленности являются недостатки в нормативно-правовом регулировании организационных вопросов борьбы с организованной преступностью. Данный факт из числа опрошенных отметили 81,7 % респондентов (начальников и начальников полиции территориальных органов МВД России)[183].

Проведенный нами анализ показал, что для совершенствования правовых основ противодействия славянским и этническим ОГ и ПС общеуголовной направленности требуется кардинальное изменение ведомственной нормативно-правовой базы, регламентирующей организационно-тактические аспекты деятельности и взаимодействия подразделений уголовного розыска в части подготовки и проведения оперативно-розыскных мероприятий по пресечению преступной деятельности членов ОГ и ПС.

В связи с изложенным, во — первых, для правового регулирования деятельности подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне возникла острая необходимость подготовки нормативного акта (приказа, письма, инструкции), который бы с учетом реалий складывающейся в стране оперативной обстановки унифицировал бы отдельные организационно-правовые и тактические аспекты деятельности данных подразделений уголовного розыска, в том числе ключевые направления их взаимодействия с оперативно-поисковыми и оперативно-техническими подразделениями в процессе осуществления комплексных оперативно-розыскных мероприятий по документированию преступной деятельности участников и лидеров ОГ и ПС общеуголовной направленности. Полагаем, что в обновленном приказе МВД Российской Федерации с учетом ликвидации ГУ МВД России по федеральным округам есть необходимость проработать вопросы внутриведомственного взаимодействия подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне в процессе пресечения преступной деятельности межрегиональных организованных ОГ и ПС общеуголовной направленности. Результаты проведенного нами опроса 40 респондентов показали, что одной из наиболее острых и неразрешенных до настоящего времени проблем противодействия организованной преступности остается недостаточное финансирование оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел из статей «расходов на оперативно-розыскную деятельность», что негативно сказывается на возможностях подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне по проникновению в криминальную среду участников и лидеров ОГ и ПС, так называемых воров «в законе», «авторитетов» и лидеров УПС, «смотрящих», представителей этнических организованных преступных формирований, перекрытию каналов поставки оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. На наш взгляд, фактор слабого финансового обеспечения подразделений уголовного розыска, специализирующихся на оперативной разработке ОГ и ПС, остается главной причиной их низкой результативности оперативно-служебной деятельности. С нашими выводами согласились 71,7% опрошенных респондентов.

Итак, во-вторых, в целях оптимизации противодействия организованной преступности, считаем целесообразным, увеличить выделение подразделениям уголовного розыска денежных средств на расходы, связанные с осуществлением оперативно-розыскной деятельности, что позволило бы оперативникам проводить серийные комплексы оперативно-розыскных мероприятий «контролируемая поставка», «оперативное внедрение», «оперативный эксперимент», «проверочная закупка» в целях пресечения преступной деятельности всех участников и лидеров разрабатываемых участников и лидеров ОГ и ПС, документировать преступную деятельность их активных членов, в том числе на территории соседних субъектов Российской Федерации. Вне всяких сомнений, финансовая основа организации ОРД по линии борьбы с ОГ и ПС должна быть коренным образом пересмотрена, что позволит повысить результативность проведения оперативно-розыскных мероприятий таких как «проверочная закупка», «оперативное внедрение» и «оперативный эксперимент».

Еще одним из достаточно проблемных вопросов противодействия проявлениям организованной преступности является фактическое отсутствие после неоднократных реорганизаций специализированных подразделений органов предварительного следствия в системе МВД России, организационно-функционально сориентированных на взаимодействие с подразделениями по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне. В связи с тем, что уголовные дела, возбужденные в отношении участников и лидеров ОГ и ПС общеуголовной направленности по ст. 159, 161, 162, 163, 222, 228, 228.1, УК РФ расследуют следователи линейных отделов СЧ ГСУ — СУ территориальных органов МВД России на региональном уровне, а также следователи СУ-СО территориальных органов МВД России на районном уровне (за исключением расследования уголовных дел по ст. 209, 210 УКРФ), загруженные расследованием огромного количества одноэпизодных и малоэпизодных уголовных дел, то не всегда удается задокументировать на стадии предварительного следствия все эпизоды преступной деятельности участников организованных преступных структур в связи с тем, что следователи, не специализирующиеся на расследовании профильных уголовных дел на ОГ и ПС стремятся направить в суд в установленные сроки большее количество уголовных дел, а не расследованных эпизодов организованной преступной деятельности изобличенных ОГ и ПС. Несмотря на то, что уголовные дела указанной категории должны передаваться для дальнейшего расследования в специализированные следственные части ГСУ (СУ) Г (У) МВД России по субъектам Российской Федерации, так как в органах предварительного следствия в системе МВД России существует специализация следователей по расследованию организованной преступной деятельности, в практической же деятельности в зависимости от решения начальника управления (отдела) МВД России на районном уровне и начальника соответствующего подразделения органов предварительного следствия, уголовные дела в отношении участников ОГ и ПС в 50% случаев расследуются на уровне районного звена (на примере Московской области). Как следствие, указанные факты не только влияют на конечный результат оперативно-служебной деятельности подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, но и могут поставить под угрозу жизнь и здоровье лиц, сотрудничающих с оперативными подразделениями органов внутренних дел. Данный факт отметили 32,7% респондентов. Неразрешенной до настоящего времени и достаточно острой проблемой является полное отсутствие взаимодействия со следователями Следственного Комитета и Прокуратурой Российской Федерации, в особенности с их структурными подразделениями на районном уровне. Оперативным работникам подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска органов внутренних дел не удается не только определить основные направления, порядок и формы взаимодействия, но даже и возбудить уголовное дело при наличии законных поводов и оснований, предусмотренных ст. 143, 144, 145 УПК РФ. Указанные обстоятельства находят свое подтверждение в практической деятельности подразделений уголовного розыска, особенно на районном уровне.

Так, в Управление уголовного розыска ГУ МВД России по Московской области 22 января 2015 года поступила оперативная информация в отношении неустановленной женщины по имени «Е» и ее возможной причастности к приготовлению похищения человека на территории Московской области (ст. 126 УК РФ). С целью пресечения преступления Управлением проведен комплекс оперативно-розыскных мероприятий с целью документирования ее преступной деятельности. 04 февраля 2015 года получено постановление Московского областного суда на проведение оперативно-розыскного мероприятия «прослушивание телефонных переговоров». В ходе проведения оперативно-технических мероприятий информация, послужившая основанием для подготовки и проведения оперативно-розыскных мероприятий, нашла объективное подтверждение. При проведении дальнейших оперативно-розыскных мероприятий установлен соучастник (посредник) планируемого преступления по имени «Г». В этот же день фигурант был доставлен в УУР ГУ МВД России по Московской области, где высказал желание сотрудничать с правоохранительными органами в пресечении преступной деятельности «Е», по факту ее приготовления к похищению и последующему убийству гражданки «С» 1988 г.р. Материал проверки зарегистрирован в КУСП ГУ МВД России по Московской области. С целью задержания с поличным и привлечения к уголовной ответственности лиц, причастных к совершению указанного особо тяжкого преступления, их пособников, предупреждения аналогичных преступлений 17 февраля 2015 года осуществлена подготовка проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» в г. Химки Московской области, где злоумышленники планировали совершение преступления. В ходе его проведения установлено, что к месту совершения преступления прибыли: гражданка «Е» совместно с неустановленным лицом. К задержанию преступников привлечены силы и средства СОБР «Булат» ГУ МВД России по Московской области. В результате оперативно-розыскных мероприятий установлен факт проведения неустановленным лицом предварительной рекогносцировки на местности, путей подхода и отхода от предполагаемого места совершения преступления. 18 февраля 2015 года неустановленным лицом осуществлена попытка проникновения в квартиру и установления контакта с предполагаемой жертвой преступления — гражданкой «С», после чего в соответствии с действующим законодательством, учитывая наличие информации о подготовке к совершению особо тяжкого преступления, неустановленное лицо задержано при попытке покушения на убийство, впоследствии фигурант был установлен как гражданин «К» 1982 г.р. При отработке жилого сектора, прилегающего к месту совершения преступления, задержана гражданка «Е», в ходе проведения досмотра автомашины которой обнаружены и изъяты денежные средства, предназначенные для «К», как оставшаяся часть суммы за совершение преступления в отношении потерпевшей гражданки «С». На место преступления вызвана следственно-оперативная группа, задержанные лица доставлены в СО по г.о. Химки ГСУ СК России по Московской области, где от них получены признательные показания по факту приготовления к совершению преступления. Результаты проведенных оперативно-розыскных мероприятий в установленном законом порядке предоставлены в СО по г.о. Химки ГСУ СК РФ по Московской области. 20 марта 2015 года по данному факту в. СО по г. Химки ГСУ СК РФ по Московской области возбужденно уголовное дело по ст. 105 ч. 2 УК РФ, однако 24 марта 2015 года прокурором по г. Химки Московской области постановление о возбуждении уголовного дела отменено в связи с отсутствием состава преступления в действиях гражданки «Г». Какие-либо процессуальные действия со стороны органов Следственного Комитета России по отмене незаконного постановления прокурора г. Химки проведены не были, преступники, планировавшие приготовление особо тяжкого преступления оказались на свободе.

В связи с этим, в-третьих, для оптимизации взаимодействия подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, следователей органов внутренних дел и следователей Следственного Комитета Российской Федерации и его территориальных органов необходимо:

– внести изменения и дополнения в Указ Президента Российской Федерации «О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации» № 1422 от 23.11.1998 года (в ред. от 05.05.2014 г.), в части образования в структуре органов предварительного следствия МВД России специализированных профильных следственных подразделений, специализирующихся на расследовании организованной преступной деятельности общеуголовной и экономической направленности, в том числе в обязательном порядке проработать вопрос об образовании таких подразделений во всех регионах Российской Федерации, организованных на территории муниципальных образований субъектов Российской Федерации по зональному принципу;

– во исполнение предполагаемых изменений в Указ Президента РФ № 1422-1998 года внести соответствующие дополнения в Приказ МВД Российской Федерации «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 23 ноября 1998 года» № 1 от 04.01.1999 года ( в ред. от 05.04.1999 г.) в части организации специализированных подразделений органов предварительного следствия на региональном уровне по расследованию организованной преступной деятельности;

– разработать приказ МВД России, который бы утвердил Типовое положение и Типовую структуру межрегионального следственного отдела (отделения) по расследованию организованной преступной деятельности при СЧ ГСУ-СУ территориального органа МВД России на региональном уровне;

– разработать межведомственный нормативный акт Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и Министерства внутренних дел Российской Федерации, определяющий процессуальные, организационные и служебные полномочия начальников территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, а также их заместителей, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности по организации взаимодействия с руководителями следственных органов Следственного комитета Российской Федерации на соответствующем уровне (субъекта Российской Федерации или муниципального образования).

Проблемным вопросом в организации противодействия ОГ и ПС остается слабое материально-техническое обеспечение подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска, что существенно снижает потенциал их возможностей. На уровне подразделений районного звена отсутствуют современные технические средства аудио-видео контроля для проведения наблюдения и снятия информации с технических каналов и средств связи. Сотрудники органов внутренних дел не всегда имеет количество единиц служебного автотранспорта, соответствующего нормам положенности, что подтвердили 18,9 % из числа опрошенных респондентов. Поэтому, в — четвертых, с целью значительного повышения качественного уровня обеспечения подразделений уголовного розыска необходимо осуществить их целевое техническое переоснащение современными средствами радиосвязи, аудиоконтроля, видеодокументирования и наблюдения, увеличить количество единиц служебного автотранспорта, особенно на уровне регионов и районного звена.

Острой проблемой, относящейся к сфере функционально-структурного обеспечения противодействия организованной преступности является неэффективное взаимодействие подразделений уголовного розыска с подразделениями экономической безопасности и противодействия коррупции органов внутренних дел. После ликвидации подразделений системы ГУБОП МВД, УБОП МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации в 2008 году была размыта и система взаимодействия между указанными оперативными подразделениями органов внутренних дел. Причиной стала отдельная кодировка выявленных по Ф.1 и раскрытых по Ф.1.1. преступлений общеуголовной и экономической направленности, в то время когда у подразделений по борьбе с организованной преступностью был единый код службы (в Московской области — 055). В итоге, необходимо констатировать, что совместное проведение оперативно-розыскных мероприятий, в особенности смешанных по профилю преступной деятельности ОГ и ПС, между подразделениями уголовного розыска, экономической безопасности и противодействия коррупции фактически отсутствует, что объясняется объективностью принимаемых их руководителями управленческих решений по заполнению карточек первичного учета информационных центров территориальных органов МВД России на региональном уровне данных по своей службе (уголовный розыск или подразделение экономической безопасности и противодействия коррупции), соответственно выявивших или раскрывших преступление, совершенное в составе ОГ и ПС. В настоящее время сложилась ситуация, при которой возрастает конкуренция между оперативными подразделениями, при этом информация не по профилю оперативно-служебной деятельности блокируется на уровне конкретного подразделения уголовного розыска или экономической безопасности и противодействия коррупции территориального органа МВД России и руководству просто не докладывается. Данное обстоятельство отметили 17,5% респондентов.

С учетом вышеизложенного, в-пятых, в качестве эксперимента для учета раскрытых преступлений, совершенных в составе ОГ и ПС, предлагается ввести единый код для фиксации службы, раскрывшей преступление с обозначением подразделений уголовного розыска и подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции подкодом или дополнительным кодированием с прификсом-1 или прификсом-2.

В качестве передового опыта по взаимодействию с ГУУР МВД России, ГСУ ГУ МВД России по Московской области, организации оперативно-технического и оперативно-поискового обеспечения разработок членов ОГ и ПС интересно было бы привести один из примеров результативного задержания активных участников организованных преступных структур, действовавших на территории Московской региона в 2015 году. В 2014 году на территории Московской области совершен ряд вооруженных разбойных нападений на коттеджи и частные домовладения, где объектами посягательств являлись ювелирные изделия, денежные средства, автотранспорт, с причинением ущерба в особо крупном размере. Преступники проникали в помещения путем «отжатия» стеклопакетов и под пытками вынуждали потерпевших отдать ценные вещи и деньги. В этническую организованную группу входили жители из Республики Молдова, проживающие на территории Московского региона без регистрации. В результате проведения оперативной комбинации при реализации имеющихся оперативных материалов сотрудниками ГУ МВД России по Московской области при взаимодействии с БСТМ МВД России установлены и задержаны участники устойчивой этнической ОПГ, ранее судимые: «С», 1977 г.р. (организатор), «К», 1973 г.р. «Р», 1984 г.р. «Б», 1983 г.р., «М», 1973 г.р. и другие участники организованной группы. При проведении обысков по местам временного проживания задержанных обнаружено и изъято имущество, похищенное с мест преступлений, огнестрельное боевое оружие, боеприпасы, маски, пластиковые хомуты для фиксации рук и ног потерпевшим. Собранными доказательствами подтверждена причастность участников этнической организованной группы к совершению 2 вооруженных разбойных нападений на частные домовладения и 1 кражи личного имущества на территории Балашихинского, Люберецкого и Пушкинского районов Московской области. В ходе предварительного следствия выявлено, что «С» из корыстных побуждений, желая обогатиться преступным путем, из числа ранее знакомых ему лиц ( граждан «К», «Р», «Б», «М») создал банду, целью которой явилось систематическое совершение нападений на граждан, проживающих в частных домовладениях. Банда была оснащена и имела в своем распоряжении, для применения при нападениях на граждан, огнестрельное оружие с глушителем и боеприпасы. 8 апреля 2015 года ГСУ ГУ МВД России по Московской области в отношении участников банды возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ.

К числу проблемных аспектов в деятельности подразделений уголовного розыска относится рост проявлений этнической организованной преступности, количество преступлений, совершенных участниками и лидерами этнических организованных групп по сравнению с прошлым годом возросло на 6%, при этом каких-либо конкретных мер, направленных на реальную стабилизацию оперативной обстановки не осуществляется. Ситуация в сфере противодействия этнической организованной преступности осложняется слабыми оперативными позициями сотрудников уголовного розыска в среде коренных этнических землячеств и диаспор, являющихся основой для формирования этнических ОГ и ПС, отсутствует обмен оперативной и иной информацией между оперативными подразделениями и подразделениями по контролю за миграцией органов внутренних дел. Не отработана до конца система обмена геномной информацией и результатами анализов буккального эпителия между экспертно-криминалистическими подразделениями территориальных органов МВД России на региональном уровне.

Таким образом, в-шестых, для систематизации организационных основ противодействия этнической организованной преступности общеуголовной направленности необходимо:

– создать единый информационный банк (массив) данных на въехавших на территорию Российской Федерации и выезжающих с территории Российской Федерации граждан, выходцев из стран СНГ, в котором должны быть определены цели приезда, место предполагаемой регистрации, место фактического проживания и трудоустройства, сведения о судимости по месту фактической регистрации по месту жительства на родине с обязательным изъятием образца буккального эпителия и помещением в федеральный банк данных ЭКЦ МВД России;

– МВД России издать распоряжение, определяющее порядок взаимодействия подразделений по контролю за миграцией территориальных органов МВД России на региональном уровне с подразделениями полиции по охране общественного порядка и оперативными подразделениями органов внутренних дел МВД, ГУ МВД, УМВД по субъектам Российской Федерации;

– организовать функционально-структурное обеспечение противодействия этническим ОГ и ПС путем создания специализированных отделов, отделений (групп) в составе подразделений по борьбе с организованной преступностью уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне

Анализ вышеуказанных факторов, негативно влияющих в целом на конечные результаты противодействия проявлениям организованной преступности, позволяет сделать вывод, что предложенные нами меры правового и организационного характера могут способствовать повышению эффективности оперативно-розыскной деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел по противодействию ОГ и ПС общеуголовной направленности, усилению внутриведомственного взаимодействия оперативных подразделений в регионах, укреплению межведомственного взаимодействия полиции с прокуратурой и Следственным Комитетом в субъектах и муниципальных образованиях Российской Федерации.

Мингиян Саналович Аристеев, аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, e-mail: Aristotel@yandex.ru.

Судебно-экспертная деятельность в уголовном судопроизводстве: частные результаты опроса.

Производство по различным категориям дел требует постоянного применения специальных знаний, как в процессуальной, так и не в процессуальной форме. Для удовлетворения данной нужды на территории Российской Федерации существует широкая сеть государственных и негосударственный судебно-экспертных организацией. К сожалению, деятельность по применению специальных знаний, имеет ряд специфических недостатков, негативно влияющих на процесс судопроизводства. В данной статье мы дадим характеристику судебно-экспертной деятельности, а также рассмотрим проблемы данной деятельности и предложим пути решения этих проблем.

Эмпирической базой для написания статьи послужили следующие данные.

1. Анкетирование сотрудников Следственного Управления Следственного комитета, МВД, ЭКЦ МВД, Экспертно криминалистического отдела ФСКН, судей Элистинского городского суда, а также адвокатов, специализирующихся по уголовным делам. Охват анкетирования — 185 человек, в том числе: дознаватели отдела дознания МВД — 50, следователи следственного отдела МВД — 40, следователи СУ СК — 20, судебные эксперты ЭКЦ МВД, ЭКО ФСКН — 40, судьи городского суда — 10, адвокаты — 25.
2. Устный опрос сотрудников Следственного Управления Следственного комитета, МВД, ЭКЦ МВД, Экспертно криминалистического отдела ФСКН, судей Элистинского городского суда, а также адвокатов, специализирующихся по уголовным делам. Охват устного опроса — 39, в том числе: Отдел дознания МВД — 10, Следственный отдел МВД — 10, ЭКЦ МВД — 5, Следственный комитет — 4 человека, Городской суд — 5, адвокатура — 5.
3. Анализ 125 архивных уголовных дел Элистинского городского суда, 460 экспертных заключений, 500 постановлений о назначении судебной экспертизы, 950 протоколов ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы и протоколами ознакомления с результатами судебной экспертиза.

Исследование проводилось в период с 31.06.16 по 01.10.16 в Республике Калмыкия.

Исследование преследовало следующие цели:

– выяснение актуальных проблем применения специальных знаний в уголовном судопроизводстве, получение данных о реально складывающейся практике применения специальных знаний в рамках уголовного процесса;

– выяснение мнения следователей, дознавателей, судебных экспертов, адвокатов, а также судей об повышения эффективности применения специальных знаний, а также о путях совершенствования законодательства регулирующего судебно-экспертную деятельность;

Для достижения данных целей, на наш взгляд, целесообразно рассмотреть результаты анкетирования и устного опроса, а затем привести конкретные примеры из уголовных дел. Такая последовательность действий позволит более полно и точно провести данное исследование и сформулировать конкретные выводы.

Анкета были составлены из вопросов трех категорий, тестовые вопросы, «иерархические» вопросы, «открытые вопросы».

Анализ анкет и устных ответов лиц, связанных с назначением, производством и использованием результатов судебных экспертиз показал:

Среднестатистический дознаватель системы МВД представляет собой лицо, в среднем имеющее стаж работы около 10 лет, с высшим юридическим образованием. Среднестатистический следователь Следственного отдела МВД — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 8 лет. Среднестатистический следователь Следственного комитета — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический судья городского суда — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический адвокат — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический судебный эксперт — это лицо с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 10 лет.

Чаще всего дознавателями назначаются судебные экспертизы по ст. 228, 112, 158 УК РФ, следователями СО МВД по ст. 131, 162, 161, 159 УК РФ, следователями СК по ст. 112, 105, 131 УК РФ.

Респонденты отметили, что нужду в использовании специальных знаний в расследовании уголовных дел они испытывают «постоянно» (10% ответов), «регулярно» (70% ответов). 90% респондентов отметили регулярное сотрудничество со специалистом, например, при формировании вопросов на судебную экспертизу.

При рассмотрении уголовных дел было выявлено, что помощь специалиста в основном оказывается в консультативной форме, документально оформленные результаты работы специалиста (в виде актов, справок), чаще всего оказываются актами медицинского освидетельствования, а также справками исследований наркотических средств и прекурсоров.

Судебные эксперты отметили, что участвуют в деле в качестве специалистов «постоянно» (90%), «часто» (10%). Часть экспертов (25%) отметили, что лица, назначающие судебные экспертизы формируют вопросы не совсем точно и в полном объеме. В связи с этим большинство экспертов (65%) выступило за практику переформулирования вопрос без изменения их содержания, 30% выступили против.

При рассмотрении уголовных дел было выявлено, так, в 9% заключений экспертов нами было отмечено использование переформулирование вопросов экспертом, без изменения содержания, с пометкой о переформулировании. На наш взгляд, такая практика является допустимой и полезной, так как экономит время производства судебной экспертизы.

Подавляющее большинство респондентов сотрудничает в основном с ЭКЦ МВД 90%, те не менее 57% анкетируемых, так или иначе, назначали экспертизы в частные судебно-экспертные организации, в основном по ст. 158 УК РФ, и экспертизы связанные с оценкой стоимости товаров.

Основные трудности при рассмотрении результатов судебных экспертиз для респондентов связанны с длительностью сроков проведения экспертного исследования (85% ответов). В 8% уголовных дел были вынесены постановления о продлении сроков предварительного расследования в связи с проведением судебной экспертизы.

Кроме того, часть опрошенных, сталкивается с личной недостаточной квалификацией, которая выражена в неполном понимании вывод судебных экспертов, отсутствии опыта расследований некоторых преступлений (в основном экономических), непонимании исследовательской части заключения, сложностях взаимодействия с судебно-экспертными организациями (15% ответов). Так, данную проблему в основном характерна для дознавателей, в 6% уголовном дел присутствуют постановление о возврате на доследствие, письменные указания прокурора, а также постановления об отмене постановлений дознавателя, следователя на основаниях, связанных с судебной экспертизой.

Лица назначающие судебные экспертизы часто отмечали технические ошибки в заключениях экспертов, например, в заключениях судебно-медицинских экспертов зачастую удостоверяющие печати и подписи есть только на первом листе вводной части и на последнем листе заключения после перечисления выводов. Хотя из общего правила оформления заключений экспертов следует, что удостоверяющие подписи и печати должны стоять на каждом листе заключения эксперта.

Судебные эксперты отмечают сложность и трудоемкость производства экспертиз, при большой загруженности (60%), а также недостаточный уровень развития науки и техники для решения поставленных задач (25%), постановку вопросов вне компетенции судебного эксперта (10%). Так, 9% заключений экспертов содержали выводы или о невозможности дачи заключений в связи с повреждением образцов или постановкой вопросов, выходящих за пределы компетенции эксперта (например, вопросы, относящиеся к правовой квалификации деяния)

В своей практике экспертную инициативу эксперты проявляют «регулярно» (40%), «редко» (35%), не проявляют (15%), в основном экспертная инициатива сводится к переформулированию вопросов, без изменения их смысла (40%), в меньшей степени указанием на факты, имеющие отношение к судебной экспертизе, которые стали известны в ходе исследования (25%).

В целом деятельность судебных экспертов и специалистов респонденты оценивают хорошо (85%) и удовлетворительно (15%). Такая оценка связанна с тем, что часть дознавателей воспринимает заключение судебного эксперта с вероятными выводами как «неправильные», «ошибочные», «технические ошибки». При этом дополнительные экспертизы назначаются «иногда» (18%), «редко» (50% ответов), повторные экспертизы «редко» (60%), «иногда» (12%), комиссионные и комплексные исследования назначаются, также на регулярной основе, 50% дознавателей и следователей не «часто», но «регулярно» к ним обращается.

Допросы экспертов в основном проводятся непосредственно в судах, по ходатайствам одной из сторон. Во время предварительного расследования эксперты допрашиваются редко. 85% судей отметили, что стороны ходатайствуют о проведении альтернативных исследований, постановке дополнительных вопрос судебному эксперту или их исключении, а также о привлечении конкретного судебного эксперта, «редко» или «никогда». Еще реже стороны обжалуют выводы, полученные судебным экспертом на заседании суда, так 70% судей отметили, что такое в их практике происходит «не часто», «редко» или «никогда».

Относительно деятельности по рецензированию судебно-экспертных заключений большая часть экспертов указала, что не участвовала в ней «никогда» (70%), «редко» (20%), «постоянно» (10%).

Хотя дознаватели в целом имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (75% ответов), но для 10% дознавателей доступна информация старше 5 лет, а 5% не имеют информации о критериях возможностях судебной экспертизы вовсе.

В свою очередь Следователи СО МВД 70% обладают информацией о проведении судебных экспертиз не старше 5 лет, 30% обладает устаревшей информацией старше 5 лет.

Следователи СК имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (90%).

Судьи имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (50%), а старше 5 лет (50%).

Адвокаты имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (40%), старше 5 лет (30%), 30% адвокатов отметили, что не нуждаются в информации связанной с судебной экспертизой.

Судебные эксперты имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (80%), старше 5 лет (20%).

Больше всего лица, назначающие судебные экспертизы заинтересованы в информации о приборной базе судебных экспертиз (40%), о правильной оценке выводов эксперта (30%), о правилах упаковки объектов (25%), а также о методиках судебных экспертиз (20%). Информация, же о не привлекаемых ранее экспертных учреждениях, стадиях экспертного исследования, оценке личности самого эксперта(опыт, квалификация),допросе эксперта анкетируемых интересует в меньшей степени.

Судебные эксперты заинтересованы в информации о новейших достижениях НТР (50%), методиках исследования (20%), правильной оценке выводов эксперта (20%), стадиях экспертного исследования (10%). В меньше степени интересна информация о правах и обязанностях эксперта, оценке личности эксперта, допросе эксперта.

На вопрос «В чем Вы видите пути повышения эффективности при производстве судебных экспертиз»:

– дознаватели отметили нужду в увеличении качества технического сопровождения расследования уголовных дел (25%), устранении недостатков межведомственного взаимодействия (35%), а также уменьшении сроков проведения судебных экспертиз (35%);

– следователи СО МВД отметили потребность — в увеличении количества судебных экспертов технических специальностей (25%), в расширении сети экспертных учреждений в сельской местности (25%), в повышении квалификации уже работающих судебно-экспертных кадров в области экономических, финансовых исследований (25%), в повышении количества и качества справочной и учебной литературы для судебных экспертов и самих следователей (15%). Часть следователей СО МВД выразило желание в проведении совместных семинаров с судебными экспертами с целью обмена знаниями о назначении, проведении и использовании результатов судебных экспертиз (10%).

– следователи СК отметили потребность в увеличении штата судебных экспертов в сельской местности (30%), в уменьшении сроков производства судебных экспертиз и увеличении количества видов, родов экспертиз (25%), в лучшем оснащении техническими средствами специалистов, отвечающих за помощь в сборе объектов исследований во время проведения следственных действий (25%), увеличении количества лиц обладающих специальными знаниями в составах оперативных групп (25%), увеличении количества исследований, в особенности исследований связанными с анализом ДНК;

– судьи отметили, что судебные эксперты не всегда отвечают на вопросы в полном объеме (20%), недостаточно готовятся к допросу в зале суда (30%) (отметили недостатки речи экспертов, неточности в пояснении особенностей методик экспертных исследований);

– адвокаты отметили недостаточное количество частных судебно-экспертных организаций (40%), отклонение ходатайств о проведении альтернативных исследований (30%), не приобщение в качестве доказательств по уголовному делу результатов исследований специалистов, а также негосударственных экспертов (15%).

Исследование протоколов ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы и с сами судебными экспертизами показало интересную информацию. Так, среднее время ознакомления лиц со стороны защиты с постановлениями о назначении судебной экспертизы — 7 минут, а среднее время ознакомления с заключениями экспертов — 8,5 минут. при этом

– судебные эксперты отметили некачественную упаковку объектов, предоставляемых на экспертизу, затягивание сроков предоставления образцов по ходатайствам, отсутствия разрешений на применение разрушающих и видоизменяющих методов исследования, постановке ненадлежащих вопросов (40% ответов).

Кроме того, существуют проблемы технического обеспечения судебно-экспертной деятельности, недостатка справочной литературы по баллистическим и трасологическим исследованиям, единой электронной базы справочной информации, ГОСТов и паспортных данных изделий (35% ответов). Судебные эксперты, особенно при получении новых допусков к проведению экспертиз, испытывают нехватку практических навыков работы со сложной специализированной техникой (например, газовым хромотографом) (10% ответов).

Часть опрошенных экспертов недовольны тем, что во время вызовов в суд для пояснений выводов заключения ни у стороны обвинения, ни у стороны защиты не имеется к ним вопросов, относящихся к предмету экспертизы (10% ответов).

Судебные эксперты заинтересованы в проведении совместных совещаний и занятий с дознавателями исследователями, с повышения качества знаний лиц, назначающих судебные экспертизы. В частности, в аспектах: формирования вопросов для судебных экспертов, повышения качества упаковки объектов исследований и т.д.

Обобщая результаты анкетирования и устного опроса можно сформировать несколько групп проблем.

1. Проблемы законодательства, регулирующего судебно-экспертную деятельность.
2. Нехватка технического аппаратного обеспечения, а также специалистов инженерного профиля в судебно-экспертных учреждениях.
3. Проблемы межведомственной коммуникации при назначении проведении судебных экспертиз.
4. Личная недостаточная квалификация лиц назначающих, рассматривающих результаты судебно-экспертных исследований.

19. Валерий Николаевич Божко, научный сотрудник ВНИИ ИБиС (г. Москва), соискатель учёной степени кандидата юридических наук, e-mail: bozhki80@mail.ru.

Перспективы совершенствования регламентации оперативного обследования, в том числе в условиях боевой обстановки.

Необходимость закрепления понятий оперативно-разыскных мероприятий, процедур их осуществления уже давно активно обсуждается на страницах нашего издания и далеко за его пределами, является одним из тезисов, раскрываемых во многих работах. Это касается в том числе и оперативно-разыскного мероприятия «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[184].

Действительно, Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (с изменениями и дополнениями)[185] определён исчерпывающий перечень оперативно-разыскных мероприятий[186], однако законом не дается понятия каждого ОРМ и в оперативно-разыскной теории на найдено единых подходов к юридическому содержанию отдельных ОРМ.

На практике заданный аспект выглядит примерно таким образом: каждый субъект, наделенный полномочиями осуществлять оперативно-разыскную деятельность, исходя из содержания стоящих перед органами задач, имеющихся полномочий и в пределах своей компетенции, на ведомственном уровне имеет возможность закрепить порядок организации того или иного вида ОРМ, который наиболее приемлем или наиболее распространен в практике, исходя из специфики субъекта оперативно-разыскной деятельности. В обязательном порядке учитываются конституционные основы прав и свобод личности и государства, закрепленные конституцией Российской Федерации и основания и условия проведения ОРМ, закрепленные Законом об ОРД (ст. 7, 8), а исходя из специфики органа, наличия сил и средств, определяется порядок подготовки, проведения и документального оформления результатов мероприятия.

Например, в органах Федеральной службы безопасности Российской Федерации ведомственной нормативной базой закреплены порядка 10 ОРМ, ряд разновидностей оперативно-технических мероприятий.

В Министерстве внутренних дел Российской Федерации утверждена Инструкция о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-разыскного мероприятия «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[187] и перечень должностных лиц органов внутренних дел Российской Федерации, уполномоченных издавать распоряжения о проведении этого гласного ОРМ[188]. К этому ОРМ в ходе работы мы еще вернемся.

Практика нужная и необходимая, направленная на единое и упорядоченное осуществление ОРМ (или отдельное действие из его состава) в пределах одного из субъектов ОРД.

Однако, по мнению, автора, наличие документа (документов), регламентирующего (регламентирующих) каждый вид ОРМ на федеральном уровне, закрепляющего (закрепляющих) общее его понятие и юридическое содержание, которых будут в последующем придерживаться субъекты ОРД с преломлением к своей специфике, необходимо.

Необходимость эта вызвана прежде всего тем, что при осуществлении оперативно-разыскной деятельности субъектами ОРД особое значение придается тактически грамотному использованию различных видов ОРМ, которые являются составным структурным элементом оперативно-разыскной деятельности и служат одним из главных способов выявления, пресечения, раскрытия преступлений, в соответствии с их компетенцией.

Одновременно с этим, специфика некоторых ОРМ, заключается в наличии в их составе нескольких следственных действий, в том числе, и действий (например, негласное обследование жилища), которые ограничивают конструкционные права человека и гражданина, требуют от сотрудника (иной задействованной в процессе стороны[189]) четкого понимания и соблюденияправового регламента его осуществления, что является с одной стороны — гарантом соблюдения положений Конституции Российской Федерации и федерального законодательства по отношению к объекту ОРМ, с другой стороны — залогом успешного решения сотрудником поставленной задачи на выделенном направлении деятельности.

Кроме этого, наличие единого общего подхода к обозначенной проблеме будет способствовать более качественной работе молодых сотрудников на этапе становления в должности.

К этому тезису прикладываю результаты личного наблюдения в ходе практического взаимодействия с будущими оперативными сотрудниками (начинающими сотрудниками оперативных подразделений, прошедших теоретическую оперативную подготовку; сотрудниками с опытом работы по неоперативному профилю, которые планируются к назначению на должности оперуполномоченных и оперативные сотрудники с небольшим оперативным стажем работы).

Интерес к порядку организации и осуществления всех видов ОРМ, как к одной из составляющих оперативно-разыскной деятельности у перечисленных выше категорий сотрудников есть всегда.

Понятие, особенности и тактика осуществления и правового регулирования ОРМ актуальны, активно обсуждаются на теоретических занятиях и занятиях практической направленности. В ходе работы большим спросом пользуется научная и учебная литература по данной тематике ведущих специалистов в этой области, Шумилова А.Ю., Чечетина А.Е., Холоповой Е.Н., Лобзова К.М. и др.

Большое внимание уделяется и практической составляющей, т.е. обмену опытом по применению заданных положений (правовое регулирование, тактика и особенности ОРМ) в практической деятельности органов, наделенных полномочиями осуществлять ОРД.

Именно на этом этапе возникает большое количество разноплановых вопросов в отношении всех видов ОРМ.

С учетом того, что данная статья посвящена ОРМ «Обследование…», приведу некоторые вопросы, которые возникают применительно к этому мероприятию.

1. Чем Обследование (например, участка местности) отличается от осмотра места происшествия?
2. Чем Обследование (жилого помещения) отличается от обыска?
3. При пересечении границы сотрудники пограничных органов досматривают транспортные средства — это действие из состава ОРМ Обследование?
4. Почему в одном органе результат Обследования оформляется актом, а в другом протоколом?
5. В условиях контртеррористической операции, что меняется в основаниях и условиях проведения Обследования? и т.д.
6. Есть ли ведомственные акты, регулирующий осуществление Обследования в целом? и др.

Можно предположить, что эти и многие другие вопросы у молодых оперативных сотрудников (думаю, сотрудникам со стажем оперативной работы это тоже очень пригодилось бы) отпали, будь у них под рукой единый документ по порядку осуществления ОРМ, в котором каждому мероприятию было бы уделено детальное внимание.

А уже в будущем, в ходе практической деятельности, полученные знания основ организации и проведения ОРМ использовались ими с учетом специфики субъекта ОРД, в которых они будут проходить службу.

Еще раз вернемся к мероприятию «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств».

Проблемы отсутствия закрепленного законом понятия и юридического содержания для Обследования актуальны.

Вопрос закрепления на ведомственном уровне Обследования в полном объеме также открыт.

За исключением уже упомянутой Инструкции о гласном Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации, автором не найдено иных ведомственных актов, которые регламентируют мероприятие или отдельное его действие.

С учетом изложенного возникает необходимость проведения военно-правового исследования правовой регламентации ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств». Одновременно с этим, практика показывает, что в боевой остановке выделенное ОРМ имеет свои особенности и специфику, что так же будет являться объектом исследования.

Целью планируемого нами исследования будет разработка теоретических основ и научного обоснования совершенствования правового регулирования осуществления органами безопасности в различных условиях обстановки ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств».

В ходе работы планируется решить следующие задачи:

1) сформулировать единое определение мероприятия «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» с целью совершенствования юридического содержания, выделения военно-правовой специфики предмета ОРМ;

2) рассмотреть юридически значимые порядки подготовки и проведения ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»;

3) установить правомочность и необходимость (целесообразность) осуществления органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» либо отдельных действий из его состава, в том числе в условиях боевой обстановки;

4) раскрыть содержание правил проведения ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», в том числе в условиях боевой обстановки;

5) провести анализ федерального и ведомственного уровней правового регулирования ОРМ, определить на его основе особенности осуществления выделенного ОРМ в условиях боевой остановки;

6) выработать практически значимые рекомендации по совершенствованию правового регулирования осуществления ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» оперативными подразделениями, как в повседневной деятельности, так и в боевой обстановке.

Также в постановочном плане хотели бы привести определение Обследования как ОРМ: проникновение в помещение, здание, сооружение, участок местности, транспортное средство в целях осуществления внешнего и внутреннего осмотра указанных объектов с задачей обнаружения лиц, выявления и фиксации следов, орудия, предметов, веществ, документальных материалов и других обстоятельств, возможно имеющих отношение к противоправной деятельности, а равно решения иных задач в рамках ОРД и ОБД (оперативно-боевой деятельности).

Конечно, это определение не претендует на завершенность в формулировке, но будет служить отправной точкой в исследовательской работе.

Для решения поставленных задач в обязательном порядке будет проведен сравнительный анализ понятия Обследования в оперативной деятельности, в контрразведывательной работе, в условиях осуществления оперативно-боевой деятельности и в уголовно-процессуальной деятельности и выработан набор обязательных признаков для этого ОРМ.

Одновременно с этим будут исследованы генезис исторического развития правового регулирования Обследования, в том числе в особых условиях и практику применения и использования мероприятия в прошлом и в настоящее время, в том числе и зарубежный опыт[190].

На основе этого будут предприняты попытки выработки рекомендаций на ведомственном уровне по совершенствованию осуществления органами федеральной службы безопасности выбранного для исследования ОРМ.

Конечно, в предлагаемый примерный план исследования по ходу работы будут внесены изменения.

Соглашаясь с выводными аспектами в отношении Обследования, озвученными уважаемыми коллегами Шашиным Д.Г. и Коршуновым А.В.[191] — «…проблемных вопросов проведения и регламентации рассматриваемого ОРМ больше, чем тех, которые можно обозначить и решить в рамках одной статьи…», надеюсь, что реализация задуманных задач позволит усовершенствовать имеющуюся правовую основу осуществления выбранного ОРМ, что может положительно сказаться на эффективности задействования этого мероприятия в практике оперативных подразделений.

Не претендуя на полную бесспорность предложенных тезисов, готов выслушать дополнительные предложения по направлениям дальнейшей работы в рамках выбранного исследования, в том числе и критические, в целях более качественного и эффективного исследования указанной тематики.

20. Андрей Юрьевич Введенский, доцент кафедры уголовного процесса Приволжского филиала ФГБОУ «РГУП» (Нижний Новгород), кандидат юридических наук, доцент, e-mail: pfrgup.dekan@gmail.com.

В процессе реформирования экономики нельзя забывать о ее защите.

Принимая участие в обсуждении представленных материалов многотомной монографии профессора А.Ю. Шумилова «Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации» следует оценить ее исключительно положительно. Представленный фундаментальный труд[192] обладает всеми атрибутами научной работы, как новизной, так и теоретической и практической значимостью. В работе исследован основной объект оперативно-розыскной науки — оперативно-розыскная деятельность. Следует отметить, что сегодня в Российской Федерации идет поиск и формирование новой отечественной оперативно-розыскной науки.

В своем выступлении хотелось бы обсудить роль оперативно-розыскной деятельности по защите экономического роста. В новых условиях экономическому росту должно уделяться пристальное внимание, так как он способствует развитию национальной экономики страны. С реформированием национальная экономика следует поговорить и о защите. Обеспечением безопасности экономического роста должны заниматься все государственные структуры, в том числе и правоохранительная система, где особая роль отводится органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Именно эти органы являются сдерживающим фактором преступности в сфере экономики.

В современных условиях Россия столкнулась с экономическими трудностями, которые привели к снижению экономического роста, что вызывает обоснованное беспокойство. В 2010-2011 годах рост экономики составил 4,3%, в 2013 году этот показатель сократился до 1,3%. В 2015 году спад российской экономики продолжал сокращаться, по мнению экспертов, российская экономика находится в разгаре глубокого экономического кризиса и только с 2017 года ожидается замедленный, но положительный рост. В современных условиях в результате внешних ограничений наблюдаются проблемы в экономике в результате «меняется динамика ряда важных экономических показателей, и не в лучшую сторону», отметил Президент Российской Федерации В.В. Путин на коллегии Счетной палаты.[193]

Экономика нашей страны выступает в качестве сырьевой базы для высокотехнологических экономик. Россия продолжает занимать значительные позиции на мировых рынках природного газа, никеля, руд и концентратов ниобия, тантала, ванадия, вольфрамовых руд, металлов платиновой группы, алюминия, нефти, удобрений, промышленных алмазов[194].

В результате мы наблюдаем неэффективную структуру экономики с высокой ресурсо-энергоемкостью производства, отсталостью агропромышленного сектора, чрезмерным экстенсивным развитием добывающей промышленности, оторванностью финансового сектора от реальной экономики и т.д. Это подтверждает, что рост экономики в нашей стране по-прежнему зависит от использования сырьевых ресурсов.

Наглядно вывоз сырья и материалов подтверждают данные, представленные экспертами. Так, например, указанные виды сырья и материалов вывозятся в таких количествах, внутренний спрос на которые остается зачастую неудовлетворительным. Россия вывозит 45% добываемой в стране нефти, 33% природного газа, 79% минеральных удобрений, 84% деловой древесины, 55% плоского проката. Ориентация ресурсных отраслей на зарубежного потребителя выступает в роли ограничителя роста отечественного производителя[195].

Все это еще раз демонстрирует структурную отсталость нашей экономики. Действительно, экономика в настоящее время дошла, по мнению экспертов, до состояния «гремучего и взрывоопасного»[196]. В такой ситуации возникает закономерный вопрос: А что делать дальше? Как помочь российской экономике?

Ответ на этот вопрос может быть только один — это изменение структуры самой национальной экономики. О необходимости изменения структуры национальной экономики страны в своих выступлениях отмечал Президент Российской Федерации В.В. Путин: «Иметь экономику, которая не гарантирует нам ни стабильности, ни суверенитета, ни достойного благосостояния, для России непозволительно. Нам нужна новая экономика, с конкурентоспособной промышленностью и инфраструктурой, с развитой сферой услуг, с эффективным сельским хозяйством. Экономика, работающая на современной технологической базе. Нам необходимо выстроить эффективный механизм обновления экономики, найти и привлечь необходимые для нее огромные материальные и кадровые ресурсы»[197]. В другом выступлении, на коллегии Счетной палаты, В.В. Путин отметил, что «разбросать деньги в различные отрасли — самое простое. Нам нужно структуру экономики менять!».[198]

Развитие новой экономики является важным условием обеспечения высокого, устойчивого и качественного экономического роста. Экономический рост является основой увеличения благосостояния. Сегодня Россия столкнулась с необходимостью реформирования экономики, с постепенным выводом ее из экономического кризиса, с применением специальных мер по совершенствованию ее отраслей.

Новая российская экономика должна стать инновационной, инвестиционной, привлекательной, социально ориентированной и эффективной. На наш взгляд, не только в экономике должны произойти изменения, но и само общество обязано перестроиться на новые экономические ситуации. Это касается не только простых граждан, но и чиновников всех рангов.

Экономическое развитие, как показывает история, не бывает постоянным, на протяжении времени находится в динамике изменений. В результате наблюдаются периоды стабильности и нестабильности. У кризиса есть положительный момент, именно он сообщает о новом этапе экономического роста и способствует его развитию. Кризис представляет собой определенный экономический цикл, за которым при правильном реагировании государства наступит улучшение экономической ситуации.

Необходимо отметить, что для экономического кризиса характерны последствия, к которым можно отнести: уменьшение спроса и предложений на товар; падение цены; нарушение финансовой и банковской деятельности; разрушение биржевых рынков, закрытие и банкротство предприятий, организаций; рост безработицы; рост преступности, — дальше могут наступить непоправимые последствия и крах.

Как следует рассматривать экономический кризис и стоит ли его бояться? Экономический кризис не так страшен, и его не следует бояться, так как с сильной экономикой он выступает как «санитар» национальной экономики. Дело в том, что экономические кризисы вскрывают проблемы экономики и сигнализируют о необходимости пересмотра факторов и условий, влияющих на ее развитие. При этом меняется роль государства по отношению к экономическим процессам, по-новому рассматриваются проблемы экономической безопасности страны, устанавливаются механизмы ее обеспечения. По мнению специалистов, на законодательном уровне должны быть даны ответы на принципиальные вопросы: что защищать в экономике; кто будет защищать; как защищать; каково место государственных органов в обеспечении экономической безопасности[199].

Само время направляет на создание новой российской высокотехнологической экономики, и этот процесс является неизбежным, так как именно она призвана отвечать на все запросы общества. Такие возможности у России есть, по оценкам некоторых специалистов Россия способна доминировать по многим отраслям, таким как атомная, ракетно-космическая промышленность, молекулярная биология и генная инженерия, нано-, био-, информационные технологии и др.[200], и увеличить свою долю в производстве наукоемкой продукции с 1 до 2-3%[201].

В современных условиях именно экономическая политика государства должна быть направлена на создание новой российской экономики и к ее устойчивому экономическому росту. Новая российская экономика может стать мощным импульсом экономического развития отечественной экономики, но для этого требуется серьезная подготовка.

Экономическому росту должно уделяться пристальное внимание, так как он способствует развитию национальной экономики страны, приводит к увеличению объемов производства благ и услуг, улучшению их качества и материального благосостояния населения. Благодаря научно-техническому прогрессу происходят структурные сдвиги в производстве. В результате не только внедряются новые технологии, но и создаются более эффективные отрасли экономики. Увеличение производства и создание новых отраслей экономики благотворно влияют на экономический рост, способствуют организации новых форм управления и информационных технологий. Таким образом, рассматривая экономический рост как показатель экономики в современных условиях ее развития, приходим к выводу, что национальная экономика в Российской Федерации нуждается в реформировании и в защите.

В новых условиях, особенно с внедрением новых технологий и модернизацией экономики, нельзя забывать о ее защите, так как в этих условиях обязательно появится активность лиц, склонных «поживиться» за счет государства и общества, и их число, заинтересованных в получении «своего пирога», еще больше увеличится. Это приводит к тому, что возрастают и совершенствуются мошеннические действия, появляются новые виды преступлений экономической направленности, криминальные схемы хищений бюджетных денежных средств и с еще большим размахом процветает коррупция.

Именно в новых условиях лица, «нечистые на руку», недобросовестные чиновники и «криминальные структуры» имеют свою заинтересованность по обогащению за счет государства. В процессе освоения выделенных бюджетных денежных средств большая часть из них в последующем разворовывается. Это приводит к трате ресурсов и приносит вред российской экономике. Такой рост валового внутреннего продукта для нашей новой российской экономики не нужен. И это не пустые слова. Мы видим, как просматриваются криминальные схемы от добычи нефти и ее реализаций до финансирования из государственного бюджета различных значимых объектов и государственных закупок, с последующим их разворовыванием на различных этапах. Большая часть из этих денег оседает на счетах недобросовестных чиновников, «жуликов», «воров» и «криминальных структур». Немаловажную роль здесь играет коррупционная составляющая. Экономическая преступность негативно влияет на экономический рост, замедляя темпы его развития, и тем самым является сдерживающим фактором экономического роста.

На современном этапе для становления и развития национальной экономики у государства назрела приоритетная задача по обеспечению безопасности экономического роста. Необходимость ее решения позволит государству защитить национальную экономику от реальных и потенциальных угроз, а также устранить негативные последствия, которые в современных условиях способствуют торможению экономического развития.

Государство должно предпринять все меры по обеспечении надежной защиты современной национальной экономики страны. Обеспечение безопасности экономического роста должно осуществляться всеми структурами государственных органов, в том числе и правоохранительной системой.

Правоохранительная система должна быть готова к работе в новых условиях, необходимо перестроиться к вызову времени, где главная роль должна отводиться именно органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Сегодня само время диктует оперативным подразделениям по защите экономики от преступных проявлений работать по-новому, и другого не дано.

На современном этапе, перед оперативно-розыскной деятельностью стоит задача сдержать натиск преступности в сфере экономики. Исследователи отметили, что в настоящее время, «криминал в экономической жизни общества стал заурядным, привычным явлением, едва ли не нормой в экономическом поведении субъектов хозяйственной деятельности»[202].

Сдерживающим фактором преступности в сфере экономики является деятельность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Их мероприятия должны быть направлены на противодействие криминала в экономике, коррупции и нарушения прав граждан в экономической деятельности. Эффект от деятельности этих органов должен играть существенную роль в определении современного состояния экономики и экономической преступности. Многолетний опыт работы автора на оперативной работе по борьбе с организованной преступностью в сфере экономики показал, что в настоящее время без сил, средств и методов оперативно-розыскной деятельности обойтись очень сложно, а порой практически невозможно.

В этих условиях огромная роль отводится оперативным подразделениям. Согласно действующему законодательству вся оперативно-розыскная деятельность осуществляется посредством проведения конфиденциального сотрудничества, оперативно-розыскных мероприятий и других действий, которые занимают центральное место в оперативно-розыскной системе и являются «движущей силой, механизмом оперативно-розыскной деятельности»[203].

Практическим работникам, особенно сотрудникам органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по защите экономики, необходимо владеть нужной информацией о характере преступной деятельности, которая способствовала бы быстрому установлению, раскрытию преступлений и более качественному обеспечению борьбы с преступностью в сфере экономики. Именно с помощью имеющейся информации и полученных данных можно выработать необходимую тактику в процессе раскрытия, расследования и осуществления правосудия такой категории дел.

Обеспечение защиты экономического роста — приоритетная задача государства на современном этапе развития новой национальной экономики. Все усилия должны быть направлены на создание мер по разрушению и устранению возможности сращивания бизнеса с чиновниками, по выявлению коррупционеров и созданию запретов для проникновения таких лиц в государственный аппарат, по выявлению невежд, замене их добросовестными и квалифицированными специалистами.

21. Александр Фомич Волынский, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, заслуженный юрист России, тел. 8-495-623-6290.

Оперативно-разыскная деятельность: почему возможное по УПК России недопустимо?

Прошло уже 15 лет как был принят УПК РФ. За это время в него внесено, по данным некоторых ученых, не то две, не то две с половиной тысячи дополнений и изменений, что само по себе свидетельствует о несовершенстве не только отдельных положений этого основополагающего для организации раскрытия и расследования преступлений Закона, но и в целом его концепции[204]. Особенно наглядно это проявляется в регламентации системы доказательств и процесса доказывания (раздел III УПК РФ), а в частности, использования при этом данных оперативно-розыскной деятельности.

Еще при обсуждении проекта УПК РФ, участником которого мне приходилось быть, обращалось внимание его авторов на то, что ими позаимствованы из уголовно-процессуального законодательства зарубежных стран некоторые принципы уголовного судопроизводства и ряд положений, касающихся его демократизации, гуманизации и либерализации, но при этом оставлены без внимания те методы, средства и формы деятельности правоохранительных органов, посредством которых, там в условиях рыночных социально-экономических отношений, обеспечивается реализация таких принципов. В частности, фактически оказалась искусственно исключенной из средств доказывания оперативно-розыскная деятельность.

Самое простое объяснение такого положения связывается с упущениями законодателя, с происками адвокатского лобби, с настороженным отношением нашего общества к негласным методам и средствам собирания доказательств в уголовном процессе. И все это недалеко от истины, хотя причины тому много разнообразней, сложнее, а в историческом аспекте более глубинные. Они связаны с особенностями возникновения и развития системы правоохранительных органов, и самым непосредственным образом зависят от уровня открытости и публичности методов и средств, реализуемых ими в деятельности по борьбе с преступностью.

Например, в США обеспечение безопасности поселений эмигрантов было их собственной проблемой. Избираемый ими из своего круга шериф пользовался широкой поддержкой всех поселенцев и действовал по принципу: «Для достижения цели все средства хороши». Отношение к негласным методам и средствам борьбы с преступностью при этом формировалось с позиций прагматизма, с учетом результатов деятельности детективных организаций, создаваемых на основе частной инициативы, в условиях доброжелательного их восприятия обществом и средствами массовой информации. Только в таких условиях мог появиться легендарный Аллан Пинкертон — эмигрант из Ирландии, организовавший в середине XIX века сыскное бюро, в основе деятельности которого были негласные, разведывательные методы и средства, результаты применения которых по прецедентному праву этой страны признавались доказательством.[205]

Не менее показательная история зарождения уголовной полиции и её негласной сыскной деятельности во Франции, которая связывается с именем Видока, бывшего каторжанина, трижды совершавшего побеги, а в 1810 году организовавшего и возглавившего тайную полицию Парижа, названную «Сюрте» («Безопасность»). Реализуя принцип «Преступность может уничтожить только сама преступность», Видок сформировал штат своих сотрудников исключительно из ранее судимых лиц, хорошо знавших преступный мир, его обычаи и традиции. Основным способом действий таких сотрудников было внедрение в преступные группы и собирание информации об их составе, о ролевых функциях её членов, о совершенных и готовящихся ими преступлениях.[206]

При этом успешная деятельность таких детективов, что очень важно, была предметом постоянного внимания средств массовой информации, с восторгом рассказывавших о раскрытии тяжких, вызвавших общественный резонанс преступлений.

Правоохранительные органы России изначально создавались не снизу, не самим народом, а указами «сверху» как органы государственного принуждения, со всеми присущими им методами и средствами осуществляемой в этих целях деятельности, в том числе негласной, которая традиционно была лишена публичности, более того негативно воспринималась обществом. И следует признать, порой не без оснований, поскольку её закрытость как раз и способствовала проявлению негатива в её осуществлении, начиная от целей и завершая методами и средствами их достижения. Уже в советское время одно упоминание в научной статье термина «оперативно-розыскная деятельность» (ОРД) исключало возможность её опубликования в открытой печати. Так появились и получили широкое распространение, не только на бытовом, но и на официальном уровнях (в дискуссиях по законопроектам), пренебрежительные термины, вроде «стукачество», «доносительство», весьма далекие от того, что реально представляет собой государственно-правовая оперативно-розыскная деятельность.

В советское время возрастающее негативное отношение к ОРД было связано с террором в годы культа личности, с последующим его разоблачением и борьбой с его последствиями. Сформированный в 50-х — 60-х годах прошлого века миф об этой деятельности как одной из основных причин трагических событий, происходивших в нашей стране в предыдущие десятилетия, оказался удачной «находкой» для идеологов того времени, которой воспользовался и законодатель. В результате в УПК РСФСР 1961 г. ОРД упоминается, как одна из обязанностей органа дознания (ст. 118), а возможность ее осуществления связывается с обязательным и необязательным производством предварительного следствия (ст. ст. 119, 120) и остается назывной, то есть ничего не сказано о доказательном значении данных ОРД, о порядке их легализации в уголовном процессе.

УПК РФ (2001 г.) в этом отношении оказался еще более «радикален». Судя по всему, гуманизация и либерализация уголовного судопроизводства в нем непосредственно связывалась с искусственно созданными барьерами в части использования ОРД в раскрытии и расследовании преступлений, а ее данных в процессе доказывания. В результате по общеуголовным делам, отмечается в различных исследованиях, данные ОРД фигурируют в качестве доказательств только по 4-5% приговоров судов, по экономическим преступлениям раза в два больше.

Но это далеко не 30%, которые обозначает В.Ф. Статкус, ссылаясь на опыт некоторых западноевропейских стран, отмечая при эом, что на эту деятельность «государством затрачиваются большие средства, намного превышающие расходы на содержание органов предварительного следствия», а использование ее возможностей в раскрытии и расследовании преступлений фактически блокируется несовершенством уголовно-процессуального законодательства. Так правоохранительные органы лишены важнейшего средства эффективной борьбы с преступностью. В конечном итоге, по его мнению, деньги «оказываются пущенными на ветер»[207], что в условиях рыночных социально-экономических отношений и переживаемой нашей страной кризисной ситуации имеет принципиально важное значение.

Впрочем, справедливости ради отметим, что реальное участие сотрудников оперативно-розыскных аппаратов в раскрытии преступлений, прежде всего, тяжких и особо тяжких, много значимей, по сравнению с тем, что находит отражение в приговорах судов. Однако приговор суда — это публичное признание не только вины человека, совершившего преступление, но и методов, средств её установления. Таким образом, как минимум, проявляется профилактическая роль ОРД — в общественном сознании формируется понимание: «Нет ничего тайного, что не становится явным».

Так, что не менее важно, даётся публичная оценка деятельности сотрудников, осуществляющих ОРД.

Впрочем, следует признать, что утверждению мифа о «зловредной» роли ОРД в проявлении культа личности способствовала крайне слабая научная разработка организационных и правовых проблем этой деятельности. Уже после издания УПК РСФСР (1961 г.) ОРД воспринималось в общественном сознании как нечто таинственное, коварное и настораживающее. Только в 60-е годы после защиты докторской диссертации А.Г. Лекарем научные дискуссии по проблемам теории ОРД стали приобретать публичный характер, появились вполне обоснованные доводы о необходимости ее отпочкования от криминалистики и формирования как самостоятельной отрасли знания, что активно поддержал Р.С. Белкин и довольно успешно развивали в своих исследованиях А.И. Алексеев, Д.В. Гребельский, Г.К. Синилов и др., в частности, доказывавшие государственно-правовой характер ОРД и необходимость ее законодательной регламентации.

Этому способствовали несколько позже талантливо вписавшиеся в оперативно-розыскную проблематику В.М. Атмажитов, В.Г. Бобров, А.С. Вандышев, А.Ф. Возный, В.В. Волченков, И.А. Климов, В.А. Лукашов, Б.П. Смагоринский, А.Б. Утевский и др. Их исследования способствовали определению предмета теории ОРД, системы изучаемых ею закономерностей, формированию её методологии. Однако только в середине 90-х годов, не без связи с подготовкой и изданием второй редакции Федерального закона об ОРД (1995 г.) и продолжавшейся разработкой проекта нового УПК РФ, на эту деятельность обратили внимание ученые — правоведы иных ведомств, а не только правоохранительных.

Следует заметить, что не лучшим образом на легализацию ОРД в уголовном процессе, на обоснование ее исключительных возможностей в борьбе с современной (рыночной) преступностью сказывается одностороннее — сугубо следственное или, наоборот, абстрактное теоретико-филосовское определение и толкование понятия «организация раскрытия и расследования преступлений», причем не однозначное в представлении разных ученых. Для одних — это рациональный выбор расстановки и приложения сил, орудий и средств»[208], другие утверждают, что это процесс «создания умственной модели предстоящей и осуществляемой деятельности»[209], а некоторые полагают, что это «процессуальное руководство следователя ходом расследования и его участниками»[210]. Однако при этом остается неопределенной структурно-содержательная характеристика организации расследования преступлений и место в ней ОРД.

В теории ОРД организация раскрытия преступлений рассматривается, что вполне объяснимо, применительно в целом к деятельности оперативно-розыскных аппаратов, причем в аспекте управления (В.А. Лукашов) и к отдельным ее направлениям, касающимся формирования соответствующих сил и средств, тактики их использования в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений.

Между тем нами уже отмечалось, что структурно-содержательную характеристику раскрытия и расследования преступлений следует давать, исходя из научно осмысленного методологически выверенного определения «организации» в энциклопедических изданиях, где она представляется как:

• внутренняя упорядоченность, согласованность взаимодействия (здесь и далее подчеркнуто нами А.В.) более или менее дифференцированных и автономных частей целого, обусловленного его строением;
• совокупность процессов или действий, ведущих к образованию и совершенствованию взаимодействия частей целого;
• объединение людей, совместно реализующих некоторую программу или цель и согласованно действующих на основе процедур и правил[211].

В этой связи представляются деструктивными иногда проявляющиеся в литературе попытки противоставить роль следователя и оперативных работников в раскрытии и расследовании преступлений. Каждый из них при этом выполняет свою важную и незаменимую роль, а их общая задача заключается в организации и осуществлении совместных согласованных действий. Не случайно во всех вариантах приведенных определений организации ключевым представляется взаимодействие и согласованность действий «частей целого». При этом, как нами уже отмечалось, в качестве «частей целого» выступают процессуальная деятельность, оперативно-розыскная деятельность, судебно-экспертная деятельность, технико-криминалистическая деятельность, в определенной мере это и административная деятельность.[212]

Осуществляющие эти виды деятельности службы, учреждения, подразделения, аппараты обладают организационной самостоятельностью и характеризуются иерархической системой управления. Но все они сориентированы в их деятельности на единую конечную цель — предупреждение, раскрытие и расследование преступлений. Поэтому их взаимодействие фактически составляет основу организации осуществляемой в этих целях деятельности, которая в таком случае представляется как меганаучная — межнаучная, междисциплинарная проблема. Следовательно, ее решение в рамках любой отдельно взятой науки уголовно-правового цикла, в том числе криминалистики или теории оперативно-розыскной деятельности, просто невозможно. Об этом приходится говорить, поскольку подобные попытки, в частности в криминалистике, проявились и нашли выражение в виде «пятого раздела» учебника по данной учебной дисциплине, так и названного «Организация раскрытия и расследования преступлений»[213].

Как известно, предметами всех наук, в том числе уголовно-правового цикла, определяются рамки их исследований, линии их разграничения, что важно для их самоопределения и самоутверждения в системе себе подобных, для совершенствования присущих им методов, средств и форм деятельности. Но организация раскрытия и расследования преступлений, как целое, характеризуется своим, общим для указанных наук предметом деятельности и, соответственно, присущими ему комплексными, межнаучными, междисциплинарными проблемами, несомненно более сложными (по сравнению с узкопредметными), а вместе с тем чрезвычайно важными, по сути своей прорывными.

Необходимо признать, что представители наук уголовно-правового цикла и соответствующих видов правоохранительной деятельности, определяющих содержание «частей» организации раскрытия и расследования преступлений как «целого», исходя из обособленных узкопредметных позиций, не смогли в свое время консолидировано, научно обоснованно отстоять регламентацию в УПК РФ системы доказательств и средств доказывания, соответствующей особенностям современной рыночной преступности, в частности, имея в виду возможности ОРД. Ничего не смогли они предложить и затем, замкнувшись в своих узкопредметных рамках, кроме множества поправок и дополнений, зачастую не согласованных между собой и с основным текстом Закона и не вполне соответствующих реалиям следственной практики.

Таким образом не только искусственное, основанное на мифах ограничение возможностей ОРД в уголовном процессе, но и исторически сложившаяся обособленность всех наук уголовно-правового цикла отрицательно сказывается на совершенствовании законодательной регламентации ОРД и, соответственно, на организации раскрытия и расследования преступлений, на профессиональной подготовке следователей и оперативных работников в учебных заведениях МВД РФ и других правоохранительных министерств и ведомств, а, следовательно, на эффективности их практической деятельности. Обучаясь, они получают определенные знания по «частям», по предметам отдельных наук, но не в целом по предмету деятельности по раскрытию и расследованию преступлений.

Между тем, напомним, что ключевым словом в определении организации раскрытия и расследования преступлений является «взаимодействие». Очевидно, что эффективность «целого» представляется эффективностью деятельности каждой из его «частей», но только при их должном взаимодействии «целое» приобретает качественно иное состояние.

В специальной литературе взаимодействие определяется как согласованные по месту, времени и целям действия субъектов раскрытия и расследования преступлений. При этом основная форма «согласования» действий, судя по содержанию ст. 38, ч. 2, п.4 УПК РФ, заключается в праве следователя «давать органу дознания ….. обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий». И мало кого озадачивает тот факт, что по данным различных исследователей, абсолютное большинство ответов представляют собой формальные отписки. А отсутствие такой переписки в уголовном деле рассматривается лицами, осуществляющими процессуальный надзор за его расследованием, как серьезное упущение, влекущее порой дисциплинарное наказание. Во избежание подобных последствий, следователи (дознаватели) нередко пишут поручение, а вместе с тем и ответ на него. Ясно, что такое «взаимодействие», кроме напрасных временных затрат и лишних страниц в уголовном деле, мало что дает.

Не стимулирует оперативных сотрудников на активное взаимодействие со следователями и ст. 89 УПК РФ, фактически запрещающая использование данных ОРД в процессе доказывания. С этого и начинается ее текст. Следующее затем пояснение: «если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом», не вносит ясности, поскольку такие требования изложены более, чем в десяти статьях и в основном без четко сформулированных критериев оценки даже таких категорий, как достоверность, относимость и допустимость. Чем, надо сказать, с успехом пользуются адвокаты, выступая защитниками по уголовным делам.

Не отличается определенностью и конкретностью ст. 163 ч.2 УПК РФ, в которой декларируется, что «к работе следственной группы могут быть привлечены (а могут быть и не привлечены, А.В.) должностные лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность». И это в то время, когда на практике для раскрытия и расследования тяжких и особо тяжких преступлений непременно создаются следственно-оперативные группы, а нередко и постоянно действующие.

Положение в части реализации возможностей ОРД в раскрытии и расследовании преступлений явно осложнилось после создания в нашей стране полисистемы правоохранительных министерств и ведомств, вместо ранее действующей моносистемы. Показательна в этом отношении ситуация в которой оказался Следственный комитет РФ. Как известно, на него возложены задачи раскрытия и расследования тяжких и особо тяжких преступлений, которые без использования возможностей оперативно-розыскной деятельности просто невыполнимы. Поэтому он вынужден решать эту проблему на основе межведомственного взаимодействия, которое, по определению, системно организовать еще более сложно, чем внутриведомственное. Отдельные удачные факты, случаи — это еще не система.

Судя по всему, инициаторы создания полиситемы правоохранительных министерств и ведомств в нашей стране механически восприняли и перенесли на почву российских реалий опыт США, где действует более полутора десятка таких служб и ведомств. Но при этом не были учтены «сущие мелочи». Во-первых, особенности правовой системы США, принципиальные различия нашего предварительного и их полицейского расследования, предполагающего реализацию имеющихся в распоряжении полиции всех гласных и негласных методов и средств, всего арсенала полицейской техники, вне зависимости от ведомственной принадлежности. А во-вторых, наша страна, так распорядилась история, в отличие от США, окружена не всегда дружественными странами. Впрочем, возвращение в систему МВД России служб контроля за незаконным оборотом наркотиков и за миграционными процессами свидетельствует о понимании руководителями нашей страны нерациональности, ошибочности ранее принятых в этом отношении решений.

Растущие угрозы современной преступности объективно обусловливают необходимость создания в нашей стране сильной централизованной системы правоохранительных органов и одновременно формирования соответствующего правового регулирования их деятельности по предупреждению и расследованию преступлений. Прежде всего, это касается легализации ОРД как средства получения доказательств. Представляется, что решать эту проблему следует с учетом не только многовекового мирового опыта борьбы с рыночной преступностью, но и демографических, географических, экономических и тому подобных особенностей нашей страны, с пониманием того, что ОРД очень тонкое и острое средство государственно-правовой деятельности. Образно говоря, она представляет собой медицинский скальпель: в руках хирурга — это средство избавления от боли, а в руках убийцы — средство совершения преступления. В чьих руках это средство окажется, зависит от законодателя, решения которого принимаются не иначе как под влиянием общественного мнения. Формирование такого мнения — одна из приоритетных, современных задач не только теории ОРД, но и других наук уголовно-правового цикла.

В этой связи, заметим, что далеко не конструктивное значение имеют попытки «чистых» процессуалистов навязчиво и, прямо скажем, унизительно для оперативных работников, подчеркивать определяющею роль следователей в раскрытии и расследовании преступлений. У каждого из них свои задачи и своя особенная, незаменимая роль: для первых — раскрыть преступление, установить лицо, подозреваемое в его совершении; для вторых — тактически грамотно, процессуально выдержано доказать виновность такого лица. Однако и те и другие изначально должны действовать совместно, согласованно. Это следует из выше приведенного понятия организации раскрытия и расследования преступлений. Кстати, наиболее выражено сторонники «чистого» уголовного процесса реализовали свои, прямо скажем ошибочные убеждения по этому поводу, добившись его отделения в перечне научных дисциплин ВАК от ОРД и других отраслей науки, составляющих основу механизма доказывания в уголовном процессе.

Общество и законодатель не могут не понимать, что злоупотреблениям в сфере ОРД способствует ее закрытость и, как следствие, неэффективность судебного и общественного контроля за реализацией ее возможностей при раскрытии и расследовании преступлений. С этих позиций объяснимо и представляется вполне оправданным решение практически всех европейских стран, в том числе бывших советских республик, о включении оперативно-розыскных мероприятий в их УПК в виде отдельных глав о специальных (негласных) следственных действиях. При этом взаимодействие следователя с оперативными сотрудниками осуществляется в основном в форме совместных действий при непосредственном и жестком контроле суда. Кстати, в таком случае была бы как-то объяснима реализация в настоящее время в печати обсуждаемого предложения о создании института следственных судей.

Очевидно, что решение обозначенных выше проблем предполагает осуществление комплексных, межнаучных исследований. Организовать такие исследования силами кафедр учебных учреждений МВД РФ и других правоохранительных ведомств практически невозможно, поскольку работающие на них ученые выполняют довольно объемную учебную нагрузку. В этом отношении представляется весьма поучительным опыт из истории кафедры ОРД ВШ МВД СССР.

В 1969 году при этой кафедре была создана проблемная лаборатория. Не большая по штату (5 человек), полностью укомплектованная бывшими адъюнктами кафедры, в основном завершившими свои диссертационные исследования и ожидавшими дня их защиты по плану работы диссертационного совета. Это были не ординарно мыслящие, с серьезным и поучительным опытом практической работы сотрудники.

Посчастливилось трудиться в этом коллективе и мне. Изначально в этой лаборатории была создана атмосфера постоянного поиска. Она была местом непрекращающихся дискуссий. Более того, под ее влиянием преобразилась работа всей кафедры. Дежурным пунктом повестки дня ее заседаний стали обсуждения научных сообщений лаборатории. По материалам ее исследований ежегодно публиковался «Информационный бюллетень», ряд статей её сотрудников был опубликован в специальном журнале по проблемам оперативно-розыскной деятельности, который издавался во ВНИИ МВД СССР. Важным результатом научно-исследовательской деятельности лаборатории была подготовка учебного пособия «Личный сыск», где он рассматривался не в виде метода ОРД, каковым представлялся ранее в учебном курсе по этой дисциплине и в научных публикациях, а как одна из организационно-правовых форм данной деятельности.

В этой же лаборатории мне представилась возможность, пожалуй впервые в теории ОРД, обратить внимание на факт существования, наряду с ее методами, системы оперативно-розыскных мероприятий. Формально эта идея была позаимствована мной из криминалистики, где традиционно различаются ее методы, а вместе с тем организация и тактика производства следственных действий. Так, появился замысел статьи «Методологические проблемы теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», которая была подготовлена и опубликована в соавторстве с А.Г. Лекарем, Д.В. Гребельским и В.Г. Самойловым в сборнике «Труды Киевской Высшей школы МВД СССР» (№ 8, 1976 г.). Не скрою, для меня было за честь оказаться в столь представительном авторском коллективе, а позже обнаружить упоминание этой по существу монографической работы (около 40 стр.) в биографической справке об А.Г. Лекаре[214]. Конечно, с чувством особой гордости мной был воспринят факт подготовки и издания Федерального закона об оперативно-розыскной деятельности (1992 г. и в новой редакции — 1995 г.), в котором эта идея нашла свою реализацию.

Представляется, что результаты деятельности данной лаборатории убеждают в необходимости аналогичной организации научных исследований обозначенных выше проблем, сформированных под влиянием мифов и предубеждений в отношении ОРД, и активно используемых криминальным сообществом и адвокатским лобби. Этому можно и необходимо противопоставить объективные, научно обоснованные факты. Наивно полагать, что их могут выявить, обобщить и систематизировать ученые — энтузиасты, работающие на кафедрах учебных учреждений. Необходим государственный заказ на такое исследование и соответствующая организация его выполнения.

22. Олег Валерьевич Дамаскин, действительный член Академии военных наук, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, dov39@mail.ru.

Информационно-коммуникационные технологии в современной информационной войне и оперативно-разыскные реальности.

Развивающиеся информационно-коммуникационные технологии вносят изменения не только в признаки, используемые для индивидуализации юридического или физического лица, но и в межгосударственные отношения.

Отношения, основанные на информационном влиянии, повлекли трансформацию мирового сообщества. Явно увеличиваются возможности компьютерной преступности, криминального информационного воздействия, манипулирования массовым и индивидуальным сознанием, нагрузки на психику, порождающие конфликты, агрессию, наркоманию, психические заболевания, терроризм.

Разные позиции государств относительно объектного и субъектного состава отношений на законность или вредность содержания информации, приводят к сложностям в регулировании отношений.

В настоящее время нарастает глобальное противостояние между Российской Федерацией и США, обусловленное глубокими экономическими, политическими, социальными противоречиями и геополитическими изменениями планетарного масштаба.

При этом информационная глобализация влияет на важные для государства функции: возможности по установлению контроля за действиями субъектов в Сети и за ее пределами; возможности определения физического местоположения субъектов; возможности определения применяемых правовых и технических норм для разрешения информационного конфликта.

Приходит осознание чрезвычайной опасности агрессивного курса США на глобальное однополярное доминирование. Обостряется внутриполитическая обстановка во многих странах мира, происходит смена элит под влиянием социально-экономических факторов, морально-нравственных, религиозных проблем.

Сотни тысяч беженцев из стран африканского континента устремляются в европейские страны в поисках лучшей жизни, спасаясь от войн. Террористические организации, связанные с ИГИЛ, действуют во многих странах, включая европейские.

Мир становится все более конфликтным, а вероятность глобальной войны, как крайнего средства противоборства, все более возрастает. При этом обозначились тенденции грубого нарушения участниками конфликтов международных норм и правил поведения, как признаки кризиса системы международного права, юрисдикции международной судебной системы.

На состоявшейся 4 марта 2017 года, в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, военно-научной конференции Академии военных наук на тему: «Война: современное толкование теории и реализации практики. Проблемы организации обороны страны с целью противодействия военным и невоенным угрозам», основное внимание было уделено анализу и прогнозированию перспектив развития геополитической обстановки в мире, нового многовекторного характера угроз безопасности России, осуществляемых с применением невоенных и военных средств, вытекающих из них оборонных задач и научных основ организации обороны страны, с наиболее полным и согласованным использованием всех компонентов военной организации, материального и духовного потенциала государства, всех усилий народа.

Основной смысл обсуждаемых проблем состоял в том, как сделать оборону страны более эффективной и экономичной. На этом акцентировали внимание начальник Генштаба ВС РФ — первый заместитель Министра обороны РФ генерал армии В.В. Герасимов в докладе «Современные войны и актуальные вопросы организации обороны страны», Президент Академии военных наук генерал армии М.А. Гареев в докладе «Итоги работы Академии военных наук за 2016 год. Основные выводы по проведенным исследованиям и задачи на 2017 год».

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (далее –Стратегия России) устанавливает, что стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области науки, технологий и образования являются: развитие системы научных, проектных и научно-технологических организаций, способной обеспечить модернизацию национальной экономики, реализацию конкурентных преимуществ Российской Федерации, оборону страны, государственную и общественную безопасность, а также формирование научно-технических заделов на перспективу; повышение социальной мобильности, качества общего, профессионального и высшего образования, его доступности для всех категорий граждан, а также развитие фундаментальных научных исследований.[215]

Наука, как и система образования, является социальным институтом, от которой зависит качество жизни и потенциальных возможностей нашего общества и государства в современном мире.[216]

Актуализируется потребность научной обоснованности проектов, связанных с решением проблем военного строительства, организации и использования вооруженных сил, международного военного сотрудничества в интересах международной и национальной безопасности.

Обеспечение безопасности в оборонной сфере требует концентрации усилий общества и государства на планомерном, научно обоснованном, поддерживаемом общественным мнением, военном строительстве[217], которое должно учитывать изменение баланса сил на мировой арене и эффективно использовать экономические возможности и кадровые ресурсы страны, обеспечивая адекватное реагирование на военные угрозы национальным интересам Российской Федерации.

Обзор многоаспектного, комплексного рассмотрения участниками конференции актуальных проблем, потребностей и возможностей оптимизации организации обороны нашей страны, в современных условиях глобализации, позволяет констатировать назревшую потребность научного правового обеспечения развития военной науки и профессионального образования в сфере обеспечения национальной обороны и безопасности.[218]

Сущность войны, как продолжение политики вооруженным путем, насильственными средствами, претерпевает значительное изменение, осуществляясь не только с помощью военных, но и невоенных средств.

Появление новых современных технологий и перспективы их дальнейшего развития существенно изменяют мощь и возможности средств вооруженной борьбы и невоенных средств межгосударственного противоборства. Информационные и телекоммуникационные технологии, как основы разработки и применения глобальных систем мониторинга, связи и управления военного назначения, изменяют характер современной войны.

Война, в современных условиях, не обязательно связана с началом военных действий, осуществляясь иными, невоенными, но чрезвычайно опасными средствами. Осмысление военных конфликтов в Ираке, Ливии, Сирии дает основание для формирования концепции «гибридной войны».

Новые обстоятельства обусловливают потребность осмысления понятия войны, на основе толкования теории и реалий практики, целесообразности адекватного внесения изменений в Федеральный закон РФ «Об обороне», в части касающейся оснований объявления состояния войны, иных нормативных правовых актов, в части касающейся определения порядка действий при применении государствами, террористическими, частными формированиями различных форм воздействия, сопоставимых с последствиями военных действий, подготовки мобилизационных ресурсов.

На состоявшейся, 26-27 апреля 2017 года, Московской конференции по международной безопасности, проводимой Минобороны России, Министр обороны Российской Федерации генерал армии С. Шойгу, определяя основные угрозы, отнес к ним: «развитие систем противоракетной обороны и молниеносного глобального удара с использованием высокоточных неядерных средств большого радиуса действия, сопоставимых по эффекту с ядерным оружием».

Заместитель начальника Главного оперативного штаба ВС РФ генерал-лейтенант В. Познихер отметил, что за 15 лет США потратили на противоракетную оборону 139 млрд. долларов, в ближайшие пять лет потратят ещё 55 млрд. долларов. В результате к 2022 году американских противоракет, возможно, будет больше, чем боевых блоков, развернутых на межконтинентальных баллистических ракетах России.

Начальник Центрального НИИ Войск воздушно-космической обороны РФ С, Ягольников уточнил, что ПРО США способна сбивать межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) России уже на 150-й секунде полета. То есть до 200-й секунды полета, когда боевой блок отделяется от разгонного и начинает маневрировать, у американцев есть целых 50 секунд.[219]

Факторами, негативно влияющими на национальную оборону и безопасность являются отставание в развитии высоких технологий; зависимость от импортных поставок научного, испытательного оборудования, приборов и электронных компонентов, программных и аппаратных средств вычислительной техники, стратегических материалов; несанкционированная передача за рубеж конкурентоспособных отечественных технологий; необоснованные односторонние санкции в отношении российских научных и образовательных организаций; проблемность импортозамещения; недостаточное развитие нормативной правовой базы.

Новыми проблемными направлениями, нуждающимися в адекватном научном исследовании и правовом обеспечении, являются:

– многофакторный характер угроз национальной безопасности, возросший удельный вес «мягкой силы» и способов противоборства на международной арене;

– инновационные технологии цифровой экономики, как важнейшее условие достижения бюджетных гарантий для организации обороны и обеспечения безопасности нашей страны; противодействие информационным и кибернетическим угрозам в финансово-банковской системе, включая систему военной организации государства;

– социально-политические технологии в современном ценностно-мировоззренческом противоборстве;

– военное строительство, как фактор оздоровления социально-экономической ситуации в стране.

Нуждаются в научном осмыслении и правовом обеспечении проблемы вооруженной борьбы в воздушно-космической сфере; военно-технические аспекты организации и ведения воздушно-космической обороны в современных условиях; боевое применение ВМФ в современных вооруженных конфликтах; формы и способы применения и развития системы вооружения Сухопутных войск и другие актуальные проблемы.

В условиях рыночной экономики организующая роль государства состоит в предоставлении государственных заказов, особенно оборонных, на конкурсной основе предприятиям, обладающим современной технологией, адекватной новейшим достижениям науки. При этом правовыми средствами защиты науки и технологий являются нормы, обеспечивающие право интеллектуальной собственности и патентное право.

Однако, сохраняются негативные проблемы коммерциализации, коррупции[220], преступности[221], законности и правопорядка в военных организациях, что обусловливает, в современных условиях, потребность адекватного научного обеспечения правовой работы органов военного управления, особенно в сфере боевого управления.

Борьба за умы людей, в современных условиях глобализации, трансформируется на основе концепции, названной профессором Джозефом Наем «мягкой силой».[222] Суть «мягкой силы» формулируется им следующим образом: заставить объекты доминирования «хотеть того, чего хотите вы». «Мягкая сила» реализуется комплексом средств ненасильственного воздействия на личность, предоставляемых современной культурой (СМИ, телевидение, интернет, театр, кино, печать, наука, пропаганда, агитация и т.д.). В этом состоит ее основное отличие от «жесткой силы», подразумевающей открытое принуждение.

Обзор ряда зарубежных и отдельных российских источников информации позволяет констатировать их «русофобскую» направленность, их включенность в активную «антироссийскую» информационную войну, представляющую угрозу национальной и международной безопасности, что обусловливает потребность адекватного противодействия.[223]

Поэтому вопросы обеспечения информационной безопасности включены практически во все разделы Стратегии России, посвященные реализации стратегических национальных приоритетов.

К угрозам безопасности нашей страны Стратегия России относит: деструктивную деятельность, связанную с использованием информационных технологий для распространения и пропаганды в нашем обществе идеологии экстремизма, терроризма и сепаратизма.

В связи с этим, определяется необходимость дальнейшего развития взаимодействия органов обеспечения безопасности и правопорядка с гражданским обществом, повышения доверия граждан к правоохранительной и судебной системам, нуждающимся в адекватном организационном и содержательном совершенствовании.

Интересы национальной безопасности актуализируют экономические и правовые проблемы военного строительства, комплектования сил безопасности и организации военной службы, кадрового обеспечения военного строительства, ответственности должностных лиц, развития стратегии и правового обеспечения национальной безопасности, международного сотрудничества в сфере противодействия угрозам национальной и международной безопасности. В настоящее время положение военной организацией нашего государства в современном обществе характеризуется рядом проблем.

Доминирующий ныне в обществе либерализм, как идеология, основой которой является индивидуализм, средством — конкурентная борьба, а целью — материальный успех в обществе потребления, не приемлет политические, социальные и экономические ограничения, налагаемые на индивидуальную свободу граждан Конституцией Российской Федерации (ст. 55).[224] Однако специфика военной службы в составе коллектива, обязательной воинской дисциплины и объективных трудностей сопряжена с подчинением военнослужащего групповым интересам и входит в противоречие с идеологией либерализма, культом индивидуализма и системной коммерциализацией.

Главной отличительной чертой офицеров всегда была и должна быть идея бескорыстного служения обществу и государству, ценности которых ими разделяются и защищаются, жертвенности при исполнении воинского долга. Иной подход превращает офицерский корпус в обычную бюрократическую организацию, а офицеров в военных чиновников.

В современных условиях актуализируется задача превращения научной работы в неотъемлемую часть механизма управления. Это в полной мере относится к научным исследованиям, проводимым в войсках, военных организациях, имеющим целью познание социальных явлений и процессов, происходящих в сфере военной службы, и разработку теоретических положений и практических мер обеспечения обороны и безопасности.[225]

Актуализируется потребность создания оптимальных условий для выявления состояния и формирования правосознания, как фактора поведения, компетентного общественного мнения военнослужащих по вопросам положения сил безопасности в обществе, борьбы с преступностью, коррупцией, повышения правовой подготовки военнослужащих, активизации их участия в правотворчестве и правоприменении.[226]

Определившаяся тенденция противоречивой зависимости наших военнослужащих от доминирующей либеральной идеологии современного общества ведет к дефектам их правосознания, деформации военно-служебных отношений, изменению мотивации выбора офицерской профессии и исполнения офицерами своих функций, снижению эффективности деятельности сил безопасности и прогноза поведения офицеров в боевой обстановке и других экстремальных ситуациях, что обусловливает потребность адекватного противодействия.[227]

Важной научной проблемой обеспечения интересов практики является рассмотрение соотношения роли и места правовой подготовки военнослужащих, как основы формирования их профессионального правосознания и эффективности служебной деятельности.

Актуализируется проблема специализированной подготовки военных юристов, в интересах укрепления законности и правопорядка в Вооруженных Силах и других военных организациях, правового обеспечения военного строительства, развития науки военного права.[228]

Перспективы в развитии юридической науки видятся в расширении социологических методов исследования, в переходе к фундаментальным и прикладным исследованиям по тематике, учитывающей потребности практики и состояние научной разработанности теоретических проблем.[229]

Основное направление повышения значимости научных работ видится в их соединении с практикой через анализ репрезентативных эмпирических материалов для решения практических задач, а также использовании в практике результатов научных работ.

Практика показывает, что возрастание количества законов еще не ведет к реальному упорядочению общественных отношений. Декларативность и коррупционность ряда принимаемых законов дискредитируют роль права в сознании значительной части общества.

Центральной проблемой законотворчества остается разработка механизма действия закона. Гораздо труднее реализовать закон, нежели принять его. Именно поэтому нарастает правовой нигилизм, отчуждение значительной части людей от органов власти.

Актуализируется потребность научной обоснованности проектов, связанных с решением проблем военного строительства, организации и использования вооруженных сил, международного военного сотрудничества в интересах международной и национальной безопасности.

Признавая реальную необходимость совершенствования военной организации нашего государства, укрепления сил и средств безопасности в современных условиях, с учетом внешних и внутренних угроз национальным интересам, представляется приоритетным курс на интеллектуализацию воинского труда, развитие основных направлений военной науки и использование научного потенциала в интересах оптимизации и эффективности боевой подготовки войск.

Прежде всего, это относится к проблемам развития стратегии, оперативного искусства, боевой техники и вооружения, материально-технического и финансового обеспечения, боевого применения стратегических и мобильных сил в локальных и глобальных военных конфликтах, включая сферу информационно-коммуникационных технологий в современной войне.

Противоборство в информационной сфере является неотъемлемой частью войн и вооруженных конфликтов. Одним из главных условий достижения успеха в военных действиях является обеспечение превосходства в информационной сфере. Это обстоятельство признается ведущими государствами мира и ведет к созданию ими специализированных киберсил, разработке и применению новых видов информационного оружия.

Информационное оружие — это средства уничтожения, искажения или хищения информационных массивов, добывания из них необходимой информации после преодоления систем защиты, ограничения или воспрещения доступа к ним законных пользователей, дезорганизации работы технических средств, вывода из строя телекоммуникационных сетей, компьютерных систем, всех средств высокотехнологического обеспечения жизни общества, функционирования государства, деятельности сил и средств обороны и безопасности.

Информационное оружие характеризуется специфическими особенностями: скрытностью, масштабностью, универсальностью, избирательностью, эффективностью применения.

Концепция ведения боевых действий в информационно-коммуникационном пространстве включает следующие виды воздействия на противоборствующую сторону: перехват и дешифровку информационных потоков; несанкцированный доступ к информационным ресурсам с последующим копированием или искажением; распространение дезинформации для целенаправленного воздействия на противоборствующую сторону; радиоэлектронную борьбу; подавление, нарушение, уничтожение информационных систем противника.

Развитие информационных и коммуникативных технологий, различных новых форм, способов и методов воздействия на людей способствует использованию мирного населения в качестве средства организованного хаоса, ведущего к разрушению государств, геополитического передела сфер влияния в мире. Эволюция человеческой цивилизации ведет к изменению форм и содержания войны.

Новые факторы глобализации, как агрессивной экспансии США и их союзников в отношении Российской Федерации и ряда других стран, позволяют констатировать, что сохранение мира на нашей планете может быть обеспечено только при наличии альтернативного курса мироустройства, базирующегося на социально — гуманитарной мировоззренческой основе мирного сотрудничества, объединяющей различные народы планеты.

Ключевая роль в этом процессе, в настоящее время принадлежит Российской Федерации, что обусловливает жизненно важную необходимость укрепления сил и средств обороны и безопасности, справедливой социальной организации общества, трансформации экономики, деятельности органов государственной власти и управления в социально значимых, жизненно важных интересах большинства граждан нашей страны, поддерживающих основной курс Президента Российской Федерации В.В. Путина, решительного подавления противоправной деятельности лиц, действующих вопреки интересам национальной безопасности Российской Федерации.

Наше государство может эффективно защищать себя в сфере информационного противодействия активными методами применения средств регулятивного информационного воздействия, к которым относятся нормативно-правовое, технико-технологическое, прогнозное моделирование.

Информационно-коммуникационные технологии в современной информационной войне становятся объектом и предметом сферы оперативно-разыскной реальности. В связи с этим актуализируются проблемы:

– научной разработки и практики реализации: анализа информационных конфликтов, с участием средств массовой информации; развития интероперабельности, как метода разрешения информационных конфликтов;

– исследования распределенных технологических систем, как среды информационных конфликтов; выявления анонимных сетей, как источников информационных конфликтов;

– облачных технологий, как способов разрешения социальных информационных конфликтов; правовых способов и методов регулирования конфликтных отношений.

Актуальными аспектами проблем оперативно-разыскной деятельности в сфере криминальных информационных правонарушений являются:

– сложности в фиксации начала конфликта и самих конфликтных отношений, так как они базируются на технологической платформе;

– выявление участников конфликтных отношений в связи с технологическими особенностями;

– определение интересов и позиций конфликтующих сторон;

– выбор применимой нормы права для регулирования отношений;

– различные технологические методы, на которых строится система обращения информацию.

Это обусловливает в современных условиях потребность сочетания правового и технологического аспектов оперативно-разыскной деятельности в информационной сфере, актуализирует специализированную комплексную подготовку оперативного состава сил безопасности.

23. Андрей Николаевич Дощицын, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве Научно-исследовательского института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, е-mail: dosandre@mail.ru.

Прокурорский надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов, представляющих особую ценность.

В структуре имущественных преступлений хищения предметов, представляющих особую ценность, составляют незначительную часть. Вмесите с тем, данные преступления характеризуются повышенной общественной опасностью, поскольку нередко причиненный ущерб влечет для общества невосполнимую утрату.

Так, в конце 1970-х годов некие сотрудники Русского музея скопировали семь рисунков художника П. Филонова, подменили оригиналы и вывезли подлинники за границу. Там рисунки попали в парижскую Галерею Жоржа Лаврова и были куплены Центром Помпиду за 62 500 франков.

В 2002 году была задержана жительница Ставропольского края, пытавшаяся вывезти 75 старинных икон в Турцию. Иконы были похищены в Ново-Афонском мужском монастыре и из запасников Эрмитажа.[230]

Российским законодательством предусмотрена уголовная ответственность за подобные общественно опасные деяния. Согласно ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения, является уголовно-наказуемым деянием.

В частности, к таким предметам можно отнести:

исторические ценности, в том числе связанные с историческими событиями в жизни народов, развитием общества и государства, историей науки и техники, а также относящиеся к жизни и деятельности выдающихся личностей (государственных, политических, общественных деятелей, мыслителей, деятелей науки, литературы, искусства);

археологические предметы в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»;

художественные ценности, в том числе:

– картины и рисунки целиком ручной работы на любой основе и из любых материалов;

– оригинальные скульптурные произведения из любых материалов, в том числе рельефы;

– оригинальные художественные композиции и монтажи из любых материалов;

– художественно оформленные предметы культового назначения, в частности иконы;

– гравюры, эстампы, литографии и их оригинальные печатные формы;

– произведения декоративно-прикладного искусства, в том числе художественные изделия из стекла, керамики, дерева, металла, кости, ткани и других материалов;

– изделия традиционных народных художественных промыслов;

– составные части и фрагменты архитектурных, исторических, художественных памятников и памятников монументального искусства;

– старинные книги, издания, представляющие особый интерес (исторический, художественный, научный и литературный), отдельно или в коллекциях;

– редкие рукописи и документальные памятники;

– архивы, включая фото-, фоно-, кино-, видеоархивы;

– уникальные и редкие музыкальные инструменты;

– почтовые марки, иные филателистические материалы, отдельно или в коллекциях;

– старинные монеты, ордена, медали, печати и другие предметы коллекционирования;

– редкие коллекции и образцы флоры и фауны, предметы, представляющие интерес для таких отраслей науки, как минералогия, анатомия и палеонтология;

– другие движимые предметы, в том числе копии, имеющие историческое, художественное, научное или иное культурное значение, а также взятые государством под охрану как памятники истории и культуры.[231]

Выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений (в том числе рассматриваемых хищений), а также лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших являются задачами оперативно-разыскной деятельности (далее — ОРД), закрепленными в ст. 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Федеральный закон «Об ОРД»).

Под выявлением понимается обнаружение общественно опасных деяний, а также лиц, их совершивших с помощью оперативно-разыскных сил, средств и методов. Содержанием «выявления» является сыскное установление события преступления и признаков в нем конкретного состава.[232]

«Предупреждение» состоит в превентивном (предупреждающем) воздействии на реальное поведение лица с целью не допустить совершения им общественно опасного деяния или на причины и условия совершения преступления.[233]

«Пресечение» заключается в прерывании совершения запрещенных уголовным законодательством общественно опасных деяний путем своевременного вмешательства уполномоченных на то субъектов.[234]

«Раскрытие» предполагает получение данных, позволяющих выдвинуть обоснованную версию о совершении конкретного преступления определенным человеком, после того, как все иные версии будут проверены и отвергнуты.[235]

Следует отметить, что направление ОРД по выявлению преступлений, связанных с хищением предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность по праву считается одним из одной из самых сложных и трудоемких. Это связано, прежде всего, с тем, что такие преступления совершаются в условиях неочевидности, преступниками принимаются все меры к сокрытию следов преступления, кроме того, нередко соучастниками являются иностранные граждане (коллекционеры, перекупщики и т.д.) или представители иностранных кампаний (специализирующихся на совершении сделок с предметами старины, историческими, культурными ценностями) и т.д.

Вместе с тем, ОРД, направленная на противодействие преступлениям в сфере хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность не должна осуществляться бесконтрольно. В целях предотвращения возможных нарушений, в частности совершения должностных проступков и преступлений, осуществляется ведомственный контроль, а также прокурорский надзор.

Прокурорский надзор за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД — это деятельность органов прокуратуры, призванная обеспечить верховенство закона, единство и укрепление законности, защиту прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства при осуществлении оперативно-разыскными органами и их должностными лицами ОРД путем выявления и своевременного устранения любых нарушений закона и привлечения к ответственности виновных.[236]

В своей деятельности по надзору за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, уполномоченные прокуроры[237] руководствуются следующими основными нормативными правовыми актами: Федеральным законом от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», Федеральным законом «Об ОРД», приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 15.02.2011 № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» (далее — приказ), а также ведомственными приказами и инструкциями органов, осуществляющих ОРД.

К задачам прокурорского надзора за органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность относятся:

– обеспечение соблюдения прав и свобод человека и гражданина при производстве оперативно-разыскных мероприятий (далее — ОРМ), направленных на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений в рассматриваемой сфере;

– обеспечение законности при проведении и документировании ОРМ (особенно это относится к ОРМ, ограничивающим конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, которые осуществляются не иначе как на основании судебного решения;

– выявление нарушений в деятельности органов, осуществляющих ОРД по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность;

– установление должностных лиц, допустивших эти нарушения;

– устранение выявленных нарушений, причин и условий, которые им способствовали, а также восстановление средствами прокурорского надзора нарушенных прав и законных интересов граждан и обеспечение возмещения причиненного преступлением вреда;

– обеспечение привлечения виновных должностных лиц к предусмотренной законом ответственности.[238]

При организации надзора за органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, уполномоченные прокуроры, руководствуясь п. 5 приказа, обязаны проводить проверки в следующих случаях:

а) По обращениям граждан, юридических и должностных лиц.

Возникает вопрос: каким образом, граждане, представители юридических лиц, а также должностные лица получают информацию о проведении ОРМ?

Необходимо отметить, что в большинстве случаев ОРМ проводятся конспиративно, то есть информацией об их проведении владеют только определенный круг оперативных сотрудников и их руководителей. Вместе с тем Федеральный закон «Об ОРД» предусматривает и гласную форму проведения ОРМ, в процессе которых субъекты оперативно-разыскных правоотношений знают об их проведении, принимают в них участие и могут обжаловать порядок и результаты их проведения в прокуратуру (например, обследование автомашины гражданина с целью обнаружения в ней похищенных культурных ценностей).

Кроме того, информация о проведенных ОРМ может быть получена в процессе ознакомления субъектов уголовно-процессуальных отношений — потерпевшего, его представителя, обвиняемого, его защитника с материалами уголовного дела в установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации порядке (если результаты ОРД рассекречены и приобщены к материалам уголовного дела), что также не исключает возможность обжалования этих ОРМ.

Также, в прокуратуру с заявлением (жалобой) о бездействии сотрудников правоохранительных органов может обратиться лицо, ранее представившее в подразделение, осуществляющее ОРД, оперативно-значимую информацию (например, об обнаружении похищенных картин или иных предметов, представляющих культурную ценность; о полученной им информации о лицах, готовящихся к разбойному нападению на коллекционера старинных икон и т.д.).

б) По результатам изучения материалов уголовных дел о нераскрытых преступлениях, предусмотренных ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации, при поступлении информации о ненадлежащем исполнении поручения следователя, руководителя следственного органа, по уголовным делам и материалам проверки сообщения о преступлении[239] или решения суда по уголовным делам, находящимся в их производстве, а также в связи с ненадлежащим исполнением требований уполномоченного прокурора.

в) В плановом порядке, в том числе по указанию вышестоящего уполномоченного прокурора.

С целью обеспечения законности и эффективности деятельности органов, осуществляющих ОРД, плановые прокурорские проверки исполнения законодательства в сфере ОРД по линии борьбы с хищениями предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность проводятся:

– не реже одного раза в полугодие по общему правилу;

– ежеквартально — при незначительном объеме оперативно-разыскной работы в поднадзорных органах;

– ежемесячно — если борьба с хищениями предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность является одним из приоритетных направлений ОРД в регионе (например, в случае нахождения в районе множества музеев, тематических выставочных залов и центров и т.д.);

г) В других случаях, с учетом состояния законности в этой сфере деятельности и отсутствия положительных результатов в работе по выявлению подготавливаемых, совершаемых или совершенных хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Источником информации для надзирающего прокурора могут служить: статистические сведения, данные из информационных центров, отчетные данные, информационно-аналитические справки и докладные записки, оперативные сводки, материалы предшествующих прокурорских проверок и информация, изложенная в актах прокурорского реагирования, материалы ведомственных служебных проверок и др.

В ходе проверки уполномоченные прокуроры:

– определяют проверяемый временной период;

– устанавливают количество уголовных дел о преступлениях, связанных с хищением предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность за проверяемый период, которые были возбужденны по результатам реализации дел оперативного учета (далее — ДОУ) и позднее прекращены, приостановлены, либо по которым подсудимые (подсудимый) были оправданы, и изучают эти уголовные дела;

– изучают соответствующие ДОУ, заведенные за проверяемый период, а также иные оперативно-служебные документы, проверяя при этом:

1) законность и обоснованность заведения ДОУ (формирования подборки оперативно-служебных документов); наличие полномочий у лиц, осуществляющих ОРД, а также принимающих решения о заведении, продлении сроков, приостановлении и прекращении ДОУ, иных оперативно-служебных материалов; планирование ОРД (первоначальное и последующее); сроки ведения ДОУ, а также законность и обоснованность их продления; законность и обоснованность проведения конкретных ОРМ; правильность оформления результатов ОРМ; выполнение всего необходимого комплекса ОРМ, предусмотренных Федеральным законом «Об ОРД»; полноту отработки всех возможных версий о причастности разрабатываемого (проверяемого) лица (лиц) к приготовлению и совершению преступлений;

2) полноту мероприятий, направленных на оперативную разработку (проверку) лиц задержанных, арестованных, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, в отношении которых проводилась оперативная разработка (проверка), отбывающих наказание за хищения предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность; руководителей и участников организованных преступных групп, а также лиц, из числа руководителей или работников музеев, выставочных центров и др., в отношении которых поступила оперативная информация о причастности их к хищениям предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность;

3) организацию внутриведомственной координации, а также взаимодействия с иными правоохранительными органами, в том числе по линии Интерпола;

4) организацию ведомственного контроля со стороны руководителя органа, осуществляющего ОРД (количество проверок, указаний);

5) соблюдение установленного порядка передачи результатов ОРД в органы предварительного расследования и суд;

6) законность прекращения ДОУ, а также списания иных оперативно-служебных документов в номенклатурные дела;[240]

7) организацию взаимодействия с подразделениями Министерства культуры Российской Федерации и другими государственными (муниципальными) органами и учреждениями (музеями, учебными и научными учреждениями и др.).

При осуществлении надзора уполномоченные прокуроры должны учитывать, что сведения о лицах, внедренных в организованные преступные группы, занимающиеся хищением предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, о штатных негласных сотрудниках и о лицах, оказывающих или оказывавших содействие на конфиденциальной основе, представляются только с письменного согласия этих лиц, за исключением случаев, требующих их привлечения к уголовной ответственности (например, в случаях убийства, покушения на убийство частного коллекционера раритетных картин и т.д.).

Наиболее распространенными нарушениями закона, которые выявляются надзирающими прокурорами, являются:

– незаконный и необоснованный отказ в приеме и регистрации сообщений о признаках подготавливаемых, совершаемых или совершенных хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность;

– незаконное и необоснованное заведение ДОУ, формирования иных оперативно-служебных документов в целях улучшения статистических показателей;

– незаконная постановка на учет и снятие с оперативного учета лиц, в отношении которых заведено ДОУ;

– нарушение установленных ведомственными нормативными правовыми актами сроков заведения ДОУ;

– незаконная пересылка нереализованных ДОУ из одного оперативного подразделения в другое;

– несоответствие ОРМ целям и задачам ОРД;

– незаконное и необоснованное прекращение ДОУ;

– нарушение установленного в судебном решении срока проведения ОРМ;

— отсутствие внутриведомственного и межведомственного взаимодействия между оперативными подразделениями, а также взаимодействия с иными государственными структурами;

– ненадлежащим образом организованный ведомственный контроль;

– неисполнение либо ненадлежащее исполнение поручения следователя, руководителя следственного органа, или определения суда по уголовным делам и материалам проверки сообщений о преступлении, находящимся в их производстве;

– нарушение требований Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной совместным приказом МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27.09.2013.

По результатам проведенной проверки уполномоченные прокуроры вправе:

– требовать устранения нарушений закона, выявленных по ДОУ и иным оперативно-служебным материалам (пп. «в» п. 9 Приказа);

– опротестовывать противоречащие закону нормативные правовые акты органов, осуществляющих ОРД, а также постановления и иные решения должностных лиц указанных органов (пп. «г» п. 9 Приказа);

– по фактам выявленных нарушений уголовного законодательства в порядке, установленном п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган для решения вопроса об уголовном преследовании (пп. «д» п. 9 Приказа);

– вносить представления об устранении нарушений закона, допущенных должностными лицами органов, осуществляющих ОРД (пп. «е» п. 9 Приказа);

– при проверках законности ОРМ, проводимых на основании поручения следователя, руководителя следственного органа по уголовным делам и материалам проверки сообщений о преступлении или решения суда по уголовным делам, находящимся в их производстве, в каждом случае рассматривать необходимость проведения дополнительных ОРМ, направленных на раскрытие преступления и выявление причастных к нему лиц (п. 7 Приказа).

В актах прокурорского реагирования учитывается специфика ОРД по противодействию хищениям предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность.

В заключении отметим, что прокурорский надзор является одной из гарантий эффективной работы правоохранительных органов по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность.

24. Роман Григорьевич Драпезо, старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет, e-mail: uri_nit@kemsu.ru.

Значение карбоксигемоглобина крови обгоревших трупов как источника сыскной информации.

Изучение содержания карбоксигемоглобина (HbCO) в крови, его локализация в различных частях тела и распад, токсикологическое значение HbCO и т.п., предпринимались с начала 20-го столетия и были призваны решить узкие задачи судебной медицины, патофизиологии, токсикологии и т.д. Исследование HbCO по настоящее время по-прежнему носит разрозненный, несистемный характер, хотя имеются научные работы комплексного характера[241].

В литературе по судебной медицине за период 60-90 гг. XX-го столетия было много работ по биохимическим изменениям состава крови трупа после термической биотрансформации, асфиксии, где делался упор на изучение гаптоглобинов (Hp), фетального гемоглобина (HbF), гемохромогена. Тогда как в современной литературе (начиная с 2000-го года) никаких упоминаний о биохимических маркерах механической асфиксии, прижизненного нахождения тела потерпевшего в атмосфере огня нет. В основном делается упор на видимые механические повреждения, изучение микроструктуры тканей и органов (например, коры надпочечников, щитовидной железы и т.п.) трупов подвергшихся действию механической асфиксии и/или термического фактора.

Тем не менее, исследований, которые в одном эксперименте учли максимально возможные условия изменения HbCO, в настоящее время не прослеживаются. Гипотетически эксперимент должен учитывать динамику изменения HbCO в зависимости от содержания в крови оксигемоглобина, гемохромогена, метгемоглобина и иных его важных производных, этилового спирта, содержания угарного газа и других ядовитых газов в атмосфере воздуха, социального паспорта объекта, наличие/отсутствие ран на теле, признаки гниения и т.п. Такой эксперимент смог бы изменить сложившуюся следственно-оперативную практику по делам об убийствах, где огонь выступает как орудие (способ) сокрытия преступления, когда не во всех актах судебно-медицинского исследования (60-65% случаев[242]), некорректно формулируется вопрос: «действию огня подвергся живой человек или труп?». При этом могут быть получены не до конца справедливые ответы «да», «нет» или «невозможно установить».

При рассмотрении этого вопроса вытекает ряд принципиальных ошибок: 1) ни как не учитывается степень обгорания тела и локализация забора пробы крови на анализ, что изначально приводит к ошибочным значениям HbCO в крови потерпевшего; 2) ошибка в целях определения HbCO: показать причину смерти, показать отсутствие HbCO или показать прижизненное пребывание в огне; 3) ошибочные выводы судмедэкспертов относительно пребывания живого человека или трупа в атмосфере огня, так как современные знания дают повод усомниться, что HbCO надежный маркер прижизненного нахождения тела в огне. Поэтому, возвращаясь к следственно-оперативной практике, более корректно и точнее будет иметь формулировка вопроса, как «каковы обстоятельства попадания тела потерпевшего в область огня?». Этот вопрос, в свою очередь, подразумевает системные выводы и решения: содержание HbCO при взятии крови из различных частей тела (в том числе из глубинных и поверхностных сосудов верхних и нижних конечностей), степень обгорания тела, наличие гнилостных изменений, были ли иные ядовитые газы в атмосфере воздуха, находился ли потерпевший в сознании, мог ли сам перемещаться, имели ли место пытки потерпевшего огнем, имел ли место несчастный случай и т.п.

Не имея возможности провести подобный эксперимент, мы систематизируем результаты уже имеющихся исследований. Но только под иным ключом, а именно в свете решения задач оперативно-разыскной деятельности (выявление и раскрытие убийств изучаемой категории) и уголовного судопроизводства (расследование и вынесение обоснованного решения по уголовному делу). По разработанной анкете изучены материалы 322-х уголовных дел, возбужденных по факту совершения убийства и рассмотренных Кемеровским областным судом с 1989 по 2014 год. Также изучены материалы 70-ти актов судебно-медицинского исследования трупов на базе бюро судебно-медицинской экспертизы г. Кемерово. Отдельно изучено 12-ть материалов доследственных проверок по факту обнаружения обгоревшего трупа неопознанного лица.

Изучив и сопоставив противоречивые данные многочисленной литературы[243], шкала содержания HbCO в крови, имеющая значение для целей ОРД может выглядеть так, как показано на рисунке 1[244]. Видно, что в зависимости от диапазона значений HbCO, должны проводиться различные судебно-медицинские и иные экспертные исследования по результатам которых, строятся соответствующие версии произошедшего события. По данным вышеприведенной литературы, даже если содержание HbCO в крови превышает значение 40-50%, то это вовсе не означает, что потерпевший в атмосферу огня попал будучи живым. Как показано на рисунке, можно выдвинуть только приблизительную (первоначальную) версию о том, что «в огонь попал живой человек». Далее, желательно провести ряд исследований, в частности, спектральное исследование, которое проводится крайне редко. По наличию или отсутствию спектральных линий, ширины этих линий можно достаточно надежно судить об обстоятельствах попадания тела потерпевшего в атмосферу огня.

И наоборот, содержание HbCO в крови в диапазоне от 0 до 8-10% также вовсе не означает, что в огонь попал труп потерпевшего. И только более дифференцированный анализ крови на присутствие производных Hb (например, соединения Hb с цианидами, сульфатами, сульфидами и т.п.) может дать более точное экспертное суждение об обстоятельствах попадания тела в атмосферу огня. Дело в том, что HbCO в крови может вообще отсутствовать, так как потерпевший, находясь еще в сознании, вдыхал пары воздуха, где, кроме CO, содержаться цианиды, нитриты, сероводород и т.п. По некоторым данным[245], перечисленные токсические продукты горения, имеют более высокое сродство к Hb, чем CO, что и объясняет тот феномен, что в крови потерпевшего (будучи в живом состоянии), может отсутствовать HbCO при высоких концентрациях производных (дериватов) Hb.

Диапазон значений содержания HbCO в крови, как мы считаем, это основной маркер разграничения обстоятельств попадания тела потерпевшего в атмосферу огня. Но сам по себе этот маркер, или как мы его называем маркер так называемого первого эшелона (разграничения обстоятельств попадания тела в огонь) какого-либо весомого судебно-медицинского или сыскного значения не имеет (см. табл. 1).

Таблица 1

Маркеры разграничения попадания тела в атмосферу огня и их судебно-медицинское и сыскное значение

То, что ранее HbCO рассматривался как основной маркер прижизненного пребывания тела в атмосфере огня, в настоящее время интерпретация смысла значений концентраций HbCO должна измениться. Мы считаем, что только в комплексе с другими маркерами, HbCO приобретает свою судебно-медицинскую и сыскную значимость в идентификации двух групп обстоятельств:

– первая группа связана с процедурой, позволяющая разграничить обстоятельства попадания трупа или живого человека в атмосферу огня;

– вторая группа позволяет разграничить друг от друга такие значимые обстоятельства как несчастный случай, самоубийство, убийство и инсценировку самоубийства или несчастного случая.

Можно сказать, что HbCO или маркер разграничения обстоятельств попадания тела в огонь составляет группу маркеров первого эшелона, тогда как остальные маркеры входят в группы маркеров второго и третьего эшелона. Маркеры второго эшелона (см. табл. 1) призваны разграничить первую группу обстоятельств, тогда как маркеры третьего эшелона — вторую группу. Другими словами, HbCO это своего рода пусковой механизм запускающий процедуру разграничения обстоятельств, другие маркеры призваны детализировать их.

Сама процедура разграничения обстоятельств состоит из двух этапов. Первый этап начинается после установления содержания HbCO в крови обгоревшего трупа. После того как судебно-медицинские эксперты установят отсутствие, высокое или среднее значение концентрации HbCO, что как мы показали выше, еще не свидетельствует о посмертном или прижизненном его образовании, первый этап процедуры будет заключаться в установлении в крови и/или перикардиальной жидкости (в зависимости от стадии обгорания[247]) маркеров второго эшелона. Как видно из табл. 1 к таковым относится Hp, HbF, спектр HbCO, гемохромоген, производные Hb. Интересно отметить, что содержание Hpи HbF достоверно увеличивается как при сжигании тела, когда потерпевший еще живой, так и при механической асфиксии[248]. В наших прошлых исследованиях[249] мы отмечали, что примерно в 50% случаев по делам об убийствах, где огонь выступает как орудие (способ) сокрытия преступления, присутствует механическая асфиксия, то есть перед сожжением потерпевшему причинялась смерть посредством удавки. Также отметим, что значение HbF увеличивается при длительном нахождении потерпевшего в огне или возле очага.

Для второго этапа процедуры, где наблюдается уже более глубокая дифференциация обстоятельств, мы предлагаем определять следующий спектр маркеров в крови: Hp, мочевина, цистеин, гемохромоген, микроструктура коры надпочечников и исследование патогенеза структур головного мозга. Вкратце отметим, что в 65-70% случаев от изученных нами актов судебно-медицинского исследования, где в заключение не описывались обстоятельства попадания в огонь в силу сильного обгорания тела, по предложенным автором[250] критериям оценки патогенеза структур головного мозга, мы установили прижизненность ожоговой травмы.

Таким образом, на основании исследования сделаем следующие выводы: 1) отсутствие или минимальное содержание HbCO в крови без дополнительных исследований крови на дериваты, гемохроматин, еще не свидетельствует о том, что в очаг возгорания попал труп потерпевшего. Высокое содержание дериватов Hb может говорить о том, что потерпевший отравился не парами CO, а ядовитыми газами, которые выделяются при термическом воздействии на пластик, лаки и т.п.; 2) содержание HbCO в крови 60% и выше еще не свидетельствует о том, что потерпевший в очаг возгорания попал живым. Необходим комплекс других судебно-медицинских исследований; 3) предлагаемые маркеры позволяют разграничить с одной стороны обстоятельства попадания трупа или живого человека в атмосферу огня, с другой стороны, несчастный случай от самоубийства, убийства и инсценировку самоубийства или несчастного случая; 4) исследование обозначенных обстоятельств могут послужить основаниями к продлению сроков доследственной проверки в рамках ч. 3 ст. 144 УПК РФ.

25. Роман Григорьевич Драпезо, старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет, e-mail: uri_nit@kemsu.ru,

Валерий Колоссович Зникин, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет.

Darknet как источник сыскной информации.

На Второй международной научной интернет-конференции по сыскологии авторы решили уделить основное внимание одной из пока неразрешенных проблем практического сыска[251]. Однако это не означает, что они не ознакомились с научными трудами, положенными в основу обсуждения. За сыскологией — будущее и в этом они едины с А.Ю. Шумиловым. Его многотомная монография системно и прочно закладывает фундамент современной оперативно-разыскной науки[252]. Между тем еще много «белых пятен» в сыскной практике, которые не подвергнуты должному теоретическому анализу.

Так, незаконная торговля оружием, наркотическими и психоактивными веществами, людьми, а также терроризм и экстремизм имеют очень опасную негативную тенденцию последних лет, а именно, перемещаться из публичного сектора Internet (publicnet), в так называемый темный Internet или darknet. Пребывание в darknet обеспечивает криминальному сообществу почти полную анонимность, конспирацию. Низкая информативность для правоохранительных органов преступной деятельности в сети Internet порождает безнаказанность для криминального сообщества и поиск новых более совершенных механизмов совершения преступлений (например, использование мессенджеров). Тем не менее, как и любое другое, преступление, совершенное через сеть Internet оставляет свои характерные следы. На примере незаконной торговли наркотическими и психоактивными веществами, разберем, какие, данная категория преступлений, оставляет цифровые следы, попытаемся сгруппировать их в сыскную информацию и предложим наиболее оптимальные методы и приемы оперативной работы, направленные на выявление и раскрытие данной категории дел.

Приведем классификацию поведения лиц, незаконно торгующими наркотическими и психоактивными веществами в сети Internet.

Этап 1. Удаленное управление мобильными устройствами и sim-картами. В 2000-х годах была схема, когда в укромное место подъезда устанавливался телефон, и для безопасной торговли осуществлялось дистанционное к нему подключение. Но дело в том, что таких «подставных телефонов» по всему городу могло быть более пяти и соответственно у оперативников тратилось время не на отслеживание продавцов, а телефонов. Этот этап перестал существовать, так как появились новые и недорогие способы. Для примера приведем несколько стандартных схем (см. рис. 1)[253].

На рисунке 1А показана схема, при которой лицо подключается через флэш-носитель (на котором заранее устанавливается специализированная операционная система, браузер Tor) к любому локальному устройству. Безопасность продажи заключается в том, что в случае расконспирации схемы со стороны оперативных служб, систему достаточно обесточить и вся нелегальная информация будет уничтожена автоматически. На рисунке 1Б показана аналогичная схема, но отличие в том, что появляются дополнительные звенья, в качестве которых выступают сервера на некоторых удаленных ресурсах (например, размещенные в Китае). Безопасность продавца достигается двумя способами: 1) через наличие 2-х и более серверов в сети; 2) через многочисленные средства защиты IP-адреса в сети.

Этап 2. Переход на пользование sms-сервисами. На этом этапе продавцы и покупатели обменивались зашифрованными сообщениями (с использованием сленга). Тем не менее, данный период просуществовал не долго, так как отследить абонентов мероприятие технически не трудоемкое.

Этап 3. Переход на использование электронных платежных систем (Qiwi-кошелек, web-many). Регистрация, к примеру, Qiwi-кошелька, не требует персональных данных, тем самым обеспечивается анонимность пользователя. Позже появились другие технологии быстрой торговли, такие как Telegram, Viber и т.п. В отличие от первого и второго периодов, электронные платежные средства и мессенджеры по-прежнему развиты в сфере незаконной торговли наркотическими и психоактивными веществами. Мы, для данного этапа, прогнозируем дальнейшую эволюцию, а именно, переход незаконной киберторговли на более безопасный мессенджер Battle, который применяет методы криптозащиты при передаче голосовых и текстовых сообщений.

Этап 4. Переход на использование ресурсов «темного» сектора Internet. С момента появления таких технологий как «криптовалюта», появления анонимных денег (биткоины), активного внедрения интернет-магазинов, лица, незаконно занимающиеся торговлей наркотических и психоактивных веществ в сети Internet, перешли с публичного сектора (publicnet) в darknet. Риск продажи и покупки за объектами, оборот которых ограничен либо запрещен в нашем государстве, практически сводится к нулю, так как регистрация на так называемых onion-ресурсах не требует авторизации паспортных данных и номера телефона.

Важно отметить, что ресурсами «темного» или «серого» Internet с помощью обычного программного обеспечения (браузера) невозможно воспользоваться. Только используя специальные программные средства, такие как браузер Tor, с помощью которого можно не только воспользоваться onion-ресурсами (например, приобрести наркотические или психоактивные вещества), но и зарегистрировать свой интернет-магазин по незаконной продаже наркотиков, оружия и всего того что запрещено в нашем государстве или оборот которого как минимум ограничен. Браузер Tor обеспечивает анонимное подключение к onion-ресурсам не только клиентов и пользователей, но и серверов, что делает их отслеживание по IP-адресам практически невозможным. Технология Tor как раз и была создана для обеспечения конфиденциальности персональных данных, коммерческой тайны, тайны связи т.п.

Так как отследить пользователей в сети darknet по IP-адресам не представляется возможным то единственным способом установления личности и места нахождения предполагаемого продавца (он же чаще всего создатель и администратор интернет-магазина), остаются методы, приемы и средства оперативной работы и их оперативная комбинация. Для того чтобы выбрать оптимальный набор средств, методов, приемов и составить тактику их проведения необходимо ответить на ряд вопросов, а именно: 1) выяснить, что может служить аналогом алгоритма функционирования (механизма работы) браузера Tor в нашем физическом мире; 2) какая информация о совершенном или совершаемом преступлении наиболее значимая. То есть, какая информация, ее источник и/или следы в кратчайшие сроки могут указать на личность лица оперативной заинтересованности и место его нахождения.

Если сравнить средства и способы противодействия в «темном» секторе Internet и физическом мире, то получим следующее сопоставление (см. табл. 1).

Таблица 1

Сопоставление средств и способов противодействия выявлению и раскрытию преступления в darknet и в физическом пространстве

Таким образом, из всего многообразия средств и способов противодействия выявлению и раскрытию преступления, darknet и браузер Tor используют такие аналоги, как: инсценировка, маски на лицо, дистанционное управление мобильными устройствами, избегание прямого контакта с промежуточными звеньями в криминальной схеме и уничтожение следов с помощью огня, кислоты или других агрессивных физико-химических средств.

С другой стороны, правоохранительные органы вырабатывают свои средства и способы, направленные на получение информации о том, кто может совершить преступление. Мы, исходя из специфики виртуального пространства, предполагаем, что наиболее действенной окажется следующая информация: сведения, полученные из агентурных источников, предмет преступного посягательства, показания свидетелей (либо информация, полученная с камер наблюдения), провокация (особенно эффективна в ситуациях незаконной продажи наркотиков) и в некоторых случаях информация о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.

Согласимся пока на то определение сыскной информации, которое предлагает А.Ю. Шумилов[254], а именно — это любая информация, которая обладает превентивными, поисковыми и разыскными качествами и направлена на поиск латентных, совершенных или совершаемых преступлений, а также лиц, совершивших преступление и скрывшихся от оперативно-разыскного органа, следователя, суда и т.п. В другом источнике[255] находим, что сыскной информации в обязательном порядке должны быть присущи устойчивые во времени и пространстве связи — сыскные закономерности (ее информационная определяющая). Не стоит забывать и о Законе «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации»[256], хоть и неопределенно, но говорится о составляющих элементах (признаках) сыскной информации. Так, в ч. 1 ст. 3 речь идет о следующих ее элементах: любые сведения по гражданским делам, о состоянии рынка, выяснение биографических и других характеристик личности граждан в целях выявления некредитоспособных или ненадежных деловых партнеров, поиск без вести пропавших граждан, утраченного гражданами или предприятиями, учреждениями, организациями имущества, лица, являющегося должником в соответствии с исполнительным документом и т.п.

Так или иначе, с наших позиций любая сыскная информация, чтобы называться таковой, должна обладать минимум четырьмя качествами: поисковыми, розыскными, превентивными и информационной определяющей. В нашей работе мы отобрали только ту сыскную информацию, которая содержит в себе все эти качества, а именно:

а) изучение статистической активности использования onion-ресурсов (интернет-магазинов, форумов, чатов), незаконно распространяющие наркотики через сеть Internet. Оценка статистической активности на наш взгляд должна включать в себя: 1) систематизацию onion-ресурсов и, 2) оценку активности пользователей по субъектам Российской Федерации. Так, например, в darknet имеются два массивных onion-ресурса, к которым доверие пользователей, судя по активности на форумах, а это высокое число посещений, продаж, пользователей и число положительных отзывов, сформовалось достаточно высокое. К числу таких ресурсов мы отнесем «RampRC» и «LegalRC». Все остальные многочисленные onion-ресурсы подобного рода считаются их «ответвлениями». Таких «дочерних» ресурсов в настоящее время в сети darknet более сотни. При этом лидерами пользования ресурса «RampRC»[257] считается г. Москва и Московская область, Новосибирская область, тогда как лидеры ресурса «LegalRC»[258] — Сибирский Федеральный округ и Приволжье;

б) подобное разделение пользователей по субъектам объясняется через другую сыскную информацию — культурный, образовательный и финансовый уровень покупателей (пользователей). Так, на ресурсе «RampRC» осуществляются сделки с относительно чистыми полусинтетическими и синтетическими без примесей веществами, такими как «кокаин», «экстази», «амфитамин». Цена таких веществ высокая, и судя по словам-маркерам и лингвистическим оборотам в комментариях и т.п., можно говорить о культурном и образовательном уровне у покупателей (пользователей) как минимум выше среднего.

На другом ресурсе «LegalRC» идут сделки с более дешевыми смесями, солями, спайсами и т.п. Отметим, что, судя по опросу некоторых пользователей «LegalRC», сделки с чистыми и дорогостоящими веществами на этом ресурсе не приветствуется. Лингвистические обороты и слова-маркеры, оставленные на форумах, комментариях, дают возможность сделать заключение об уровне культурности и образованности ниже среднего;

в) гендерная информация. Психолингвистический анализ текстов на onion-ресурсах позволяет делать выводы о различном половозрастном составе пользователей. Так, ресурс «RampRC» предпочитают посещать лица за 30-ть лет в равной пропорции, как мужчин, так и женщин. Тогда как, ресурс «LegalRC» — молодые пользователи с небольшим перевесом лиц мужского пола.

г) программно-технические источники сыскной информации в секторе darknet. В неконтролируемом секторе имеется 2-а источника цифровых следов: браузер и пользователь сети.

Браузер Tor в силу своей специфики как таковых цифровых следов не оставляет (например, практически невозможно отследить IP-адрес продавца или покупателя). А с недавнего времени продавцы и покупатели стали использовать Tor Browser для Android, что предполагает еще большую защищенность от отслеживания в сети и абсолютную анонимность, в том числе и в силу мобильности передвижения пользователя Android. Значит, единственным источником информации, выступает пользователь сети. Внизу мы приводим некоторые характеристики цифровых следов, которые могут образоваться в процессе работы пользователя (таблица 2).

Таблица 2

Механизм образования и характеристика некоторых цифровых следов, возникающих при работе в сети darknet

Видно, что в таблице 2 мы приводим не только примеры цифровых следов, которые могут остаться в памяти компьютера, мобильного устройства или иного цифрового оборудования, но и механизм их образования и методы противодействия и фиксации цифровых следов.

д) сыскная информация, полученная в ходе использования средств, методов и приемов оперативной работы. Наиболее эффективными из них, мы считаем следующие методы и приемы:

– метод компрометации. Согласно толковому словарю Даля компрометация означает ставить кого-либо в неблаговидном свете, порочить. В оперативно-разыскной практике этот метод применяется в ситуациях, когда требуется до конкретного лица (например, лица оперативной заинтересованности, который входит в состав преступной группы) донести гласными или негласными методами сведений об известной им информации (разной степени достоверности) о приготовлениях к преступлению[260]. Судя по всему, метод компрометации имеет сложный состав, так как включает для осуществления своих целей другие методы и приемы оперативной работы[261], например, манипуляция, дезинформация, легендирование, создание благоприятной оперативной обстановки[262].

При этом компрометация может быть направлена как на продавца наркотиков, на сам интернет-ресурс (например, «LegalRC», «RampRC» и т.п.), на аккаунт внутри ресурса, интернет-магазин, либо компрометация самого предмета продажи. Мы солидарны с Г.А. Кокуриным о том, что распространение дезинформации о предмете преступления в криминальной среде, способствует предупреждению ряда преступлений, направленных на похищение различных предметов. Однако если в качестве предмета выступают наркотические или психоактивные вещества, тогда компрометации в комплексе с предметом, должен подвергнуться и продавец. Дело в том, что, в отличие от других преступлений, продажа наркотиков, как правило, идет в связке «продавец-товар». И если компрометации одновременно подвергнется товар и продавец, то эффект от такой оперативной работы будет носить характер эмерджентности.

Компрометация в darknet будет носить характер переписки с пользователями ресурса, оставление негативных и дискредитирующих сведений о товаре и продавце, негативных отзывов на форумах и т.п. Компрометация будет вынуждать продавца регистрировать новый ресурс. А это потеря клиентов и как следствие потеря времени и финансов. Дело в том, что регистрация интернет-магазина в darknet платная и составляет около 10 тыс. руб. «Продвинутые» продавцы догадываются о подобных методах оперативной работы, поэтому параллельно регистрируют несколько интернет-магазинов и даже на разных ресурсах (например, на «LegalRC» или «RampRC»). Поэтому эффект от компрометации будет достигнут при параллельном размещении одних и тех же ложных/негативных сведений на те интернет-магазины, которые администрирует один и тот же продавец. Как показывает практика (анализ текстов, комментариев, форумов и т.п.), некоторые контенты специализируются на продаже наркотиков, имеют множество схожих лингвистических оборотов и слов-маркеров[263].

Поэтому, перед тем как размещать ложные/негативные отзывы и комментарии на соответствующих ресурсах, оперативным работникам рекомендуем провести (с обязательным участием специалиста) психолингвистический анализ содержимого контентов с тем, чтобы построить семантическую сеть, из которой будет видно какой продавец какие интернет-магазины администрирует;

– рассмотрим другие методы и приемы оперативной работы.

В таблице 3 мы сравниваем некоторые, с наших авторских позиций, наиболее оптимальные методы и приемы оперативно-разыскной работы помимо метода компрометации применительно к незаконному обороту наркотических и психоактивных веществ в сети darknet (таблица 3).

Таблица 3

Сравнение приемов и средств оперативно-разыскной работы

по сферам их применения в секторе darknet

Видно, что только в оперативной комбинации все описанные выше методы и приемы могут дать положительный эмерджентный эффект в борьбе с продажей наркотиков в сети Интернет.

В конечном итоге правоохранительные органы рано или поздно найдут способ отслеживать пользователей в darknet. Найдут технические способы борьбы с незаконной торговлей наркотиками через мессенджер Telegram. Однако появятся новые Internet-технологии. Либо преступники воспользуются уже существующими, но пока не освоенными технологиями, например, более безопасным в плане конфиденциального обмена мессенджером Battle. В принципе можно заблокировать все мессенджеры и ресурсы, по которым идет незаконная торговля, включая Facebook, но проблему это не решит, а усугубит, так как криминал освоит еще более «глубокие слои Internet», где отследить их будет практически невозможно.

На наш авторский взгляд, самым адекватным способом борьбы с незаконной торговлей наркотическими и психоактивными веществами в darknet, остаются, как мы показали выше, методы, приемы и средства оперативной работы и их оперативная комбинация. Для настоящего постулата есть три причины: 1) методы, приемы и средства оперативной работы имеют универсальный характер вне зависимости от того, что изобретают преступники; 2) их комбинаторность, то есть эффективность (эмерджентность) такого подхода по сравнению с ее составными элементами возрастает в несколько раз; 3) их накопительный эффект, то есть, каждая последующая оперативная информация, каждый последующий завербованный агент, позволит более детально отслеживать продавцов и другие промежуточные звенья, устанавливать их личность и место нахождения. Но для этого, понадобиться единая федеральная автоматизированная база данных и математический аппарат, способный устанавливать смысловые корреляции между приведенными выше элементами.

26. Роман Григорьевич Драпезо, старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет, e-mail: uri_nit@kemsu.ru,

Виталий Николаевич Шелестюков, к.ю.н., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет.

Особенности нового оперативно-разыскного мероприятия — получение компьютерной информации (на примере незаконной торговли наркотических и психоактивных веществ).

В оперативно-разыскной науке, объективно, нет четкого и полного понимания введенного Федеральным законом № 374 ОРМ п. 15 ст. 6 «получение компьютерной информации» (ОРМ ПКИ). Несмотря на небольшое количество публикаций на эту тему, мнения ученых и практиков разделились в диаметрально противоположные стороны. На наш взгляд, данное «нововведение» необходимо рассматривать как с точки зрения процессуального действия, так и в организационном, техническом порядке. В данной работе мы постараемся отразить наш авторский взгляд на ряд противоположностей, трактуемых ФЗ об ОРД. Они дискуссионны, но имеют перспективы развития.

Рассмотрим различные точки зрения на методику и тактику нового ОРМ. А.Л. Осипенко[265], считает, что проведение ОРМ ПКИ требует специальной подготовки по добыванию хранящейся в компьютерных системах или передаваемой по техническим каналам связи информации о лицах и событиях, вызывающих оперативный интерес. Автор указывает на то, что новое ОРМ в обязательном порядке должно проводиться с использованием оперативно-технических средств и сил органов федеральной службы безопасности и органов внутренних дел.

А.Ю. Шумилов в недавней публикации в журнале «Оперативник» в определении дефиниции нового ОРМ с одной стороны делает упор на обязательное при этом применение стандартных методах информационных технологий, таких как изъятие, фиксация, обработка цифровой информации. С другой стороны, автор отмечает отсутствие в настоящее время нормативной обоснованности нового ОРМ, отсутствии технической регламентации и способов легализации результатов нового ОРМ в доказательства в уголовно-процессуальном смысле[266].

Возникает принципиальный вопрос, чем новое ОРМ ПКИ отличается от остальных ОРМ, которые также направлены на добывание информации, ее фиксацию, трансформацию и легализацию. Дело в том, что такие ОРМ как опрос, наведение справок, снятие информации с технических каналов связи и т.п., а в особенности в оперативной комбинации их использования, также способны добыть ценную для оперативных служб информацию, добытую и зафиксированную в телекоммуникационных сетях, в частности, в сети Интернет. Как показывает судебная практика, до введения в действие нового ОРМ, близкое по целям и технике исполнения ОРМ снятие информации с технических каналов связи активно применялась оперативными службами в борьбе с кибермошенниками, которые переводили денежные средства через фейковые аккаунты в популярных социальных сетях, с незаконным оборотом наркотиков посредством использования Qiwi-кошельков, кибервалюты и т.п.

Так, в Постановлении Президиума Новосибирского областного суда от 08.04.2016 по делу № 44у-50/2016, гр. Т. был признан виновным и осужден за приготовления к незаконному сбыту наркотиков, совершенные организованной группой с использование сети Интернет и электронных кошельков (в частности, Qiwi-кошелек). В основу обвинительного приговора подсудимого, кроме остальных доказательств вины, легли результаты, полученные с помощью ОРМ «снятие информации с технических каналов связи».В других материалах судебной практики (например, в Кассационном определении Московского городского суда от 06.09.2010 по делу № 22-11624) находим, что уполномоченные лица при проведении ОРМ «снятие информации с технических каналов связи», производили таковые действия в порядке, предусмотренном ФЗ об ОРД (п. 11 ст. 6). Следовательно, судебного решения на проведение данного ОРМ у суда получено не было. При таких обстоятельствах, информация, о необходимости которой указывает следователь, не может быть получена в порядке ст. 186.1 УПК РФ. Кроме того, доказательства, которые были получены в результате проведенного ОРМ «снятие информации с технических каналов связи»исключены, как полученные незаконным способом.

Всем известен принцип — не следует множить сущности без необходимости. Действительно, законодатель при введении в действие нового ОРМ руководствовался не только этим принципом, но и другими, целесообразности, оптимальности, быстроты оперативной работы, а также в конечном итоге принципом неотвратимости наказания за совершенные в телекоммуникационных сетях преступления. Если обратиться к сущности близкого по смыслу ОРМ «снятие информации с технических каналов связи», то в соответствии с ч. 2 ст. 8 ФЗ обОРД в отличие от ОРМ ПКИ, затрагивает право гражданина на тайну связи. Стало быть, допускается только на основании судебного решения и при наличии у оперативных служб следующего перечня данных: 1) имеются признаки подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления; 2) есть сведения о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление; 3) имеется информация о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности РФ. Это, в свою очередь, затрудняет с одной стороны, легализацию и трансформацию полученных с помощью ОРМ «снятие информации с технических каналов связи» результатов в доказательства в уголовно-процессуальном смысле, с другой стороны, как следствие первого, затрудняет его проверку и оценку в порядке, предусмотренном УПК РФ. Так, в частности Ч.М. Исмаилов[267] пишет, что в таких ситуациях правоохранительным органам приходится обосновывать свою позицию о выборе данного ОРМ и способах его легализации, а также подобная ситуация проблематична и для суда, для которого необходимо вынести мотивирующее решение на проведение ОРМ.

Как отмечает А.Е. Федюнин[268], передача по техническим каналам связи информации, считается не актуальным термином, так как информация, в настоящее время, может последовательно передаваться по проводным, спутниковым, волоконно-оптическим каналам, в некоторых случаях многократно меняя носитель сигнала. Если мы возьмем телекоммуникацию, то в последних применяются практически любые каналы связи и способы передачи информации.

Отметим негативную тенденцию последних лет, уход наркобизнеса в так называемый Darknet (темный Интернет), в котором, с помощью обычных браузеров, не воспользуешься его ресурсами. Только используя специальные браузеры, такие как Tor, с помощью которого можно не только воспользоваться onion-ресурсами, но и зарегистрировать интернет-магазин по незаконной продаже наркотиков, оружия и всего того, что запрещено в нашем государстве или оборот которого как минимум ограничен. Браузер Tor обеспечивает анонимное подключение к onion-ресурсам не только клиентов и пользователей, но и серверов, что делает отслеживание адресатов по IP-адресам практически невозможным (таблица 1).

Таблица 1

Сравнение наиболее значимых показателей

при проведении ОРМ ПКИ

и ОРМ «снятие информации с технических каналов связи»

В таблице 1 мы сравнили приведенные выше характеристики двух ОРМ «получение компьютерной информации» и ОРМ «снятие информации с технических каналов связи». Видно, что по всем семи основным позициям два сравниваемых ОРМ отличаются друг от друга. Главное отличие в том, что ОРМ ПКИ позволяет быстро, без судебного решения и без специальных аппаратно-программных средств, получить цифровую информацию и на основании ее разрабатывать более длительную во времени оперативную комбинацию.

Еще одним доводом в пользу введения законодателем нового ОРМ свидетельствуют многочисленные составы преступлений (более 15-ти), предусмотренные УК РФ, которые так или иначе связаны с незаконным использованием компьютерной информации в сети Интернет. Видно, что, так или иначе, составы преступлений отличаются между собой по тому, как используется компьютерная информация. Компьютерная информация в преступных целях может быть применена в качестве способа, средства либо цели достижения преступного замысла. Такое разнообразие составов преступлений, которые так или иначе связаны с незаконным использованием компьютерной информации в сети Интернет, не противоречит, а даже наоборот, полностью соответствует такому важному принципу оперативно-розыскной деятельности, как принцип наступательности, когда необходимо быстро, в сжатые сроки собрать информацию в сети Интернет, могущие содержать следы того или иного преступления.

Лимитирующим фактором проведения ОРМ ПКИ, в отличие от других ОРМ, выступает техническая регламентация действия уполномоченных лиц на месте происшествия (первая особенность). По нашему авторскому мнению регламент должен включить в себя следующие обязательные этапы:

1) принять меры по обеспечению неизменного условия электроснабжения компьютерной техники и электронных носителей. Дело в том, что нередки ситуации, когда цифровая информация утрачивается в результате аварийного отключения электропитания (например, удаление информации с буфера обмена данными, обмен данными по сети и т.п.);

2) снятие скриншотов с экрана монитора тех программ, с которыми недавно работал подозреваемый, а также изъятие системных файлов, лог-файлов, информации с журналов событий (в браузерах), то есть тех файлов, в которых фиксируются последние события на цифровых устройствах;

3) по нашему мнению, оперативный работник должен избегать любых действий, последствия которых он не может предусмотреть. Например: следует изолировать все устройства ввода данных от возможных попыток управления системой посторонних лиц;

4) решение о привлечении специалистов в области информационных технологий, а в ситуациях с шифрованием конфиденциальных данных еще и криптоаналитика или как минимум специалиста в области информационной безопасности;

5) при изъятии жесткого диска (HDD) подробно описывается место его размещения. Дело в том, что заподозренные лица размещают в системном блоке рядом с HDD либо в дверном проеме источник электромагнитных волн достаточной мощности для полного размагничивания рабочей поверхности HDD. На место осмотра и изъятия рекомендуется брать прибор по обнаружению подобных источников. Контроль над устройством ликвидации информации может быть дистанционным через специальный брелок дальностью до 1 км и при помощи специальной кабельной линии с кнопочным механизмом с дальностью до 300 м.

Поэтому желательно после изъятия HDD из системного блока поместить его в специальный кейс, защищенный от электромагнитных излучений. Однако во всех изученных нами материалах доследственных проверок оперативники допускали одну и ту же ошибку, которая в конечном итоге приводила к отказу в возбуждении уголовного дела. Так, в материале доследственной проверки № 11-4486/2016 было установлено, что в определенном районе города Кемерово незаконно функционируют игровые автоматы. Прибывшие на место оперативники в первую очередь отключили от электропитания игровые автоматы и изъяли жесткие диски с игровых серверов. Исследование жестких дисков показало, что все данные на нем были уничтожены источником электромагнитных волн;

6) также изъятию подвергается остальные обнаруженные цифровые устройства, такие как лазерные диски (CD/DVD), zip-устройства, флэш-носители и т.п. На цифровых устройствах (носителях) может содержаться: а) инсталляции программ, с помощью которых можно распознать изъятую компьютерную информацию; б) программы криптографической защиты информации; в) файлы служащие или содержащие сведения о закрытом ключе защиты цифровой информации (например, PGP, мессенджеры с технологиями чат-бот); 7) максимально снизить оперативно-разыскные риски по недопущению компрометации оперативно и криминалистически значимой информации и соответственно расконспирации работы оперативной группы. Как одна из мер — обязательное изъятие коммуникационного и иного сетевого оборудования (модем, роутер и т.п.). Параллельно осмотру, устанавливается провайдер.

После переговоров с провайдером выясняется IP-адрес абонента (заподозренного лица) и осуществляется его блокировка. Дело в том, что остается опасность входа в сеть Internet по протоколам доступа заподозренного лица. Есть вероятность, что лицо оперативной заинтересованности осуществляет преступные действия не в одиночку, а в составе преступной группы. Лица, входящие в состав преступной группы могут уничтожить или на свое усмотрение модифицировать информацию, которая имеет оперативное и криминалистическое значение, например в социальных сетях, в мессенджерах (Jabber, Telegram и др.), на удаленных серверах, облачных хранилищах и т.п. Уничтоженная и модифицированная информация будет скомпрометирована, а деятельность оперативной группы расконспирирована. Кроме того, модифицированная преступниками информация может содержать дезинформацию и пустить оперативных работников по ложному пути; 8) при изъятии компьютерной информации и ее исследовании, уполномоченное лицо должно помнить, что оперативно и криминалистически значимая информация, содержавшаяся на цифровых носителях или устройствах, может быть сокрыта от наблюдателя (методами стеганографии) и выглядеть, как что-то не привлекаемое к себе внимания, например обычный графический объект или ни чем непримечательный текст; 9) оперативным работникам, следователям в ситуации с недостаточным объемом поводов и оснований к проведению ОРМ ПКИ, а в особенности к возбуждению уголовного дела рекомендуем применять бесконтактные методы мониторинга за компьютерной информацией. В информационной безопасности известен такой метод несанкционированного доступа к конфиденциальной информации как перехват побочных электромагнитных излучений и наводок.

Вторая особенность заключается в квалифицированной легализации результатов ОРМ ПКИ в уголовно-процессуальные доказательства. Исходя из того, что по объективным признакам ОРМ ПКИ схоже с ОРМ «снятие информации с технических каналов связи», проследим, какие формы легализации используются в правоприменительной практике и какие из них оказываются наиболее эффективными. Изучив материалы судебной практики[269] по вопросу легализации результатов ОРМ «снятие информации с технических каналов связи» приходим к выводу, что наиболее эффективными оказались те формы легализации, которые выражены в виде: а) протоколов осмотров и прослушивания фонограмм, осмотров предметов, на дисках, приобщенных в качестве вещественных доказательств, выписок о движении электронных денежных средств; б) заключения фоноскопических и лингвистических судебных экспертиз; в) сводок телефонных переговоров. Эффективность легализации оценивали по двум критериям: 1) у суда не должно быть сомнений в законности проведения самого ОРМ, так и полученных с его помощью результатов; 2) результаты ОРМ должны лечь в основу обвинительного приговора.

Пока не выработана судебная практика, мы можем только предположить, что часть форм легализации будет характерна и для ОРМ ПКИ, например, пункты «а» и «б». Так, из проведенного исследования легализация может быть выражена в виде протоколов осмотра цифровых устройств, телекоммуникационного оборудования, лазерных и флэш-носителей и т.п., заключения психолингвистической экспертизы. Однако должны быть и свои специфические формы легализации, выраженные, например, в виде: а) получения заключения компьютерных и иных технических экспертиз; б) получения протоколов опознания, например, скриншотов с экрана монитора, а также, при соблюдении условий безопасности, добываемой цифровой информации, аккаунтов, программных и шифровальных средств, телекоммуникационного оборудования и т.п.; в) получения протокола выемки цифровых, сетевых устройств, носителей и т.п.

Любопытно отметить, что результаты ОРМ «снятие информации с технических каналов связи» легализовать в уголовно-процессуальные доказательства посредством получения заключения специалиста, с наших авторских позиций, затруднительно в силу обеспечения режима секретности данного ОРМ. В процессе проведения нового ОРМ ПКИ может участвовать специалист и проводить компьютерное исследование на этапе доследственной проверки. Поэтому специфическими формами легализации, характерные для нового ОРМ можно считать: получение заключения специалиста при проведении компьютерного исследования и получение протокола допроса специалиста.

Третья особенность состоит в целесообразности выделения проведения компьютерного исследования информации, добытой в рамках ОРМ ПКИ. Целесообразность состоит в следующем: 1) компьютерное исследование допустимо проводить в рамках доследственной проверки; 2) результаты компьютерного исследования могут послужить достаточными основаниями к возбуждению уголовного дела; 3) оптимизация некоторых способов легализации результатов ОРМ ПКИ, связанная с участием специалиста; 4) в случае длительности проведения компьютерного и иного вида исследований будет являться основанием к продлению сроков рассмотрения сообщения о преступлении до 30-ти суток в рамках ч. 3 ст. 144 УПК РФ; 5) достигается сохранность объектов и иных документов при проведении компьютерных и других необходимых экспертиз.

Четвертая особенность, с наших авторских позиций, будет состоять в ведущей роли ОРМ ПКИ при планировании и проведении оперативной комбинации. На рисунке 1 (не приводится) представлены пять схем, которые показывают отдельные элементы оперативной комбинации в сети darknet в зависимости от различных информационно-технических ситуаций. Так, схемы «а» и «б» характеризуются согласием на установку «закладки» (на первых этапах пробников[270]) со стороны подставного интернет-магазина. Схема «в» характеризуется анализом слов-маркеров на onion-ресурсах и на основании этого построением семантических сетей, установлением промежуточных звеньев в незаконной торговле (например, кладменов, приемщиков посылок, дропов и т.п.) и, как следствие этого, формирование агентурной сети. Схема «г» характеризуется анализом изображений на фотографиях (например, «закладок»), размещенной в интернет-магазине, анализом метаданных фотографий. Невысока, но все же есть вероятность таким образом установить личность продавца. Схема «д» связана с применением метода отслеживания активности номеров Qiwi-кошельков и других on-line платежных средств. Это дает возможность установить личность продавца, промежуточные звенья и постепенно формировать агентурную сеть.

На основании репрезентативного опроса сотрудников уголовного розыска, наиболее распространенной схемой незаконной торговли является схема «д». Это же подтверждается приведенной выше судебной практикой.

Изложенное выше позволяет нам дать авторское определение ОРМ «получение компьютерной информации», что это легальное ОРМ, основанное на безопасном добывании, изъятии, фиксации, обработки цифровой информации и построении логических связей специальными техническими средствами из облачных вычислений, в том числе, при необходимости, изъятии программных средств распознавания и обработки добытой цифровой информации, необходимой для решения задач ОРД.

27. Сергей Павлович Жданов, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, кандидат юридических наук, e-mail: zhdanov120009@yandex.ru.

Является ли специалист субъектом оперативно-разыскной науки?

Будучи непосредственным участником Второй международной научной Интернет-конференции «10 лет становления сыскологии: реальность и перспективы», тщательно изучив материалы многотомной монографии А.Ю. Шумилова «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» (2013—2016 гг.), я полностью поддерживаю заявленную уважаемым профессором концепцию развития оперативно-разыскной науки (сыскологии) в России. Однако участниками конференции в своих выступлениях не были затронуты некоторые проблемы и, в частности, является ли специалист субъектом оперативно-разыскной науки? Рассмотрим эту тему.

Изучение субъектов оперативно-разыскной науки (как познавательной деятельности) и получаемый ими научный продукт в монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» подготовленной профессором А.Ю. Шумиловым[271] и сделанные им выводы позволяют говорить о том, что под субъектом оперативно-разыскной науки ученый понимает сысколога и (или) формальное и неформальное научное объединение сыскологов, которые с позиций данной науки (в основном) и с учетом требований российского законодательства, в частности, о соблюдении государственной тайны, исследуют оперативно-разыскную реальность и производят научный продукт, значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности[272].

Таким образом, ученый рассматривает субъекта как специалиста-ученого обладающего специальными познаниями (знаниями) в области оперативно-разыскной науки.

Отечественная оперативно-разыскная наука формально родилась в 1995 г. с момента официального включения в открытую научную специальность (12.00.09) компонента «теория оперативно-розыскной деятельности»[273].

Ранее в оперативно-розыскном словаре, автором-составителем которого является А.Ю. Шумилов, под оперативно-розыскной наукой ученый понимал теорию оперативно-розыскную[274]. Между тем, указывает А.Ю. Шумилов, единства среди ученых о понятии оперативно-розыскной теории (неточное название — теория ОРД) и ее предмете пока не достигнуто. Сложность их выделения состоит не только в относительной молодости научных знаний об отечественном сыске, но и в том, что понятие ОРД и, следовательно, науки о ней многоаспектное. Так, под ней понимается: оперативно-розыскная наука; …[275].

Под оперативно-разыскной наукой (современное название — криминосыскология) — комплекс научных знаний (преимущественно юридических) о закономерностях и различных аспектах ОРД (как комплексном виде государственной профессиональной сыскной правоохранительной деятельности) в их единстве и взаимосвязи, ее возникновении в России, развитии, современном состоянии, сущности и содержании, соотношении со смежными объектами научного изучения, перспективах, а также об аналогах за рубежом[276].

По нашему мнению ОРД — это ядро оперативно-разыскной науки и мы согласны с теми учеными, которые полагают, что «деятельный подход» не может служить определяющим (в отличие от предмета и метода правового регулирования) при формулировании научной специальности 12.00.11. Деятельность как практика и как процесс не может быть отнесена к научным специальностям (С.И. Носов, доктор юридических наук, профессор)[277]. Однако «деятельный подход» мы усматриваем как в современной научной специальности 12.00.12 — «Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность», так и ранее[278].

В научной литературе единства о понятии современной ОРД не достигнуто. В связи с этим предлагаем законодательное определение ОРД, изложенное в статье 1 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — ФЗ об ОРД). Это есть вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то ФЗ об ОРД, в пределах их полномочий посредством проведения ОРМ в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.

В абзаце 5 статьи 6 ФЗ об ОРД содержится норма согласно которой: «должностные лица органов, осуществляющих ОРД, решают ее задачи посредством личного участия в организации и проведении ОРМ, используя помощь должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, а также отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе».

Изложенное позволяет заключить, что в организации и проведении ОРМ используется помощь следующих субъектов:

— должностных лиц органов, осуществляющих ОРД;

— специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями;

— отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе.

Как справедливо замечает А.Ю. Шумилов, до настоящего времени вопрос о субъектах в ОРД в оперативно-разыскной теории остается дискуссионным. Вместе с тем согласно общей теории права субъектом выступает лицо, которое наделено прежде всего соответствующими полномочиями[279].

Изучение ФЗ об ОРД позволяет придти к выводу о том, что полномочия специалистов (сведущих лиц) в этом Федеральном законе не определены.

Таким образом, возникает вопрос можно ли специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, считать субъектами ОРД или нет? Полагаем, что да!

В поддержку сказанного, отметим, что законодатель наравне с должностными лицами органов, осуществляющих ОРД (обязанности и права этих органов ФЗ об ОРД определены) перечисляет как специалистов, так и отдельных граждан (используя должностными лицами их помощь в организации и проведении ОРМ при решении задач ОРД), то есть, предусмотрев их помощь в организации и проведении ОРМ, не наделил их полномочиями. Отсутствие у них полномочий — это проблема законодателя и бездействие этому приведет к «парализации» решения задач ОРД и как следствие защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.

Предлагаем дополнить статью 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» частью десятой следующего содержания: «Обязанности и права специалистов (сведущих лиц), которые оказывают помощь в осуществлении ОРД, устанавливаются Правительством Российской Федерации»[280]. Аналогичное предложение, полагаем возможным применить и к отдельным гражданам оказывающих помощь в осуществлении ОРД.

Таким образом, наделение законодателем определенных лиц (специалистов, отдельных граждан и др.) соответствующими правами и обязанностями в области ОРД позволяет их относить к субъектам этой деятельности[281] и, следовательно, оперативно-разыскной науки.

Однако в своей монографии профессор А.Ю. Шумиловым рассматривает лишь субъектов оперативно-разыскной науки областью исследования которых и является оперативно-разыскная наука, а не помощь (участие) специалистов в организации и проведении ОРМ.

Еще одним пробелом является отсутствие законодательно закрепленных понятий «специалист» и «специальные познания (знания)» в ФЗ об ОРД.

Под специалистом мы предлагает понимать физическое лицо, обладающее специальными познаниями (знаниями), привлекаемое к участию для решения конкретных задач в оперативно-разыскной деятельности.

К специалисту должны быть предъявлены следующие требования (в дальнейшем они могут быть изменены и (или) дополнены):

1) наличие у специалиста знаний в области конкретной науки, в том числе техники и (или)

2) наличие у специалиста практических навыков, приобретенных путем получения профессионального образования и (или)

3) наличие у специалиста профессионального опыта работы не мене пяти лет.

В свою очередь, специальные познания (знания) специалиста — это система знания в области конкретной науки, в том числе техники и (или) практических навыков, приобретаемых путем получения профессионального образования и (или) профессионального опыта работы не мене пяти лет и необходимых для применения и (или) использования в оперативно-разыскной деятельности без производства экспертизы.

Эти определения целесообразно нормативно представить в виде нормы-дефиниции в соответствующем законодательном акте.

В заключение отметим, что специалисту как субъекту оперативно-разыскной науки должно быть уделено должное внимание не только с позиции ученых «исследующих оперативно-разыскную реальность и производящих научный продукт, значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности»[282], но и помощи (участия) специалиста в организации и проведении ОРМ[283].

28. Николай Семенович Железняк, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, Сибирский юридический институт МВД России.

О влиянии оперативно-розыскной науки на практику профессионального сыска.

«Ни одна новая наука не может вырасти и сформироваться из ничего. Для формирования науки как системы знаний необходим теоретический и эмпирический фундамент, некая база или основа. Оперативно-разыскная наука — не исключение. Залогом ее успешного и окончательного формирования, а затем развития также служит наличие соответствующей теоретико-эмпирической базы».[284]

Размышляя о теоретической базе оперативно-розыскной науки, нельзя не упомянуть о людях, находившихся у ее истоков в СССР и в дальнейшем в Российской Федерации: А.И. Алексееве, Б.Е. Богданове, Д.В. Гребельском, А.Г. Лекаре, В.А. Лукашове, С.С. Овчинском, В.Г. Самойлове. Их дело продолжили В.Г. Бобров, К.К. Горяинов, Г.К. Синилов, А.Ю. Шумилов, А.Е. Чечетин и некоторые другие исследователи.

Формирование теоретической основы оперативно-розыскной науки за небольшим исключением[285] было и продолжает быть связанным с работами ученых и иных заинтересованных лиц[286] преимущественно в достаточно узких сферах оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД).[287] Так, Ю.С. Блинов исследовал проблемы оперативно-розыскного производства по делам оперативного учета, С.С. Галахов — оперативно-розыскного предупреждения преступлений, А.Е. Чечетин — подготовки и осуществления оперативно-розыскных мероприятий, В.Ф. Луговик — информационного обеспечения ОРД, автор настоящей работы — содействия граждан органам, осуществляющим ОРД.[288] И это, на наш взгляд, представляется абсолютно оправданным, так как сосредоточение на конкретной материи не только позволяет исследователю состояться как специалисту в этой области знаний, но и предложить реальные шаги по совершенствованию оперативно-розыскной практики[289].

Именно поэтому, чтобы вложить, возможно, еще один камешек в фундамент оперативно-розыскной науки и повысить ее влияние на решение практических проблем, в настоящей работе мы предпримем попытку исследовать возможности применения отдельных предписаний российского законодательства при проведении оперативно-розыскного мероприятия (далее — ОРМ) «обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», используя для этого соответствующие нормы права, их толкование высшими судами Российской Федерации и позиции ученых по рассматриваемому и пограничным вопросам.

Так, на практике зачастую возникает потребность проникновения сотрудников оперативного подразделения в здание/помещение, которое может быть признано жилищем. Такие действия без серьезной правовой подготовки ОРМ «обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» могут быть признаны нарушающими конституционные права граждан, а их результаты с точки зрения доказывания — юридически ничтожными. Поэтому в первую очередь необходимо определиться с тем, какие объекты в соответствии с российским законодательством относятся к жилищу.

В ст. 25 Конституции РФ зафиксировано: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения».

В рамках осуществления правоохранительных процедур все вроде бы ясно — при наличии оснований получайте соответствующее судебное разрешение на ограничение рассматриваемого конституционного права и действуйте согласно наработанным оперативно-розыскным методикам[290] для получения требуемого результата. Однако до настоящего времени законодателем не до конца урегулирован вопрос об отнесении тех или иных помещений к категории жилища. В различных законодательных актах одинаковой силы определение понятия жилища существенно отличается друг от друга.

В ст. 2 «Основные понятия» Закона РФ от 25 июня 1993 года № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» отмечается: место жительства — жилой дом, квартира, комната, жилое помещение специализированного жилищного фонда либо иное жилое помещение, в которых гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору найма специализированного жилого помещения либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, и в которых он зарегистрирован по месту жительства[291]. Местом жительства гражданина, относящегося к коренному малочисленному народу Российской Федерации, ведущего кочевой и (или) полукочевой образ жизни и не имеющего места, где он постоянно или преимущественно проживает, в соответствии с настоящим Законом может быть признано одно из поселений, находящихся в муниципальном районе, в границах которого проходят маршруты кочевий данного гражданина».[292]

Таким образом, рассматриваемый законодательный акт связывает понятие жилища с такими категориями как собственник, наниматель, наличие иных законных оснований, регистрация по месту жительства.

В ст. 15 «Объекты жилищных прав» Жилищного кодекса РФ (далее — ЖК РФ) и Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) представлены совершенно одинаковые дефиниции: «1. Объектами жилищных прав являются жилые помещения. 2. Жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства)». Отсюда вытекает вывод, что профильный закон (ЖК РФ) и ГК РФ связывают характеристику жилого помещения с его изолированностью, принадлежностью к недвижимому имуществу, пригодностью для постоянного проживания граждан, связанной с санитарными и техническими правилами и нормами, иными требованиями законодателя.

В примечании к ст. 139 УК РФ под жилищем понимается «индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания».

Согласно п.10 ст. 5 УПК РФ к жилищу относится «индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания».

Таким образом, в первом из законодательных актов, ориентированных на уголовную юстицию, к жилью относятся объекты, входящие в жилищный фонд и пригодные для постоянного или временного проживания, или не входящие в него, но предназначенные для временного проживания, во втором — используемые для постоянного или временного проживания, независимо от принадлежности к жилому фонду.[293]

Семантический анализ выделенных выше терминов позволяет судить, что пригодный — нужный, полезный, годящийся для чего-либо; предназначенный — определенный для какой-нибудь цели; используемый — употребляемый с пользой. Следовательно, два первых понятия говорят о предназначении объекта для постоянного или временного проживания, последнее — об его использовании в этих целях. Исходя из отмеченного различия, можно сделать вывод, что в первом из законодательных актов акцент сделан на предназначение и пригодность объекта для проживания, во втором же — на его утилитарность, что позволяет отнести к жилью, например, шалаш, землянку и т.п.

Продолжая исследование иных законодательных актов, мы обнаруживаем, что в гражданском и жилищном законодательстве понятие «жилище» вообще отсутствует и подменяется словосочетанием «жилые помещения».

Так, п. 2 ст. 288 ГК РФ указывает, что жилые помещения предназначены для проживания граждан. Однако в комментарии к данному нормативному правовому акту мы находим, что под жилым понимается помещение, законченное строительством и принятое в установленном порядке в эксплуатацию, подлежащее кадастровому и техническому учету (инвентаризации). Таким образом, гражданское законодательство подходит к данному вопросу с позиций надлежащего оформления соответствующих документов для приобретения жилым помещением статуса объекта недвижимого имущества.

Аналогичная картина наблюдается и в жилищном законодательстве. Например, ст. 3 ЖК РФ имеет наименование «Неприкосновенность жилища», однако ни в нормах, содержащихся в статье, ни в других положениях закона дефиниция понятия жилища не сформулирована. Вместе с тем логика изложения содержания ч.1 ст. 1 «Основные начала жилищного законодательства» позволяет сделать вывод, что законодатель проводит аналогию между термином «жилище» и словосочетанием «жилое помещение»: «жилищное законодательство основывается на необходимости обеспечения… условий для осуществления гражданами права на жилище…, а также на признании равенства участников регулируемых жилищным законодательством отношений (далее — жилищные отношения) по владению, пользованию и распоряжению жилыми помещениями…, на необходимости обеспечения… сохранности жилищного фонда и использования жилых помещений по назначению». Виды таких помещений перечислены в ст. 16 рассматриваемого закона, где к жилым помещениям относят жилой дом, часть жилого дома; квартиру, часть квартиры; комнату.[294]

В ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — ФЗ об ОРД) термин «жилище» (без расшифровки его содержания) употребляется в ч. 1 ст. 5, ч. 2 ст. 8, ч. 1 ст. 9, а словосочетание «жилое помещение» (также без расшифровки его содержания) — в ч. 3 ст. 15.

В ФЗ «О полиции»^[295] «жилище» (без расшифровки его содержания) упоминается в п. 14 ст. 13 и ч. 1 ст. 15, «жилое помещение» (также без расшифровки его содержания)– в названии ст. 15 и ее ч. 2-8, названии ст. 16 и ее ч. 4, ч. 3 ст. 23, ч. 1 ст. 44.

С учетом взаимозаменяемости рассматриваемых лексических категорий, содержащихся в предписаниях этих двух законов, можно полагать, что в них термины «жилище» и «жилое помещение» используются как синонимы.

Таким образом, исследование положений законодательства применительно к определению понятия «жилище» позволяет сделать вывод о вариативности подхода к нему законодателя или вообще отсутствии необходимого определения понятия, что создает предпосылки для неоднозначной оценки авторами^[296] и использования правоприменителем рассматриваемых юридических норм.

И хотя существуют различные мнения ученых относительно понятия категории «жилище»[297], пока вопрос об отнесении того или иного помещения к жилому решается путем принятия актов высших судов РФ.

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 12 октября 2005 г. вынесла решение, в котором, в частности, отметила: «Согласно положениям Федерального закона от 20 марта 2001 г. № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» под жилищем понимается: 1) индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями; 2) жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания; 3) иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания».[298]

Несколько иной, более расширенный подход демонстрирует Пленум Верховного Суда СССР, относя к жилищу «помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице, дача, садовый домик и т.п.), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворение иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т.п.). Не могут признаваться жилищем помещения, не предназначенные и не приспособленные для постоянного или временного проживания (например, обособленные от жилых построек погреба, амбары, гаражи и другие хозяйственные помещения)».[299]

Иная позиция представлена в одном из решений Конституционного Суда РФ: «В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации … установлено, что к понятию «жилище» относятся индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания (пункт 10 статьи 5).

По смыслу названной нормы, условием отнесения к жилищу нежилых помещений и строений, не входящих в жилой фонд, является факт их использования для временного проживания. Сама по себе данная норма направлена на обеспечение реализации статьи 25 Конституции Российской Федерации в сфере уголовно-процессуального законодательства, не исключает гарантии неприкосновенности в отношении хозяйственных построек, находящихся на территории индивидуального домовладения, а потому не может рассматриваться как нарушающая конституционные права…»[300].

И хотя в решении суда в качестве возможного жилища названы лишь хозяйственные постройки, находящиеся на территории индивидуального домовладения[301], российская находчивость (как и пробелы в праве) может привести к ситуации, когда «иным помещением или строением, не входящим в жилищный фонд, но используемым для временного проживания» будут выступать землянка, шалаш или палатка в лесу, собачья конура, помещение на участке теплотрассы и т.п. Означает ли это, что при необходимости провести обследование указанных объектов сотрудникам оперативного подразделения будет вменяться обязанность получения соответствующего судебного разрешения для ограничения права лица на неприкосновенность жилища?

Сравнительно-правовой анализ норм различных законодательных актов применительно к категории «жилище» и толкования сущности этого термина высшими судами Российской Федерации приводит к выводу о необходимости четкого осознания правоприменителем содержания этого понятия и обнаружения юридически грамотного выхода из существующей ситуации.

Рассмотренная нами выше вариативность подхода к сути жилища, а также существующая оперативно-розыскная практика подтверждают мысль о том, что в сегодняшних реалиях зачастую возникают практические проблемы, связанные с тем, что конкретный вид деятельности регулируется предписаниями разных, но равных по уровню нормативных правовых актов. В этом случае подавляющее число правоприменителей традиционно используют те правовые положения, которые их больше удовлетворяют. В связи с этим возникают ситуации, когда проведенное сыщиком в конкретных условиях мероприятие оценивается им как правомерное, однако иные участники правоохранительного процесса (в первую очередь, надзирающий прокурор, защитник) придерживаются диаметрально противоположной точки зрения. Что касается судьи, то практика показывает отсутствие у него в большинстве случаев собственной позиции. Поэтому в данных обстоятельствах он скорее всего будет придерживаться линии одной сторон, кажущейся ему наиболее обоснованной. Однако эта позиция зачастую может противоречить если не букве, то духу закона или элементарным законам логики. Такие ситуации возникают, в первую очередь, из-за того, что отмеченные дипломированные юристы в подавляющем большинстве недостаточно активно совершенствуют свой профессиональный уровень посредством изучения не только законодательных актов, но и толкования отдельных их предписаний высшими судами РФ.

В соответствии со ст. 6 «Обязательность решений Конституционного Суда Российской Федерации» Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ (ред. от 05.04.2013) «О Конституционном Суде Российской Федерации» «решения Конституционного Суда Российской Федерации обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений».

Так, в тексте Постановления Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П[302]определены два правила разрешения конкуренции норм в отношении федеральных законов как актов одинаковой юридической силы. Первое правило формулируется как «lex posteriorderog at priori» («последующий закон отменяет предыдущие»).Это означает, что даже если в последующем законе отсутствует специальное предписание об отмене ранее принятых законоположений, в случае коллизии между ними действует последующий закон. Второе правило прописано следующим образом: вместе с тем независимо от времени принятия приоритетными признаются нормы того закона, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений».

Осуществим попытку применить данные правила к рассматриваемой нами ситуации.

Первое правило, гласящее о приоритете предписаний закона, принятого позже предыдущих, регулирующих данные отношения (или упоминающих о них), примененное к понятию жилища, позволяет сделать вывод, что из рассмотренных нами кодифицированных законодательных актов: УК РФ (1996 г.), УПК РФ (2001 г.), ГК РФ (1994 г.) и ЖК РФ (2004 г.) самым «свежим» представляется Жилищный кодекс Российской Федерации. А это, наверное, означает, что именно определение понятия «жилище (жилое помещение)» может быть положено в содержание этого объекта при осуществлении любых (в том числе оперативно-розыскных) мер и действий.

Использование второго правила о приоритете закона, специально предназначенного для регулирования соответствующих отношений (независимо от времени принятия), к сожалению, тоже не дает четкого ответа на поставленный вопрос.

С одной стороны, сущность жилища (жилого помещения) прямо раскрыта в ЖК РФ (ч. 2 ст. 15), и это вроде бы должно означать приоритет данного предписания над положениями иных законодательных актов, поскольку именно ЖК РФ регулирует отношения применительно к категории «жилище»[303], с другой — ЖК РФ упорядочивает лишь вопросы частного, а не публичного права, к которому относится полицейская деятельность. ФЗ об ОРД и ФЗ «О полиции» вообще не дают определения искомого понятия, нормы УК РФ(примечание к ст. 139) и УПК РФ (п. 10 ст. 5), имеющие существенные противоречия и не позволяющие однозначно определить содержание категории «жилище», регулируют отношения в области уголовной юстиции и должны использоваться при осуществлении квалификации преступления и уголовно-процессуальных действий. И это позиция не только автора настоящей работы[304].

Так, И.А. Одношевин справедливо отмечает, что «специфика предметов правового регулирования в различных областях права не позволит сформулировать универсальное определение понятию»жилище», которое могло бы использоваться на практике во всех отраслях правоприменения»^[305].

И если перед нами, как исследователями, после достаточно глубокой проработки российского законодательства и его толкований высшими судами РФ применительно к категории «жилище» опять возникает пелена неясности, может быть, проще разобраться с позиций науки, определив в этой проблеме соотношение норм материального и процессуального права? Для начала процитируем высказывания некоторых авторов, изучавших проблему соотношения материальных и процессуальных норм в различных отраслях российского права.

Материальное и процессуальное право в качестве компонентов правового строения всегда признавались и на доктринальном, и на профессионально-практическом, и на учебном уровнях.

Нормы материального права (и соответствующие отрасли) закрепляют правовое положение лиц и имущества, отношения собственности и другие неимущественные отношения, определяют структуру, компетенцию и порядок деятельности различного рода государственных органов, учреждений, устанавливают основания и пределы ответственности за правонарушения и т.д. Материальное право имеет свои, присущие ему, процессуальные формы. Оно устанавливает условия и основания возникновения процессуального права. Процессуальные нормы (институты, подотрасли, отрасли) регулируют общественные отношения, возникающие в процессе реализации норм всех отраслей права, определяют права и обязанности субъектов процессуально-правовых отношений, закрепляют порядок и процедуры применения норм материального права.[306]

Вполне естественно, что содержание материально-правовых институтов в какой-то мере предопределяет содержание институтов данной процессуальной отрасли.

Именно поэтому и говорят, что материальное и процессуальное право соотносятся как содержание и форма. Существование процессуального права и в самом деле немыслимо в отсутствие права материального (хотя в отношении отдельных норм и могут встречаться обусловленные «рукотворностью» юридической ткани дефекты несоответствия, нескоординированности, избыточности или вовсе отсутствия). В свою очередь, материальное право, хотя теоретически и возможно без права процессуального, на практике даже если и будет существовать, то уж в любом случае не действовать, поскольку останется неосуществленным, следовательно, и невостребованным.

Совершенствование и развитие норм материального права неизбежно влечет адаптацию процессуальных норм, поскольку нормы материального права по своей правовой природе должны быть обеспечены правовой защитой в процессуальном порядке.[307]

Материальные нормы… получают реализацию только посредством судебной правоприменительной деятельности. Порядок судопроизводства выступает правовым средством, обеспечивающим приведение их в действие.[308]

Процессуальные нормы права в отличие от материальных не регулируют ни экономических, ни политических, ни каких бы то ни было иных отношений, а лишь закрепляют процессуальные формы (процедуру, правила, порядок) осуществления и защиты предусмотренных материальными нормами прав… В юридической литературе материальные нормы права вполне обоснованно считаются как бы первым слоем права, правовой основой общества и государства, а процессуальные — как бы вторым слоем, определяющим юридические способы охраны, защиты, поддержания и восстановления первого слоя.[309]

Вопрос о характере дисбаланса между материальным и процессуальным законодательством сводится к ответу на другой вопрос: что же из них первично? Все-таки, несмотря на аргументы защитников процессуального права, приписывание процессуальным нормам «самостоятельной содержательной ценности», отрицать их зависимость от норм материального права все же сложно. Следовательно, и дисбаланс в этих отношениях практически всегда будет односторонний — чаще всего можно говорить о том, что процессуальное законодательство в целом или в том или ином аспекте не соответствует материальному, но не наоборот.[310]

Порок процессуальной нормы с позиций должного системно-правового функционирования не может «отменять» юридико-регламентируемое правило поведения материального толка. В свою очередь, порок нормы материальной процессуальным правовым предписанием также формализовываться не должен. На этой основе позволим себе предположить, что материальное и процессуальное право в обобщенном качестве, как правовые массивы системы права, должны рассматриваться не столько в «одноплоскостном», сколько в иерархическом ракурсе с позиций общего (но не абсолютного) примата материальных поведенческих правил над процессуальными.[311]

По вопросу коллизии между нормами материального и процессуального права О.Э. Лейст на примере уголовного и уголовно-процессуального права отмечает: «Достаточно очевидно, что нормы уголовного права не могут применяться вне рамок уголовного процесса, равно как и последний теряет смысл, если его предметом не является применение точно обозначенных уголовно-правовых норм». Далее он предлагает считать процессуальным правом нормы, определяющие порядок, процедуру, форму реализации или охраны норм материального права, объясняя, что материально правовые нормы указывают «что делать», а процессуально-правовые нормы — «как делать».[312]

Данные тезисы позволяют предположить, что с точки зрения юридической доктрины нормы материального права не только первичны по своему происхождению, но и приоритетны по своему значению относительно норм процессуального права. Это означает, что в случае коллизии между нормами материального и процессуального права, обладающими равной юридической силой, ведущая роль должна признаваться за правом материальным.[313]

Представленное доктринальное понимание оперативно-розыскной науки, соотношения рассматриваемых отраслей права и многочисленных экспертных заключений, а также потребности оперативных подразделений в однозначном и понятном определении категории «жилище» при проведении ОРМ «обследование помещений, зданий, сооружений. участков местности и транспортных средств» дают основания полагать:

1. Оперативно-розыскная наука исследует те явления действительности, а также общие и специфические закономерности их возникновения и развития, познание и использование которых позволяет не только разрабатывать фундаментальные проблемы в этой области, но и формировать политику правоприменения в решении задач профессионального сыска.
2. Нормы материального права имеют безусловное преимущество над процессуальными предписаниями.
3. В ситуации оперативно-розыскного проникновения в жилище приоритетным должно выступать положение УК РФ, определяющее жилище как «индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания».
4. С целью единообразия понимания и использования в сфере уголовной юстиции рассматриваемой категории необходимо заменить указанной формулировкой определение понятия «жилище», содержащееся в п. 10 ст. 5 УПК РФ.

29. Петр Иванович Иванов, член редакционного совета «О(сы)» доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, тел. 8-909-974-2186,

Артем Сергеевич Шеметов, адъюнкт Академии управления МВД России.

Теоретико-методологические основы предотвращения преступлений: парадигма их разработки и развития.

Полагаем, что на настоящей Конференции нельзя не вспомнить тех ученых в области теории ОРД органов внутренних дел, которые заложили основу дальнейшего ее развития. Среди них известный не только в России, но и за рубежом Антон Григорьевич Лекарь.

Родился он 22 октября 1918 г. в с. Новая Игнатьевка Ольгинского района Сталинской области. В 1950 г. окончил Всесоюзный юридический институт, а в 1953 г. — заочную аспирантуру по кафедре теории государства и права Академии общественных наук при ЦК КПСС^[314].

Именно благодаря ему, в 1956 году в Высшей школе МВД СССР была создана кафедра оперативной работы органов МВД. Профессор А.Г. Лекарь на протяжении почти семи лет (с 1956 г. по 1963 г.) был руководителем этой кафедры[315]. Необходимо было в сжатые сроки разработать целый курс «Оперативно-розыскная деятельность ОВД». Уже под этот курс в ускоренном варианте готовились учебно-методические материалы.

Следует заметить, что А.Г. Лекарь в 1967 году первый по оперативно-розыскной проблематике успешно защитил докторскую диссертацию. Тема его монографической работы: «Предотвращение преступлений органами охраны общественного порядка (исследование правовых, организационных и тактических основ деятельности органов охраны общественного порядка по предотвращению преступлений)». Работа им выполнялась в Высшей школе МООП СССР.

Чтобы понять глубину исследования проблемы, связанной с предотвращением преступлений, приведем структуру работы, она, в частности, включала следующие вопросы: сущность предотвращения преступлений; совокупность факторов, обеспечивающих возможность успешного предотвращения преступлений; формы и методы предотвращения; общее состояние данного вида деятельности; правовое его регулирование; методологические и правовые основы тактики предотвращения; сущность оперативно-розыскных мер по предотвращению преступлений; организацию ОРД по данному направлению.

Что же касается основных положений, вынесенных на защиту, то ими выступили: правовые, организационные и тактические основы деятельности ОВД по предотвращению и раскрытию преступлений; методическое обеспечение данной деятельности; меры по предотвращению рецидива преступлений. Наряду с другими положениями в работе значительное место отведено вопросам организации и тактики деятельности аппаратов уголовного розыска по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений.

Изучив и проанализировав труды профессора А.Г. Лекаря, мы пришли к выводу о том, что именно ему удалось разработать научно обоснованные теоретико-методологические основы предотвращения преступлений. Для нас представляют научный интерес исходные их положения. К их числу автор относит: понятие и сущность предотвращения преступлений; составные элементы предотвращения; научные методы их познания; принципы организации предотвращения преступлений; современное ее состояние; субъектов и объектов воздействия; формы и методы осуществления рассматриваемой деятельности; тенденции и закономерности совершенствования указанного вида деятельности; факторы (условия), способствующие предотвращению преступлений (социально-экономические и др.).

Говоря об исходных положениях теоретико-методологических основ, профессор А.Г. Лекарь особый акцент делает на характеристике совокупности факторов, оказывающих влияние на организацию предотвращения преступлений, рассматриваемых им как социальная среда, в которой протекает борьба с преступностью вообще и деятельность по предотвращению преступлений, в частности. Одновременно А.Г. Лекарь определяет место предотвращения преступлений в общем процессе борьбы с преступностью.

Заслуживают внимания и такие вопросы, которые можно свести к двум представляющим научный интерес положениям.

Первое. Формулирование профессором А.Г. Лекарем понятия «предотвращение преступлений» и раскрытие его сущности. Считаем необходимым отметить, что он один из первых сделал это, приведя при этом аргументированные доводы. Такая работа во многом облегчалась тем, что он вначале определился в понятии самой оперативно-розыскной деятельности органов охраны общественного порядка. Между тем заметим, что, несмотря на наличие в настоящее время законодательного определения оперативно-розыскной деятельности, споры о понятии и ее сущности среди специалистов в области теории ОРД все еще продолжаются.

Второе. Профессор А.Г. Лекарь не только основатель теории ОРД (частной теории предотвращения преступлений), но и точно определил пути ее совершенствования посредством скрупулезного изучения закономерностей и основных тенденций ее развития. Кроме того, в их увязке рассмотрел соотношение оперативно-розыскных мер и следственных действий при решении задач по борьбе с преступностью.

Многогранная его деятельность, широкий кругозор, профессионал сыска и другие черты, присущие этому великому человеку вряд ли все это можно выпукло показать в отдельно взятой статье. Даже в рамках книги, как нам кажется, невозможно охватить все то, что было сделано им и его соратниками, чтобы кафедра состоялась как отдельно взятая структурная единица Высшей школы МВД СССР. Профессор А.Г. Лекарь в 1963 г. стал заместителем начальника Высшей школы МООП РСФСР по учебной работе. Имея богатый опыт научной и практической деятельности, профессор А.Г. Лекарь активно включается в творческий процесс. Выходят в свет известные его работы такие, как: «Основные направления развития теоретических основ оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел» (1968 г.); «Предотвращение рецидива преступлений органами внутренних дел» (1971 г.); «Методологические проблемы теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел» (1976 г.); «Основы организации и тактики раскрытия преступлений аппаратами уголовного розыска» (1979 г.); «Основы организации предотвращения преступлений органами внутренних дел» (1988 г.). Разумеется, перечень трудов выдающегося ученого на этом не исчерпывается. Во многих учебниках и учебных пособиях представлены в виде отдельных глав его работы.

Под непосредственным участием А.Г. Лекаря впервые формируется целый курс «Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел». С тех пор вот уже прошло почти 24 года, но данный курс во всех образовательных организациях системы МВД России изучается и он постоянно обновляется, продолжает, как и прежде, преподаваться. Вместе с тем концептуальные положения (предмет, метод, силы, средства, методы, формы ОРД), составившие основу курса, оказались незыблемыми, устоявшимися.

В своих монографических работах профессор А.Г. Лекарь на основе углубленного изучения практики деятельности обосновал идею о приоритетном значении предотвращения преступлений как одного из основных направлений оперативных подразделений. В связи со сказанным уместно привести слова Президента РФ В. Путина, который, обращаясь к личному составу МВД России на одном из заседаний коллегии, потребовал, чтобы органы внутренних дел осуществляли бескомпромиссную борьбу с преступностью, и прежде всего за счет повышения эффективности оперативно-розыскной работы. Эти слова лишний раз подтверждают правоту идей А.Г. Лекаря о неисчерпаемых возможностях оперативно-розыскной работы при надлежащей ее организации в борьбе с преступностью, в том числе с тяжкими и особо тяжкими преступлениями. Действенность оперативно-розыскных мер он всегда связывал с человеческим фактором, а именно, с профессиональным мастерством сотрудников оперативных подразделений ОВД.

Приведенные слова Президента РФ в полной мере относятся и к предотвращению преступлений, ибо оно составная часть ОРД. К тому же только посредством осуществления оперативно-розыскной работы представляется возможным своевременно получить первичную информацию о замышляемых и подготавливаемых преступлениях.

В настоящее время, когда криминогенная ситуация в стране вызывает особое беспокойство из-за роста преступности в стране, вновь и вновь вспоминаем слова Александра Суворова о том, что «теория без практики мертва, практика без теории слепа». Если эти слова перенести на нашу материю, то они, на наш взгляд, скорее всего означали бы, с одной стороны, наличие стройной теории ОРД (ее в прямом понимании), базирующейся на глубоком обобщении практики деятельности ОВД, с другой — реальное воплощение в практику оперативных подразделений разработанных специалистами теории ОРД предложений и рекомендаций. Многолетняя практика показывает, что методическое обеспечение ОРД выступает одним из основных условий повышения ее эффективности. Иными словами, четко прослеживается взаимообусловленность теории и практики и в сфере ОРД ОВД.

Профессор А.Г. Лекарь еще в то время понимал, что теория — объективная потребность практики, последняя остро нуждается в глубоких обобщениях, позволяющих сформулировать выводы, предложения и рекомендации. Определить допущенные в организации оперативно-розыскной работы просчеты, недостатки и упущения не под силу самим сотрудникам оперативных подразделений без помощи научных работников, ибо у них не хватит ни знаний, ни сил и средств.

А.Г. Лекарь, будучи начальником штаба МВД СССР и глубоко убежденным в необходимости ведомственного нормативно-правового акта, регулирующего отношения в сфере организации и тактики предотвращения преступлений органами милиции, лично принял участие в разработке Инструкции по основам организации и тактики предотвращения преступлений органами милиции (далее — Инструкция), которая была принята в апреле 1969 г. При этом нельзя не отметить тот факт, что Инструкция — первый в истории отечественных органов внутренних дел такой ведомственный нормативный правовой акт.

Данная Инструкция содержала семь разделов (общие положения; организация работы по предотвращению преступлений; общая профилактика преступлений; индивидуальная профилактика преступлений; предотвращение замышляемых и подготавливаемых преступлений; пресечение покушений на преступления; учет работы по предотвращению преступлений).

Анализируемая Инструкция была рассчитана на оперативные подразделения системы органов внутренних дел. Ее адресность позволила определить показатели, по которым оценивались: общая и индивидуальная профилактика; предотвращение замышляемых и подготавливаемых преступлений, а также пресечение покушений на преступления.

Изучение и анализ специальной литературы показывает, что существует множество мнений среди специалистов в области теории ОРД, когда речь идет, какой же термин «предотвращение» или «предупреждение» целесообразно использовать, говоря о замышляемых и подготавливаемых преступлениях. В первой половине 70-х годов исследователи, как правило, применяли предотвращение преступлений. При этом «под предотвращением преступлений, с которыми ведут борьбу аппараты БХСС, понимается совокупность мероприятий, направленных на выявление и устранение причин, порождающих преступления, и условий, способствующих их совершению, а также на недопущение преступлений, замышляемых или подготавливаемых конкретными лицами»^[316].

Спустя некоторое время, термин «предупреждение» получает свое дальнейшее развитие. Сторонники этой точки зрения утверждают, что «предупреждение замышляемых преступлений заключается в выявлении лиц, обнаруживающих преступные намерения, и в принятии к таким лицам необходимых мер по недопущению перерастания их намерений в преступление действия»^[317]. Одновременно высказывают свое отношение понятию «пресечение преступлений», предлагая рассматривать его как воспрепятствование доведению начатых преступных действий до конца путем выявления лиц, готовящихся к совершению преступления, и принятия к ним мер по недопущению перерастания приготовительных действий в покушение, а покушение — в оконченное преступление.

Профессор А.Г. Лекарь, разрабатывая основы организации предотвращения преступлений[318], утверждал, что «в сложном процессе предотвращения преступлений надо различать следующие составные части, профилактику преступлений — деятельность по выявлению и устранению причин, порождающих преступления, и условий, способствующих их совершению (общая профилактика), а также лиц, склонных к совершению преступлений, воздействию на них в целях недопущения с их стороны преступления (индивидуальная профилактика); предупреждение преступлений — деятельность по установлению лиц, замышляющих конкретное преступление, и принятию необходимых мер, исключающих реализацию их намерений; пресечение преступлений — деятельность по выявлению лиц (в том числе и формирующихся преступных групп), готовящих совершение преступлений и покушающихся на них, и по принятию необходимых мер в целях прекращения их преступных действий. Каждая из указанных составных частей предотвращения преступлений имеет одну и ту же конечную цель — недопущение преступлений, но эта цель достигается разными по своему характеру мероприятиями с использованием различных сил и средств и потому их надо четко различать»^[319]. Как видим, профессор А.Г. Лекарь в данном случае в качестве собирательного термина использует не предупреждение, а предотвращение. В то же время хотим заметить, что в своей докторской диссертации, хотя ее название начинается со слов предотвращение преступлений, А.Г. Лекарь термины «предупреждение», «предотвращение» преступлений рассматривает как равнозначные (тождественные). При этом аргументирует свою авторскую позицию. Он, в частности, пишет: «…сущность предупреждения (предотвращения) преступлений не может рассматриваться как некая абстрактная совокупность комплекс или система мер, осуществляемых в целях недопущения совершения преступлений, ибо это, во-первых, составляет лишь одно, притом не самое главное его свойство, а, во-вторых, вовсе не раскрывает его связи с процессом борьбы с преступностью, важнейшей составной частью которого оно является». При этом уточняет: предотвращение преступлений представляет собой конкретную деятельность, имеющей своей ближайшей целью не допускать совершения преступлений. Одновременно отмечает, что, определяя содержание предотвращения преступлений нецелесообразно как чрезмерное расширение сферы этой деятельности, так, напротив, и ее искусственное сужение.

Предотвращение преступлений имеет важное значение в деле борьбы с преступностью, в том числе экономической. В результате предотвращения не допускаются нарушения охраняемых законом экономических интересов добросовестных товаропроизводителей. Предотвращение позволяет исключить факты причинения им материального ущерба, достичь сокращения общего количества тех же преступлений экономической направленности, совершаемых в организованной форме.

Предотвращение подготавливаемых и замышляемых преступлений экономической направленности, на наш взгляд, подразумевает:

выявление лиц, замышляющих, подготавливающих либо уже совершивших преступление экономической направленности в сфере экономики;

собирание конфиденциальным путем фактических данных, подтверждающих преступные намерения и действия выявленных лиц;

своевременное обнаружение фактов, обстоятельств и мотивов совершенных преступлений;

выявление всех фактов (эпизодов) преступлений, определение механизма их совершения, приемов сокрытия (маскировки) следов преступления (использование поддельных документов);

установление основных и второстепенных участников организованных преступных групп, их коррупционных связей с представителями органов власти и управления;

принятие мер по недопущению совершения проверяемыми лицами из числа производителей, перешедших на подпольные формы деятельности, новых эпизодов замаскированных преступлений;

закрепление противоправных действий разрабатываемых, снабжающих рынок контрабандным товаром;

выявление будущих свидетелей из числа предпринимателей, специалистов контрольно-надзорных органов, арендаторов складских помещений, работников организаций розничной сети;

изъятие на предприятиях производителей контрафактной и фальсифицированной продукции документов (учредительные, банковские, производственно—хозяйственные, технологические и т.п.) и обеспечение их сохранности.

Накладывая концептуальные положения, сформулированные профессором А.Г. Лекарем в контексте предотвращения преступлений, на процесс предотвращения, в частности, преступлений экономической и коррупционной направленности мы можем получить приведенный нами механизм, причем апробированный на практике.

Заметим, что одним из условий действенности такого механизма является обеспечение реализации принципов ОРД. Среди них, безусловно, имеются принципиально важные. Профессор А.Г. Лекарь и доцент Д.В. Гребельский отмечают, что «для оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел характерен еще очень важный принцип — наступательность. Под наступательностью оперативно-розыскных мероприятий следует понимать проведение их с таким расчетом, чтобы они опережали действия преступников. Оперативно-розыскные мероприятия должны опережать как действия по подготовке к преступлению, так и действия, предпринимаемые преступниками после совершения преступления. Конкретно это означает, что, когда становятся известны преступные намерения тех или иных лиц, оперативные работники осуществляют необходимые мероприятия так, чтобы не допустить реализации (перехода) преступных намерений в приготовительные действия. Если приготовительные действия уже начаты, то оперативные работники принимают меры, чтобы не допустить перерастания этих действий в покушение на преступление. Если же стало известно о начавшемся покушении на преступление, то должно быть сделано все, чтобы не дать преступникам совершить оконченное преступление. Наконец, в случаях, когда преступление совершено, надо осуществлять такие ОРМ, которые исключали бы возможность сокрытия преступниками следов преступления, уничтожения ими доказательств, реализации похищенного имущества»^[320].

При этом указанные авторы под оперативно-розыскными мероприятиями понимают «основанные на использовании специальных, негласных средств и методов в сочетании с гласными средствами и методами действия оперативного работника органов внутренних дел, направленные на решение отдельных задач борьбы с преступностью»^[321]. Оперативно-розыскные мероприятия, как и ОРД в целом, направлены на предотвращение и раскрытие экономических преступлений, а также на розыск скрывшихся преступников. Ни в каких иных целях ОРМ не проводятся.

Частная теория предотвращения преступлений, как и сама общая теория ОРД, постоянно развивается под воздействием внешних факторов. В теории ОРД в настоящее время все чаще стали произносить слово не предотвращение, а оперативно-розыскное предупреждение преступлений. Авторы настоящей статьи также разделяют данную точку зрения[322].

В учебниках по криминологии, как правило, можно встретить термин «предупреждение преступности». При этом предупреждение рассматривается как одно из направлений борьбы с преступностью^[323].

Теория ОРД медленно, но движется в направлении становления как оперативно-розыскной науки. На это особое внимание обращает в своих монографических работах профессор А.Ю. Шумилов^[324]. В частности им оперативно-розыскная наука определена как многоаспектное явление (научное знание, познавательная деятельность, социокультурный институт и др.). Он предлагает новое ее наименование — сыскология^[325]. К сожалению, отдельные положения автора не бесспорны^[326].

Аналогичным образом пока что обстоит дело, когда ведем речь о законопроекте «Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации»^[327].

В заключение важно отметить следующее.

Во-первых, общая теория ОРД обогатилась, когда профессор А.Г. Лекарь представил на суд научной общественности частную теорию предотвращения преступлений, разработанную им в рамках докторской диссертации.

Во-вторых, суть частной теории предотвращения преступлений, на наш взгляд, заключается в разработке на основе комплексного исследования проблемы системы мер по недопущению ОВД преступлений на самой ранней стадии формирования умысла.

В-третьих, легитимизация ОРД (признана законами 1992 и 1995 гг.) стала реальностью благодаря созданным для этого предпосылкам, в том числе трудами профессора А.Г. Лекаря.

В-четвертых, вклад профессора А.Г. Лекаря в разработку теоретических, правовых и организационно-тактических основ предотвращения преступлений неоценим. В его трудах мы обнаруживаем комплексный подход к рассмотрению указанного вида деятельности. Несмотря на происходящие перемены в криминологии и теории ОРД, благодаря научно обоснованным исходным позициям, прочная основа частной теории предотвращения преступлений надолго обеспечена.

Светлая память об Антоне Григорьевиче Лекаре навсегда сохранится в наших сердцах и его работы, посвященные в первую очередь предотвращению преступлений, еще найдут практическое применение в деятельности оперативных подразделений системы ОВД.

30. Ищук Ярослав Григорьевич, юрисконсульт правового отдела управления министерства внутренних дел Российской Федерации по Рязанской области (ПО УМВД России по Рязанской области), кандидат юридических наук, г. Рязань, e-mail: yar-vyatka@yandex.ru.

Личность, как объект оперативно-разыскной профилактики преступлений.

Категория «Личность преступника» относится к центральному объекту криминологического анализа. Задача изучения этой криминологической категории состоит в выявлении и анализе личностных качеств, свойств и черт, продуцирующих преступное поведение и определяющих пути дальнейшей его профилактики[328].

Оперативно-разыскная деятельность органически связана с криминологической наукой, изучающей закономерности и тенденции развития преступности, ее причины и условия, личность преступников, механизм детерминации и генезис преступного поведения.

Оперативная деятельность в рамках предупреждения преступлений сопряжена с определенными затруднениями, касающихся совершения большого количества преступлений в условиях неочевидности, что препятствует установлению и поиску виновного лица. В связи с этим, особую значимость приобретает изучение «личности преступника» — субъекта преступления. Личность преступника в процессе принятия решения, подготовки и совершения преступлении проявляет себя в динамике, взаимодействует с внешними и внутренними факторами окружающей действительности в результате чего можно вычленить криминологически значимую информацию, которая отображает личностные особенности лица, совершившего данное преступление.

Проблемы личности преступника являются ключевыми не только в теоретическом аспекте для криминологии, но в практическом для осуществления работы по предупреждению преступности органами внутренних дел, в число которых входят оперативные подразделения.

Концепцию «личности преступника», как объекта оперативно-разыскной профилактики преступлений следует рассматривать в рамках криминологической системы выверенных взаимосвязанных принципов, идей, знаний и гипотез, используемой в оперативно-разыскной деятельности с целью описания, выявления особенностей граждан, которые с большей степенью вероятности могут совершить, совершают или совершили преступление. Эта концепция объясняет прошлые и настоящие характеристики обозначенной личности (причем в прошлом — законопослушной, не совершившей или готовящей совершение преступление), а также прогнозирует ее будущее состояние. Основная цель этой концепции — раскрытие законов субъективных реалий, состояний, процессов, свойств внешнего и внутреннего мира того, как эти свойства накладываются на личность и проявляются в конкретных условиях. Концепция «личности преступника» объясняет источники существующих противоречий, процессов качественных негативных изменений во внутреннем развитии личности, рассматривает внутренние процессы личности преступника в их сложной динамике.

Концепция «личности преступника» обладает прогностической важностью, давая оперативным подразделениям возможность прогнозировать индивидуальное преступное поведение, разрабатывать методику такого прогнозирования. Без прогностической составляющей невозможно эффективно реализовывать стоящие оперативными подразделениями задачи, работа которых строиться на анализе оперативной обстановки и прогнозе вероятностного развития преступного события.

Достаточно давно было констатировано, что теоретическое изучение личности в криминологической науке является основой для практических рекомендаций, применяемых при осуществлении индивидуальной профилактики преступлений, осуществляемой органами внутренних дел, в том числе и оперативными подразделениями[329].

В рамках обозначенной концепции изучаются лица: неоднократно совершавшие преступления, совершившие преступное деяние в силу случайных обстоятельств, по неосторожности, а также те, чьи личностные качества свидетельствуют о большой вероятности совершения преступления. Механизмы и способы выявления последней категории лиц и оказание на них индивидуально-профилактического воздействия представляется в настоящее время центральной в деятельности оперативных подразделений.

Деятельность органов внутренних дел по профилактики преступлений правонарушений считается одной из ключевых функций системы, направленной на достижение эффективных результатов в борьбе с преступностью.

С.С. Овчинский анализируя вопросы теоретического и прикладного значения оперативно-разыской профилактики как самостоятельной организационно-тактической формы оперативно-разыской деятельности предложил рассматривать ее как «комплекс мероприятий, осуществляемых… с использованием средств и методов оперативно-разыской деятельности»[330] направленных на решение определенных задач: устойчивую осведомленность о криминогенной части населения; своевременное получение сведений о тенденциях поведения криминально активных лиц; максимально возможное представление о системе антиобщественных и преступных связей в их среде; определение и анализ микросреды и сферы общения, продуцирующих антиобщественное и преступное поведение (очагов активного действия детерминант преступности); изобличение в этой среде латентных преступников; анализирование социально-демографических и нравственно-психологических качеств лиц, поведение которых отражает антиобщественную направленность и указывает на возможность совершения преступления[331].

Первоочередными задачами оперативно-разыскной профилактики преступности являются — «контроль и профилактическое воздействие» на лиц «замышляющих либо подготавливающих преступления», «состоящих на оперативно-разыскных и профилактических учетах ОВД», необходимо отметить, что на стадии подготовки или покушения на преступление предупредить его совершение возможно методами пресечения и предотвращения, а дальнейшая профилактическая работа возможна в рамках пенитенциарного аспекта. Последующие задачи оперативно-разыскной профилактики можно увидеть в контроле за криминогенной ситуацией и принятии конкретных мер по устранению причин и условий, способствующих совершению преступлений.

Оперативно-разыскная профилактика преступлений — это комплекс оперативно-разыскных мероприятий, направленных на выявление, изучение и воздействие на криминогенные детерминанты, а также на лиц, от которых существует вероятность совершения преступления, с целью оказания позитивного корректирующего воздействия.

Оперативная профилактика, предотвращение и пресечение преступлений невозможны без воздействия на лиц, которые в силу своих отрицательных особенностей обладают потенциальной предрасположенностью к совершению преступлений. Индивидуальная оперативная профилактика воздействует не на все качественные характеристики личности, а лишь на криминогенно-провоцирующие, которые детерминируют выбор преступного способа поведения и чем раньше будет выявлен объект профилактики, тем эффективнее будут достигнуты цели профилактики.

Известно, что недостатки первичной, ранней социализации в семье могут продуцировать в будущем криминальное поведение, данный процесс происходит в силу огромного влияния и зависимости ребенка от семейного окружения. Семья — фундамент причинной цепочки, которая продуцирует преступное поведение[332]. Не случайно проблема защиты детства относиться к числу ключевых направлений государственной политики. Ее эффективное проведение обеспечивает не только положительное развитие государства в целом, но и формирование нравственного в частности[333].

Наиболее эффективный результат профилактического воздействия достигается на ранних этапах формирования личности, то есть в малолетнем и несовершеннолетнем возрастах. Поэтому сверх раннюю индивидуальную профилактику необходимо осуществлять в отношении родителей или лиц их заменяющих, которые требуют корректирующего профилактического воздействия. В данной ситуации, личность является центральным объектом виктимологической профилактики. В указанном направлении оперативные учеты взрослых лиц ранее совершавших преступления, лиц склонных к совершению преступлений, лиц причастных тем или иным образом к преступному элементу являются одним из основных источников информации о тех семьях, где необходимо проводить профилактико-корректирующую работу различным субъектам профилактики преступности и правонарушений.

Базисной причиной совершения противоправного деяния является деформация определенных субъективных качеств лица, а именно — ценностно-морального ряда. Определенные ситуации и окружающая социальная среда запускают механизм существующих противоречий в человеке, его психологических особенностей. Внешние условия накладываясь на специфические черты личности, которые предрасполагают к негативному поведению приводят к совершению противоправного деяния.

Уразаева Г.И. указывает, что в соответствии с принципом детерминизма психика, определяющая преступное поведение индивида, представляет собой процессы индивидуально своеобразного отражения внешних условий и обусловлена результатами этого отражения[334]. Таким образом, объектом индивидуального оперативно-профилактического воздействия должны быть те субъективные свойства, которые способствовали совершению преступления.

К лицам, представляющим оперативно-разыскной интерес и в отношении которых необходимо применять индивидуально-профилактического воздействия относят: лиц систематически нарушающих общественный порядок; лиц, к которым применялись меры административного воздействия; лиц, намеревающихся совершить преступления; злостно употребляющих алкогольную продукцию и систематически — наркотические и другие одурманивающие вещества; поведение которых представляет опасность для окружающих; грубо нарушающих обязанности по воспитанию детей и своим поведением вовлекающих их в совершение правонарушений или способствующих этому; условно-осужденных; осужденных к мерам не связанным к лишению свободы, или к принудительным мерам воспитательного воздействия; освобожденных из мест лишения свободы после отбытия наказания за тяжкие или особо тяжкие преступления, либо имеющих две или более судимостей за совершение преступлений средней тяжести; являвшихся подозреваемыми или обвиняемыми в совершении преступлений; если уголовное дело прекращено по нереабилитирующим обстоятельствам, а равно лиц, в отношении которых в возбуждении уголовного дела было отказано по этим же основаниям.

Повторяясь, укажем, что конкретная жизненная ситуация значительную роль в генезисе преступного поведения, первую очередь это относится к умышленным ситуативным преступлениям. Зависимость личности от конкретных внешних воздействий велика, однако эти внешние факторы действуют априорно через внутренние специфические черты. Поэтому и такие лица должны быть объектом индивидуальной профилактики.

Мы полностью согласны с мнением доктора юридических наук, профессора А.Ю. Шумилова, который указывает, что к существенным чертам ОРД можно отнести добывание информации в условиях, как правило, информационной недостаточности[335]. Именно такая информация, которую невозможно получить без подключения оперативных подразделений, может быть положена в основу принятия решения о проведении профилактических мероприятия в отношении конкретного лица. Именно указанные подразделения обладают признаком «оперативности»под которым понимается система характеризующих ОРД качеств, в которые входят быстрота и непрерывность ОРД, активность ее участников, согласованность и массированность привлекаемых сил и средств и т.п.[336] Этот принцип проявляется в направленности ОРД на опережение: совершения лицами общественно опасного противоправного деяния, т.е. на предупреждение совершения преступления, в том числе принятия комплекса профилактических мер.

Информация о ситуациях, в которых человек становиться зависим от ряда обстоятельств, которые могут привести к совершению преступления зачастую становиться известна оперативным работникам в результате проведения оперативно-разыскных мероприятий. Так, в результате проведенного экспертного опроса установлено, что подавляющее большинство оперативных внедрений (около 80%) проводилось по условной схеме «от лица — к преступлению». Суть этих мероприятий состоит в том, что в окружение лица, подозреваемого в совершении преступлений, внедрялся оперативный сотрудник и собирал данные о новом, готовящемся или совершаемом преступлении[337]. Следовательно, практически всегда в этой схеме имелась информация о внешних условиях способствующих преступной деятельности. По нашему мнению, при отсутствии угрозы рассекречивания или нарушения оперативного мероприятия, указанную информацию необходимо передавать другим подразделениями и службам профилактики ОВД, в компетенции которых входит реализация корректирующих и профилактических воздействий на личность, на ее окружение и ситуацию в которой она оказалась.

Перечень лиц, подлежащих профилактическому воздействию и в отношении которых возможно проведение оперативной превенции не должен быть исчерпывающим.

Причины индивидуального преступного поведения можно увидеть и во внутренних свойствах личности. В основе совершения личностью как социально-положительных, нейтральных, так и социально-опасных действий, по мнению А.Р. Ратинова, лежат ценностные ориентации[338]. О том, что деформированная мораль и правосознание сами по себе могут стать причиной выбора преступного поведения, писали А.Р. Ратинов и И.И. Карпец[339]. А.И. Долгова связывает криминальное поведение с такими личностными признаками как потребности, моральные свойства, ценностные ориентации и правосознание[340].

Полагаем, что эти качества должны непосредственно учитываться оперативными подразделениями ОВД в разыскной и профилактической деятельности.

В трудах Г.С. Саркисова прямо указывается на объект индивидуальной профилактики преступлений. «Можно утверждать, — пишет он, — что объектам индивидуально-профилактического воздействия являются искажения (деформации, рассогласования) ценностно-нормативной системы индивида, поддерживаемые и сохраняющиеся за счет неразвитости, рассогласованности системы регуляторов поведения, связанные с личностными свойствами индивида, а также с окружающей средой, которая в форме повторяющихся конкретных жизненных ситуаций представляет возможность для их проявления и реализации, в том числе ив виде отклоняющегося поведения»[341]. Анализ этих представлений имеет теоретическое и практическое значение, особенно в деятельности введения оперативных учетов.

Отметим, что к компонентам оперативно-разыскную действительности относят и субъекта в ОРД производной категорией которого является изучаемое лицо, субъект внешнего контроля и надзора, а также информацию о нем, подлежащую обнаружению, изучению, исследованию и оценке для достижения целей и решения задач ОРД.[342]

Признавая объектом индивидуальной оперативной профилактики преступлений, всю мотивационную сферу личности преступника необходимо определить роль профилактики в развитии положительных мотивов. Данный процесс реализуется под воздействием микросреды и организованной профилактической деятельности. Поэтому объектом профилактики должна являться система «личность преступника — микросреда — ситуация».

Решающее значение имеет профилактическая возможность пресечения уголовно-противоправного деяния на стадии формирования «голого умысла». На данной стадии, необходимо оказывать внешнее воздействие на личность превращать ее внутренний отрицательный субъективный детерминант поведения в положительно одобряемый[343].

Кроме профилактического воздействия на мотивационную сферу личности объектом индивидуальной оперативной профилактики противоправных деяний должны являться психологические особенности личности, представляющие собой упорядоченную совокупность индивидуальных качеств, определяющих стандартные формы поведения, совокупность внутренних представлений о себе, межличностные отношения и характер социального взаимодействия.

Безусловно, к профилактической работе в целом и в частности — к оперативно-разыскной профилактики должны привлекаться службы психологического обеспечения, которые могут грамотно составить программу профилактического воздействия с учетом выявленных негативных качеств личности, его окружения, жизненной обстановки и т.д.

Личность преступника в криминологии это понятие, выражающее социальную сущность преступников разных типов, сложный комплекс характеризующих их признаков, свойств, связей, отношений, их нравственный и духовный мир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными и индивидуальными жизненными условиями и в той или иной мере определяющие совершение преступлений. Познать личность преступника возможно путем изучения ее структуры, которая представляет собой многообразие личностных качеств, объединённых в определенные группы[344], для оперативных подразделений определяющее значение имеют именно обобщенные, типологические данные о личности преступников, о процессе формирования определенных свойств, которыми характеризуются преступник.

Особое значение в деятельности оперативных подразделений по профилактики преступлений имеют условия нравственного формирования преступников, в особенности среди ближайшего бытового окружения, связей, знакомств. Для предотвращения преступления исключительно важно выявить криминогенные обстоятельств конкретной жизненной ситуации, влияющей с учетом особенностей личности на возможность совершения преступления. Но решающим для ОРД является знание социальных, психологических и нравственных свойств личности преступников (взгляды, навыки, привычки, содержание и уровень интересов и потребностей, особенности характера и др.).

Криминологические данные о типологии личности преступников выверены в научно-практических исследованиях, они базируются на широких обобщениях, анализе не только отдельных лиц, но и всего того общего, типичного, чем преступники выделяются в социуме. Вэтом отношении криминология имеет определенные рекомендации, применяет разнообразные методы и в результате получает достоверную информацию, которую необходимо использовать оперативным подразделениям. Данная информация помогает познать механизм преступного поведения, который является объектом оперативного интереса. На основе таких знаний оперативные работники, сталкиваясь с обстоятельствами, способствующими подготовке к преступления, лишь по объективным данным уже могут определить признаки и тип личности — преступника и определить примерную программу профилактического воздействия.

Существенное значение имеют знания криминологии о мотивации преступного поведения (криминальной мотивации), так как они помогают «думать» за преступника, что является важнейшим интеллектуальным началом оперативно-разыскной тактики. Имеется в виду реконструкция возможных действий преступников (прошлых и предстоящих) с учетом их преступной квалификации и преступного опыта. Когда оперативный работник знает, что предполагал, как поступал преступник и почему именно так, а не иначе,– он может достаточно ярко представить себе (смоделировать) не только его социальный, нравственный облик (отнести его к соответствующему социальному типу личности), но и его индивидуальный образ. А это имеет большое значение для ориентирования сил и средств ОРД на выявление преступника и предотвращения преступления.

В ОРД обязательно применяется криминологическое прогнозирование индивидуального и группового преступного поведения. Такое прогнозирование становится возможным потому, что преступное поведение связано с объективными явлениями социальной среды многими нитями[345].

Прогнозирование составляет основу оперативного профилактического учета, так как его банки информации создаются на основе прогноза вероятности преступного поведения разных типов личности. Информация о прошлом (судимость, правонарушения, аморальные проступки) и настоящем (поддержание отрицательных связей, паразитизм, склонность к антиобщественным занятиям) поведении личности является основанием для прогностических выводов о возможном противоправном поведении в будущем. Учитываются варианты поведения, моральные и нравственные стереотипы лица, представляющее оперативный интерес. Совокупность обозначенных данных о лице является элементом, заложенным в метод криминологического прогнозирования, который используется в оперативно-разыскных действиях, оперативной проверке и оперативной профилактике.

Оперативно прогностическая деятельности позволяет точно определить объект оперативной профилактики и оперативной проверки и достичь положительного результата в упреждающем воздействии на лицо — правонарушителя. Прогностическая деятельность в ОРД требует применения интеллектуальных и организационных умений сотрудников, которые должны уметь соединять в единый процесс анализ прошлого, диагностику настоящего и прогнозирование будущего, в результате изменять настоящее путем активного вмешательства в происходящие негативные процессы, в замысел преступников. В связи с чем, к сотрудникам, допускаемым к такой аналитической работе должны предъявляться особые требования, они должны обладать криминологическим мышлением и иметь определенный опыт оперативной работы.

Также необходимо отметить, что криминологически значимая информация о личности преступника является системообразующим элементом характеристики отдельных видов преступлений и позволяет разработать вероятностный прогноз развития преступной деятельности.

Предупреждение преступлений, в рамках оперативно-разыскной деятельности состоит в принятии оперативно-разыскных мер, направленных на недопущение совершения противоправных деяний или устранение причин и условий, способствующих их совершению, в том числе путем оказания профилактического воздействия на лиц, от которых есть вероятность ожидать совершения преступления[346].

Деятельность органов, осуществляющих ОРД связана с формированием информационных банков данных и отражению результатов оперативно-разыскного процесса, в связи с чем –одной из обязанностей оперативных сотрудников является фиксация результатов ОРД, оформление их соответствующим образом.

В органах внутренних дел консолидируются значительное количество сведений о фактах антиобщественного поведения и о среде, в которой формируется личность преступников. Однако эта криминологическая информация рассредоточена по службам, в различных журналах, делах, справках. Детальный перечень лиц, подлежащих постановки на учеты отражен в п. 3 ст. 17 Федерального закона от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции».

Информационные массивы органов, осуществляющих ОРД, представляют собой структурированные и организованные определенным образом наборы криминологически значимых сведений (данных) о лицах, предметах, событиях и других объектах и процессах, способствующих предотвращению и раскрытию совершенных преступлений, розыску преступников, осуществлению профилактической, оперативно-разыскной и иной деятельности по охране правопорядка, защите прав и законных интересов граждан.

Таким образом, оперативный анализ криминологической информации о личности преступника является необходимой частью познавательного процесса в ходе расследования преступления или организации его предупреждения, который может быть представлен в виде криминолого-информационного процесса познания характеристик личности преступника субъектом оперативной деятельности.

Личность преступника — центральная потому, что ее криминологические особенности первичны, являются причиной преступных действий, а поэтому должны быть объектом оперативно-разыскной профилактики преступлений. Это не означает игнорирования внешних, которые формируют личность преступника и могут способствовать совершению преступлений. Поэтому оперативно-разыскная профилактика направлена на криминогенные особенности личности, которые взаимодействует с ситуативными факторами.

Общественную опасность надо понимать как то, что личность, обладающая определенными качествами, может совершить преступление, но это не предполагает обязательности преступного поведения. Данный результат может быть реализован, а может и не быть, это зависит как от самой личности, так и от внешних обстоятельств, способных препятствовать такому поведению, даже исключить его[347]. Именно оперативные подразделения обладая информацией о намерении лица совершить преступления обладают большими профилактическими возможностями и именно они могут выступить в качестве такого внешнего обстоятельства, которое заставит человека отказаться от преступного замысла и осознать необходимость корректировки своих жизненных позиций.

Личность преступника является носителем причин совершения преступления, личность — основное и важнейшее звено всего механизма преступного поведения, и, соответственно, ее особенности, которые порождают такое поведение являются непосредственным объектом оперативно-разыскного профилактического воздействия.

31. Олег Алексеевич Кислый, к.п.н., старший преподаватель кафедры ООРД Академии управления МВД России, Е-mail: razboiniki@yandex.ru.

Причины совершения коррупционных преступлений сотрудниками ОВД и меры, направленные на их предупреждение.

Современное состояние российского общества и государства, связанное с происходящими преобразованиями социально-экономического и политического характера характеризуется поиском путей оптимального и эффективного урегулирования между ними отношений в правоохранительной сфере. Это наглядно проявляется в деятельности сотрудников органов внутренних дел (далее — ОВД), где государством прилагаются серьезные усилия по соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, а также порядка управления государственных организаций и учреждений. Их не соблюдение сотрудниками ОВД, а порой и явное бездействие при осуществлении ими охраны общественного порядка, раскрытия и расследования преступлений, влечет за собой с их стороны совершение коррупционных преступлений. Президент Российской Федерации В.В. Путин, выступая на коллегии МВД России, затронул проблему чистоты рядов МВД России и призвал …»избавить Россию от такого позора отметив, что серьезной проблемой для социально-экономического развития является коррупционное давление со стороны правоохранительной сферы».[348]

Проблему коррупции в МВД России серьезно начали решать в 2003 году после того как были выявлены «оборотни в погонах»,[349] а далее, после того как в 2009 году начальник ОВД расстрелял граждан в супермаркете,[350] полномасштабная реформа МВД России назрела и стала необратимой. В тоже время коррупция, как социальное явление в Российской Федерации потребовало решительных мер по ее противодействию и в первую очередь на законодательном уровне. Термин коррупция (от лат. corrumpere — подкуп, продажность, разложение) обозначает использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим возможностей в целях личной выгоды, противоречащее законодательным актам и моральным установкам. В 2006 году Российская Федерация ратифицировала[351] Конвенцию Организации Объединённых Наций против коррупции (далее — Конвенция)[352] соответственно согласившись оказывать взаимную правовую помощь предусматривающую: сотрудничество правоохранительных органов, обмен информацией и опытом, совместное проведение расследований, подготовку и повышение квалификации кадров правоохранительных органов. Статья 5 Конвенции определяет, что каждое государство в соответствии с основополагающими принципами своей правовой системы разрабатывает и осуществляет эффективные меры по противодействию коррупции, отражающие принципы деятельности его правоохранительных органов.

Исследование нравственно-психологической характеристики сотрудников ОВД, проведенное в 2016 году кадровыми подразделениями ОВД по решению ГУСБ МВД России, показало глубокие изменения и деформации их облика и как следствие совершение ими коррупционных преступлений. Изучение морально-психологического климата в коллективах ОВД показывает, что среди сотрудников ОВД проявляются тенденции неудовлетворенности своим социальным статусом. Лишь 15-17% сотрудников ОВД видят реальную перспективу продвижения по службе. Около 20% опрошенных сотрудников ОВД изъявили желание перейти на другую работу. Мировоззренческие позиции значительной части сотрудников ОВД характеризуются неверием в законность и как следствие в справедливость. Характерным в этой связи является ответ сотрудников ОВД на вопрос: Согласны ли Вы с утверждением, что все в настоящее время в жизни продается и покупается? Полностью или частично с этим согласно большинство опрошенных сотрудников ОВД (83%), отрицательно ответили лишь 6% участвующих в опросе, остальные затруднились ответить. Высокая текучесть сотрудников ОВД и соответственно их некомплект стали причинами того, что на службу в ОВД принимаются лица лишь формально удовлетворяющие необходимым требованиям (служба в армии, отсутствие судимости и т.п.). Возникновение вышеизложенных факторов может быть связано с особенностями деятельности отдельных сотрудников ОВД, руководителей подразделений ОВД и в целом коллектива. По мнению автора, такое состояние морально-психологического климата в коллективах ОВД влечет за собой систематическое нарушение сотрудниками ОВД служебной дисциплины. Проведенное автором исследование показало, что за последние пять лет количество нарушения служебной дисциплины сотрудниками ОВД составило 104 тыс. Количество сотрудников ОВД их совершивших (93,9%) привлечены к дисциплинарной ответственности за нарушение порядка и правил выполнения служебных обязанностей. В дальнейшем совершение коррупционных преступлений, предусмотренных статьями 285, 286, 290, 291, 292 Уголовного кодекса Российской Федерации.[353]

Как представляется автору, назревшим и необходимым четкого разграничения и сами понятия нарушений служебной дисциплины и законности. Вряд ли нужно доказывать, что отсутствие объективных и полных данных о совершенных сотрудниками ОВД служебной дисциплины является одним из факторов, влияющих на состояние коррупции в деятельности сотрудников ОВД. Однако в статье 47 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и в статье 39 Федерального закона «О полиции» понятие «служебная дисциплина» дано. Это обязательное для всех сотрудников полиции соблюдение установленных законодательством Российской Федерации …»порядка и правил выполнения служебных обязанностей и реализации предоставленных прав». Обращаясь к теории права, законность[354] — это такой режим общественной жизни, который характеризуется верховенством в ней закона и безусловным исполнением его требований гражданами и должностными лицами, наличием специальных механизмов, гарантирующих безопасность и защиту личности от произвола, беспрепятственного осуществления гражданских прав и свобод. Выявление нарушений служебной дисциплины сотрудниками ОВД и своевременность их предупреждения и пресечения компетенция кадровых подразделений ОВД. Положением о Департаменте государственной службы и кадров Министерства внутренних дел Российской Федерации[355] предусмотрена организация работы по отбору граждан, поступающих на службу в ОВД и улучшению качественного состава кадров МВД России (п. 10.4.). Также укрепление законности и служебной дисциплины в деятельности сотрудников ОВД (п. 10.8.) и организация профилактики и предупреждение коррупционных правонарушений в системе МВД России (п. 10.11.). Эффективное противодействие коррупционным правонарушениям в системе МВД России возможно, на взгляд автора, посредством ограничений и запретов, закрепленных в Федеральном законе «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Тем более, что пункт 3 статьи 4 данного законодательного акта одним их принципов службы в ОВД определяет взаимосвязь ограничений и запретов, связанных со службой в ОВД с иными законодательными актами. В частности статья 12.4. Федерального закона «О противодействии коррупции»[356] и статьи 16, 17, 19 и 20 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»[357] распространяются и на сотрудников ОВД. При этом следует учитывать одно важное обстоятельство. В соответствии с частью 2 статьи 14 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» на сотрудника ОВД распространяются ограничения и запреты, установленные нормами указанных ранее законодательных актов за исключением ограничений и запретов, препятствующих осуществлению ими оперативно-розыскной деятельности. Нельзя не согласиться с мнением Н.В. Сторчиловой, что …»длительное отсутствие законодательного определения коррупционного преступления и соответствующих мер по его противодействию создавало пробелы в теории и практике деятельности ОВД».[358]

В Концепции обеспечения собственной безопасности в системе Министерства внутренних дел[359] предусмотрено совершенствование механизма профессионального отбора кадров для замещения должностей в системе МВД России,[360] в том числе проведение в установленном порядке проверок кандидатов на должности. Это вызвано тем, что в настоящее время с появлением новых задач в организационно-управленческом процессе ОВД, таких как планирование служебной карьеры, социальная и правовая защита сотрудников ОВД, морально-психологическое обеспечение их деятельности. Возрастание данных факторов в достижении поставленных целей вполне объективное и закономерное явление. Кадровая работа в ОВД — ответственное и многогранное направление деятельности ОВД, одним из главных ее показателей выступает ее системность, поэтому она должна строиться с учетом необходимости с одной стороны поддержания баланса интересов сотрудников ОВД, и ОВД в целом — с другой. Практика показывает, что непрофессионализм, который проявляют некоторые сотрудники ОВД, их пренебрежительное отношение к выполнению норм законодательных и нормативных правовых актов, регламентирующих их деятельность, приводят к тому, что у общества создаются негативные стереотипы отношения ко всей системе МВД России. Это, как правило, вызвано следствием низкой эффективности управления руководителей подразделений ОВД и наличием высокой психологической нагрузки сотрудников ОВД. В свою очередь этому есть несколько факторов:

– низкий уровень знаний законодательных и нормативных правовых актов сотрудниками ОВД;

– низкое качество проработки должностных обязанностей сотрудников ОВД;

– отсутствие индивидуально-воспитательной работы сотрудников ОВД;

– недостаточность материального и морального стимулирования сотрудников ОВД.

Автор согласен с мнением А.А. Тирских «…в тех подразделениях ОВД, где руководитель принципиально дает оценку служебной дисциплине и законности, организует воспитательную работу с сотрудниками ОВД, там негативные аспекты отсутствуют».[361]

Важно отметить, что коррупционные преступления, предусмотренные статьями 285, 286, 290, 291, 292 Уголовного кодекса Российской Федерации совершаемые сотрудниками ОВД обусловлены и другими причинами. В том числе, беспринципностью руководителей подразделений ОВД, выраженной в безразличии и отсутствии четкой системы при отборе кандидатов на должности без консультаций с руководителями кадровых подразделений ОВД и подразделений собственной безопасности ОВД. Следует отметить, что, по мнению респондентов морально-психологический климат в подразделениях ОВД в 85% случаев зависит от нравственно-психологической характеристики руководителей подразделений ОВД. Тем более, что в соответствии с пункт 3.1. приказа МВД России «О морально-психологическом обеспечении оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел»[362] обязывает руководителей подразделений ОВД рассматривать морально-психологическое обеспечение как важнейшую составную часть реализации государственной кадровой политики в ОВД. Морально-психологическое обеспечение деятельности ОВД руководителями ОВД, включает следующие функции:

– воспитательную;

– психологическую;

– социальную, культурно-просветительную работу среди личного состава ОВД;

– работу по укреплению служебной дисциплины и законности среди личного состава ОВД.

Обеспечение формирования благоприятного морально-психологического климата в подразделениях ОВД, осуществление психологической профилактики конфликтных ситуаций среди сотрудников ОВД приводит к снижению количества служебной дисциплины и законности, соответственно и преступлений, предусмотренных статьями 285, 286, 290, 291, 292 Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако важно понимать, что совершение коррупционных преступлений, это социальное явление, вызванное преобразованиями социально-экономического и политического характера общества и государства. Оно деформирует систему МВД России, и влечет за собой получение сотрудниками ОВД выгод материального или иного характера для себя лично либо в корпоративных интересах.

32. Владимир Афанасьевич Козлов, старший прокурор отдела Правового управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).

Возвращаясь к вопросу о разработке автоматизированного рабочего места «АРМ-оперативник»

Используя настоящую конференцию как общедоступное средство воздействия на сознание правоприменителей и специалистов, занимающихся нормотворчеством, еще раз хотел бы обратить их внимание на необходимость разработки и внедрения системы автоматизированного рабочего места «АРМ-оперативник» в практику[363]. Это — задача не только криминалистики, но и оперативно-разыскной науки, решение ее должно быть совместным, возможно, с позиций «оперативной» (оперативно-разыскной) криминалистики, о чем пишет А.Ю. Шумилов[364].

Претворение в жизнь уголовной политики и оперативно-разыскной политики государства связано с использованием государственными органами комплекса правовых, социально-экономических, воспитательных и специальных мероприятий. К числу последних (в сфере действия налогового законодательства) в первую очередь относятся те, которые проводятся правоохранительными органами и спецслужбами в процессе осуществления оперативно-разыскной деятельности[365]. Их необходимость определяется обязанностью оперативно-разыскных органов осуществлять защиту от преступлений, подготавливаемых и совершаемых тайно, с применением различных ухищрений. Важной задачей правоохранительных органов (прежде всего полиции) является организация активного информационного поиска сведений о признаках налоговых преступлений и, возможно, правонарушений со стороны налогоплательщиков в интересах ОРД. При этом специалистами под организацией информационного обеспечения ОРД понимается система организационных мероприятий, направленных на получение из различных источников (гласных и негласных) данных, характеризующих оперативную обстановку на интересуемом объекте или в отрасли (сфере) экономики и анализ полученной информации[366].

Как показывают исследования, в целях наиболее полного документирования и вскрытия всей схемы налоговых преступлений в ходе осуществления оперативно-разыскных мероприятий[367] оперативными подразделениями оперативно-разыскных органов, зачастую возникает потребность в отработке межрегиональных и международных связей разрабатываемых лиц, обоснованно подозреваемых в совершении тяжких преступлений. Практика свидетельствует, что проведение комплекса ОРМ в соответствии с требованиями Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», также нуждается в информационно-аналитическом и криминалистическом обеспечении.

В целях информационно-аналитического обеспечения ОРМ по выявлению и раскрытию налоговых и связанных с ними иных экономических преступлений разрабатываются и используются соответствующие методики и информационные технологии. Например, для решения типовой задачи обеспечения автоматизированной обработки банковских документов, с возможностью многокритериального поиска налоговых нарушений по платежным поручениям (по ИНН, наименованию плательщика, банку-получателю, фактическому получателю) используются автоматизированные технологии и технологические участки специального назначения для обработки типовых форм финансовых документов и поиска признаков налоговых преступлений.

Так, проведенный анализ исходных документов по движению средств более 1000 российских предприятий (резидентов) в иностранный банк через его только один корреспондентский счет позволил сделать вывод о том, что денежные средства резидентов направлялись за рубеж в целях обналичивания. В результате были выявлены фирмы, занимающиеся обналичиванием денежных средств, для перекачки капиталов за рубеж и сокрытия доходов от налогообложения резидентами с использованием счетов организаций, зарегистрированных в оффшорных зонах. При этом анализ сформированной базы данных позволил подтвердить версию о незаконной деятельности иностранного банка и российских предприятий, в результате которой банком было обналичено около 900 млн долларов США[368].

Таким образом, действующие в настоящее время меры государственного контроля за проведением внешнеторговых операций должны быть дополнены положениями «ИКБД ПК РФ», призванного обеспечить соблюдение экономических интересов России, дать государственным органам инструмент по выявлению правонарушителей, оперативному изучению их деятельности и формированию доказательственной базы.

Практика показывает, что использование в ходе организации и проведения оперативно-розыскной деятельности в сфере налогообложения криминалистических ресурсов способствует повышению эффективности реализации материалов доследственной проверки. Они также содействуют совмещению розыскных мероприятий в отношении юридических лиц и документирование их противоправной деятельности с одновременной разработкой их руководителей по признакам уклонения от уплаты налога на доходы физических лиц. Организация оперативно-розыскных мероприятий по выявлению налоговых преступлений, эффективное использование сил и средств, ресурсного обеспечения оперативного процесса во многом зависят от степени теоретической вооруженности, компетентности и способности оперативных сотрудников применять в своей деятельности накопленный теоретический и эмпирический материал правоприменительной практики, базирующейся на криминалистической характеристике налоговых преступлений. Исследования показывают, что полнота оценки структурных элементов криминалистической характеристики дает возможность охватить те особенности преступного деяния и личности преступника, которые наиболее значимы для его выявления, раскрытия, расследования и предупреждения.

Структурный анализ налоговой преступности также подтверждает актуальность исследований криминалистической характеристики результатов оперативно-розыскной деятельности, поскольку в большинстве своем налоговые преступления совершаются лицами, имеющими юридические и экономические познания, опыт финансово-хозяйственной деятельности, что позволяет им совершать преступления с различными ухищрениями и, зачастую, избегать уголовной ответственности. В связи с этим, выявление, раскрытие и расследование указанной категории преступлений должно осуществляться адекватными силами, средствами и методами. Состояние и динамика налоговой преступности свидетельствует о том, что данная ситуация в стране практически не контролируется государством. Проблема усложняется также высокой степенью латентности налоговой преступности.

Кроме того, достаточно высокая криминальная активность налоговых преступников, проявляющаяся, в том числе в продолжаемом характере преступной деятельности, ее многоэпизодности не позволяет на практике реально оценивать состояние и динамику налоговой преступности, своевременно выявлять виновных лиц, привлекать их к установленной законом ответственности и своевременно отрабатывать мероприятия превентивного характера. В России отмечается все большее распространение сложных налоговых преступлений, носящих межрегиональный и транснациональный характер, заранее спланированных, подготовленных, тщательно законспирированных. Все это предопределяет повышенную сложность выявления и расследования данной категории преступлений. Раскрыть такие преступления только традиционными методами трудно, а порой и невозможно.

Проведенные исследования причин низкой эффективности деятельности правоохранительных органов по борьбе с налоговыми преступлениями, выявили ряд взаимосвязанных причин и условий, которые требуют пристального внимания и изучения с позиций таких наук, как: уголовное право, криминология, криминалистика, уголовный процесс, судебная экспертиза и оперативно-розыскная деятельность. Выполнение правоохранительными органами задач по борьбе с налоговыми и иными экономическими преступлениями, во многом зависит от степени их методологической вооруженности.

Практика показывает, что для выявления и раскрытия налоговых преступлений требуются высококвалифицированные специалисты, обладающие глубокими познаниями в области финансов, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, владеющими приемами и методами оперативно-розыскной и документально-проверочной работы, умеющие применять современные криминалистические познания. Анализ криминалистической характеристики и ее структурных элементов позволяет оперативным работникам своевременно выявлять и пресекать преступные деяния в сфере налогообложения и совершенствовать механизм оперативно-розыскной деятельности. В частности, с использованием криминалистической характеристики проводится сбор и анализ различных данных о финансово-хозяйственной деятельности налогоплательщика.

Ключевым моментом в борьбе с латентной налоговой преступностью является качество и глубина оперативно-розыскного процесса по получению, оценке, сопоставлению и реализации информации о налоговых правонарушениях за различные налоговые периоды с учетом положений законодательства о налогах и сборах. Его динамика и сложность, как в понимании, так и применении не может негативно не влиять на оперативное сопровождение уголовно-процессуальной деятельности по расследованию налоговых и связанных с ними иных экономических преступлений.

В материалах оперативно-розыскных подразделений правоохранительных органов содержится самая разная, имеющая ориентирующее значение для собирания доказательств по уголовному делу, информация: о способе совершения преступлений — в 70% изученных материалов оперативно-розыскных служб; о размере материального ущерба — в 38%; о лицах, совершивших преступления — в 74%.[369]

Таким образом, обширная информация о свойствах личности преступника, полученная в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, зачастую является необходимой доказательственной базой по уголовному делу при соответствующем процессуальном оформлении. Она позволяет составить полный портрет преступника, спрогнозировать его возможное преступное поведение и спланировать необходимые мероприятия по выявлению и раскрытию преступления, документированию преступной деятельности личности, пресечению и профилактике преступного деяния.

Однако, как показывает практика, эта информация, несмотря на ее важность, далеко не полностью и не всегда представляется следователям, в производстве которых находятся уголовные дела по налоговым преступлениям, и не используются ими в полном объеме, что негативным образом сказывается на процессе борьбы с налоговыми и иными экономическими преступлениями. Этому в определенной степени способствовала неурегулированность данного вопроса законодательством Российской Федерации и подзаконными нормативными правовыми актами.

В связи с этим необходимо отметить своевременность и важность для правоприменительной практики фундаментальных научных разработок в этой области права профессора А.Ю. Шумилова, который в своих трудах, касаясь проблем научной обоснованности и апробированности практикой систем разведывательно-поисковых мероприятий, совершенно справедливо отмечает, что своим возникновением теория ОРД во многом (хотя и не во всем) обязана криминалистике. Более того, он достаточно обосновано ставит проблему о возникновении сысколистики[370].

Анализ показывает, что материалы оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы в методологии прогнозирования индивидуального преступного поведения путем анализа и обобщения свойств изучаемой личности с учетом специфических условий получения и отработки информации в соответствии с оперативно-розыскным законодательством, существенно расширяющим возможности по борьбе с налоговыми преступлениями. Оперативные материалы зачастую содержат следующие элементы криминалистической характеристики в отношении:

– лиц (граждан Российской Федерации, иностранных граждан (подданных), лиц без гражданства), постоянно или временно проживающих или пребывающих на территории РФ, т.е. информация по физическим лицам как субъектам налоговых правонарушений и преступлений;

– должностных лиц (лицо, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющее функции представителя власти, либо выполняющее организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях);

– юридических лиц (организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести соответствующие обязанности, быть истцом и ответчиком в суде).

Таким образом, совокупность получаемых сведений в ходе проведения оперативных и следственных мероприятий содержит необходимую информацию о лицах-объектах уголовно-процессуальных мер воздействия за совершение налоговых преступлений.

Криминалистическая модель личности налогового преступника дает возможность более достоверно определить причиненный государству ущерб и пути возмещения ущерба на основе анализа образа жизни, уровня материального благосостояния виновных и его близких родственников, вскрыть реальное состояние налоговой преступности и спрогнозировать мероприятия по ее стабилизации. Без знания и владения необходимой информацией о лицах, совершивших налоговые преступления, о способах и механизмах данного вида преступления, практически невозможно эффективно бороться с латентной преступностью, к которой относится налоговая и связанная с нею иная экономическая преступность.

Для формирования доказательства в качестве заключения эксперта используются оперативно-следственные документы, отражающие результаты такого оперативно-розыскного мероприятия, как исследование предметов и документов[371]. При решении вопроса о реализации оперативных материалов необходимо проводить экономическую экспертизу документов, поступающих из оперативных подразделений для проведения налоговых проверок. Необходимо также учитывать предложения следователей, направленные на сбор и закрепление фактов, которые впоследствии будут служить доказательством по уголовным делам.

Как показывает практика, одной из проблем, влияющих на своевременное выявление налоговых правонарушений и последующее обеспечение доказательной базы, при проведении проверок является неудовлетворительное обеспечение сотрудников правоохранительных органов в сфере экономики достаточным инструктивным материалом, раскрывающим квалифицирующие признаки налоговых преступлений и правонарушений.

Следует отметить, что признак — категория субъективная, оценочная. Отдельно взятый признак, указывающий на возможность совершения преступления, еще не является доказательством совершения преступления. Эти признаки оцениваются в совокупности с другими фактами и обстоятельствами. Признаки преступления показывают отношение между предметами и явлениями. Они являются той первичной информацией, с помощью которой объективные свойства, стороны предметов и явлений, отображающие преступление, используются правоохранительными органами для отработки версий.

Кроме того, они служат для составления плана мероприятий проверочного характера по поступившим сигналам, информации о налоговых правонарушениях (тактика проверочных действий); планирования расследования на основе анализа исходной информации; планирования тактики производства отдельных следственных действий. В криминалистическом смысле признаки преступления выступают как определенные факты реальной действительности, представляющие собой следы преступления, указывающие на возможность совершения конкретного преступления[372].

Результаты оперативно-розыскного процесса, то есть фактические сведения о фактах и обстоятельствах, полученные в установленном законодательном порядке, свидетельствуют о том, что лишь на основе неофициальных учетных документов возможно установить обстоятельства совершения той или иной финансово-хозяйственной операции, так как они позволяют осуществить сопоставление данных неофициального учета с данными бухгалтерской отчетности. Расхождение этих показаний может указывать на сокрытие объектов налогообложения. В процессе оперативной проверки версий о подготовке или совершении налоговых и связанных с ними иных экономических преступлений, решается целый комплекс информационно-аналитических задач. Ведущие специалисты отмечают, что только «оперативно-розыскные силы, средства и методы, состоящие на вооружении органов внутренних дел, в современных условиях могут быть направлены на создание максимально эффективной системы противодействия преступности»[373].

Анализ правоприменительной практики по выявлению и расследованию преступлений в сфере налогообложения свидетельствует, что, как правило, налоговые преступления являются конечной стадией многих иных преступлений и финансовой базой организованной преступности. В связи с этим, в целях информационно-аналитического обеспечения сложной и трудоемкой оперативно-розыскной работы, требующей анализа и проверки огромного количества документов, нормативных и иных источников, необходимо разрабатывать и использовать на практике методики и автоматизированные информационные технологии, которые бы отвечали потребностям пользователей — оперативных подразделений правоохранительных органов.

Автоматизированное рабочее место «АРМ — оперативная проверка (ОРД)», как показывают исследования, должно формироваться на основе использования структурных элементов криминалистической характеристики налоговых преступлений: «законодательная база», «налогоплательщик», «налог и элементы налогообложения», «документы и документооборот», «личность преступника», «типичная следственная ситуация», «способы совершения и сокрытия преступления», «обстоятельства, способствующие совершению преступления», «механизм следообразования» и др.

В автоматизированном рабочем месте «АРМ-оперативная проверка», «АРМ-следователь (дознаватель)», «АРМ-ревизор» должны находиться различные информационные базы, содержащие законодательные и иные нормативные правовые акты, как в сфере налогообложения, так и предпринимательской, банковской, внешнеэкономической деятельности. При этом исследования показывают, что необходимость использования результатов криминалистического анализа налоговых и связанных с ними иных экономических преступлений в оперативно-розыскной деятельности вытекает из принципа единого, взаимосвязанного процесса организации и осуществления налогового расследования. В процессе налогового расследования, осуществляется взаимосвязанная и взаимообусловленная целями и задачами по выявлению, раскрытию, предупреждению и расследованию налоговых правонарушений и преступлений оперативно-розыскная, документально-проверочная и уголовно-процессуальная деятельность. При этом взаимосвязь оперативно-розыскной, документально-проверочной и уголовно-процессуальной деятельности в налоговом расследовании проявляется, в частности, в совмещении проверок финансово-хозяйственной деятельности налогоплательщиков с детальной разработкой подозреваемых лиц, в соответствии с положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 января 1995 № 144-ФЗ, и привлечением к уголовной ответственности виновных лиц.

По фактам уклонения от налогообложения и совершения иных экономических преступлений, как правило, проводятся налоговые документальные и камеральные проверки налогоплательщиков после оперативного вскрытия всей картины преступной деятельности: от способов сокрытия доходов (прибыли) до механизмов их «отмывания», а также мест хранения нажитых незаконным путем денежных средств и ценностей. С помощью ОРД осуществляется также установление криминальных связей проверяемых юридических и физических лиц с организованными преступными группировками, крупными дельцами теневого бизнеса, коррумпированными чиновниками. Результаты оперативно-розыскной деятельности, как правило, представляются для использования при доказывании в стадии предварительного расследования, поскольку интересы раскрытия и расследования преступления требуют получения и использования оперативных данных на возможно раннем этапе.[374] В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) используются информационные системы, видео– и аудиозапись, кино– и фотосъемка, а также другие технические и иные средства, не наносящие ущерба жизни и здоровью людей и не причиняющие вреда окружающей среде (ст. 6 Закона).

С учетом специфики организации и осуществления оперативно-розыскной деятельности, в соответствии с требованиями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 января 1995г. № 144-ФЗ, в основе формирования автоматизированного рабочего места «АРМ — оперативная проверка (ОРД)» должны находиться также информационные массивы, содержащие ведомственные и межведомственные акты. Данные выводы следуют из положений ст. 4 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в соответствии с которой «правовую основу оперативно-розыскной деятельности составляют Конституция Российской Федерации, настоящий Федеральный закон, другие федеральные законы и принятые в соответствии с ними иные нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, издают в пределах своих полномочий в соответствии с законодательством Российской Федерации нормативные акты, регламентирующие организацию и тактику проведения оперативно-розыскных мероприятий».

Усиление правоохранительной составляющей оперативно-служебной деятельности соответствующих правоохранительных и контролирующих органов (например, Федеральной таможенной службы РФ) продиктовано суровыми реалиями криминальной ситуации в сфере экономики, которая в настоящее время, по оценкам многих специалистов, представляет угрозу не только экономической, но национальной безопасности государства. В связи с этим, повышение эффективности оперативно-розыскной деятельности в сфере налогообложения необходимо в целях решения приоритетных задач, направленных на декриминализацию сферы экономики. Результаты оперативно-розыскной деятельности должны быть адекватны криминальной обстановке в сфере налогообложения, что предопределяет необходимость научно-обоснованного подхода к организации ОРД, анализу и оценке криминальной и криминогенной обстановки в соответствующих отраслях и сферах экономической деятельности.

Оперативно-розыскная деятельность в налоговой сфере, как показывает практика, в первую очередь должна быть направлена на решение следующих основных задач правоохранительных органов.

Во-первых, решение задач, связанных с выявлением, раскрытием, предупреждением и пресечением налоговых и иных экономических преступлений; разоблачением и привлечением к уголовной и административной ответственности, прежде всего, крупных дельцов криминального бизнеса; розыском преступников и неплательщиков налогов; обеспечением полноты возмещения причиненного государству ущерба в форме сокрытия или занижения объектов налогообложения.

Во-вторых, решение вопросов, связанных с полнотой и своевременностью представления в соответствующие государственные органы власти информации о выявленных финансовых источниках организованной преступности и коррупции.

Решение указанных задач, как показывают исследования, возможно путем перехода от экстенсивного подхода, к интенсивному принципу организации оперативно-розыскной деятельности в сфере налогообложения, основанному на сосредоточении и использовании сил и средств ОРД на приоритетных направлениях.

Таким образом, повышение эффективности ОРД будет достигаться в процессе переориентации оперативно-розыскной деятельности от выявления отдельных налоговых правонарушений к поиску реальных каналов движения и местонахождения сокрытых денежных средств и конкретных виновников в их сокрытии. В настоящее время, повышенную опасность для общества и государства представляет организованная экономическая преступность. Преступные формирования, как показывает практика, принуждают дебиторов к выплате долгов и штрафных санкций для своих структур, создают собственные фирмы, приобретают акции, внедряют своих членов в состав учредителей или руководителей коммерческих и иных структур, определяют круг потенциальных партнеров, финансовой политики и ценообразования, контролируемых организаций. В связи с этим оперативно-розыскная деятельность правоохранительных органов должна быть направлена на выявление, раскрытие, предупреждение и пресечение нарушений налогового законодательства в наиболее криминализированных финансово-хозяйственных сферах. При этом, как показывает практика, совершенствование оперативно-розыскных, административно-правовых и уголовно-правовых методов борьбы с налоговыми и иными экономическими преступлениями и правонарушениями возможно только с помощью научно-криминалистического обеспечения процесса налогового расследования. В этих целях на основе использования интегрированной системы информационного криминалистического банка данных правоохранительных и контролирующих органов («ИКБД ПК РФ») необходимо разработать и внедрить в практику системные автоматизированные рабочие места «АРМ-следователь (дознаватель), «АРМ-ревизор», а также «АРМ-оперативная проверка (ОРД)».

Как показывают исследования, методики по выявлению, предупреждению и пресечению налоговых и связанных с ними иных экономических преступлений, разработанные на основе использования криминалистической характеристики и размещенные в системных автоматизированных рабочих местах должны быть сориентированы на:

– борьбу, прежде всего, с налоговыми и иными экономическими преступлениями, носящими латентный характер; формирование механизма межведомственной координации в борьбе с организованной экономической преступностью;

– выявление предприятий и физических лиц, проводящих хозяйственную деятельность вне налогового контроля;

– выявление нарушений в деятельности посредников, в том числе осуществляющих бартерные и иные операции с предприятиями-недоимщиками; их филиалов и «дочерних» фирм; кредиторов; предприятий, осуществляющих оптовую реализацию продукции;

– формирование единого банка данных о лицах, участвующих в организованных преступных формированиях; о готовящихся и совершенных преступлениях;

– повышение качества, эффективности и результативности деятельности правоохранительных и контролирующих органов; скорейшее преодоление бюджетного кризиса.

Методики призваны, в определенной степени, помочь сосредоточить усилия правоохранительных и контролирующих органов в обеспечении экономической безопасности страны, в борьбе с налоговыми и связанными с ними преступлениями и правонарушениями. Указанные задачи могут быть достигнуты, прежде всего, путем ужесточения контроля за соблюдением законодательства о налогах и сборах юридическими и физическими лицами, разоблачения и привлечения к уголовной ответственности крупных дельцов криминального бизнеса, предотвращения и пресечения деятельности преступных сообществ в сфере экономики и предпринимательства.

Исследования показывают, что выход на качественно новый уровень организации работы по выявлению, предупреждению и пресечению налоговых преступлений и правонарушений возможен только при создании и использовании межведомственных информационных технологий для обеспечения контроля за полнотой поступления налогов, сборов и других обязательных платежей в бюджеты различных уровней.

33. Ирина Геннадиевна Корнилова, кандидат психологических наук,

Гусейн Багавдинович Магомедов, ректор СК ФГБОУ ВО Всероссийского государственного университета юстиции (РПА МЮРФ), кандидат юридических наук,

Геннадий Александрович Корнилов, доктор юридических наук, ведущий научный сотрудник Российской таможенной академии.

Профессиональный сыск и фальсификация продовольственных товаров.

Ознакомившись с работами уважаемого А.Ю. Шумилова о современной системе юридических и иных наук, сформировавшихся в процессе становления профессиональной деятельности оперативно-розыскных служб, занимающихся борьбой с преступностью, разведывательной и контрразведывательной деятельностью, вынуждены признать обоснованным заявление о наличии теоретических основ новой науки, объединяющей различные системы научных взглядов

Нам импонирует мнение автора и его систематизация отечественных наук, характеризующих современный процесс становления теории профессионального сыска. Дело не столько в названии, сколько в сущности характеристики становления интеграционной юридической науки, изучающей ОРД и другие виды взаимосвязанных подсистем. Вместе с тем и термин «сыскология» отражает фактическую направленность профессиональной деятельности оперативно-розыскных подразделений — добывание полезной информации для достижения социально значимых целей.

ФЗ «Об ОРД», фактически, признает возможность применения сил, средств, и методов ОРД для выполнения задач гражданского, административного или арбитражного процесса. Однако, ведомственные старания загнать ОРД в рамки сплошной «конспирации» при одновременной «процессуализации» сдерживают процесс интеграции знаний различных компетенций. Этому способствует и тотальный прокурорский надзор за делами оперативного учета ОВД. Оказавшийся одиноким под постоянным подозрением в коррупции и иных «грехах» оперативник, вынужден сворачивать активную деятельность или скрывать реальную информацию от контролеров и руководства.

В итоге — разрушены гуманные основы оперативно-розыскной профилактики, результаты которой не входят в статистику и оценку деятельности ОВД. Теперь профилактика — только через возбуждение уголовного дела и принятие процессуального решения.

Обратим внимание на востребованность профессионального сыска на простых примерах, связанных с защитой законных прав потребителей товаров и услуг. А именно — на состояние работы по борьбе с фальсификатом, который иногда маскируют под импортозамещение. Это направление деятельности становится весьма актуальным на фоне, например, заявлений о небывалых удоях при сокращении поголовья крупного рогатого скота и росте поставок пальмового масла, используемого для изготовления фальсификата.

Заседание президиума Госсовета, состоявшегося 18.04.2017 в Великом Новгороде, было посвящено анализу состояния и эффективности системы защиты прав потребителей в Российской Федерации. Глава государства В.В. Путин отметил, что за прошедший с момента принятия в 1992 г. закона «О защите прав потребителей» период, властными органами и общественными организациями накоплен значительный опыт защиты прав и интересов граждан России. Развитие экономики, появление новых товаров и услуг, рост их потребления населением, изменение нормативной базы требуют разработки современной Стратегии государственной политики в сфере защиты прав потребителей на период до 2030 года. Государственный контроль и прогнозирование будущих рисков, создание действенных механизмов защиты от мошеннических схем и подделок являются важнейшими элементами общей безопасности, сохранения материального и морального благополучия людей и их здоровья, подчеркнул В.В. Путин.

В этой связи особенно острыми и актуальными являются проблемы обеспечения качества продовольственных товаров.

Борьба с фальсификацией продовольственных товаров имеет глубокие исторические корни. Первые меры касались важнейшего продукта питания россиян — хлеба. Добавка в пшеничную муку ржаной, гороховой, ячменной муки (как более дешевых) приводила к завышению цены продукта. Специальные подьячие (церковные служители, помощники дьякона) следили, чтобы хлеб пекли, соблюдая рецептуру и установленный вес, а продавали по фиксированной цене. Во времена Петра I был принят ряд указов (1713 г., 1718 г., 1722 г.), суть которых сводилась к следующему: «за продажу нездорового съестного харча и мертвечины» причиталось битье кнутом, каторга, а за третью попытку фальсификации — смертная казнь. Позже, указами сената (1756 г.), обязанности следить за ценами на пищевые продукты были возложены на полицию.

Разгул фальсификации отечественных товаров наступил после ликвидации системы и, непосредственно, органов государственного контроля. Появились нормативные документы в виде Указа Президента РФ Б. Н. Ельцина «О свободе торговли» (1991 г.), «О сертификации» (1993 г.), «Правила сертификации пищевых продуктов и производственного сырья» и др. Были приняты законы «О защите прав юридических лиц и индивидуальные предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)», явно создававшие помехи для контролирующих служб. Настала эра вседозволенности. В страну рванул иностранный фальсификат. Появились ФЗ «О защите прав потребителей» (09.01.1996 г.), ФЗ «О качестве и безопасности пищевых продуктов» (03.01.2000 г.), Постановление Правительства РФ от 21.12.2000 № 987 «О государственном надзоре и контроле в области обеспечения качества и безопасности пищевых продуктов». Введены в оборот термины: фальсифицированные пищевые продукты; идентификация продукции.

Одновременно происходила либерализация уголовного законодательства. Удаление ст. 156 УК РСФСР (обман, обсчет, обвес, обмер покупателя) и ст. 200 УК РФ (обман потребителя) освободило раздел VIII УК РФ «Преступления в сфере экономики» от статей, направленных на защиту прав и законных интересов потребителей.

Фактически, правоохранительные органы не только оказались отстраненными, но и самоустранились от возможностей применения уголовно-правовых мер противодействия производителям фальсификата и его реализаторам.

Контроль за качеством товаров и услуг передан в руки общественных организаций по защите прав и законных интересов потребителей (далее — ООЗПП). Образовать такое общество могут любые желающие. Их задача выражена в рекламе: составим жалобу, проведем экспертизу, защитим в суде. Ведущим в этой сфере деятельности является Национальный Союз защиты прав потребителей. На сайте организации расположена информация о том, что за 2016 год к ним с жалобами обратились граждане по поводу: бракованного товара — 112 439 раз; некачественной услуги — 9 732 раза; возврата покупки — 131 256; нарушения условий договора — 59 556; выплаты неустойки — 43 874; компенсации морального вреда — 32 097.

Опубликованы инициативы «Союза ЗПП», выразившиеся в предложении по: вводу акцизных марок на пиво, что, якобы, может дать дополнительные поступления в бюджет (в том числе за счет роста цен); отказ от пластиковой тары (экология); свободный доступ населения к водоемам общего пользования (пляжи); о создании в МВД РФ нового управления по борьбе с должностными преступлениями (при наличии ГУБЭП и ПК).

Роспотребнадзор, как государственный орган, уполномоченный на соблюдение качества выпускаемой и реализуемой в России продукции и услуг, внес предложения об обязательном содержании в маркировке продовольственных товаров информации о ГМО и административной ответственности за неисполнение требований. Его сотрудники нашли в молоке антибиотики, о чем информировали население, но о фактах отсутствия в молочном продукте жира коровьего молока или присутствия растительных жиров, не сообщают, так же, как о других фактах фальсификации и принимаемых мерах.

Обратимся к уголовно-правовой оценке сложившейся ситуации. В структуру преступлений, связанных с незаконным производством и оборотом продукции и товаров народного потребления, ГИАЦ МВД РФ включает ст. ст. 159; 171; 171.1; 180; 238; 327.1 За последние два года на треть больше зарегистрировано преступлений указанных составов (около 8000). При этом удельный вес преступлений, следствие по которым обязательно, превышает 90%, что подтверждает тяжесть и сложность выявленных преступлений.

Постатейный анализ показывает, что три четверти зарегистрированных преступлений возбуждены по признакам ст. 238 УК РФ, входящей в главу 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности».

При этом ведущее место занимают преступления, связанные с незаконным производством и оборотом этилового спирта и алкогольной продукции. И это не случайно. Алкогольный рынок заполнен фальсификатом. Только за первый квартал 2016 г. в Псковской области зарегистрировано 110 случаев острого отравления, из них 17 — с летальным исходом (15,4%). Из общего числа пострадавших отравились: спиртоводочными продуктами — 27,3%; лекарствами — 41%; наркотиками — 6%. В декабре 2016 г. в Иркутской области погибло 78 граждан, употребивших настойку боярышника.

Однако за последние три года не зарегистрировано ни одного преступления, связанного с производством и оборотом фальсифицированных лекарственных препаратов. По данным ГИАЦ МВД РФ в среднем в год выявляется лишь от 3 до 8 преступлений, связанных с фальсификацией продовольственных товаров, табачной продукции, бытовой химии, ГСМ и бензина.

Вместе с тем даже в благополучной Ярославской области зафиксированы массовые случаи реализации продовольственных товаров с нарушениями технического регламента. Например, из 277 образцов молочной продукции только 88 удовлетворяет требованиям нормативных документов (то есть фальсификат составлял до 68%). В том числе: из 44 образцов масла из коровьего молока — 34 (или 77%) не соответствовали требованиям ГОСТ; из 83 образцов сыра — 67 (или 81%) оказались фальсифицированными; из 213 образцов мясной и колбасной продукции — 152 образца (или 72%) не соответствовали заявленным нормам.

Рассмотрим в чем заключается сущность фальсификации товаров.

Современное товароведение усматривает фальсификацию товара, если:

– из продукта удален один из основных его компонентов;

– в продукте нарушено соотношение отдельных компонентов, предусмотренных рецептурой, ГОСТом или ТУ;

– в продукт частично введены или продукт полностью состоит из новых веществ, ухудшающих его качество.

Любая фальсификация направлена на получение незаконных доходов, присвоение ценных компонентов и/или вложение их в неучтенную продукцию в целях присвоения выручки от ее реализации.

Федеральное законодательство дает характеристику продуктов и изделий, методик их исследований, измерений и правил идентификации, которые не могу находиться в обороте, если они:

– имеют явные признаки недоброкачественности;

– не соответствуют требованиям нормативных и сопроводительных документов;

– не соответствуют представляемой информации или, в отношении которых имеются подозрения об их фальсификации;

– не имеют установленных сроков годности или срок годности которых истек;

– не имеют маркировки, содержащей сведения, предусмотренные законом или нормативными документами, либо в отношении которых не имеется такой информации.

На производителей и реализаторов (равнозначно) возлагается проведение необходимых технологических, санитарно-эпидемиологических, ветеринарных, агрономических, фитосанитарных мероприятий по соблюдению условий изготовления, хранения, перевозок, реализации продукции. К нарушителям должны приниматься меры гражданско-правовой, административной и уголовной ответственности.

Признавая значительную распространенность правонарушений, связанных с производством и сбытом фальсифицированных продуктов и товаров, считаем, что следует усилить научную и практическую разработку проблем защиты прав потребителей, к чему призывает и Президент Российской Федерации, предлагая разработать Стратегию государственной политики в этой сфере.

В настоящее время в регионах сложилась практика реагирования на факты обмана отдельных граждан, обратившихся с жалобой в местные общественные организации Общества по защите прав потребителей.

В целях проверки жалобы отдельно взятого гражданина представитель ООЗПП производит контрольную закупку образцов сомнительных продовольственных товаров и направляет их на экспертизу для установления качественных свойств продукта, упаковки, защитных элементов, достоверности сопроводительных документов.

Материал может не дойти до суда, если продавец или производитель удовлетворят требования, оплатят стоимость экспертизы и самого продукта. Но производство фальсификата не прекратится. Кто же откажется от выгодного бизнеса?

К сожалению, сложилась практика рассмотрения материалов, когда причинен ущерб только одному потребителю (лицу, подавшему жалобу) по задокументированному эпизоду. Однако, трудно предположить, что, например, сыровар фальсифицировал только одну головку сыра; заправщик на АЗС обманул только одного автовладельца, продав из одной емкости несколько тонн бензина другим гражданам. Следовательно, ущерб фактически причиняется значительно большему числу потребителей, а сумма наживы гораздо выше.

Ущерб может быть многоступенчатым. Дополним пример ущербом, полученным потребителем в результате приобретения и использования фальсифицированных семян. Подготовив почву и высадив якобы элитные семена, потребитель получил редкие и слабые всходы. Сроки посева упущены или пересадка требует новых затрат. Кому здесь предъявлять ущерб? И может ли он равняться только стоимости самих семян и затрат, связанных с их приобретением?

Явно не справляясь с валом фальсификата и возникающими проблемами документооборота, судебных экспертиз и судебных тяжб, теперь уже Роспотребнадзор ставит вопрос о введении уголовной ответственности за подделку и выпуск недоброкачественных продовольственных товаров.

Можно обратить внимание на растерянность правоохранительных органов из-за отсутствия реальной нормативной базы, направленной на защиту прав потребителей. Чаще всего в заявлении об обмане покупателя дознаватель (следователь) усматривает только гражданско-правовые отношения между покупателем и продавцом. При этом не пытается квалифицировать даже состав административного правонарушения.

Для того, чтобы усмотреть сопутствующие обману потребителя составы преступлений в виде: нанесения имущественного ущерба; причинения вреда здоровью; незаконного предпринимательства; укрытия доходов и др. — дознавателю необходимо проделать значительный объем работы.

Расследование преступлений, связанных с нарушением прав потребителей товаров, как правило, связано с раскрытием преступлений разного вида и по отношению к нескольким потерпевшим или группам потерпевших. Например, потребитель приобрел фальсифицированный продукт с истекшим сроком хранения. Если просто выбросит — ущерб составит стоимость этого товара. А если отравится? Потребуется, возможно, долгое дорогостоящее лечение, и ущерб тогда превысит планку крупного или особо крупного размера.

Преступления против прав и законных интересов потребителей связаны с неопределенным кругом потерпевших, о чем прямолинейно пишут судьи, рассматривая арбитражные дела по искам Общества защиты прав потребителей. Одновременно следует отметить и неопределенность характера события преступления. К множеству потерпевших можно добавить, что против них совершается несколько преступлений различного вида.

На досудебной стадии производства по материалам, связанным с нарушением прав потребителей, целесообразно классифицировать юридические факты и сведения об обстоятельствах совершения правонарушения, формируя доказательную базу. Способствуют этому судебные эксперты и специалисты. Однако, представителю Общества защиты прав потребителей, дознавателю или следователю, необходимо хорошо разбираться в возможностях судебной экспертизы, понимать технологию исследования и его этапы, которые формируют и обосновывают выводы экспертов. Мало определить круг задач, которые позволят получить необходимые доказательства по делу. Надо принять заключение эксперта и провести процессуальную регламентированную проверку и оценку заключения эксперта как доказательства по делу.

Определенные трудности возникают, когда особенности тактики расследования приводят к необходимости последовательного выполнения различных экспертиз. Каждая экспертиза выводит заказчика на новый уровень формирования доказательств и формирует новые экспертные задачи перед следующей назначаемой экспертизой. Например, чтобы разобраться в основных характеристиках фальсифицированного товара, назначается товароведческая экспертиза, которая определяет признаки, отличающие подделку от подлинного товара; определяет, какие типические потребительские качества утрачены в фальсифицированном товаре, а также помогает рассчитать потерю стоимости, а, следовательно, и материальный ущерб для потребителя.

При продаже не одного фальсифицированного объекта, либо при наличии нескольких потерпевших, возникает необходимость определения экономического ущерба, для чего проводится судебно-экономическая экспертиза. Экономические модели исследования могут пересекаться, например, с общепризнанными социологическими исследованиями.

Для выяснения возможной фальсификации бухгалтерской документации, а не только фальсификации товаров, может быть назначена бухгалтерская или финансово-экономическая экспертиза.

Если фальсифицированный товар мог причинить ущерб здоровью потребителя, потребуется судебно-биологическая и судебно-медицинская экспертиза. Возможно привлечение к комплексной экспертизе специалистов в области биологии, химии, физики, медицины и иных отраслей научного знания, с задачей уточнить характер и степень опасности фальсифицированного товара.

Выявив отклонения химического состава от типовых образцов данного вида товара, следует обратиться к медикам и биологам. Они же могут обнаружить в продукте яды, токсины, болезнетворные микробы, грибы, паразитов и др. опасности для потребителя.

На наш взгляд, эти действия и есть — профессиональный сыск. Теперь требуется нормативно увязать взаимодействие различных ведомств и заинтересованных сторон. В настоящее время в рамках действующего законодательства используется следующий алгоритм: потерпевший может обратиться в общественную организацию защиты прав потребителей; представитель ОЗПП проводит контрольную закупку и назначает экспертизу по определению качества и безопасности продовольственной продукции. В случае получения заключения о том, что образец закупленного товара фальсифицирован или опасен для употребления, руководитель ОЗПП направляет претензию руководителю торговой точки. Предлагает оплатить в течение 10 суток стоимость закупленного образца и стоимость проведенного экспертного исследования. Обращается в Роспотребнадзор с ходатайством изъять из оборота партию фальсифицированной продукции и обязать производителя и продавца опубликовать в СМИ информацию о том, что в торговле была нестандартная продукция. Все это время фальсификатор продолжает сбывать некачественную продукцию.

В суд готовятся материалы от имени потерпевшего или «неустановленного числа лиц», закупивших фальсифицированный или опасный продукт. Однако, никто не пытается установить остальных пострадавших — приобретателей этих товаров и услуг.

Следует отметить, что большинство пищевых предприятий работают в 2-3 смены, по одной технологии с одними и теми же исходными ингредиентами. Специально сфальсифицировать кусок колбасы, сыра или буханку хлеба — сложно. А продать этот кусок, эту буханку именно тому лицу, которое делает контрольную закупку, еще сложнее.

Однозначно можно сделать вывод, что фальсифицированная продукция выпускается систематически, либо, как минимум, в объемах одной производственной партии. А это, например, 0,8—1,5 тонны творога или 1-2 тонны колбасы.

Тогда неизбежно число пострадавших значительно больше, чем один «бдительный» заявитель. Законодатель не отрицает этого, скрываясь за словами «неустановленное число потерпевших». Но и не регламентирует процедуру их установления и полного раскрытия правонарушения хотя бы по сумме наживы, что может привести производителей и продавцов к уголовной ответственности, а не к административной.

Странная роль прокуратуры, работников которой обязали обобщать работу Роспотребнадзора. А где же роль надзора? Должностные лица районных и городских прокуратур, видимо, вправе вынести постановление о проведении дополнительной проверки и поручить ее органам внутренних дел. Могут последовать контрольные закупки в других торговых точках, проверки на предприятиях-изготовителях.

Роспотребнадзор, Россельхознадзор и органы прокуратуры не располагают возможностями поиска и документирования остальных потерпевших.

Остаются незадействованными органы дознания МВД России. Согласно федеральных законов «О полиции», «Об оперативно-розыскной деятельности» на органы внутренних дел возложены обязанности по выявлению, предупреждению и пресечению правонарушений и преступлений. Следовательно, их участие в пресечении фактов выпуска и реализации фальсифицированных товаров и обмана потребителя — закономерно.

На стадии доследственной проверки можно провести следующую работу.

На предприятии-изготовителе следует заполучить заверенные документы, связанные с выпуском той партии продукции, образец которой оказался фальсифицированным. Это могут быть: рецептура продукта, которую следует сравнить с данными накладных или заборных листов на основные ингредиенты; технологические карты, контрольные журналы автоклавов, аппаратов вакуумирования и др.; задокументированные результаты промежуточных и выходных лабораторных исследований; поступления готовой продукции на склад; реестр торгующих организаций, получивших товар контролируемой партии; объяснения мастеров, технологов, лаборантов и др.

Вероятно, все они будут убеждать в качественном изготовлении продукции. Тогда предпочтительно сделать контрольное изготовление продукции по предписанной технологической схеме. Отобрать образцы на исследование в независимой лаборатории. Заполучить результаты лабораторных исследований производителя. Все документировать с использованием фото- и видеозаписи.

До получения результатов контрольной производственной партии следует отыскать на складе образцы продукции одноименной или аналогичной проверяемой, выработанной до прихода проверяющих на предприятие. Образцов должно быть достаточно для исследования в лаборатории предприятия и в независимой экспертной лаборатории, плюс контрольный образец на случай расхождения показателей. Сопоставление трех показателей химико-биологических и физических свойств продукции (1) фальсифицированного образца; (2) образца, хранившегося на складе предприятия; (3) образца контрольной выработки, дадут реальное представление о компонентах, исключенных из продукта и/или добавленных заменителях.

Изложенное выше позволяет констатировать, что существующие структуры (Роскачество, Росстандарт, Роспотребнадзор) не в состоянии обеспечить высокий уровень государственного контроля за качеством и безопасностью продовольственных товаров. Действующая система решения проблем единичного потерпевшего (лица, обращающегося с жалобой) через ООЗПП удовлетворяет лишь единичные (разовые) запросы; при этом остается целый пласт нерешенных проблем и неопределенное количество лиц, также пострадавших от обмана.

Технология привлечения к административной ответственности продавца (крайнего в цепочке «производитель-посредник-лицо, выдавшее сертификат качества») и мизерные штрафы не могут остановить масштабный бизнес, связанный с извлечением выгоды, незаконных доходов. Кто поставил некачественное сырье, кто изготовил фальсификат, кто распространил его по точкам сбыта, кто готовил документы прикрытия? Эти вопросы отпадают при рассмотрении гражданских дел даже в суде.

Важно учесть, что проверочные действия и досудебное производство по материалам, связанным с нарушением прав потребителей, требует четкого взаимодействия общественных формирований с оперативными сотрудниками ОВД, экспертными подразделениями, специалисты которых способны распознать и задокументировать правонарушение. Зачастую, без технолога, экономиста, товароведа, химика, ветеринара или медика невозможно определить виновность или невиновность проверяемых. Требуется проведение товароведческой, оценочной, технологической, химической, биологической и других экспертиз. Идентификация события преступления, квалификация его состава при реализации нескольких поддельных видов товаров (например, одного производителя: мясопродукты — колбаса г/к, колбаса х/к; молоко; творог и др.) потребует установление совокупного ущерба, причиненного потребителям и обществу за счет выпуска некачественной продукции, завышения цен, укрытия доходов, уклонения от уплаты налогов и др.

Ущерб потребителям при этом будет измеряться не из расчета на одного потребителя, а из расчета всей массы недоброкачественной продукции, которую реализует производитель данного товара или предприниматель.

Полагаем, что при разработке государственной Стратегии в сфере защиты прав потребителей будет уделено особое внимание усилению функций государственного контроля в сфере обеспечения прав и законных интересов потребителей, в том числе мерами уголовной ответственности за нарушение установленных норм.

34. Виктор Михайлович Корякин, профессор Военного университета, доктор юридических наук, доцент, e-mail: korjakinmiin@rambler.ru.

К вопросу об отраслевой принадлежности науки оперативно-разыскной деятельности.

Поводом обращения автора настоящей статьи, не являющегося специалистом в области оперативно-разыскной науки, к обозначенной в заголовке проблеме явилось знакомство с недавно изданной (подписана в печать в марте 2017 г.) монографией с весьма серьезным и многообещающим названием: «Оперативно-розыскная деятельность и военная безопасность»[375].

В первой же главе авторы дают свое, отличное от официального, определение оперативно-разыскной деятельности (ОРД): «это гласная и негласная работа, состоящая из оперативно-розыскных мероприятий и других действий по обеспечению безопасности человека, государства и общества, а также выполнения специальных государственных поручений»[376]. При этом вполне обоснованно констатируется, что ОРД является наукой и тут же ставится конкретный вопрос о том, какой именно наукой она является: юридической или военной?

Как представляется, прежде чем ставить данный вопрос, было бы целесообразным сформулировать также и определение науки об ОРД, поскольку сама оперативно-разыскная деятельность и наука об этой деятельности — это два относительно самостоятельных явления. Однако такого определения в рассматриваемой монографии мы, к сожалению, не находим. Впрочем, для С. И. Захарцева, под общей редакцией которого книга вышла, это не впервой. Не было сформулировано такого определения и в его монографии об оперативно-разыскной деятельности, изданной в 2011 г. в Санкт-Петербурге[377]. На этот факт уже обращалось внимание в научной литературе[378]. Поскольку, как известно, именно с дефиниций начинается наука, то, вполне вероятно, что если бы авторы книги сформулировали научное определение науки об ОРД, то тогда они избежали бы тех ненаучных, на наш взгляд, выводов, к которым они пришли.

Вопрос об отраслевой принадлежности науки ОРД является действительно дискуссионным, хотя с 1995 г., когда оперативно-разыскная деятельность была официально включена в номенклатуру научных специальностей в качестве прикладной юридической науки, острота этой дискуссии заметно снизилось. Согласно паспорту научной специальности 12.00.12 — «Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность» содержание оперативно-разыскной деятельности как отрасли юридической науки составляет исследование проблем теории и практики оперативно-разыскной деятельности по обнаружению, предупреждению и раскрытию преступлений, оперативно-розыскному обеспечению расследования и судебного разбирательства уголовных дел, пресечению и нейтрализации криминального противодействия уголовному судопроизводству.

Однако, несмотря на официальное признание науки об оперативно-разыскной деятельности именно юридической, а не какой-либо иной наукой, авторы рецензируемого издания пытаются доказать, что ОРД — это не юридическая, а военная наука. Основные доводы в пользу такого насколько смелого, настолько и спорного, неоднозначного вывода сводятся к следующему:

– во-первых, исходя из того, что согласно действующему законодательству средства, формы и методы оперативно-разыскной деятельности активно используются не только в правоохранительной, но также в разведывательной и контрразведывательной деятельности, в книге утверждается, что «в широком смысле оперативно-розыскная деятельность включает в себя разведку, контрразведку и работу по раскрытию преступлений. Таким образом, оперативно-розыскная деятельность в широком значении — общее понятие, объединяющее исследуемые виды деятельности»[379]. А поскольку разведывательная и контрразведывательная деятельность в значительной степени «заточены» на обеспечение безопасности государства от внешних угроз, а также на решение задач обороны страны и военной безопасности государства, то, по логике авторов, ОРД следует считать именно военной, а не юридической наукой;

– во-вторых, из семи субъектов, правомочных осуществлять оперативно-разыскную деятельность[380], четыре (ФСБ России, ФСО России, СВР России и орган внешней разведки Минобороны России) одновременно являются специальными службами и в них предусмотрено прохождение военной службы. В оставшихся трех органах (МВД России, ФСИН России и ГТК России) военная служба не предусмотрена, «однако сотрудники этих органов носят форму, имеют специальные звания и их служба мало чем отличается от военной»[381]. Поэтому, резюмируют авторы, «наука ОРД в первую очередь призвана для обслуживания военных и военизированных структур»[382], и это обстоятельство позволяет, по их мнению, относить ОРД к военным наукам;

– в-третьих, юридические науки базируются на изучении законодательства[383], а оперативно-разыскная деятельность как практическая работа в большей степени законодательством не регламентирована, «не все положения ОРД в полном смысле слова соответствуют понятию права, имеют строго правовой характер»[384]. Довольно спорное умозаключение: по логике авторов выходит, что некоторые оперативно-разыскные мероприятия осуществляются (могут осуществляться) соответствующими органами вне рамок т.н. «правового поля»? Очень сомнительное основание считать ОРД не юридической, а военной наукой;

– в-четвертых, в книге констатируется, что значительная часть положений оперативной работы и ее научного осмысления имеют секретный характер (и это действительно так). Однако авторы почему-то считают, что секретная информация присуща только сфере обороны и военной деятельности, военным наукам, и потому этот факт также кладут в обоснование своего мнения о принадлежности оперативно-розыскной деятельности к категории военных наук. При этом указанным авторам «… смешно, когда диссертации по проблемам права (!) имеют гриф секретности и рассматриваются в закрытых диссертационных советах. По нашему убеждению, — утверждается далее, — посвященные правовым вопросам диссертации по определению должны рассматриваться только в открытых советах»[385]. Судя по всему, эти ученые не знакомы с т.н. «закрытой» частью номенклатуры научных специальностей, где, помимо прочего, имеется научная специальность 20.02.03 — «Военное право; военные проблемы международного права», по которой присуждается ученая степень доктора и кандидата юридических наук. Там же, кстати, указаны научные специальности по экономическим, политическим, педагогическим, медицинским наукам, диссертации по которым также защищаются в специальных диссертационных советах. Так что наличие в какой-то сфере научного знания сведений, составляющих государственную тайну, еще не есть повод отнесения этой науки к военным наукам;

– в-пятых, дополнительным аргументом в пользу отнесения ОРД к военным наукам наши оппоненты считают тот факт, что «оперативно-розыскная наука и практика во многом зависят от технических средств, имеющих, в том числе, секретный характер»[386] (похоже, термин «секретность» действует на авторов магически: слово «секретный» у них почему-то автоматически ассоциируется со словом «военный»). Но и этот аргумент не выдерживает критики. Выше уже упоминались такие юридические науки, как криминалистика и судебно-экспертная деятельность, в которых также широко применяются технические и иные специальные средства. Однако данное обстоятельство никаким образом не подвергает сомнению отнесение этих областей научного знания к юридическим наукам.

Как представляется, авторам рассматриваемого произведения, прежде чем довольно безапелляционно утверждать о том, что оперативно-разыскная деятельность — это военная наука, полезно было бы все-таки уяснить, а что же это такое — военная наука. Тогда, возможно они бы поостереглись от той прямолинейности, которой веет от данного утверждения. Попробуем это сделать за них мы.

Термин «военная наука» объединяет два слова: «военный» — относящийся к обслуживанию армии и нужд войны[387], и «наука» — система знаний о закономерностях развития природы, общества, и мышления, а также отдельная отрасль таких знаний[388].

Развернутая трактовка понятия «военная наука» содержится в военной энциклопедии, где под данной отраслью научного знания понимается система знаний о законах, военно-стратегическом характере войны, путях ее предотвращения, строительстве и подготовке Вооруженных Сил и страны к войне, способах ведения вооруженной борьбы. Основным предметом военной науки является вооруженная борьба в войне. Военная наука исследует проблемы вооруженной борьбы с учетом зависимости ее хода и исхода от соотношения экономических, морально-политических, научно-технических и военных возможностей воюющих сторон, ее формы, способы подготовки и ведения в стратегических, оперативных и тактических масштабах; состав, организацию и техническое оснащение Вооруженных Сил; проблемы воинского обучения и воспитания, подготовки мобилизационных ресурсов к войне; содержание, формы и методы управления (руководства) войсками (силами) в мирное и военное время; взаимосвязь войны и вооруженной борьбы с политикой и экономикой, а также их влияние на политическое и экономическое обеспечение строительства, подготовки и боевого применения Вооруженных Сил[389].

В современной структуре военной науки различают: общие основы (общую теорию) военной науки, теории военного искусства, строительства вооруженных сил, воинского обучения и воспитания, вооружения, управления Вооруженными Силами, военной экономики и тыла, видов Вооруженных Сил, а также соответствующие разделы военной истории[390].

Есть ли в данной структуре место оперативно-разыскной деятельности?

Безусловно, в сфере обеспечения обороны страны и военной безопасности государства могут и должны использоваться средства и методы оперативно-разыскной деятельности, особенно при решении таких задач, как обеспечение законности и правопорядка в военной организации государства, осуществлении разведывательной и контрразведывательной деятельности и др. То есть в оперативно-разыскной науке (науке оперативно-разыскной деятельности), бесспорно, содержатся некоторые военные аспекты[391]. Однако перевод всей этой сферы научного знания в систему военных наук, за что ратуют авторы рецензируемой монографии, существенно сузит ее предмет.

Как ни парадоксально, стремясь расширить предметную область оперативно-разыскной деятельности путем включения в нее разведывательной и контрразведывательной деятельности (об этом шла речь в начале настоящей статьи), авторы, называя ее военной наукой, приходят к противоположному результату — сужению ее предмета. Как показано выше, основным предметом военной науки является вооруженная борьба в войне и все, что с этим связано. Следовательно, получается, что авторы книги выступают за то, чтобы оперативно-разыскная деятельность осуществлялась только в целях обеспечения обороны страны и военной безопасности государства. А как тогда быть с правоохранительной, антикриминальной деятельностью?

Таким образом, вывод о том, что оперативно-разыскная деятельность является военной наукой, является ненаучным, теоретически и практически несостоятельным и, более того, вредным для обеспечения национальной безопасности государства.

35. Константин Михайлович Лoбзoв, почётный работник высшего профессионального образования РФ, профессор кафедры информационной безопасности ИГУПИТ (г. Москва), доктор военных наук, доцент.

Агентурная сеть в теории и практике оперативно-разыскной деятельности (опыт теоретико-методологического анализа).

В современной оперативно-разыскной науке[392] имеются понятия, содержания которых при кажущейся их очевидности до сих пор представляют предмет постоянного интереса для научных работников. К их числу автор относит понятие агентурной сети, под которой на практике понимается некий инструментарий, создаваемый специальными и правоохранительными органами при решении своих задач агентурным методом [393], или при помощи сугубо агентуры.

Интерес автора к данному понятию был обусловлен рядом обстоятельств.

Во-первых, это понятие является редкостью во многих открытых учебниках, пособиях и словарях по теории ОРД. И это несмотря на то, что данная дефиниция сегодня широко используется не только в публицистической литературе разведывательно-шпионского жанра [394], но также в мемуарной [395], исторической [396] и научной [397]. Подчас мы можем встретить это понятие и в средствах массовой информации [398].

Вот, например, как характеризует деятельность внешней разведки СССР в 30-е годы в своей статье «Рождённая в огне революции и войн» ведущий эксперт Зала истории внешней разведки полковник в отставке В.С. Антонов: «За три-четыре года с момента своего создания Иностранному отделу (внешняя разведка. — К.Л.) удалось организовать «легальные» резидентуры в сопредельных с СССР странах, а также в главных капиталистических странах Европы — Англии, Франции и Германии. Было положено начало ведению разведки с нелегальных позиций, организована солидная агентурная сеть в кругах белоэмигрантов и важных правительственных учреждениях ряда стран»[399] (выделено нами.— К.Л.).

В этой связи не может не возникать недоуменного вопроса: отчего же специалисты ОРД избегают сегодня использовать это понятие, являвшееся одним из ключевых во всей исторической практике наших специальных и правоохранительных органов?

Во-вторых, открытых научных исследований этого понятия в настоящее время нет. И складывается впечатление, что эта «организационно-оперативная материя», содержавшаяся в некогда закрытых материалах КГБ, но рассекреченная сегодня вследствие развала СССР, не представляет научного интереса, поскольку она уже якобы познана до самого своего первозданного основания. Однако, как показало исследование, это далеко не так.

В-третьих, с появлением в отечественной публицистической и мемуарной литературе многочисленных разновидностей понятия агентурной сети ещё острее встаёт потребность его осмысления как родового для них понятия. К числу таких родственных понятий следует отнести: сеть агентов контрразведки, агентурная сеть посольской резидентуры, агентурная сеть американской разведки [400]; сеть постоянных резидентов, сеть тайных агентов [401], сеть информаторов, нелегальная сеть, разведывательная сеть, сеть рабочих корреспондентов газеты «Юманите», сеть Разведывательного управления (Разведупра), сеть шпионов, экономическая сеть, сеть нелегальных резидентур Разведупра, сеть конспиративных квартир, сеть радиоквартир, агентурная сеть резидентуры [402], сеть осведомителей, подпольная сеть, резервная сеть нелегалов, нелегальная агентурная сеть, расширенная сеть агентуры, разведывательная сеть, агентурно-диверсионная сеть, нелегальная сеть компартии, сеть агентурных источников, контрразведывательная агентурная сеть, неофициальная разведывательная сеть [403], сеть тайных военно-разведочных постов, сеть региональных органов контрразведки [404] и т.п.

  Указанные обстоятельства предопределяют мотивацию автора, который взял на себя труд попытаться решить возникшую научную проблему, связанную с раскрытием содержания понятия агентурная сеть в теории и практике специальных и правоохранительных органов на новой теоретико-методологической основе.

Отправной точкой нашего анализа является вывод о том, что словосочетание «агентурная сеть» относится к лексике специальных и правоохранительных органов, которые при решении своих оперативных задач используют неких граждан в качестве своих тайных помощников, или в качестве агентов [405]. При этом само слово «сеть» выступает в значении некоего инструментария в руках этих органов. Причём такого инструментария, который не тождественен самим агентам как субъектам агентурной деятельности, а имеет отношение лишь к форме их организационного существования в некотором оперативном пространстве. В противном случае практики вместо понятия агентурная сеть использовали бы понятие агентура. Что, собственно говоря, и было ранее в лексике военной разведки царской России. И продолжает существовать и поныне, как будет показано далее.

Обращение к истории деятельности отечественных спецслужб помогает нам уяснить истоки смыслового содержания понятия агентурная сеть. Так, исторически понятие агентурной сети появилось в России, как отмечает доктор исторических наук профессор М. Алексеев в своей работе «Лексика русской разведки», в начале ХХ века, когда негласные агенты, к числу которых относились главным образом завербованные иностранцы [406], а также подданные России в государственных и негосударственных учреждениях за рубежом или проживающие за границей как частные лица [407], сводились в агентурную сеть [408].

В этот период чёткого содержания этому понятию не давалось. Можно только предположить, что агентурная сеть рассматривалась как заведённая на некоторых объектах (или в некоторых средах) агентура. А состояние её территориальной распылённости ассоциировалось с неким «организационным состоянием» в виде агентурной сети. Но что это за «состояние», как оно соотносилось с оперативно-организационными мероприятиями органов разведки, руководящие документы органов военной разведки той поры не раскрывали.

Так, в «Основных положениях для организации и ведения военной разведки штабами пограничных округов» от 7 ноября 1912 года отмечалось, что «главным орудием разведки как в мирное, так и в военное вре-мя должна служить правильно и систематично организованная агентурная сеть, последняя по характеру своей деятельности может быть подразделена на агентуру двух типов: 1) внутреннюю, имеющую главным назначением сбор документальных данных в центральных и местных военных управлениях… 2) внешнюю, имевшую прямою задачею сбор необходимых сведений путём непосредственного наблюдения» [409] (выделено — К.Л.).

Как видно из данного документа, агентурная сеть сводилась к совокупности негласных агентов, и не более. При этом эта совокупность, согласно М. Алексееву, называлась либо агентурой, либо — постоянной негласной агентурой (в Главном управлении Генерального штаба) [410].

Нельзя не заметить, что при такой трактовке агентурной сети мы видим её лишь как массу нанятых тайных работников, или агентуру, но не как некоторое организационно-оперативное образование. А если это так, то возникает вопрос: зачем же понадобилось сотрудникам военной разведки царской России отождествлять понятие «агентура» с понятием «агентурная сеть»?

Ответ на этот вопрос мы можем найти в одном из интереснейших исследований К.К. Звонарёва об агентурной разведке царской России и Германии во время Первой Мировой войны, вышедшем в России вскоре после революционного переворота в стране 1917 года.

Примечательна предыстория появления этой работы. Так, в начале 1920-х годов перед специалистами IV (разведывательного) управления Штаба РККА была поставлена задача «провести обширное исследование, охватывающее деятельность агентуры всех важнейших государств, принимавших участие в мировой войне». Результатом реализации столь глобального замысла стали подготовленные К.К. Звонаревым (настоящая фамилия Зайгзне К.К.) два тома капитального исследования: том 1 — об агентурной разведке царской России и том II — об агентурной разведке Германии, которые вышли из печати в 1929-31 гг. под грифом «Для служебных целей». В 2005 году эта работа под названием «Агентурная разведка» была издана в Киеве[411].

В Приложении 4 книги 1 к данной работе под названием «Лексика разведки» К.К. Звонарёв сформулировал собственное видение содержания агентурной сети на основе обобщённого им практического опыта специальных служб, которое представляет для нас большой научный интерес[412].

Так, под агентурной сетью он понимал: 1) Группу агентов, связанных между собой и подчиняющихся агенту-групповоду, который, в свою очередь, подотчётен сотруднику разведки (резиденту) той державы, на которую работает сеть; 2) Группу агентов или нелегалов, которых объединяет одно задание, одна цель и которые находятся на связи у одного человека, куратора или резидента. В каждой агентурной сети может существовать несколько ячеек, обособленных одна от другой. Такое дробление необходимо для того, чтобы провал одного агента или одной ячейки не привел к провалу всей агентуры.

Из данных определений нельзя не заметить следующего:

а) агентурная сеть — это не столько некоторая совокупность агентов, сколько организационно оформленная взаимосвязь между несколькими строго соподчинёнными вертикальными звеньями, состоящими из самостоятельных ячеек: звено № 1 — [ячейка 1 агент (агенты) — ячейка 2 агент-групповод]; звено № 2 — [ячейка 2 агент-групповод — ячейка 3 резидент]; звено № 3 — [ячейка 3 резидент — ячейка 4 сотрудник разведки как представитель высшей оперативной власти в лице разведслужбы государства].

б) агентурная сеть как организационно оформленная взаимосвязь между несколькими строго соподчинёнными вертикальными звеньями всегда непосредственно связана со своим системозадающим организационным началом, или высшей оперативной властью, в качестве которой выступает специальная служба конкретной страны. Нынешнее название такого организационного начала — Центр. Именно этот Центр и является административным первоорганизатором (или властным задающим началом) агентурной сети, но не её практическим создателем;

в) агентурная сеть как организационно-оперативное образование может состоять из нескольких обособленных одно от другого звеньев, каждое из которых самостоятельно замыкается на единое руководящее начало в виде куратора, каковым может выступать агент-групповод, резидент или представитель Центра;

г) агентурная сеть может состоять либо из агентов-иностранцев, либо из нелегалов, либо из их смешанного состава. Обязательным элементом агентурной сети является оперативный работник специальной службы как представитель Центра;

д) в состав агентурной сети могут входить не только одиночные агенты, но также и организации в виде агентурных групп (под руководством агентов-групповодов) и резидентуры (под руководством резидентов). В этой связи агентурная связь в агентурной сети может существовать на трёх различных уровнях: в системе «агент — Центр», в системе «агентурная группа — Центр» и в системе «резидентура — Центр». Возможно их параллельное и смешанное существование;

е) агентурная сеть в интересах обеспечения собственной безопасности должна строиться по принципу «вертикальной связи», которая предполагает взаимодействие ячейки (агента) с руководящим началом только внутри каждого самостоятельного звена. «Горизонтальные связи» между ячейками различных звеньев недопустимы;

ж) агентурные сети могут создаваться под одно конкретное оперативно-разведывательное задание Центра, либо под несколько таких заданий.

Как представляется, сформулированные К.К. Звонарёвым определения понятия «агентурной сети» следует признать самыми совершенными за всё время существования теории ОРД отечественных специальных и правоохранительных органов. По мнению автора, научная значимость умозаключений, сделанных К.К. Звонарёвым на основе анализа практики специальных служб царской России и Германии, может быть подтверждена этимологией самого слова «сеть». Рассмотрим в этой связи его трактовку в ряде отечественных словарей.

Так, согласно Толковому словарю русского языка Дмитриева Д.В., «сеть» — это некое устройство, приспособление, соединение чего-то с потребителями, множество взаимосвязанных учреждений или устройств [413].

В Словаре Ожегова С.И. понятие «сеть» подразумевает совокупность расположенных где-нибудь однородных учреждений, организаций [414].

В Толковом словаре Ефремовой Т.Ф. понятие «сеть» подразумевает приспособление, совокупность расположенных где-либо и связанных единой системой учреждений, предприятий и т.п. [415]

В Толковом словаре Ушакова Д.А. понятие «сеть» подразумевает совокупность расположенных, рассеянных на какой-нибудь территории и связанных одной системой учреждений, предприятий и лиц [416].

И, наконец, в Толковом словаре Кузнецова С.А. понятие «сеть» подразумевает совокупность однородных взаимосвязанных учреждений, устройств или лиц, выполняющих одно задание или работу [417].

Как представляется, именно единство и взаимосвязь действующих где-либо неких организаций и лиц, выполняющих одно задание, их взаимодействие на основе общих целей и методов работы и составляет основное содержание агентурной сети как специфического инструментария в руках специальных и правоохранительных органов. Именно оно и должно быть, по-видимому, положено в основу содержания понятия агентурной сети.

Но наш анализ был бы неполным, если бы мы не учли то новое, что внесла отечественная научная мысль в предмет нашего исследования в послевоенное время.

Так, если мы обратимся к Контрразведывательному словарю, вышедшем в 1972 году в Высшей Краснознамённой школе КГБ при Совете Министров СССР им. Ф.Э. Дзержинского и ставшим сегодня доступным в Интернете широкому читателю вследствие развала СССР, то увидим, что дальнейшего развития содержания понятия агентурная сеть в нём, к сожалению, осуществлено не было. Агентурная сеть здесь представлена как «совокупность агентов, резидентов, содержателей конспиративных пунктов связи» [418]. Иными словами, как некоторая совокупность агентов.

Но что интересно: в Словаре утверждается, что «термин «Агентурная сеть» употребляется применительно к органам разведки и контрразведки противника» (выделено — К.Л.). Это означает, что отечественные специальные и правоохранительные органы (например, СВР, ГРУ, ФСБ, МВД) агентурных сетей не имеют. Но так ли это? Данное утверждение опровергают многочисленные мемуары наших разведчиков [419] и руководителей специальных органов СССР [420], а также исследования деятельности специальных органов царской России 19-20 века[421].

Кроме того: в Словаре отмечается, что «агентурная сеть органов КГБ именуется агентурным аппаратом» (выделено — К.Л.). При этом само понятие агентурный аппарат в этом словаре раскрывается следующим образом: это «агенты, резиденты, содержатели конспиративных и явочных квартир, содержатели «почтовых ящиков», конспиративных телефонов» [422]. Нетрудно заметить, что выраженная через понятие агентурный аппарат исследуемая нами агентурная сеть и в данном случае представляет собой совокупность агентуры. При этом эта совокупность, выраженная через понятие агентурный аппарат, приросла дополнительно такими оперативно-профессиональными разновидностями агентуры как содержатели явочных квартир, содержатели «почтовых ящиков» и содержатели конспиративных телефонов. Но это не дало ничего принципиально нового содержанию понятия агентурная сеть.

Наибольший интерес автора привлекла трактовка понятия агентурной сети, изложенная в одном из, пожалуй, самых научно-содержательных словарей в России по специальной проблематике ОРД, изданном доктором юридических наук, профессором А.Ю. Шумиловым в 2008 году под названием «Оперативно-разыскной словарь». Рассматривая понятие агентурная сеть как устаревшее в теории ОРД, он трактует его так: «Профессиональный термин, означающий двух и более агентов, находящихся на связи у одного оперативника (подразделения оперативного) [423]. Если сразу отбросить утверждение о том, что в агентурной сети на связи у оперативника должно быть не менее двух агентов (это возражение связано с тем, что на связи у оперативного работника, или Центра, может находиться и один агент с объекта разведки), то можно сделать вывод о том, что автор этого словаря относится к выдающейся научной школе К.К. Звонарёва в области теории и практики ОРД.

Используя результаты проведённого анализа в области содержания понятия «агентурная сеть», а также опираясь в качестве методологической базы для последующих умозаключений на имеющееся в открытой литературе общенаучное знание о разведывательной и контрразведывательной практике, можно сделать следующие обобщающие выводы.

Во-первых, агентурная сеть начинается там и только тогда, где и только когда устанавливаются агентурные отношения между некоторой специальной службой или правоохранительными органами и их тайными помощниками в лице агентов с целью агентурного проникновения на объект разведки (контрразведки), либо в представляющую оперативный интерес социальную среду [424]. Ведение разведки (контрразведки) этого объекта или социальной среды вне агентурных отношений иными средствами (с помощью, например, доверенных лиц, иных информаторов (осведомителей), либо самими оперативными работниками) не создаёт фенóмена агентурной сети как таковой, поскольку к этому средству не относятся агенты как завербованные кем-то лица. Такие неагентурные сети должны иметь иное наименование. Так, сеть, созданная при использовании разведчиков-нелегалов, должна носить, очевидно, название «нелегальной сети», или «сети разведчиков-нелегалов». А сеть, созданная при использовании «иных информаторов», должна называться «разведывательной неагентурной информационной сетью». Очевидно, что в том случае, если проникновение на объекты разведки (разведывательно-поисковое, физическое, радиотехническое и иное) осуществляют сами оперативные работники ввиду отсутствия у них для этого агентуры, то можно говорить и о такой разновидности сетей специальных и правоохранительных органов как «оперативная сеть» (разведывательная, контрразведывательная, диверсионно-подрывная и т.п.). В реальной жизни в обществе могут существовать так называемые «неформальные сети»[425], в рамках которых осуществляется некое взаимодействие на личностной основе (наркодельцы, порнобизнес, национальные землячества и т.п.).

Во-вторых, агентурная сеть представляет собою тайное организационно-оперативное образование как высшую форму конспиративного взаимодействия между управляющими и управляемыми элементами некоей закрытой структуры (разведывательной, контрразведывательной, правоохранительной и иной), осуществляющей разведывательную, контрразведывательную, правоохранительную или иную свою деятельность по охране и защите интересов государства и его народа. Иными словами, агентурная сеть есть своеобразная оперативная социальная ячейка, возникшая вследствие тайного «брачного» союза, заключённого между агентом и оперативной структурой (чаще всего — государственной) в форме агентурных отношений (схема 1 «Агентурные сети оперативного управления ЦРУ и собственно ЦРУ как оперативного Центра (научно-учебный вариант)», не приводится). А если так, то деятельность агентурной сети осуществляется в некотором правовом поле как следствие установления между субъектами агентурного взаимодействия формально-юридических правоотношений [426].

Тайное организационно-оперативное единство субъектов агентурной сети означает, что агенты и оперативные работники являются взаимосвязанными членами единой закрытой разведывательной (контрразведывательной, правоохранительной или иной) организации (оперативные работники — кадровыми, а агенты — привлечёнными членами). И по этой причине агентурную сеть можно представить как совокупность оперативных работников и находящихся у них на связи агентов (либо как совокупность агентов-руководителей и находящихся у них на связи агентов). Однако целостное представление об агентурной сети нельзя составить без раскрытия специфики оперативной взаимосвязи между включёнными в неё субъектами

Высшая форма конспиративного оперативного взаимодействия субъектов в агентурной сети обусловлена строгой иерархической подчинённостью низшего (руководимого) элемента агентурной сети своему высшему (руководящему) элементу при одновременной управляемости каждого элемента «сверху вниз». Таковыми являются, в частности, отношения в системах «оперативные работники Центра — агенты», «оперативные работники резидентуры под прикрытием (РПП) — агенты», «оперативные работники-нелегалы — агенты», «агенты-организаторы (резиденты, групповоды) — агенты-источники». Функционирование между руководящими и подчинёнными элементами в этих системах осуществляется по принципу «мой руководитель — мой подчинённый», именуемым иначе «принципом вертикальной связи». Это означает, что устанавливать связь между элементами различных звеньев агентурной сети, не подчинёнными друг другу организационно, строжайше запрещено. Такая «горизонтальная связь» как связь неконспиративная чаще всего и бывает, по мнению специалистов, причиной провалов в деятельности специальных служб (схема 2 «Горизонтальные и вертикальные связи агентурных сетей 6-го и 12-го оперативных управлений ЦРУ (научно-учебный вариант)», не приводится).

[Вот как описывает видный деятель отечественной разведслужбы Звонарёв К.К. появление горизонтальных связей в агентурной разведке русской армии в годы I Мировой войны: «Отсутствие распределения ролей и задач между разными войсковыми штабами и полное отсутствие руководства высших штабов над низшими привело к тому, что эти последние начали самостоятельно насаждать свою агентурную сеть на всем земном шаре (так, одна армия создавала агентурную сеть в Аргентине!). Взоры всех войсковых штабов, ведших агентурную разведку, устремились в нейтральные страны, из которых, казалось, легче всего было разведывать противника. В нейтральных странах скопилось громадное количество руководителей и агентов разных штабов. Подбор этих руководителей в подавляющем большинстве случаев был крайне неудачен. К агентурной деятельности они подготовлены не были и на такую работу попали совершенно случайно, нередко по чисто шкурным соображениям (избежать фронта). Они были предоставлены самим себе и никакого наблюдения и контроля за ними со стороны пославших их не было. В результате руководители отдельных агентурных организаций и их агенты, посланные разными штабами в нейтральные страны, перезнакомились между собой, некоторые из них начали совместно фабриковать вымышленные сведения о противнике, пьянствовать и дебоширить. Понятно, что в таких условиях они весьма скоро были расшифрованы неприятельской контрразведкой, которая их частью ликвидировала, частью перетянула на свою сторону или снабжала их ложными сведениями [427] (выделено — К.Л.).

Говоря о недостатках организации системы разведки в СССР накануне Великой Отечественной войны, Павел Судоплатов как один из ведущих руководителей в системе государственной безопасности страны писал: «Надо сказать, что координация деятельности органов внешней разведки и спецслужб всегда являлась ахиллесовой пятой в Советском государстве…

Реальность тогда состояла в том, что в главных капиталистических странах в 20-30-е годы действовали объединенные резидентуры ОГПУ и Разведупра Красной Армии, тесно взаимодействовавшие с отделом международной связи — нелегальным аппаратом Коминтерна. На первом этапе это помогло создать мощный агентурный зарубежный аппарат. Однако объединенные резидентуры Разведупра и НКВД в канун войны и когда она началась, оказались очень уязвимыми. Связники и курьеры зачастую знали агентов, принадлежавших к различным советским спецслужбам. А провалы советской разведки в конце 20-х — начале 30-х годов в Польше и Китае вообще заставили в 1939 году отказаться от работы в рамках объединенных резидентур военной и политической разведки [428] (выделено — К.Л.)].

Управляемость каждого элемента звена агентурной сети предполагает также существование непрерывной связи (как коммуникации) между руководящими и подчинёнными элементами звеньев агентурной сети в любых условиях оперативной обстановки. Она достигается, во-первых, адекватным (в частности, ситуации в разведываемой стране или социальной структуре, социальному положению руководителя и подчинённого, решаемым задачам и т.п.) выбором форм и средств связи, а также способа коммуникации и, во-вторых, их дублированием на основе «принципа основного и запасного варианта связи». Важно подчеркнуть, что без наличия связи (как коммуникации) между агентурой и Центром агентурной сети фактически нет, а есть лишь её элементы — оперативные работники и находящиеся у них на связи неуправляемые агенты.

В-третьих, агентурная сеть выступает своеобразным оперативным инструментом в руках специальных и правоохранительных органов, законодательно санкционированным самим государством и направленным на достижение общественно значимых целей по охране и защите интересов государства и его народа. В этой связи в деятельности этих органов не может быть никаких «личных» (или неофициальных, «карманных») агентурных сетей, через которые оперативные сотрудники «потихоньку от государства» решают государственные задачи, но которые не известны руководству этих органов.

[Интересно в этой связи признание одного бывшего полицейского РФ, который ушёл со службы, не выдержав сложностей организации в ней оперативной работы. И, видимо, не без достаточных на то оснований [429]. «При поступлении на должность оперуполномоченного территориального подотдела уголовного розыска Заводского РОВД, — пишет он, — мне была передана сеть действующих на моей «территории» секретных сотрудников… Существует специальный «агентурно-оперативный план», согласно которому опер обязан ежегодно вербовать 5-10 новых агентов. Занятие это долгое и нудное, к концу года план по обыкновению недовыполняется, и тогда мы, опера, заводим дела на «левых» агентов: человек живёт себе, и сном и духом не ведая, что в секретной картотеке районной уголовки записан под псевдонимом «Старуха», регулярно получает-де от меня задания, и даже успешно выполняет их!.. Или — неуспешно, и тогда через некоторое время он благополучно вылетает из моих «учётов» как «не оправдавший доверие». Его сменяет какой-нибудь «Лётчик» или «Иваныч» (тоже «леваки»), добытая мною разными путями информация приписывается заслугам этих самых «друзей органов», этим же «мёртвым душам» даются очередные задания, с ними регулярно проводятся, согласно отчётам, обязательные встречи в условных местах или на конспиративных квартирах, и всякое такое…

Следует иметь в виду, что официальная, записанная в бумагах и передаваемая по наследству от одного оперуполномоченного к другому агентура — малоценна. Действуя давно и активно, она неминуемо «засветилась», криминалитет знает её наперечёт, обычно бандиты так и говорят друг другу: «С Витькой-Хачеком не откровенничай, стучит!.. Водку пить с ним можно, парень нормальный, но заложит — за милую душу!..».

Ждать слива ценной информации от засвечек — что у козла молока выпрашивать. Просить-то можно, но — не дождёшься, только время потеряешь… Так что любой мало-мальски уважающий себя опер спустя несколько лет работы в угрозыске обзаводится личной, нигде не учтённой и в документах не зафиксированной агентурой, которая известна лишь ему одному, и работает только на него. И чем больше у опера таких верных людишек, чем разветлённей их сеть, чем глубже и всеохватнее пронизывает она мир блатных, тем результативнее его работа, тем выше процент раскрываемости преступлений, и тем больше преступлений, которые удаётся предотвратить, так сказать, «на корню»«… Такая личная агентурная сеть специалистами МВД называется «карманной» (выделено — К.Л.)].

В-четвертых, агентурная сеть не может существовать без её материально-технического обеспечения, в частности, финансового, радиотехнического, легализационно-документального, диверсионно-подрывного и т.п. в зависимости от предназначения самой сети. В этой связи она была, есть и будет не только управляемой структурой в руках Центра, но и его дотационно-обеспечиваемым оперативным детищем.

В-пятых, агентурная сеть представляет собой специфическую социальную систему, элементами которой выступают, с одной стороны, специальные и правоохранительные органы в лице их организаций (центральных и периферийных) и оперативных сотрудников, а с другой — завербованные лица, или агентура, а также такие агентурные организации как агентурная группа и резидентура. Структурой этой системы (или её системной связью) выступает агентурная связь между элементами агентурной сети — агентурой и её руководством.

Использование автором социологического подхода к трактовке этих элементов через призму социальных институтов (от лат. institutum — установление, учреждение) как исторически сложившихся устойчивых форм организации совместной деятельности людей позволило определить их через понятия агентурного и оперативного аппаратов [430].

[Согласно авторской трактовке, «агентурный аппарат» — это своеобразный социальный институт правоохранительных и специальных органов РФ, связанный с использованием ими агентов различной оперативно-профессиональной специализации в качестве своих тайных внештатных помощников на агентурной основе.

В его состав, согласно социологии [431], должны входить: а) агентура; б) набор социальных позиций и ролей агентов различной оперативно-профессиональной специализации; в) социальные нормы и санкции, регулирующие функционирование данной социальной области (принципы конспирации, связи, добывания сведений и образцов, проверки получаемых данных, агентурного проникновения на объекты, выявления наружного наблюдения и т.п.); г) материальные средства и ресурсы, обеспечивающие функционирование агентуры и их кураторов (финансы, тайники, радиостанции, шифры, оружие, легализационные документы, места встреч, условия связи и т.п.); д) совокупность организаций и учреждений, функционирующих в данной сфере (нелегальные резидентуры, агентурные группы и т.п.).

«Оперативный аппарат» — это своеобразный социальный институт правоохранительных и специальных органов РФ, связанный с использованием ими оперативных работников различной оперативно-профессиональной специализации в качестве своих тайных штатных сотрудников на оперативно-служебной основе.

Соответственно, в состав «оперативного аппарата» должны входить: а) оперативники; б) набор социальных позиций и ролей оперативников различной оперативно-профессиональной специализации и рангов; в) социальные нормы и санкции, регулирующие функционирование данной социальной области (принципы конспирации, связи, вербовки агентов и приобретения доверенных лиц, добывания сведении и образцов, проверки получаемых данных, агентурного проникновения на объекты, выявления наружного наблюдения, а также воинской подчинённости и субординации, воинской дисциплины и т.п.); г) материальные средства и ресурсы, обеспечивающие функционирование оперативников (финансы, тайники, радиостанции, шифры, оружие, легализационные документы, места встреч, условия связи и т.п.); д) совокупность организаций и учреждений, функционирующих в данной сфере (оперативные структуры министерств, служб, комитетов, главных управлений, управлений, отделов, резидентуры [432], оперативные группы [433] и т.п.)].

Но очевидно, что и собственно агентурную сеть можно рассмат-ривать как своеобразный социальный институт специальных и пра-воохранительных органов РФ, связанный с использованием ими взаимодействующих агентурного и оперативного аппаратов различной оперативно-профессиональной специализации в качестве организационно-оперативного средства в интересах охраны и защиты интересов государства и его народа.

Системообразующей связью между этими аппаратами как элементами системы «агентурная сеть» выступает тайное оперативно-агентурное взаимодействие между ними в форме оперативно-агентурных отношений. Основу такого взаимодействия составляет связь, руководство, обеспечение безопасности, материально-техническое и иное обеспечение и т.п. Без реальной взаимосвязи между указанными элементами агентурной сети в результате, например, обрыва связи на практике присутствует уже не система в виде агентурной сети, а лишь несвязанные между собой её элементы — агенты сами по себе и оперативные работники сами по себе.

В этой связи под агентурной сетью (отечественных специальных и правоохранительных органов) будем подразумевать единство и взаимосвязь между агентурным и оперативным аппаратами специальных и правоохранительных органов как высшую форму их тайного организационно-оперативного взаимодействия в интересах решения задач по охране и защите безопасности и интересов РФ и его народа (с учебно-практической точки зрения — это единство и взаимосвязь оперативных работников с находящимися у них на связи агентами в интересах решения задач специальных и правоохранительных органов).

В-шестых, для каждого вида сыскной системы (оперативно-разыскной, оперативно-разведывательной, оперативно-контрразведывательной, оперативно-контртеррористической, оперативно-пенитенциарной, оперативно-таможенной, оперативно-технической, оперативно-диверсионной и т.п.) должен существовать и свой вид агентурной сети: агентурно-разыскной, агентурно-разведывательной, агентурно-контрразведывательной, агентурно-контртеррористической, агентурно-пенитенциарной, агентурно-таможенной, агентурно-технической, агентурно-диверсионной (агентурно-боевой) и т.п., — придающий этой системе её собственную целостность и оперативно-профессиональную неповторимость.

В-шестых, агентурные сети различаются не только по характеру задач, выполняемых входящей в них агентурой, а также по направленности их деятельности (зарубежный и внутренний агентурный аппараты), характеру входящего в них агентурного аппарата (нелегальный и «легальный»), но и по масштабам своей ориентации, например: континентальной (агентурная сеть США в Африке), страновóй (английская агентурная сеть), ведомственной (агентурная сеть МОСАД, ЦРУ, ФБР и т.п.), подразделенческой (агентурная сеть 55 Управления ФБР, агентурная сеть Варшавской резидентуры ЦРУ, агентурная сеть агентурной группы «ШЕЛОМ» израильской резидентуры в Тегеране). Очевидно, что могут быть и иные основания для классификации агентурных сетей в научном плане, например, по характеру используемых разведчиками прикрытий (традиционные и нетрадиционные).

Так, в борьбе с СССР ЦРУ США активно использовало так называемые агентурные сети глубинного залегания. Субъектами этой сети в СССР выступали оперативные работники ЦРУ, действовавшие под различными нетрадиционными легализационными прикрытиями. Вот что пишет об этом видный исследователь отечественной истории Олег Платонов: «По данным, приводимым русским контрразведчиком генерал-майором КГБ В. Широниным, в 80-е годы ЦРУ осуществляло в жизнь программу так называемых глубоких прикрытий. Для этого было сформировано кадровое ядро разведчиков, работавших под коммерческим прикрытием в СССР и восточноевропейских странах. Группами по 4-5 человек эти специалисты не поддерживали контактов с резидентурой посольства США, а замыкались на своего руководителя, отвечавшего за деятельность нескольких групп (т.е. резидента или групповода, также не связанного, очевидно, с посольством США, а находящегося на непосредственной связи с самим ЦРУ — К.Л.).

По данным, которые удалось добыть КГБ, общая численность сотрудников ЦРУ, находившихся под «глубоким прикрытием», в середине 80-х годов составляла около трех тысяч человек. Примерно 99% из них использовали неофициальные прикрытия, т.е. работали под видом служащих различных коммерческих и промышленных фирм, предпринимателей, сотрудников благотворительных обществ, международных и религиозных организаций, студентов и т.д.

На внедрённые в СССР группы глубокого прикрытия американское правительство возлагало следующие задачи:

– во-первых, собирать широкомасштабную разведывательную упреждающую, или, как её ещё называли, «индикаторную», информацию о России;

– во-вторых, оценивать и прогнозировать вероятное развитие обстановки и вырабатывать предложения по формированию политики воз– действия (влияния) в стратегических интересах США на предстоящие внутриполитические события в стране пребывания;

– в-третьих, обеспечивать агентурное проникновение в ведущие государственные учреждения, в окружение политических руководителей, в законодательные и общественные организации путем «выращивания и продвижения во властные структуры своих агентов влияния»[434] (выделено нами. — К.Л.).

Наряду с созданием на территории СССР классических агентурных сетей иностранные спецслужбы активно использовали иные оперативно-сетевые образования, но уже неагентурного характера, которые также занимались разведывательно-информационной деятельностью в пользу иностранных разведок.

Так, усилиями ЦРУ задолго до распада СССР в нашей стране была создана, в частности, некоммерческая организация под названием «Центр в поддержку демократии», которая прикрывала его разведывательную деятельность и выполняла, очевидно, роль резидентуры. В основу её создания легла скрывавшаяся американцами идея использования доморощенных борцов за права человека с целью сбора политической и военной информации в СССР. «Советское движение за права человека, — как писал позднее один из его организаторов Ярин-Агеев, — создало обширную внутреннюю информационную сеть и каналы доставки информации за рубеж»[435] (выделено нами. — К.Л.). Как мы видим, организационное построение деятельности помощников Запада в России получило даже некое научно-оперативное наименование — внутренняя информационная сеть. По своему предназначению она была разведывательной, а по характеру периферийных источников информации — неагентурной в классическом её виде.

Очевидно, что в это время ЦРУ применялся старый механизм разрушения российской государственности руками оппозиционных организаций в стране, который уже использовался кайзеровской Германией с целью создания условий для государственного переворота в России в 1917 году, следствием которого должен был быть выход её из войны как союзницы Антанты.

[Как стало известно в последнее время[436], в ходе I Мировой войны Гельфанд Израиль Лазарович (псевдоним — Александр Парвус, 1869-1924), вдохновитель Ленина по свержению самодержавия в России путём разжигания в стране революционных настроений, создал в Европе сеть так называемых прикрывающих организаций торгово-экономической ориентации[437], через которые он тайно получал от Германии финансовые средства (всего 60 миллионов немецких марок) и передавал их партии Ленина на подрывную работу в России.

Как отмечает выдающийся русский историк О.А. Платонов, «уже само возвращение Ленина и его соратников в Россию из Швейцарии имело характер подрывного заговора и было спланировано германским Генеральным штабом как акция по разрушению внутриполитической обстановки в стране» [438].

«Помогая Ленину поехать в Россию, — писал позднее немецкий военачальник Э. Людендорф, — наше правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправдано. Россию нужно было повалить»[439].

Большой интерес для нас с научно-оперативной точки зрения представляет заключение доктора юридических наук Шаваева А.Г. о характере деятельности Ленина и его окружения по свержению самодержавия в России. Авторитет этого автора по интересующему нас вопросу объясняется тем, что он как председатель Редакционного совета Издательского дома «Правовое просвещение» курирует многотомные издания из серии «Архив контрразведки», и очевидно, что в деятельности спецслужб России он разбирается не как дилетант.

«Пользуясь современной терминологией, — пишет он во введении к мемуарам начальника военной контрразведки Петроградского военного округа Б.В. Никитина (2000 г.), — функционеры партии большевиков в 1917 году, а именно: Ленин, Красин, Ганецкий, Козловский, Коллонтай, Лурье, Суменсон, Крупская и пр. представляли из себя не что иное, как агентурную сеть разведподразделения Генерального штаба Германии, — страны, находящейся в состоянии войны с Россией. Основа функционирования агентурной сети — материальная зависимость от германского генштаба, цель деятельности — подрыв существующего в стране государственного строя путём проведения разложенческой работы, прежде всего в армейских частях, содействие поражению России в войне с Германией»[440] (выделено нами. — К.Л.).

Вероятно, что кому-то это заключение покажется оскорбительным по идеологическим мотивам. Но тогда как рассматривать поведение генерала Власова, который в ходе Великой Отечественной войны сдал свою армию немцам и принимал непосредственное участие вместе с немецкими войсками в деятельности по свержению режима Сталина в СССР — как предательское или патриотическое?].

И хотя уже давно распался Советский Союз, однако и сегодня в России существует такая разведывательная неагентурная (в классическом виде) информационная сеть, основу которой составляют некоммерческие организации (НКО), получающие финансовую помощь из-за рубежа. По состоянию на конец 2013 года по всей России насчитывалось 654 такие организации. И если зарубежное финансирование российских НКО в 2011 году оценивается в 19 млрд. рублей[441], то только за вторую половину 2012 года объём зарубежной помощи этим организациям составил 28 млрд. 300 млн. рублей, или почти миллиард долларов. Из них 855 млн. рублей — через дипломатические представительства [442].

В этой связи, как представляется, Федеральный Закон № 121-ФЗ от 21 июля 2012 года «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента» совершенно справедливо относит их к такому типу субъектов общественных отношений как иностранные агенты [443].

[Напомним, что, согласно словарю Ефремовой, слово агент раскрывается, в частности, через понятие «действующий фактор» (от латинского слова в род. падеже аgentis — действующий), а также как «тот, кто является чьим-либо ставленником, действует в чьих-либо интересах»[444]. И интересы эти могут быть политическими, экономическими, общественными и иными по направленности, но разведывательными, либо лоббистско-влиятельными по своему подрывному деянию со стороны агентуры].

По заключению видного юриста РФ, полковника юстиции в отставке В.Н. Рябчука, вступление российского гражданина в многочисленные зарубежные неправительственные организации «для содействия им во враждебной деятельности против нашей страны, а также фактическое участие субъекта в такой деятельности образуют состав государственной измены в форме иного оказания помощи» [445]. Очевидно, что речь в данном случае должна вестись не только о зарубежных, но и об отечественных неправительственных организациях, находящихся на дотации у иностранных спецслужб (или иных «адресатов»).

В заключение хотелось бы напомнить о существовании в нашей стране и такого вида разведывательной неагентурной (в классическом виде) информационной сети, элементом которой выступают масонские организации и их «братья». Примечательно, что «в России к таковым относят десятки политиков и бизнесменов, принадлежащих не только к регулярным ложам, но и к закрытым клубам, которые относятся к так называемому «белому масонству» [446].

[Для информации: «белое масонство», насчитывающее в РФ не менее 10 тыс. человек, представляет собою организацию масонского типа, члены которой не используют традиционные ритуалы вольных каменщиков, но принимают масонские принципы жизни. Они возглавляются, как правило, настоящими масонами. Первое место здесь занимают члены клубов «Ротари» (в России их насчитывается несколько десятков). Весьма характерным для «белого масонства» являются такие организации, как Орден Орла, клубы «Магистериум», «Реформа», «Взаимодействие», «Международный русский клуб», Фонд Сороса. Деятели «белого масонства» считают себя «избранным народом» (элитой), который обладает особыми правами господствовать над другими людьми. Подрывная антихристианская, антирусская работа этих организаций носит строго закрытый, секретный характер [447]].

Важно отметить, что опыт подрывной деятельности масонов в России также глубоко изучался в США с целью расчленения СССР на ряд самостоятельных карликово-государственных образований. Так, в начале 80-х годов «3. Бжезинский подготовил для Госдепартамента США специальную разработку о методах борьбы с Россией и Русским народом, которую он озаглавил «План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР». Создатель разработки не ограничивался констатацией слабых мест СССР, но предлагал свой план как руководство к действию в холодной войне против России. В основу предложений легло изучение опыта русской истории, и в том числе опыта российских масонов, не сумевших, по мнению Бжезинского, привести в действие некую программу, направленную на расчленение России» [448].

Сегодня общеизвестно, что масонские организации являются формой бытия мировой закулисы, тесно связанной с иностранными спецслужбами [449]. Не секрет и тот факт, что мировая закулиса была вдохновителем крушения самодержавия в 1917 году. Как отмечает в своей работе «Русские масоны и революция» бывший член ЦК партии меньшевиков В.И. Николаевский, видный деятель эмигрантского зарубежья и исследователь революционных движений в мире, «теперь можно с полной достоверностью утверждать», что центром, где формулировалась идеология заговорщического движения «политического переворота, руководимого сверху», где она впервые получила свою более или менее осознанную формулировку, были масонские организации [450] (выделено — К.Л.). Имеются неопровержимые свидетельства о причастности масоно-сионистских организаций и к распаду СССР [451].

Но что парадоксально: нам трудно сегодня указать учебник по ОРД, либо научную работу, затрагивающую теорию и практику предупреждения и пресечения деятельности в стране преступных организаций, где бы упоминались масонские организации. И это несмотря на то, что в настоящее время в отечественной литературе появилось много серьезных публикаций о подрывной деятельности в нашей стране сионистских организаций, в том числе на основе рассекреченных документов из Центрального архива ФСБ России [452].

Чем же объясняется такое умолчание: отсутствием подрывной деятельности с их стороны, или отсутствием у нас исторической памяти? Скорее — забвением печальных страниц в истории Государства Российского [453]. И внешних причин развала мощнейшей державы — СССР [454].

Важно не забывать в этой связи замечание, сделанное ещё в 1911 году выдающимся русским религиозным мыслителем, идеологом «творческого традиционализма» Л.А. Тихомировым (1852-1923) по поводу государственных мер с целью противодействия подрывной деятельности масонов в стране: «Что касается наблюдения масонских организаций именно в современных их антигосударственных планах, то едва ли это мыслимо иначе, как путём государственным… Только государственная организация способна была бы раскрыть тайны масонства как общества заговорщиков» [455] (выделено — К.Л.).

Разговор о тайной антигосударственной деятельности в нашей стране определённой категории граждан, связанных теми или иными «сетями» с их западными кураторами, немыслим без указания истоков их предательской деятельности. Так, по заключению Олега Платонова, «начиная с Н. Хрущева, государственники и подвижники, рождённые в эпоху Сталина, постепенно заменяются слоем людей, обуреваемых алчностью и карьеризмом, не способных решать государственные задачи, ненавидящих русский народ и его веру. Этот слой постепенно рождает в себе предателей и духовных уродов, с лёгкостью готовых вступать в контакты с западными спецслужбами, масонскими ложами и др. тайными организациями. Именно эта пятая колонна внутренних врагов русского народа стала главным орудием западных стран в их тайной войне против Великой России» [456].

Памятуя об этом, будем полагать, что дальнейшее углубление нашего понимания деятельности в Российской Федерации зарубежных агентурных и неагентурных разведывательных информационных, а также иных тайных сетей отвечает интересам обеспечения её национальной безопасности.

А обеспечение внешней и внутренней безопасности — «вот первая цель государства», как справедливо утверждал видный представитель российской научной юридической школы Б.Н. Чичерин[457]. Важную роль в обеспечении внутренней безопасности страны могла бы сыграть, по мнению автора, не разработанная пока Концепция духовной безопасности России и спланированные на её основе системные мероприятия в обществе воспитательного и охранительно-предупредительного организационного характера. И здесь не обойтись без закрепления в Конституции РФ национальной идеологии, основанной на наших традиционных духовно-нравственных ценностях.

36. Махтай Шапиевич Махтаев, доктор юридических наук, профессор кафедры криминалистики юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Некоторые теоретические аспекты криминалистического обеспечения предупреждения преступлений оперативно-розыскными органами.

В створе тематики нашей конференции и с учетом обращения А.Ю. Шумиловым в своей монографии к тому, что уже стали отчасти забывать — так называемой оперативно-розыскной (оперативной) криминалистике[458], хотел бы более детально рассмотреть некоторые вопросы теории на стыке криминалистики и оперативно-розыскной науки.

Как известно, служебной функцией криминалистики является оснащение практики борьбы с преступностью современными средствами и методами раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Так, еще в начале прошлого века ведущие криминалисты страны считали, что «успешную борьбу с современными преступниками может вести только та полиция, которая вооружена, по крайней мере, равным или лучшим оружием новейшей техники и прикладных знаний и искусно ими владеет…»^[459].

Мысль о том, что криминалистические средства и методы должны поступать на вооружение не только следователей и экспертов-криминалистов, но и оперативных работников подчеркивалась уже в первых послереволюционных работах по криминалистике. В сущности, речь шла о том, что существуют две сферы применения данных криминалистики: гласная и негласная, которые охватываются предметом данной науки. Иными словами, оперативно-розыскная деятельность — такой же объект криминалистики, как и деятельность органов предварительного следствия. Соответственно этому складывались представления о круге тех знаний и умений, которыми должны обладать сотрудники оперативных подразделений^[460]. Считалось, и не без оснований, что научные основы оперативно-розыскной деятельности — это положения криминалистики, что именно они составляют теоретическую основу, как гласных, так и негласных действий органов дознания и розыска (оперативных подразделений)[461]. Так, профессор Винберг еще в 1950 г. писал, что «теоретические обобщения оперативной работы, активного и общесоюзного розыска, научная постановка планомерной борьбы с преступностью в виде системы уголовной регистрации, вопросы организации задержания преступников (облавы, засады, обыски и т.п.) — все это является той специальной областью, которая составляет компетенцию только криминалистики»^[462].

Такие взгляды долгое время не подвергались сомнению, пока в недрах криминалистики не стала зарождаться теория оперативно-розыскной деятельности, являющаяся самостоятельной областью научного знания со своим предметом, отличным от предмета криминалистики, хотя и тесно с ним связанным^[463]. Отдельные вопросы теории и практики криминалистики и ОРД настолько сильно переплетены, что зачастую трудно их разграничить.

Анализ юридической литературы показывает, что криминалисты обращаются к теоретическим построениям оперативно-розыскной деятельности при: исследовании проблем выявления, раскрытия и предупреждения преступлений; анализе, складывающихся на этапе доследственной проверки и на первоначальном этапе расследования криминалистических ситуаций; построении и проверке следственных версий; планировании и реализации тактических операций, производстве при этом неотложных следственных действий и решении некоторых других вопросов криминалистики. Особое внимание уделяется проблеме использования в доказывании информации, полученной в результате осуществления оперативно-розыскных мероприятий, а также вопросам взаимодействия следственных, оперативных и криминалистических подразделений.

Обратная же связь между криминалистикой и теорией оперативно-розыскной деятельности выражается:

– в использовании криминалистических средств, приемов и рекомендаций в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий и розыскных действий и обосновании такого использования в теории ОРД. Например, при опросе граждан — приемов тактики допроса; при обследовании помещений, участков местности и транспортных средств — тактических приемов осмотра места происшествия; при осуществлении оперативного наблюдения — правил описания внешности человека по методу словесного портрета; при производстве негласного осмотра — тактических положений осмотра места происшествия и обыска и т.п. В оперативную практику также активно внедряются рекомендации криминалистики по применению видео– и аудиозаписи, фотосъемки, негласного получения следов пальцев рук, копий документов, образцов для сравнительного исследования и т.д.

– в адаптации к условиям оперативно-розыскной деятельности и коррекции с учетом теории ОРД ряда криминалистических концепций и категорий. К их числу можно отнести учение о криминалистической характеристике преступления, криминалистические учения о ситуациях, версиях и планировании раскрытия преступлений, о криминалистической идентификации, установлении групповой принадлежности и диагностики, о криминалистической профилактике и прогнозировании, о фиксации доказательственной информации и некоторые другие.

– в разработке с позиций ОРД проблем взаимодействия оперативных, следственных и криминалистических подразделений и координации их действий в процессе выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений^[464].

«Теория оперативно-розыскной деятельности заинтересована в решении криминалистами таких проблем, как определение значения оперативной информации в системе компонентов следственной ситуации, роли этой информации в процессе подготовки и принятия тактических решений, разработке критериев оценки достоверности оперативной информации, вариантов и тактики оперативно-тактических операций, и др.[465]

Таким образом, взаимосвязь криминалистики и теории оперативно-розыскной деятельности «выражается в том, что при разработке проблем криминалистической тактики и методики расследования преступлений учитываются возможности оперативно-розыскной деятельности, определяемые ее теорией, а при разработке последней — положения и рекомендации криминалистики. Рекомендации криминалистики должны, помимо прочего, способствовать созданию оптимальных условий для проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных со следственными действиями, а рекомендации теории оперативно-розыскной деятельности — производству соответствующих следственных действий»^[466].

Иными словами, использование криминалистических знаний в ходе оперативно-розыскной деятельности происходит за счет отбора из числа уже существующих криминалистических средств, приемов, методов и рекомендаций, которые могут быть эффективно применены для решения задач оперативно-розыскной деятельности.

В практической деятельности по выявлению, раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений связи криминалистики и теории оперативно-розыскной деятельности реализуются в различных формах взаимодействия оперативных, следственных и криминалистических подразделений.

Криминалистика здесь выступает активным проводником идей и методов различных наук для решения практических задач в процессе проведения следственных действий, розыскных мер и оперативно-розыскных мероприятий с целью получения криминалистически значимой (розыскной и доказательственной) информации[467].

В системе же органов безопасности криминалистическая наука в целом существенно меняет свое содержание по сравнению с тем, какое она имеет в сфере борьбы с общей преступностью по линии Следственного комитета, Прокуратуры, МВД и других правоохранительных структур. В органах безопасности, как и в иных правоохранительных органах, криминалистика призвана обеспечивать получение криминалистически значимой информации при расследовании преступлений, отнесенных законом к их компетенции. В этой части криминалистические средства и методы применяются в строгом соответствии с требованиями норм уголовно-процессуального законодательства. Но одновременно криминалистикой создаются средства и методы обеспечения оперативно-розыскной (контрразведывательной) деятельности — такие, например, как учеты лиц по запахам и звукозаписям устной речи, прослеживания машин и пешеходных маршрутов с помощью новейших IT-технологий, меточных средств, определения источника происхождения материалов, веществ, и изделий из них и т.п. Конечно, все это не означает появления двух разных «криминалистик» — «следственной» и «оперативной». Наоборот, независимо от своего назначения технические и тактические средства, приемы и методы разрабатываются на единой теоретической и методической основе этой науки. Однако, в целом, например, криминалистическая техника в органах безопасности имеет ряд существенных отличий от той, которая традиционно развивалась только в соответствии с потребностями следственной практики. Достаточно сказать, что из всего комплекса заданий, выполняемых в Институте криминалистики ФСБ России, не протяжении уже многих лет для нужд следственных подразделений решается около 20% задач, тогда как для нужд оперативных подразделений — 80%.

Анализ этой деятельности показывает, что роль и значение криминалистических средств, приемов и методов таковы, что в настоящее время спецслужбы страны не могут решить поставленные перед ними задачи без надлежащим образом организованной и эффективно функционирующей системы криминалистического обеспечения их деятельности[468].

Ученые-криминалисты практически единодушны в том, что криминалистическое обеспечение деятельности правоохранительных органов и спецслужб страны состоит из правового, кадрового, научно-технического, тактико-методического обеспечения и организации их деятельности по выявлению, раскрытию, расследованию, предупреждению и пресечению преступлений.

Так, Р.С. Белкин под криминалистическим обеспечением деятельности органов внутренних дел понимает «систему криминалистических знаний и основанных на них навыков и умений их сотрудников использовать научные криминалистические рекомендации, применять криминалистические средства, методы и технологии их использования в целях предотвращения, выявления раскрытия и расследования преступлений»^[469].

В соответствии с этим определением система криминалистического обеспечения, как подчеркивает Р.С. Белкин, состоит из трех подсистем: криминалистических знаний; криминалистического образования; криминалистической техники[470].

Говоря о криминалистическом обеспечении раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, ряд ученых делают особый упор на его технико-криминалистическом составляющем. Так, согласно определению А.Ф. Волынского, технико-криминалистическое обеспечение — это деятельность, направленная, с одной стороны, на создание условий постоянной готовности ее субъектов к применению криминалистической техники, а с другой — на реализацию таких условий в каждом конкретном случае раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. При этом элементами технико-криминалистического обеспечения называются: «собственно криминалистическая техника и деятельность связанная с ее совершенствованием и разработкой рекомендаций и методик по ее применению; правовое регулирование применения криминалистической техники; технико-криминалистическая подготовка субъектов применения криминалистической техники (специалистов-криминалистов, следователей, оперативных работников и др.); организация применения криминалистической техники в процессе раскрытия, расследования и предупреждения преступлений»^[471].

П.Т. Скорченко под технико-криминалистическим обеспечением понимает «систему правовых, научных, организационных мер по разработке, внедрению и практическому использованию технико-криминалистических средств и научных методов в целях успешного раскрытия, расследования и предупреждения преступлений»^[472]. Таким образом, в технико-криминалистическое обеспечение он включает: правовое, научное и организационное обеспечение, что, на наш взгляд, вполне оправданно.

Согласившись с общим подходом к определению криминалистического обеспечения деятельности правоохранительных органов, И.Д. Моторный вместе с тем подчеркивает, что с понятием криминалистического обеспечения «связана дидактическая функция криминалистической науки, а не прикладная»^[473]. Думается, что он здесь излишне категоричен, выпячивая дидактическую функцию криминалистики в рассматриваемой сфере деятельности в ущерб прикладной. Наоборот, дидактическая и прикладная функции криминалистической науки в данном случае неразрывны, что подтверждает и сам И.Д. Моторный, говоря, что «накопленные криминалистикой знания и практические рекомендации могут оказаться бесполезными, если они не будут доведены до практических работников»^[474].

Действительно, теоретические знания и практические рекомендации криминалистики по выявлению, раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений с использованием ее средств, приемов и методов могут оказаться бесполезными, если своевременно не будут доведены до практических работников, непосредственно задействованных в решении указанных задач. Следователей, оперативных работников, специалистов-криминалистов важно обучить навыкам обращения с криминалистическими средствами, приемам и методам раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, создать условия для приобретения навыков в использовании криминалистических разработок. Важно помнить, что криминалистические рекомендации нацелены на выбор наиболее эффективного способа действий и их последовательности, наиболее целесообразной линии поведения указанных выше субъектовпри собирании, исследовании, оценке и использовании криминалистически значимой информации, т.е. в конечном счете, преследуют цель повышения результативности выявления, раскрытия, расследования, предупреждения и пресечения преступлений.

Исходя из сказанного, можно утверждать, что под криминалистическим обеспечением деятельности правоохранительных органов и спецслужб России понимается система криминалистических знаний и основанных на них умений и навыков их сотрудников по технологии использования научных рекомендаций, средств, приемов и методов криминалистики в целях выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступлений[475].

Криминалистическое обеспечение предупреждения преступлений в сфере оперативно-розыскной (контрразведывательной) деятельности, так же, как и криминалистическое обеспечение деятельности правоохранительных органов вообще, соотносится со структурой науки криминалистики и состоит из технико-криминалистического, тактико-криминалистического и методико-криминалистического обеспечения и включает в себя следующие элементы:

– научно-исследовательскую деятельность, связанную с разработкой, совершенствованием и внедрением в практику предупреждения преступлений всех видов научно-технических средств, тактических приемов и методических рекомендаций для поиска, собирания, закрепления (фиксации) и исследования носителей криминалистически значимой информации, адресованных оперативным подразделениям правоохранительных органов и спецслужб, участвующих в борьбе с преступностью;

– организационно-техническую и организационно-управленческую деятельность, связанную с приобретением и принятием на вооружение средств и методов криминалистики, а также созданием условий для их эффективного применения для предупреждения преступлений в процессе оперативно-розыскной деятельности, а также в ходе работы по конкретным уголовным делам;

– научно-педагогическую (учебную и учебно-методическую) деятельность, связанную с профессиональной подготовкой оперативного состава правоохранительных органов и спецслужб к практической работе по предупреждению преступлений средствами, приемами и методами криминалистики[476].

«Научные криминалистические знания становятся доступными для восприятия, справедливо замечает Р.С. Белкин, когда они приобретают определенную информационную форму: монографий, диссертаций, статей, докладов и т.п. Средством их внедрения в практику служат технико-криминалистические средства — овеществленное криминалистическое знание, а также тактико-криминалистические средства, приемы и методы, научно-практические пособия и руководства, наставления, инструкции, методические указания, информационно-справочные системы и т.п.»^[477]. Массив научной, научно-практической и учебной криминалистической литературы в сочетании с системами и комплексами технико-криминалистических и тактико-криминалистических средств, приемов и методов составляет материализованный банк научных знаний, которые криминалистическая наука предоставляет правоохранительным органам и спецслужбам для использования в различных сферах их деятельности, в том числе и для предупреждения преступлений в сфере уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности[478].

Однако вопросам научного обеспечения предупреждения преступлений в сфере оперативно-розыскной деятельности, на наш взгляд, уделяется явно недостаточное внимание. В системе органов безопасности, например, только в 2000-е годы появились научные труды, посвященные проблематике криминалистического обеспечения борьбы с террористическими проявлениям. Но и в них вопросы предупреждения указанных преступлений средствами, приемами и методами криминалистики, затрагиваются вскользь. Исключением, пожалуй, являются работы И.Д. Моторного и И.И. Артамонова, где обозначена эта проблема и предпринята попытка ее научного осмысления^[479].

Справедливости ради нужно сказать, что к вопросам предупреждения преступлений, совершаемых с применением взрывных устройств (систем) в разные годы в своих исследованиях обращались и другие ученые криминалисты. Так, Ю.М. Дильдин, А.Ю. Семенов и А.А. Шмырев в 1991 г., применительно к деятельности органов внутренних дел, рассмотрели вопросы организации и методики работы по факту обнаружения взрывного устройства^[480]. Позднее Ю.И. Кочегаров, А.Б. Кукушкин, и А.И. Чернов издали методические рекомендации по обследованию предметов, подозрительных на наличие радиоуправляемых взрывных устройств, как составной элемент общих технико-криминалистических рекомендаций по обследованию взрывоопасных предметов^[481].

Относительно более полно разработаны вопросы предупреждения преступлений на канале почтовой связи, организации работ и техники выявления взрывных устройств, взрывчатых веществ и других взрывоопасных объектов в почтовых отправлениях. Опыт работы, накопленный службами безопасности почты России и США, изложен в материалах Российско-американского учебного семинара: «Меры по обеспечению безопасности почтовой службы»^[482].

В некоторых изданиях содержатся рекомендации по планированию и осуществлению соответствующих работ при выявлении взрывных устройств в почтовых отправлениях, получении угрозы взрыва и возникновении непредвиденных ситуаций на почтовом предприятии^[483].

«Криминалистическое знание (информация о расследуемом событии), полученное в результате криминалистического поиска и исследования источников, является исходным, обеспечивает получение доказательственной информации и служит основанием принятия криминалистических (методических, тактических и технических) процессуальных решений. Криминалистическая информация, являющаяся во многом уголовно-релевантной, при этом может выступать как в форме судебных доказательств, так и в форме процессуально не оформленных сведений»^[484].

Для того чтобы криминалистические знания могли быть использованы в практике предупреждения преступлений в сфере оперативно-розыскной деятельности, они должны быть трансформированы в профессиональные знания, навыки и умения сотрудников правоохранительных органов и спецслужб. Криминалистическое образование представляет собой тот канал, по которому криминалистические знания внедряются в практику предупреждения преступлений указанными субъектами рассматриваемой деятельности. Этому, в частности, способствует повышение квалификации их оперативных сотрудников на специальных курсах, прохождение ими стажировок в следственных и криминалистических подразделениях, изучение материалов уголовных дел.

Таким образом, эффективность практического применения приемов, средств и методов криминалистического обеспечения предупреждения преступлений в сфере ОРД зависит от соблюдения следующих условий:

– криминалистическое обеспечение предупреждения преступлений в сфере оперативно-розыскной деятельности должно стать приоритетным направлением работы оперативных подразделений правоохранительных органов и спецслужб, поскольку представляет собой один из главных каналов внедрения достижений научно-технического прогресса в борьбу с преступностью. Для этого опережающими темпами должна развиваться криминалистическая наука, а криминалистическое образование — ориентировано на актуальные и перспективные результаты научных исследований, параллельно обеспечивая систематическое повышение квалификации каждого оперативного работника, следователя и специалиста-криминалиста, в том числе и по проблемам профилактики, в течение всего срока службы в правоохранительных органах и спецслужбах;

– система организации и использования технико-криминалистических средств, приемов и рекомендаций в целях профилактики должна стать выгодной и удобной для следователей и оперативных работников, а результаты применения этих средств в указанных целях должны иметь доказательственное значение, учитываться судами и отражаться в приговорах^[485].

Преступления против государственной власти относятся в большей степени к скрытной (латентной) преступности, поэтому в контрразведывательном поиске, в задачу которого входит обнаружение их прямых и косвенных признаков, находят широкое применение практически все методы, приемы и средства криминалистики. Они позволяют не только выявлять определенные изменения в материальной среде, но своевременно их фиксировать и получать информацию, необходимую для розыска и доказательства вины конкретных лиц, диагностики и идентификации предметов, используемых при совершении преступлений, отнесенных законом к ведению органов ФСБ России.

Криминалистическое обеспечение деятельности органов безопасности на современном этапе представляет единую оперативно-техническую задачу, решаемую комплексом средств специальной техники, разрабатываемой всеми криминалистическими подразделениями.

В рамках этой единой задачи криминалистическое обеспечение предупреждения преступлений как в рамках уголовно-процессуальной деятельности, так и в сфере ОРД, решает следующие основные практические подзадачи:

– обнаружение, фиксация и изъятие материальных носителей криминалистически значимой информации об обстоятельствах, способствовавших совершению преступлений, а также о совершаемых и подготавливаемых преступлениях;

– криминалистическая диагностика;

– криминалистическая идентификация;

– ситуационный анализ;

– криминалистические учеты;

– криминалистическая защита оперативных мероприятий, направленных на предупреждение преступлений.

Рассмотрим коротко каждую из вышеуказанных подзадач.

Обнаружение, закрепление, изъятие и сохранение материальных носителей криминалистически значимой информации об обстоятельствах, способствовавших совершению преступлений, а также о совершаемых и подготавливаемых преступлениях осуществляется с использованием как переносных комплектов средств криминалистической техники, так и средств, используемых только в лабораторных условиях. Так, криминалистами разработаны средства конспиративного выявления следов рук на бумаге, меточные средства для отбора различных предметов (например, почтовых отправлений). Обнаружение ядовитых, наркотических и психотропных веществ может производиться как с использованием переносных комплектов экспресс-анализа, так и сложными химическими и инструментальными методами.

Криминалистическая диагностика определяется как научно разработанная система задач и методов распознавания и объяснения сути, свойств, состояний и других особенностей объектов, явлений, процессов, связанных с преступлениями с целью их раскрытия, расследования и предупреждения^[486].

Предметом криминалистической диагностики является познание изменений в результате преступного посягательства, а также обстоятельств, способствовавших его совершению, на основе изучения свойств и состояний взаимодействующих объектов для установления механизма преступного события в целом или его отдельных элементов.

Правильно проведенная диагностика объектов позволяет значительно сузить круг поиска, сделать его более целенаправленным и конкретным. Так, например, на месте взрыва в г. Самаре была обнаружена часть корпуса самодельного взрывного устройства (СВУ) в виде медных осколков. Диагностика, проведенная с участием специалистов-криминалистов, показала, что в качестве корпуса СВУ использовался сосуд, применяемый при лабораторной перегонке нефтепродуктов. Эти данные помогли установить преступника, который оказался сотрудником одной из химических лабораторий города. Дальнейшее расследование позволило установить обстоятельства, детерминировавшие совершение преступления[487].

Криминалистическая диагностика основывается на широком использовании современных химических и инструментальных методов анализа, различных банков рецептурно-технологических данных, консультаций специалистов промышленности и науки.

Идентификация. Под идентификацией понимается как вывод о тождестве искомого и проверяемого объектов, так и весь процесс выявления конкретного единичного объекта вещной обстановки события преступления, из совокупности однородных объектов. Так З.И. Кирсанов считает, что криминалистическая идентификация — это установление конкретного материального объекта, связанного с расследуемым событием, путем его выделения из заданной совокупности других объектов по неповторимому (индивидуальному) комплексу признаков^[488]. Следует подчеркнуть, что если диагностика позволяет получить розыскную информацию, то криминалистическая идентификация является основой получения доказательственной информации об обстоятельствах, способствовавших совершению и сокрытию преступлений, а также о готовящихся и совершаемых преступлениях. В настоящее время криминалистическая идентификация имеет достаточно развитую теоретическую базу, что позволяет говорить о ней как о самостоятельном криминалистическом учении. Общеизвестны, например, идентификация лиц по почерку и следам рук, оружия по выстрелянным пулям и стреляным гильзам и т.д., что также имеет немаловажное значение для предупреждения преступлений.

Благодаря ситуационному анализу в целом ряде случаев удается восстановить механизм того или иного события в динамике, его обстановку, последовательность действий лица или лиц, их количество, получить информацию о причинах и условиях, способствовавших совершению преступления, а также о готовящихся и совершаемых преступлениях.

Криминалистическая защита оперативных мероприятий. В особенности эта задача актуальна для подразделений, ведущих борьбу с подрывной деятельностью спецслужб иностранных государств, а также с организованной преступностью.

Использование криминалистических средств и методов, а также грамотное планирование и проведение проверочных мероприятий, их соответствующее легендирование, позволяет в короткие сроки и с привлечением минимальных материальных средств получить весьма ценную информацию предупредительного характера. Однако положительные результаты в проверочных мероприятиях достигаются лишь тогда, когда криминалисты привлекаются к работе не на заключительном этапе, а уже с момента планирования операции[489].

37. Наталья Васильевна Просандеева, профессор факультета политологии Государственного академического университета гуманитарных наук, доктор философских наук, доцент.

Теоретические подходы к исследованию и противодействию экстремизму и терроризму и их учет в оперативно-разыскной науке.

Обсуждение проблем на конференции о становлении оперативно-разыскной науки было бы, наверное, неполном, если бы ее участники не обратились к теории вопроса противодействия серьезнейшим вызовам нашему обществу и государству. В частности, требует дополнительного научного и философского осмысления проблема всестороннего воздействия общества на экстремизм и терроризм, конечно же, с применением оперативно-разыскных возможностей. И в этом мы солидарны со специалистами, в частности профессором А.Ю. Шумиловым, ведущих речь о зарождении нового научного направления — так называемой оперативно-разыскной террологии[490].

Процесс преобразования советской системы в постсоветскую сопровождался отказом от идеологии. Однако вскоре стало понятно, что общество не может функционировать в деидеологизированном формате. И после директивной «отмены» идеологии начинается процесс структурирования общественного сознания либо произвольного замещения, либо насильственного извне — посредством чуждых идейных систем. Примерами подобного замещения могут стать американская идеология прав человека, «глобализация», «европейская мечта», нормирующая исламизация и сексуальная свобода. Все эти варианты идеологического оформления РФ не могут устраивать по самым разным причинам. А некоторые по-настоящему опасны. Примером последней является идеология экстремизма и терроризма — комплекс идей, настаивающий на насильственном изменении основ конституционного строя и нарушении территориально-политической целостности[491]. Современный экстремизм и терроризм непосредственно связан с медиасредой, позволяющей продуцировать страхи в «чужом» сообществе, распространяя акты насилия в информационном пространстве и вербовать сторонников.

Идеология экстремизма формирует нетерпимость, ненависть, вражду по отношению к представителю другой расы, национальности, конфессии, социальной группы. Терроризм — крайняя форма экстремизма, объединяет насильственные практики устрашения политических лидеров, представителей государства, чиновников, интеллектуальной элиты и обычных граждан, угроза жизни которых используются как инструмент давления на действующую власть и общественное мнение. Экстремизм и терроризм может быть левым (неокоммунистическим), правым (ультранационалистическим, сепаратистским), религиозным. Последний лидирует по степени влияния. Эффективный экстремизм и терроризм идеологически и практически должен быть постоянно растущим социальным движением. Для этого должна быть инфраструктура: серьезные финансовые ресурсы, привлекательная идеология, широкая социальная база. Она есть у исламских радикалов. Неисламский терроризм — скорее сумма отдельных насильственных практик.

Современный экстремизм и терроризм генетически и идеологически связан с неолиберальной моделью современного капитализма. Это радикальный ответ неоконсервативных сил на ослабление национального государства, традиционных культурных и социальных институтов в условиях острого глобального неравенства. В нашей стране развитие радикальных идеологий связано с разрушением советской системы, общей социально-экономической нестабильностью, отказом от идей пролетарского интернационализма. Идеологических и теоретических подходов к пониманию и противодействию экстремизму и терроризму может быть несколько.

1. «Леволиберальный» подход к проблеме. Предполагает комплекс междисциплинарных исследований социальных и гуманитарных наук с развернутой социометрией — обязательными полевыми исследованиями, включенным наблюдением, опросами всех прямых и косвенных участников радикальных движений, а также их противников внутри исламского сообщества, мусульманских неправительственных организаций и т.д. Все, что позволяет выявить социальные и психологические причины, порождающие экстремизм.

Резюмируя выводы историков, культурологов, антропологов, социологов, политологов, можно высказать ряд гипотез о природе исламского экстремизма и способах противодействия радикальному исламу.

Исламский экстремизм (ИГ — уже практическое воплощение) — вариант альтерглобализма, общемусульманский ответ на глобальную финансовую олигархию и корпоративный капитализм. Необходимо рассматривать эти феномены в единстве. Они взаимосвязаны. Глобальный джихад — радикальный продукт современного капитализма, симптом того, что в современном обществе существует острый дефицит равенства, справедливости, следовательно, безопасности. Это «новая волна» глобализации, которая отвечает запросу исключенных из ее благ, поддерживающих протест против глобальной несправедливости.

Исламский экстремизм — извращенная форма борьбы за равенство, справедливость и небуржуазную демократию. Для преодоления экстремистских настроений, необходим новый глобальный проект более справедливого общества, новая положительная идея, новый социальный идеал, новая утопия.

Рост экстремистских настроений в мире совпал с распадом советской системы, разочарованием в «американской» и «европейской» мечте. Как заметил Марк Сейджмен, профессор социологии Пенсильванского университета, советник американского правительства по борьбе с терроризмом, автор знаменитой книги «Постижение террористических сетей»: «Борьба террористов — это борьба за справедливость и правду. Они жаждут создать сообщество, основанное на идеях пророка, используя тот же аргумент, который использовался коммунистами» (как и народовольцы, эсеры, анархисты, левые радикалы). «Мечта о справедливости и правде всегда одна и та же, но используются разные модели ее воплощения и есть люди, готовые убивать ради таких моделей. Люди хотят убивать ради положительных идеалов, ради любви, а не ради ненависти. Чтобы выиграть в такой войне, нам нужно заменить их позитивный идеал»; «с утопиями нужно бороться с помощью положительных идеалов»[492].

Одновременно экстремизм — вариант кризисной экономики и трудоустройства исключенных из благ современной цивилизации. Развитие и укрепление институтов национального государства с сильными структурами безопасности; реиндустриализация и восстановление национальной экономики в проблемных регионах мира; возврат социального государства с развитыми и доступными формами образования, здравоохранения, пенсионной системой, которое будет поддерживать бедных и обездоленных, — важнейшие инструменты уничтожения социальной и психологической среды для рекрутирования экстремистов и террористов. Необходимо уменьшать последовательно и целенаправленно число проигравших в глобализации.

2. «Праволиберальный» подход. Он предполагает тотальную войну с незападной цивилизацией. Деятельность США и ЕС по защите собственных геополитических интересов — перманентное творение экстремизма и терроризма на планете. Используя террор и насилие, можно только воспроизвести террор и насилие. Подобное отношение к террористическим организациям доказало свою несостоятельность. Репрессии порождают новых героев за веру во имя мести за поруганные ценности.

Анатолий Федорович Кони, председательствующий на суде по делу Веры Засулич и внимательно изучивший процесс зарождения русского терроризма 80-х гг. ХIХ в., признал, что о начале терроризма как доктрины можно говорить в тот момент, «когда идея «борьбы» затемняется идеею «мщенья», и, оскорбляемая уже не одним произволом, но доведенная до отчаяния прямым и грубым насилием… молодежь пишет на своем знамени «око за око»…»[493]. Необходимо понимать, что «террористы» — «умирающие за то, во что они верят» ( подобно ранним христианам). Русские террористы — плохо образованные, болтуны, но «не бесчестные и своекорыстные, не низкие и развратные люди» [494]. И «отсутствие личной выгоды в преступлении, решимость принять его неизбежные последствия, без стремления уйти от правосудия, — совершение деяния в обстановке, которая заранее исключает возможность отрицания вины»[495] . Опыт русского террора доказывает, что жестокое преследование не искоренит зла, но «лишь доведет озлобление и отчаяние преследуемых до крайних пределов» [496]. Заметим, что еще более верно это для шахидов-смертников, которые готовы умирать за свои идеалы, не требуя ни оправдания, ни вознаграждения. Эти пассионарии — идеалисты, готовы платить самую высокую цену. Что совершенно не свойственно представителям изнеженной, гедонистической, потребительской западной цивилизации. ИГ можно рассматривать как государство возмездия.

Учитывая, что исламский экстремизм обладает европейской и западной почвой происхождения, порожден неспособностью этой системы интегрировать мигрантов, поток которых он и инспирировал соответствующей агрессивной политикой на Ближнем Востоке, Запад не способен предложить конструктивные технологии преодоления экстремизма. Немецкий политолог и философ Юрген Хабермас связывает это с тем, что Европа исчерпала способность производить утопии, лишилась утопийной энергии. Поэтому кроме репрессий ультралиберальному Западу предложить нечего.

3. «Неомарксистский» подход. Требует всестороннего исследования социально-экономических условий, способствующих формированию экстремистских настроений и развитию экстремистских идеологий. И обязательный учет классового противостояния бедных стран богатым, бедных страт — богатым. Экстремизм — это глобальный ответ неоконсервативных сил на разрушение традиционных культурных и социальных институтов в условиях острого глобального неравенства.

Марксизм предлагает исследовать условия, причины, основания — «бытие» как источник любой идеологии и любых социальных и асоциальных форм поведения, включая экстремистские. И рассматривает их как «норму» в извращенных социальных условиях. Идеология — это мировоззренческая реакция на действительность. Следовательно, необходимо преобразовать действительность, а не насаждать в прежних несправедливых и неблагополучных условиях другую, «хорошую» идеологию. Необходимо преобразовать глобальную олигархию в нечто более справедливое и комфортное для всех, а не только представителей финансовой, банковской, политической элиты, которая в любой стране насчитывает от 1-10% населения. Это и есть общее число выигравших от глобализации. Необходимо сформировать мир, в котором можно жить и выстраивать жизненные стратегии большинству, не опираясь на экономику войны и криминальные способы выживания. Необходимо опираться на недовольных возвратом к консервативным социальным институтам (университетская общественность, представители светской культуры), использовать успешный опыт большевиков в Средней Азии, которые в борьбе с радикалами опирались на бедноту и «освобождение женщины Востока», предлагая им независимость, возможность работать и выбирать свой образ жизни. Стоит напомнить, что лидер чеченских радикалов Джохар Дудаев заявлял, что жить в мире с советской Россией чеченцы могли, несмотря на сложные исторические коллизии, но с постсоветской это совершенно невозможно.

4. Внутриисламский ответ. Ислам — это сложное, неоднородное, разнообразное по идейному содержанию мировоззрение. В нем есть собственные источники «усмирения» экстремистов. Включая обычаи и нормы мусульманской жизни. Надо сделать радикальный ислам морально несостоятельным. Сегодня он воспринимается очень многими в мусульманских и немусульманских странах как привлекательный и героический проект. Как верно заметил американский социолог Георгий Дерлугьян: «нужно создать условия, при которых этих людей стеснялись бы родственники», «…при которых террористов будут выдавать их семьи. Такие войны выигрываются прежде всего на моральном фронте»[497]. Можно развивать и описанные британским политологом Мэри Калдор варианты изоляции радикалов внутри сообщества. Лучший и единственный способ — разорвать связь со средой, которая подпитывает ресурсами экстремистские движения. Сами близкие и кровные родственники должны их сторониться, поддерживая коллективное презрение и моральное осуждение сообществом. Необходимы изоляция и остракизм радикалов самими гражданами, вызванные общественным отвращением к насилию.

Целесообразно использование умеренных внутриисламских интеллектуальных и мировоззренческих направлений для замещения радикальных идейных и моральных систем. Так в современной Франции осознанно поощряется развитие умеренного официального ислама в стране, который противостоит экстремизму. Любопытный исторический пример, который может быть актуализирован, — успех суфийского варианта ислама, который начал распространяться на Северном Кавказе с ХI в. по ХIХ (имам аль-Фрадж, шейх Ушурма, шейх Мансур, шейх Кунт-Хажди Кишиев) вопреки более радикальному варианту мюридизма таких лидеров, как Шамиль. «Не случайно суфийскому Исламу в последнее время стали давать название народного Ислама. Особенно, когда сравнивают исторически сложившиеся, глубоко укоренившиеся идеи мирного, гуманного суфийского Ислама с Исламом чрезвычайно политизированным, радикальным, амбициозным и агрессивным, известным на Северном Кавказе в последнее десятилетие под названием ваххабизм».[498] Суфизм может быть использован против ваххабизма и салафизма.

5. Развитие светских институтов образования. Хотя исламский экстремизм — новообразование, феномен современной жизни, существуют общие культурные и интеллектуальные предпосылки, которые формируют потенциального террориста. И национальная образовательная парадигма — одно из существенных институтов социализации не только обычного человека, но и экстремиста. Анатолий Федорович Кони совершенно обоснованно считал, что национальное образование, главным образом гуманитарное, позволяет постичь дух народа, его представления и иллюзии о власти, ее природе. Так русские террористы — образованная часть российской империи были не знакомы с национальной историей, культурой, психологией русского народа; были отлучены от образования, которое позволяет знать «дух русской жизни» (история, филология, литература и т.п.), «не знали своего народа», которому всегда была свойственна «монархичность» и «умеренность» по отношению к авторитарной системе. Одновременно преподавание естественных и фундаментальных наук формирует представление об эволюции, постепенном изменении, господствующем в мире природы, которому мало свойственны скачки и революции. Это приучает мыслящего человека опираться на эталон постепенных преобразований в истории и обществе, государственной жизни по аналогии с происходящем в мире природы[499]. Эволюционное мировоззрение, с которым ныне активно борются даже в институтах образования, считая его главным соперником креационизма и веры в бога, — эффективный инструмент недопущения трансформации образованного и умного человека в экстремиста.

Нам необходимо радикально пересмотреть концепцию российского образования за последние 30лет и реанимировать преподавание гуманитарных и фундаментальных наук в полном объеме. Необходимо всемерно поощрять развитие светского образования, и не только в мусульманских регионах Российской Федерации, поскольку именно оно формирует рациональное отношение к действительности, индивидуальную критичность, ослабляет эмоциональность и экзальтацию, делая невозможным управление сознанием и поведением извне — через СМИ, социальные сети, при личном общении и т.д. посредством внушения и вульгарной манипуляции. Это верно и для других регионов планеты, поскольку в настоящее время мигрантов из мусульманских стран поддерживают только исламские институты образования. И они формируют потенциальных экстремистов, поскольку просто нет альтернативной модели социализации.

Говоря об универсальных трендах интернационального образования, нам представляется продуктивным подход М. Калдор, которая предлагает отказаться от чрезмерного увлечения идеями европейского (буржуазного) гуманизма, который настаивает на абсолютной ценности прав человека вопреки многообразию различных этических систем, и формировать «космополитизм» — признание ценности любой национальной культуры и национальных предпочтений, лишь бы они служили миру и стабильности на нашей планете. Не следует забывать, что образование — не роскошь и обременение бюджета, как нам пытаются внушить представители заинтересованных финансовых и банковских структур, а эффективный инструмент сдерживания агрессии — нашего видового свойства, как и важнейший способ обучения нас солидарности и созидательности — тех социальных свойств, которые сформировали нас, как существ разумных и коллективных, безусловных лидеров эволюции. Пока человек читает книгу, — он не берет в руки автомат. Это позитивный способ структурирования времени, особенно для молодежи, которая является основным демографическим ресурсом экстремизма и терроризма.

6. Защита технической и технологической инфраструктуры. Борьба за безопасность в киберпространстве. Если обратиться к Докладу национального Совета по разведке США «Терроризм к 2020 г.»[500], становится ясно, что экстремисты будут проводить целенаправленные атаки на компьютерные и информационные система западных стран, которые отвечают за управление энергетическими сетями, транспортом, очистительными сооружениями, системами связи — для полной дезорганизации финансовой, политической, социальной жизни. Следовательно, нам необходимо полностью отказаться от западной электроники, серверов, программ и элементной базы. Своей торговой «универсальностью» они создают угрозу нашей безопасности. Экстремисты могут использовать одни и те же инструменты для уничтожения управляющих электронных систем в США и РФ. Нам нужно полностью освободиться от порочной идеологии «модернизации», понимаемой как колониальный ввоз чужой электронной продукции и чужого программного обеспечения.

38. Степан Павлович Сенчихин, аспирант, Кемеровский государственный университет,

    Валерий Колоссович Зникин, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики, Кемеровский госуниверситет.

Некоторые вопросы правового регулирования проведения оперативно-разыскного мероприятия «Опрос».

Одной из важнейших проблем оперативно-разыскной науки является проблема теоретического обоснования осуществления мероприятий и других действий, совершаемых оперативниками и лицами, которые оказывают им содействие. На это справедливо указывает профессор А.Ю. Шумилов, по сути ставший одним из первых отечественных ученых, поставившим данную проблему в открытом издании[501], и который и поныне уделяет серьезное внимание обоснованию так называемых правомерных поступков в оперативно-разыскной деятельности[502], а также продолжает готовить в своей научной школе специалистов именно по указанной проблематике[503].

Мы рассмотрим только то, что касается одного из оперативно-разыскных мероприятий[504] — опроса[505]. Актуальность рассматриваемой темы заключается в неопределенности содержания большинства ОРМ, изложенных в ст. 6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[506] (в том числе Опроса), а также неопределенностью прав и обязанностей оперативных сотрудников, органов, уполномоченных на проведение ОРД.

Неопределенность порядка и формы проведения ОРМ «Опрос», предусмотренного п. 1 ст. 6 ФЗ Об ОРД, порождает ряд проблемных аспектов, встречающихся в правоприменительной практике. В настоящей статье хотелось бы рассмотреть следующие вопросы: обязательности явки опрашиваемого для проведения в его отношении Опроса, обязательности ответа на вопросы оперативного сотрудника в ходе проведения данного ОРМ.

Вопрос о порядке вызова опрашиваемого для проведения Опроса и обязательности его явки является достаточно дискуссионным. Ряд представителей правозащитных организаций напрямую заявляют о необязательности для лица участвовать в данном ОРМ[507]. По нашему мнению, указанная ситуация является прямым следствием вышеуказанного несовершенства ФЗ об ОРД. Несмотря на имеющуюся норму об обязательности исполнения физическими и юридическими лицами законных требований должностных лиц органов, осуществляющих ОРД (абз. 2 ч. 5 ст. 15 ФЗ об ОРД), и об ответственности за неисполнение таких требований, а также воспрепятствование законной деятельности оперативных сотрудников (абз. 3 ч. 5 ст. 15 ФЗ об ОРД), у ряда представителей юридического сообщества, в том числе из числа научных работников (А.Е. Чечетин[508], С.М. Лугович[509]), возникает закономерный вопрос о возможности применения данных положений для обоснования обязанности лица при проведении гласных ОРМ (проводимых при имеющихся на то оснований), содействовать их проведению, к примеру отвечать на вопросы оперативного сотрудник в ходе Опроса.

Полностью поддерживаем мнение о данном пробеле в ФЗ об ОРД и о недостатке правового регулирования в вопросе порядка проведения ОРМ, считаем преодоление вышеназванной проблемы при отсутствии изменения ФЗ об ОРД (которые также необходимы) путем применения отдельных положений административного законодательства, а также аналогии закона там, где это возможно.

Говоря о встречающейся на практике проблеме реализации оперативными сотрудниками полномочий по проведению Опроса хотелось бы обратиться к родственной норме уголовного процесса о порядке организации и проведения следственного действия «Допрос»[510].

При сравнительном анализе Опроса с Допросом необходимо отметить, что в ст. 188 УПК России достаточно детально указаны: способы уведомления лица о месте и времени проведения допроса, обязанность вызываемого на допрос сообщить следователю о причинах неявки, меры ответственности, применяемые к не явившемуся (привод и иные меры процессуального принуждения), особенности вызова на допрос лиц, не достигших шестнадцати лет. В тоже время, на месте законодательного урегулирования схожих правоотношений в ОРД имеется пробел в праве.

Наиболее подробно обязанность лица прибыть для проведения проверочных мероприятий (как предполагается, в том числе и ОРМ) предусмотрена в п. 3 ч. 1 ст. 13 Федерального закона от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции»[511]. В частности, полиции предоставляется право

Вызывать в полицию граждан и должностных лиц по расследуемым уголовным делам и находящимся в производстве делам об административных правонарушениях, а также в связи с проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях, разрешение которых отнесено к компетенции полиции; получать по таким делам, материалам, заявлениям и сообщениям, в том числе по поручениям следователя и дознавателя, необходимые объяснения, справки, документы (их копии); подвергать приводу в полицию в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом, граждан и должностных лиц, уклоняющихся без уважительных причин от явки по вызову.

Примечательной является возможность вызова в полицию лиц не только в связи с рассмотрением уголовных дел, дел об административных правонарушениях, проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, (но также и) о происшествиях, разрешение которых отнесено к компетенции полиции. Термин «происшествие» при этом никак не конкретизируется. Вместе с тем, видится логичным предусмотреть обязанности граждан по явке и предоставлении сведений в связи с проверкой сообщений о происшествиях, формально не подпадающих под действие уголовного и административного закона, так как предоставление таких данных в определенных случаях может предотвратить возможное нанесение ущерба охраняемым законом интересам личности, общества и государства.

Кроме того, в изложенном пункте указывается обязанность вызываемых лиц предоставлять «…необходимые объяснения, справки и документы…», что подразумевает необязательность использования при получении данных формы Допроса или Опроса. Как известно, органы внутренних дел[512] при получении информации зачастую используют такую форму её получения как «объяснение» лица. Данная форма получения данных не предусмотрена уголовно-процессуальным и оперативно-разыскным законами, в связи с чем, используется в основном сотрудниками ОВД, не наделенных полномочиями по проведению ОРМ, хотя не редко используется и оперативными сотрудниками, обычно в силу их правовой неграмотности.

Кроме ФЗ о Полиции обязанность по явке лица при отсутствии производства по уголовными делам и делам об административных правонарушениях нигде прямо не предусмотрена. Считаем данный факт серьезным упущением, поскольку отсутствие нормы об обязательности явки для проведения Опроса в ряде случае используется деструктивно настроенными лицами для противодействия проводимым ОРМ.

Вместе с тем, видится обоснованным, что обязанность лица явиться по вызову для проведения Опроса проистекает из самой сущности ОРМ, направленных на решение задач ОРД по выявлению предупреждению и пресечению наиболее опасных проявлений делинквентного поведения[513].

Отдельного упоминания в контексте рассматриваемой проблемы заслуживают положения ч. 1 ст. 5 Закон РФ от 11.03.1992 № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в РФ», где предусматривается наделение частных детективов полномочиями по проведению различных мероприятий. В частности, «В ходе частной сыскной деятельности допускаются устный опрос граждан и должностных лиц (с их согласия)…». Отсутствие в ФЗ Об ОРД ссылки на необходимость получения оперативным сотрудником согласия от лиц на проведение их Опроса, а также на добровольность предоставления ими информации, свидетельствует о возможности проведения данного ОРМ без соответствующего согласия, то есть в принудительном порядке.

Таким образом, видится законным и обоснованным использование порядка организации проведения Опроса по аналогии с порядком организации проведения Допроса. В частности, для использования в части способов уведомления лица о месте и времени проведения Опроса, обязанности вызываемого прибыть либо сообщить оперативному сотруднику о причинах неявки, также необходимо учитывать особенности вызова для проведения Опроса лиц, не достигших шестнадцати лет. Использование положений, схожих с предусмотренными в УПК, обеспечит более простой механизм признаний результатов ОРД, полученных таким путем, доказательствами (в соответствии с положениями ст. 89 УПК России).

Использование аналогичного порядка не исключает необходимости внесения в ФЗ об ОРД соответствующих изменений, исключающих возможность двоякого толкования полномочий оперативных сотрудников и порядка проведения ОРМ.

В контексте изложенной проблемы, в качестве гаранта реализации проведения ОРМ, в том числе Опроса, видится возможным использовать механизм привлечения к административной ответственности не являющихся для проведения Опроса лиц по ст. 19.3 КоАП России «Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника органов федеральной службы безопасности, сотрудника органов государственной охраны, сотрудника органов, осуществляющих федеральный государственный контроль (надзор) в сфере миграции, либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы либо сотрудника войск национальной гвардии Российской Федерации».

Санкция указанной статьи предусматривает для физического лица наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток. Считаем, что использование предусмотренных ст. 19.3 КоАП России санкций будет соответствовать общественной опасности, совершаемого лицом деяния по воспрепятствованию законной деятельности должностных лиц, осуществляющих ОРД.

Не маловажным для правоприменительной практики является также вопрос вышеупомянутый вопрос обязанности лиц предоставить информацию в ходе Опроса, которая также не закреплена напрямую в ФЗ Об ОРД. Данный вопрос актуален еще и потому, что в законодательстве отсутствует ответственность за отказ предоставить информацию при проведении опроса, по аналогии с отказом от дачи показаний свидетеля или потерпевшего в ходе допроса (ст. 308 УК России). В поддержку точки зрения о необязательности предоставления данных в ходе Опроса высказываются представители адвокатского сообщества[514]. Более того, зачастую лица, оказывающие юридическую консультацию гражданам, напрямую советуют воздержаться от любых показаний на Опросе, ссылаясь на их необязательность.

Для определения правомочий по получению информации, необходимой для осуществления поставленных перед органами, осуществляющими ОРД, необходимо обратиться к нормативным правовым актам, регламентирующим их деятельности.

В соответствии с пп. 3, 4 ч. 1 ст. 13 ФЗ о Полиции, полиция имеет право:

3) вызывать в полицию граждан и должностных лиц по расследуемым уголовным делам и находящимся в производстве делам об административных правонарушениях, а также в связи с проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях, разрешение которых отнесено к компетенции полиции; получать по таким делам, материалам, заявлениям и сообщениям, в том числе по поручениям следователя и дознавателя, необходимые объяснения, справки, документы (их копии); подвергать приводу в полицию в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом, граждан и должностных лиц, уклоняющихся без уважительных причин от явки по вызову;

4) в связи с расследуемыми уголовными делами и находящимися в производстве делами об административных правонарушениях, а также в связи с проверкой зарегистрированных в установленном порядке заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях, разрешение которых отнесено к компетенции полиции, запрашивать и получать на безвозмездной основе по мотивированному запросу уполномоченных должностных лиц полиции от государственных и муниципальных органов, общественных объединений, организаций, должностных лиц и граждан сведения, справки, документы (их копии), иную необходимую информацию, в том числе персональные данные граждан, за исключением случаев, когда федеральным законом установлен специальный порядок получения информации, в порядке, определяемом федеральным органом исполнительной власти в сфере внутренних дел и федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения, запрашивать и получать от медицинских организаций сведения о гражданах, поступивших с ранениями и телесными повреждениями насильственного характера либо с ранениями и телесными повреждениями, полученными в результате дорожно-транспортных происшествий, о гражданах, имеющих медицинские противопоказания или ограничения к водительской деятельности, а также о лицах, признанных больными наркоманией либо потребляющих наркотические средства или психотропные вещества без назначения врача либо новые потенциально опасные психоактивные вещества, на которых судьей при назначении административного наказания возложена обязанность пройти диагностику, профилактические мероприятия, лечение от наркомании и (или) медицинскую и (или) социальную реабилитацию в связи с потреблением наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых потенциально опасных психоактивных веществ;

В соответствии с п. «м» ч. 1 ст. 13 Федерального закона от 03.04.1995 № 40-ФЗ «О федеральной службе безопасности[515]»[516], органы ФСБ имеют право: получать на безвозмездной основе от государственных органов, предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности информацию, необходимую для выполнения возложенных на органы федеральной службы безопасности обязанностей, за исключением случаев, когда федеральными законами установлен запрет на передачу такой информации органам федеральной службы безопасности.

В соответствии с п. 11 ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 27.05.1996 № 57-ФЗ «О государственной охране», органы государственной охраны в целях государственной охраны имеют право: получать безвозмездно необходимую информацию от федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления и организаций, а также от общественных объединений.

В соответствии с п. 6.9 Положения о Федеральной таможенной службе[517] (утв. Постановлением Правительства РФ от 16.09.2013 N 809 «О ФТС»)[518], ФТС в целях реализации полномочий в установленной сфере деятельности имеет право: получать от государственных органов, организаций и физических лиц информацию, необходимую для выполнения своих функций.

В соответствии с подп. 8 п. 7 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний[519] (утв. Указом Президента РФ от 13.10.2004 N 1314 «Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний»)[520], ФСИН России осуществляет следующие полномочия: запрашивает и получает в установленном порядке сведения, необходимые для принятия решений по вопросам, относящимся к установленной сфере деятельности.

Примечательно, что из всех перечисленных нормативных правовых актов на получение информации непосредственно от граждан (физических лиц) указывается в двух из них (Положение о ФСТ и ФЗ о Полиции), в остальных либо не указываются субъекты предоставления информации, либо представляют собой государственные органы, органы местного самоуправления и юридические лица. Вместе с тем, сложно представить деятельность государственных органов при осуществлении предусмотренных ФЗ об ОРД норм при отсутствии таких участников оперативно-разыскных правоотношений как физические лица. Из чего можно сделать вывод о возможности расширительного толкования вышеперечисленных положений нормативных правовых актов о праве на получение информации. Если же у одного субъекта правоотношений есть право на получение информации, то в соответствии с принципами юриспруденции, оно должно корреспондировать другому субъекту правоотношений соответствующую обязанность такую информацию предоставить.

В дополнение можно вновь вспомнить о положении ч. 1 ст. 5 Закона РФ от 11.03.1992 № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в РФ», где законодатель напрямую указал на добровольный характер предоставления данных в ходе опроса, проводимого частными сыщиками.

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод об отсутствии предусмотренного законом требования о необходимости наличия соответствующего волеизъявления лица на предоставление информации полномочным органам и их должностным лицам в ходе ОРД в целом и Опроса в частности.

Наряду с изложенным, необходимо отметить, что требования оперативного сотрудника по предоставлению сведений опрашиваемым, в ходе проведения Опроса, по общим правилам, не должны нарушать конституционного права лица, предусмотренного ч. 1 ст. 51 Конституции России, не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.

Анализируя степень общественной опасности действий лица по непредставлению в рамках ОРД информации, либо её предоставлении в неполном либо искаженном виде, необходимо учесть наличие в уголовном праве ранее упомянутой нормы об ответственности за отказ от дачи показаний свидетелем и потерпевшим (ст. 308 УК России). В контексте осуществления деятельности по выявлению, предупреждению и пресечению преступлений на этапе ОРД ещё отсутствуют достоверные и проверенные данные, достаточные для возбуждения уголовного дела, в связи с чем, отказ опрашиваемого от предоставления информации не во всех случаях может нанести столь же существенный ущерб охраняемым законом интересам личности, общества и государства, как при отказе от дачи показаний на этапе предварительного расследования и судебного следствия. Вместе с тем, не представленная опрашиваемым информация, самостоятельно или в комплексе с иными данными, потенциально может стать основанием для возбуждения уголовного дела и пресечения противоправной деятельности.

В связи с этим, наличие неоднозначности толкования норм об обязательности предоставления данных в ходе Опроса может способствовать развитию преступной деятельности, подрыву авторитета правоохранительных органов и, в связи с чем, обострять криминогенную обстановку. Таким образом, точка зрения о необязательности предоставления информации в ходе проведения Опроса является несостоятельной и носит сугубо деструктивный характер по отношению к сложившейся правоприменительной практике.

Отсутствие в законодательстве нормы, прямо предусматривающей ответственность за отказ от предоставления информации в ходе Опроса, является питательной почвой для попыток деструктивно настроенных лиц воспрепятствовать законной деятельности оперативных сотрудников. Для урегулирования данного пробела в праве считаем возможным гарантировать обязательность предоставления информации путем применения мер административного законодательства за её непредставление. Наиболее верным, с точки зрения закона, видится привлечение лица, отказывающегося предоставить оперативному сотруднику в ходе Опроса необходимую информацию в полном и не искаженном виде, к административной ответственности по ст. 19.7 КоАП России «Непредставление сведений (информации)».

«Непредставление или несвоевременное представление в государственный орган (должностному лицу), орган (должностному лицу), осуществляющий (осуществляющему) государственный контроль (надзор), государственный финансовый контроль, муниципальный контроль, муниципальный финансовый контроль, сведений (информации), представление которых предусмотрено законом и необходимо для осуществления этим органом (должностным лицом) его законной деятельности, либо представление в государственный орган (должностному лицу), орган (должностному лицу), осуществляющий (осуществляющему) государственный контроль (надзор), государственный финансовый контроль, муниципальный контроль, муниципальный финансовый контроль, таких сведений (информации) в неполном объеме или в искаженном виде, за исключением случаев, предусмотренных статьей 6.16, частью 2 статьи 6.31, частями 1, 2 и 4 статьи 8.28.1, частью 5 статьи 14.5, частью 2 статьи 6.31, частью 4 статьи 14.28, статьями 19.7.1, 19.7.2, 19.7.2-1, 19.7.3, 19.7.5, 19.7.5-1, 19.7.5-2, 19.7.7, 19.7.8, 19.7.9, 19.7.12, 19.8, 19.8.3 настоящего Кодекса»

Санкция указанной статьи предусматривает наказание в виде предупреждения или наложение административного штрафа на граждан в размере от ста до трехсот рублей; на должностных лиц — от трехсот до пятисот рублей; на юридических лиц — от трех тысяч до пяти тысяч рублей.

Применение на практике указанной меры административно-правового воздействия при отказе от предоставлении информации в ходе Опроса призвано гарантировать обязательность предоставления в ходе опроса информации в полном не искаженном виде, как следствие, оказать благоприятное влияние на развитие правовой культуры населения по содействию органам, уполномоченным на проведение ОРД, своей законной деятельности.

Таким образом, проведенное изучение ряда нормативных правовых актов говорит о наличии в ФЗ об ОРД ряда недостатков, допускающих двоякое толкование его норм, неясность сути, содержания и порядка проведения ОРМ, прав и обязанностей субъектов ОРД. В связи с чем ФЗ об ОРД требует внесения в него соответствующих изменений.

Вместе с тем имеющиеся в российском законодательстве возможности позволяют оперативно устранить наличествующие недостатки и противоречивости оперативно-разыскного законодательства путем применения административно-правовых норм предложенными в статье способами. Предложенные способы подлежат обсуждению и критике, однако, по мнению авторов, видятся соответствующими принципам законности, справедливости, а предлагаемые меры административно-правового воздействия — соразмерности наказания совершенному противоправному деянию.

39. Аслям Наилевич Халиков, профессор Института права Башкирского государственного университета, доктор юридических наук, han010@yandex.ru.

Основные черты и стадии оперативно-розыскного процесса.

В правовой действительности результатом любых процессуальных действий является установление истинных (фактических) обстоятельств дела, исключающих их неверное рассмотрение, толкование или ошибки, влекущие несправедливые выводы о применении в конечном итоге наказаний и поощрений. В таком контексте в случае конфликтных ситуаций установление их обстоятельств, регулирование правил получения о них сведений (доказательств), оценки информации, а также порядка применения норм об ответственности к виновным лицам невозможно без применения определенной системы или процесса. По мнению Е.Г. Лукьяновой, исторически из необходимости упорядочить с помощью специальных юридических средств определенную часть отношений, опосредующих разрешение и устранение аномальных, конфликтных проявлений материальных отношений, возникает особая форма государственной деятельности — процессуальная деятельность (процесс)[521]. Иными словами, процесс, процессуальное право — это жизнь материального права, его движение, методы и способы достижения поставленных целей.

Оперативно-розыскной деятельности как деятельности, направленной на добывание информации в борьбе с преступлениями и одновременно основанной на праве больше всего присущ процессуальный характер. Это, по мнению В.А. Азарова и Е.В. Кузнецова, обусловлено тем, что оперативно-розыскное законодательство закрепляет процедурно-процессуальные правила поведения конкретных субъектов, в частности органов, осуществляющих ОРД, а также порядок их деятельности в той или иной ситуации[522].

Анализ литературы, посвященной вопросам оперативно-розыскного процесса, показывает, что данная тема нуждается в дальнейшей разработке как с теоретических, так и с практических позиций[523]. Точно было замечено, что закон без процедуры его действия приводит власть к произволу, а гражданина к беззащитности[524]. Тем более эта мысль относится к оперативно-розыскной сфере, где борьба с преступностью ведется в условиях недостаточности нормативного урегулирования, негласности, остроты конфликтов и с активным применением силовых и технических методов работы. Все это требует процессуального упорядочивания оперативной работы для выстраивания ее системности, контролируемости и надлежащего выполнения задач, предусмотренных оперативно-розыскным законодательством.

Оперативно-розыскной процесс по-разному определяется учеными. По мнению А.Ю. Шумилова, оперативно-розыскной процесс есть основанная на ФЗ об ОРД и облеченная в форму правовых отношений оперативно-процессуальная (процессуально-процедурная) деятельность, уполномоченных на то субъектов, составляющая основной вид ОРД — уголовно-розыскную работу[525]. В.А. Гусев определяет оперативно-розыскной процесс как деятельность, основанную на конституционных принципах специально уполномоченных государственных органов и должностных лиц, направленная на решение задач, установленных оперативно-розыскным законодательством[526].

Мы считаем указанные и другие определения требуют дальнейшего развития с отражением специфических черт, присущих оперативно-розыскной деятельности в системном понимании.

Оперативно-розыскной процесс — это в первую очередь правоотношения и для определения их формального содержания, требуется проникновение в область уголовно-процессуальных правоотношений, с которыми оперативно-розыскной процесс наиболее близок[527]. В то же время как процессуальный вид деятельности оперативно-розыскной процесс основан на материальных правоотношениях и в материальной своей основе связан с отраслью уголовного права, которую он «обслуживает» наравне с уголовным процессом. Тем самым, хотя оперативно-розыскной деятельности присущи оперативные методы и средства по выявлению, раскрытию и пресечению преступлений, однако правовая урегулированность отношений в данной области придает ей организованный системный характер[528], переходящий на процессуальные правоотношения. Сущностью оперативно-розыскного процесса является его системный характер, который заключается в том, что одна стадия процесса следует за другой, а в целом они образуют единство процесса по выполнению предусмотренных законом задач в сфере оперативно-розыскной деятельности. Отсюда, на наш взгляд, оперативно-розыскной процесс — это основанная на законодательных и ведомственных правовых нормах упорядоченная по стадиям и документально оформленная система мер оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой оперативно-розыскными органами в целях эффективного поиска и получения оперативной информации и ее дальнейшей реализации по выявлению, раскрытию, пресечению и предупреждению преступлений.

Оперативно-розыскной процесс в своем содержании исходит из обязательных признаков, ряд из которых имеются в любом процессе (уголовном, гражданском и др.), а другие присущи только оперативно-розыскной деятельности. К совокупности данных признаков мы относим следующие:

1) Самостоятельность, которая основана на нормативном содержании оперативно-розыскной деятельности, относительной автономности субъектов, ее осуществляющих, использовании методов и средств, присущих только оперативно-розыскной деятельности;

2) Нормативность. Как и любая процессуальная деятельность, оперативно-розыскной процесс регулируется правовыми нормами, часть из которых имеют обязательный, а часть — не обязательный (рекомендательный) характер, в зависимости от имеющихся обстоятельств. В первую очередь, правовую основу оперативно-розыскного процесса составляет ФЗ об ОРД, в котором описываются ее порядок и процедуры. Кроме того, нормы оперативно-розыскного процесса изложены в ведомственных документах секретного и не секретного характера, регулирующих порядок деятельности субъектов оперативно-розыскных служб, содержащих нормативные основания и условия выполнения оперативной работы.

Нормативно-правовые положения в оперативно-розыскной деятельности могут быть обязательными для исполнения и необязательными, то есть действующими в зависимости от криминальных ситуаций и ситуаций, складывающихся в процессе выполнения оперативной работы. Ряд нормативных предписаний в оперативно-розыскной деятельности указывают на необходимость руководствоваться нормами уголовного судопроизводства, что, на наш взгляд, свидетельствует о руководящих началах уголовного процесса в сфере оперативно-розыскного процесса;

3) Основанность на материальных задачах оперативно-розыскной деятельности. Материально-правовое предназначение оперативно-розыскного процесса будет иметь место только при выполнении задач, предусмотренных ст. 2 ФЗ об ОРД, то есть при наличии объективных признаков преступления, осуществлении розыска скрывающихся лиц, добывании информации об угрозах государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации и установлении имущества, подлежащего конфискации. Разумеется, преобладающая часть оперативно-розыскной деятельности сводится к получению информации о преступлениях и борьбе с ними, то есть с деяниями, указанными в Особенной части Уголовного кодекса РФ, который является материальной основой всего оперативно-розыскного процесса;

4) Включенность в сферу уголовно-процессуальных правоотношений на стадии использования результатов оперативно-розыскной деятельности. Уголовный процесс является основным «потребителем» результатов оперативно-розыскной деятельности, его «окончательного продукта». В этой связи оперативно-розыскной процесс может осуществляться параллельно с возбужденным и расследуемым уголовным делом, что в числе прочего показывает, что уголовный процесс и оперативно-розыскной процесс находятся в параллельных, а значит самостоятельных плоскостях. В то же время использование результатов оперативно-розыскной деятельности в оперативно-розыскном процессе осуществляется исключительно в сфере уголовного процесса и по правилам уголовного процесса (ст. 89 УПК РФ);

5) Стадийность. Как и любой процесс в сфере правовой деятельности, оперативно-розыскной процесс имеет обязательные и факультативные стадии. В силу разведывательного, информационного характера оперативно-розыскной деятельности иногда трудно бывает уловить начало первых стадий оперативно-розыскного процесса, поскольку для начала оперативно-розыскной деятельности нужна определенная оперативная информация, достоверность которой не всегда можно проверить, а значит продолжить ее исследование в дальнейших стадиях. Но, несмотря на это, оперативно-розыскная деятельность, целью которой является поиск и получение информации, всегда подлежит документированию, что говорит о наличии стадии оперативно-розыскного процесса.

Стадии оперативно-розыскного процесса в силу самостоятельности оперативно-процессуальной деятельности, как правило, не могут завершаться с возбуждением уголовного дела, поскольку при расследовании уголовного дела проводится его дальнейшее оперативное сопровождение. Только при выполнении всех предусмотренных оперативно-розыскным законом задач или при принятии решения о невозможности их выполнения на определенной стадии оперативно-розыскного процесса может завершаться оперативная работа по конкретному делу;

6) Документальность, то есть все шаги оперативных работников фиксируются в документах, имеющих свой порядок составления, реквизиты и, как правило, режим секретности. Основой документирования оперативно-розыскного процесса являются дела оперативного учета, заводимые только при наличии оснований, имеющихся в законе (ст. 10 ФЗ об ОРД). В целом оперативно-розыскной процесс возможен только при документальном оформлении всех действий оперативных работников в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий и иных действий оперативно-розыскного характера. Документирование должно быть, с одной стороны, содержательным, то есть отражающим в полной и объективной мере весь ход действий оперативных работников, точность и письменную обоснованность полученных результатов. С другой стороны, фиксация действий при оперативно-розыскной деятельности подчиняется строгим формальным нормам законодательства об оперативно-розыскной деятельности, положений ведомственных актов, требованиям оформления документов по установлению обстоятельств преступления, подлежащих затем доказыванию в уголовном процессе.

7) Применение всего комплекса мер оперативно-розыскной деятельности, то есть когда в оперативно-розыскном процессе используются все меры оперативно-розыскных мероприятий, агентурной работы, использования различных открытых и закрытых информационных систем, оперативно-розыскной аналитики, материалов уголовных дел и т.д.

8) Основные субъекты оперативно-розыскного процесса — органы и должностные лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность. Поскольку, как мы указали, оперативно-розыскной процесс в основном базируется на делах оперативного учета и применении мер оперативно-розыскной деятельности, то ведение данных дел при осуществлении оперативной работы является исключительным полномочием оперативно-розыскных органов. Только названные субъекты оперативно-розыскной деятельности определяют предметное содержание оперативно-розыскного процесса и тактические особенности его ведения.

9) Сроки оперативно-розыскного процесса. Нельзя не отметить, что понятие стадий в оперативно-розыскном процессе взаимосвязано с понятием сроков осуществления мер оперативно-розыскной деятельности. Сроки способствуют упорядочению оперативной работы, соблюдению прав и интересов практически всех субъектов оперативно-розыскной деятельности, указывают на понимание их разумности с учетом ситуативных обстоятельств оперативной работы. Оперативно-розыскная деятельность как в целом, так и по стадиям, должна в целесообразной мере придерживаться положенных сроков, по окончании которых проведение оперативно-розыскных мероприятий и иных действий оперативного характера должно прекращаться, приостанавливаться или продлеваться в соответствующем порядке на основании нормативно-правовых актов.

Переходя на стадийные признаки оперативно-розыскного процесса, следует отметить, что, как мы определили, оперативно-розыскному процессу присущи определенные стадии, которые упорядочивают работу оперативно-розыскных органов, делают ее целенаправленной и точечной, исключают дублирование применяемых мер оперативно-розыскной деятельности, предоставляют возможности ее ведомственного и внешнего контролирования. Каждая стадия оперативно-розыскного процесса автономна, но, в то же время, зависит от предыдущей стадии и влияет на последующую. То есть стадии в своей взаимосвязи образуют целостность системы оперативно-розыскного процесса, которая определяет логику движения оперативной работы к поставленной цели. Поскольку стадии автономны, то в рамках каждой из них могут самостоятельно работать отдельные оперативные работники и оперативные службы, не задействованные в других стадиях. Однако за всем ходом оперативно-розыскного процесса по конкретному делу должен следить и нести ответственность оперативный работник, отвечающий за всю систему стадий оперативно-розыскного процесса по конкретному делу.

Автономность каждой стадии оперативно-розыскного процесса проявляется в обязательности их прохождения в зависимости от конкретных обстоятельств дела, самостоятельных задач, применения отдельных методов и средств деятельности, круга задействованных субъектов и принятия решений по каждой из стадий. Возможен возврат к прежним стадиям либо работа одновременно в нескольких стадиях, что обусловлено сложностями оперативно-розыскной работы, которая ведется в условиях неочевидности исследуемых преступных (и непреступных) событий.

Стадиями оперативно-розыскного процесса являются:

1) Получение первичной информации. Любая оперативная работа начинается с получения информации о преступных событиях либо сведений, которые опосредованно указывают на совершение или подготовку преступлений и в результате их проверки могут привести к обнаружению факта преступления, не зарегистрированного в правоохранительных органах;

2) Поиск основных и дополнительных источников информации. Данная стадия характерна для выявления преступлений, а не их раскрытия, когда дефицит информации влечет поиск новых, основных и дополнительных ее источников: конкретных лиц, документов, предметов, информационных баз или иных источников, из которых такая информация может быть получена;

3) Оперативная проверка — одна из основных и обязательных стадий оперативно-розыскного процесса. Ее цель — выявление или раскрытие преступления. При выполнении задачи выявления преступлений после получения объективной информации о криминальных событиях начинается их активная проверка. При этом задействуются все меры оперативно-розыскной деятельности, проводятся оперативно-розыскные мероприятия, привлекаются лица, содействующие оперативно-розыскной работе, материалы, подтверждающие факт совершения преступления либо участия в преступлении определенных лиц. Как правило, оперативная проверка завершается возбуждением уголовного дела. Между тем результатом оперативной проверки могут быть данные и об отсутствии признаков совершения преступления.

Оперативная проверка может проводиться одновременно с раскрытием преступления. В этом случае она проводится в режиме собирания и проверки информации по возбужденному и расследуемому уголовному делу с целью раскрытия совершенного преступления, а значит поиска лиц, его совершивших. Процесс раскрытия преступления при оперативной проверке занимает значительное время и не имеет прогнозируемых результатов (как известно, не раскрывается до 50% преступлений). В ходе оперативной проверки при раскрытии преступления проверяются многие версии, различные лица, анализируется полученная информация. Завершатся процесс раскрытия преступления предъявлением следственными органами обвинения виновному лицу;

4) Оперативная разработка — более активная стадия оперативно-розыскного процесса, когда результаты оперативной проверки направляются на раскрытие и пресечение конкретного преступления с задержанием всех его участников. Часто может входить в стадию оперативной проверки, но всегда следует после нее. На этой стадии проводится весь комплекс оперативно-розыскных мероприятий и иных мер оперативно-розыскной деятельности. Результатом оперативной разработки, как правило, является пресечение предполагаемого преступления и возбуждение уголовного дела. Дальнейшая оперативная работа по результатам оперативной разработки проводится во взаимодействии со следственными органами;

5) Оперативный контроль. Цель данной стадии — скрытое наблюдение за интересующим лицом для определения характера его деятельности, криминальной или не криминальной. Оперативный контроль может проводиться после осуждения лица или освобождения его от уголовной ответственности за отсутствием доказательств;

6) Розыск. Данная стадия направлена на поиск лиц, интересующих оперативно-розыскные органы, органы предварительного расследования и суда, а также без вести пропавших, когда одновременно проводится и оперативная проверка;

7) Стадия использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе, как правило, следует после оперативной разработки или оперативной проверки, когда с соблюдением уголовно-процессуального и оперативно-процессуального порядка результаты оперативно-розыскной деятельности передаются в органы предварительного следствия — для возбуждения уголовного дела, либо их активного использования в процессе расследования дела;

8) Стадия оперативного сопровождения уголовного дела в процессе предварительного следствия следует после возбуждения уголовного дела, когда:

1) преступление не раскрыто и проводится активная оперативно-розыскная работа по поиску лиц его совершивших и установление иных обстоятельств дела;

2) преступление раскрыто, виновному предъявлено обвинение. Но в ходе предварительного следствия осуществляется оперативная работа установлению других эпизодов преступной деятельности, иных соучастников, собиранию и проверке новых сведений оперативно-розыскного характера.

Для оперативных работников данная стадия характеризуется в основном проведением оперативно-розыскных мероприятий, обеспечением безопасности участников уголовного процесса, поиском имущества, подлежащего конфискации, и т.д. Оперативно-розыскные органы самостоятельно проводят поиск или розыск участников преступления, устанавливают другие (дополнительные) эпизоды преступной деятельности. Вместе с тем, в силу положений ч. 4 ст. 157 УПК РФ по уголовному делу, по которому имеется обвиняемый, оперативно-розыскные мероприятия проводятся только по поручению следователя, то есть в этом случае оперативно-розыскные органы не могут действовать самостоятельно;

9) Стадия оперативного контроля за судебным производством по уголовному делу в силу выполненных оперативно-розыскных задач по раскрытию преступления в основном носит пассивный характер, исключает вмешательство в деятельность судебной власти и правосудия. Однако суд может принять решение об обеспечении безопасности участников уголовного судопроизводства, судей и других должностных лиц, участвующих в судебном производстве в связи с поступлением соответствующей информации. Это требует поиска и проверки подобной информации с принятием соответствующих решений в основном в сфере оперативно-розыскной деятельности;

10) Стадия завершения оперативно-розыскного процесса в основном носит оценочный характер и может иметь место на любом этапе оперативно-розыскного процесса. Завершение оперативно-розыскного процесса возможно только после объективной и полной оценки всех данных о выполнении оперативно-розыскных задач. Как правило, при возбужденном уголовном деле завершается оперативно-розыскной процесс в судебной стадии при наказании виновных в совершении преступления либо на стадии предварительного следствия при прекращении уголовного дела. Выводы об отсутствии события или состава преступления могут быть основаны на решении органов предварительного расследования или суда либо оперативно-розыскных сведениях, если не было досудебного или судебного производства.

Таким образом, при анализе оперативно-розыскного процесса мы рассматриваем его как отдельный институт в оперативно-розыскных правоотношениях относящийся ко всей системе оперативно-розыскной деятельности и выполнению всех ее задач, предусмотренных законом. Четкое, а следовательно системное видение оперативно-розыскной деятельности в виде единого процесса упорядочивает данную деятельность, позволяет ее эффективно оптимизировать, документировать и контролировать. Процессуальный характер оперативно-розыскной работы преобразует ее хаотичную практику в условиях неочевидности совершаемых преступлений и оперативной работы по ним, в закономерности поиска и обнаружения информации, ее фиксации и дальнейшего использования в уголовно-розыскном направлении. Не отождествляя оперативно-розыскную деятельность и оперативно-розыскной процесс, следует отметить их неразрывность в виде материального содержания всех видов оперативного работы и формы их осуществления в виде единства нормативно установленного процесса.

40. Игорь Львович Хромов, профессор кафедры ОРД-СТ Московского университета МВД РФ им. Кикотя В.Я., доктор юридических наук, профессор, marina@kfk-tamp.ru.

Использование специальных знаний в раскрытии преступлений как частная оперативно-разыскная теория ОРД.

За последние годы наука об оперативно-разыскной деятельности претерпела качественные изменения, что свидетельствует о её развитии. В частности, в научный оборот введено понятие сыскологии[529] как оперативно-разыскной науки, включающей в себя систему знаний оперативно-разыскной, контрразведывательной, разведывательной и частно-охранной деятельности[530]; в Федеральный закон «Об оперативно-разыскной деятельности» дополнительно введено новое ОРМ — «получение компьютерной информации», позволяющих проводить широкий спектр оперативно-разыскных мероприятий в информационно-телекоммуникационных сетях; проведено ряд научных исследований по широкому кругу проблем, касающихся преступлений террористической и экстремистской деятельности, имеющих международный характер.

Актуализируется разработка новых научно-обоснованных подходов к повышению эффективности противодействия преступности за счет внедрения информационных технологий, в первую очередь, в оперативно-технические и оперативно-разыскные подразделения органов внутренних дел.[531]

Тем не менее в науке об ОРД ещё много «белых пятен», требующих научного осмысления. Например, в п. 5 ст. 6 ФЗ «Об ОРД» отмечено, что должностные лица органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, решают её задачи, используя помощь специалистов, обладающих научными, техническими знаниями и иными специальностями.

В научной литературе до сих пор нет единого мнения относительно субъектов и форм использования специальных знаний в раскрытии преступлений с применением методов и средств ОРД. Значительная часть исследований, направленных на создание системы использования специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений, относится к сфере криминалистики (Р.С. Белкин, И.Ф. Крылов, Е. В. Селина, Л.М. Исаева и др.).

В то же время получили распространение преступления, способ совершения которых основан на знаниях в области информатики и информационно-коммуникационных технологиях, что предполагает использование в их раскрытии специальных знаний.

Следовательно, научная проблема заключается в необходимости разработки теоретических и методологических основ, расширяющих научные представления о применении специальных знаний и определяющих пути совершенствования практики их использования в оперативно-разыскной деятельности.

По нашему мнению, использование специальных знаний в предупреждении, выявлении, пресечении и раскрытии преступлений входит в систему оперативно-разыскного обеспечения деятельности оперативных подразделений всех субъектов ОРД по противодействию преступности. Ее можно рассматривать в качестве частной оперативно-разыскной теории по использованию специальных знаний в раскрытии преступлений, содержание которых выражается в предмете, объекте и методах, включая ее функции, принципы и разработанные методики.

Предметом частной теории являются закономерности познания механизма получения оперативно значимой информации и дальнейшего ее использования в доказывании по уголовным делам, основанных на специальных знаниях по выявлению, предотвращению и раскрытию преступлений в информационно-телекоммуникационных сетях.

Особенностью предмета частной оперативно-разыскной теории об использовании специальных знаний является то, что закономерности, составляющие предмет ее теории, выявляются на основе изучения практики ОРД, оперативно-разыскного сопровождения раскрытия преступлений в рамках уголовного процесса, а также на базе изучения возможностей использования современных научно-технических разработок для решения задач оперативно-разыскной деятельности.

Методом частной оперативно-разыскной теории следует считать систему специальных приемов, средств и способов, используемых как для конструирования самой теории, так и для ее применения в практике познания использования специальных знаний в раскрытии преступлений.

Объектом теории являются процессы использования специальных знаний в выявлении и раскрытии преступлений в сети Интернет; изучение содействия специалистов, обладающих специальными знаниями из числа граждан, оказывающих помощь оперативным подразделениям субъектов ОРД при подготовке и проведению оперативно-разыскных мероприятий с использованием технологических систем, предназначенных для передачи информации по линиям связи; возможности применения достижений науки и техники в выявлении лиц, незаконно использующих сеть Интернета в преступных целях; процессы изучения системы отношений оперативно-технических и оперативно-разыскных подразделений органов внутренних дел по выявлению и блокированию Интернет-сайтов, пропагандирующих различные виды преступной деятельности; критерии, которым должны соответствовать специальные знания (научная оценка, возможность применения, формы использования) и специалисты, использующие их в противодействию преступности в сети Интернет.

Структура теории включает в себя понятийную часть (понятие объекта и предмета теории; функций, задач, принципов и целей теории); систему классификации субъектов и форм использования специальных знаний в раскрытии преступлений; систему правовых основ использования специальных знаний и ее совершенствование; систему практического использования специальных знаний.

К основным её функциям относятся: познавательная, образовательная, организационно-управленческая, оперативно-тактическая и организационно-тактическая. Они характеризуют её теоретическое и практическое значение для эффективного преобразования использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве и оперативно-разыскной деятельности. Среди принципов теории выделяются принципы соблюдения законности; научности, учёта опыта, управления качеством использования специальных знаний.

Частная оперативно-разыскная теория об использовании специальных знаний является системой концептуальных положений, представляющих собой систему органически связанных между собой теоретических положений, объясняющих оперативно-разыскные процессы использования специальных знаний в выявлении, пресечении и раскрытии преступлений, формирующих оперативно-тактические приемы их применения и определяющих формы их использования, что расширяет научные положения о возможностях и совершенствовании использования специальных знаний в сфере сыскологии как оперативно-разыскной науки.

Исходя из понимания того, что специальные знания в процессе подготовки и проведения оперативно-разыскных мероприятий могут использоваться сотрудниками различных оперативных служб субъектов ОРД, а также гражданами в качестве экспертов-специалистов, можно предложить следующую классификацию субъектов использования специальных знаний:

сотрудники оперативно-разыскного подразделения являются специалистами в области ОРД, но не обладающие специальными знаниями;[532]

специалист, обладающий специальными знаниями, привлекаемый оперативным сотрудником для подготовки или проведения ОРМ;

лица, обладающие специальными знаниями и привлекаемые для оказания консультативной помощи;

лица, обладающие специальными знаниями и привлекаемые с целью получения оперативной информации;

сотрудники подразделений специальных технических мероприятий в рамках заданий, поставленных перед ними сотрудниками оперативно-разыскных подразделений.

Данная классификация выступает как новое научное знание о деятельности оперработников различных служб субъектов ОРД по использованию специальных знаний в сфере ОРД и как специфическая особенность предмета частной теории ОРД по использованию специальных знаний в раскрытии преступлений, выполняющая методическую функцию, по раскрытию преступлений, совершаемы, в частности, с использованием сети Интернета.

На эффективность специальных знаний, используемых для выявления и раскрытия преступлений в сети Интернета, влияет как уровень развития науки и техники, так и квалификация субъектов проведения оперативно-разыскных мероприятий. К ним относятся стаж работы по специальности и опыт участия в проведении оперативно-разыскных и оперативно-технических мероприятий. Здесь, в первую очередь, следует обращать внимание на организационную систему подготовки оперработников с учетом их специализации, обращая внимание на существующее разнообразие технических средств, методов их использования и конспирацию.

Следует отметить, что использование специальных знаний влияет на оперативно-разыскную тактику оперативно-разыскной деятельности и реализацию ее результатов в уголовном судопроизводстве, перспективу использования в качестве доказательств сведений, полученных от источника оперативной информации. В случае, если оперативная информация, полученная с помощью специальных знаний, не может быть легализована, то она не будет иметь и процессуальную значимость в качестве доказательств. Результаты ОРД, полученные специалистами с использованием нетрадиционного информационно-психологического или психотерапевтического воздействия (гипноз, полиграф, экстрасенсорика и т.д.), могут быть использованы в качестве доказательств весьма ограничено и, как правило, они имеют лишь оперативно-разыскное значение.

Таким образом, для повышения эффективности использования специальных знаний с привлечением специалистов или с использованием оперативным работником своих собственных знаний необходима перспектива легализации полученной информации в уголовном судопроизводстве с учетом ее достоверности как основного критерия реализации в ходе оперативно-разыскных мероприятий, проводимых в сети Интернета.

Наиболее актуальной областью применения специальных знаний в сфере оперативно-разыскной деятельности в настоящее время является противодействие преступлений, связанных с международным экстремизмом и терроризмом. Масштабы преступлений международного характера, в частности связанные с экстремистской и террористической деятельностью, принимают размеры, угрожающие безопасности общества. Причем учтенная преступность, связанная с их проявлениями, отражает лишь часть реальной картины, что свидетельствует прежде всего о том, что оперативно-разыскные силы, средства и методы в современных условиях не направлены на создание максимально эффективной системы по их противодействию преступлениям на почве экстремизма.

Средства и методы совершения преступлений международного характера постоянно адаптируются к современным условиям за счет их легализации в виде многочисленных представительских организаций прикрытия, различных структур гуманитарного, культурно-просветительского, религиозного, информационного профиля и негативного влияния зарубежных правозащитных структур. Например, наиболее эффективным способом осуществления экстремистской деятельности является религиозное прикрытие как правовой щит от преследования правоохранительных органов в виде конституционных прав граждан на свободу совести и вероисповедания, а также постоянного давления зарубежных правозащитных организаций.

Анализируя тенденции экстремистской деятельности за последние десять лет, нельзя не заметить закономерную связь между характером преступлений на почве экстремизма и международными факторами, влияющими на их распространение, и переходом экстремизма в пространство информационных технологий с целью использования сознания людей для их вовлечение в экстремистско-террористическую деятельность.

В связи с этим, спектр применения специальных знаний в оперативно-разыскной деятельности по противодействию преступлений международного характера должен постоянно расширяться с учетом использования информационно-телекоммуникационных сетей, предназначенных для передачи по линиям связи оперативно значимой информации, доступ к которой можно получить с учетом использования средств вычислительной техники, в первую очередь, Интернета.

В частности, используя специальные знания при проведении оперативно-разыскных мероприятий в региональных и глобальных сетях Интернет можно осуществлять:

– проникновение в религиозные экстремистские и террористические организации;

– выявление различных неправительственных фондов и организаций, финансирующих экстремистскую деятельность;

– выявлению нелегальных религиозных и националистических организаций, придерживающихся экстремистских течений;

– пресечение вербовки сторонников в экстремистско-религиозные организации;

– негласное получение информации о деятельности экстремистских организаций;

– выявление каналов переброски боевиков в Россию для участия в экстремистско-террористической деятельности;

– выявление очагов религиозно-политической напряженности, межэтнических и межконфессиональных противоречий и др.

Причем, оперативно-разыскные действия и мероприятия, как оперативный поиск, наведение справок, опрос, наблюдение, оперативное внедрение, отождествление личности и другие, можно осуществлять в виртуальном пространстве сети Интернет, используя такие методы ОРД, как легендирование, аналитическая разведка, разведывательной опрос.

Практика применения специальных знаний позволяет выделить следующие формы их использования:

в ходе проведения гласных и негласных оперативно-разыскных мероприятий;

в ходе проведения оперативно-технических мероприятий сотрудниками специализированных подразделений;

в процессе реализации оперативной информации, полученной от граждан, оказывающих содействие оперативным подразделениям субъектов ОРД, исходя из положений ФЗ «Об ОРД»;

в процессе консультативной помощи граждан, привлеченных в качестве специалистов, обладающих специальными знаниями, согласно ведомственных нормативных актов.

Таким образом, использование специальных знаний при организации и проведении оперативно-разыскных мероприятий следует рассматривать как эффективное направление в сыскологии — оперативно-разыскной науке, включающей в себя систему знаний оперативно-разыскной, контрразведывательной, разведывательной и частно-охранной деятельности, позволяющее использовать в раскрытии и расследовании преступлений современные достижения науки и техники, привлекая специалистов, обладающих объемом знаний, необходимых для достижения положительных результатов не только в противодействии общеуголовной и организованной преступности, но и в своевременном пресечении событий и действий, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации.

Учитывая изложенное, использование специальных знаний в раскрытии преступлений можно считать самостоятельной областью знаний в сыскологии, сформировавшихся внутри науки ОРД.

41. Владимир Николаевич Чисников, член зарубежной секции редакционного совета «О(сы)», кандидат юридических наук, доцент (г. Киев, Украина), e-mail:vchisnikov@ukr.net.

Генезис службы наружного наблюдения: от соглядатаев до разведчиков (ХVІІІ — ХХ вв.).

Профессор А.Ю. Шумилов в своей монографии, анализируя предысторию и рождение отечественной оперативно-розыскной науки, отмечает, что «…по истории отечественной ОРД (сыска) получен, обработан и издан богатый материал…», но «…ее глубокое научное исследование еще впереди…»[533].

Действительно, в этом направлении ученым еще предстоит исследовать много «белых пятен» в истории сыскологии. Как справедливо замечает ученый-сысколог доцент Г.Г. Черепанов, одним из направлений научных поисков, которому, по его мнению, в научной литературе уделено явно недостаточное внимание, является исследование истории становления и развития подразделений органов внутренних дел, занимающихся наружным (скрытым) наблюдением.[534]

Наружное наблюдение — один из древнейших способов получения информации, которым человечество пользуется с незапамятных времен. Было оно в арсенале и охранных структур государства. Как утверждает Е.В. Анисимов, более-менее профессиональной служба наружного наблюдения стала в начале XVIII века, во времена правления Петра І[535]. В первую очередь, ее использовали в делах политического характера, для наблюдения за иностранными дипломатами и оппозиционными деятелями.

Голландский дипломат де Би летом 1718 г., во время ведения дела царевича Алексея, писал: «Я узнал от слуг моих, что …в течение трех недель, с самого раннего утра, безотлучно находилось в саду моем неизвестное лицо, которое записывало всех, приходивших ко мне … я ни разу не выходил из дому без того, чтобы за мною не следили издали двое солдат, чтобы видеть, с кем я буду разговаривать дорогою»[536]. Позже дипломат узнал от вице-канцлера П.П. Шафирова, что за ним действительно вели тайную слежку. Российскому правительству не нравился смысл его депеш в Голландию (корреспонденция дипломата перлюстрировалась), и поэтому было принято решение проследить, откуда он получает материалы для своих инсинуаций.

Примечательно и письмо Петра I к А.Д. Меншикову, которому он писал о тайном наблюдении за близким к царевичу А.В. Кикиным: «Вам я приказывал при отъезде, чтоб на него око имели и стерегли, чтоб не ушел»[537] (курсив мой — В.Ч.).

Услугами соглядатаев[538] пользовались и другие российские самодержцы. Находилась под тайным надзором дочь Петра I — Елизавета Петровна, которую императрица Анна, а впоследствии и правительница Анна Леопольдовна, опасались как возможной конкурентки в борьбе за престол. «За Елизаветой учрежден был секретный, но бдительный надзор, — писал Мечников-Печерский,– но напрасно соглядатаи старались подметить в ней какие-либо политические замыслы».[539]

После того, как в 1742 г. Елизавета стала императрицей, фельдмаршала Миниха обвинили в том, что он шпионил за цесаревной. Оправдываясь на следствии, Миних говорил, что организовал наблюдение за Елизаветой еще в 1731 г. по приказу самой императрицы Анны. Для этого у дворца цесаревны организовали личный тайный пост («безвестный караул»), при котором на протяжении долгого времени «бессменно для приглядывания» находился чиновник Щегловитов.

В январе 1741 г. на этом посту стояли аудитор Барановский и сержант Оберучев, которые подчинялись майору Альбрехту и выполняли именной указ Анны Леопольдовны, в котором Барановскому приписывалось: «На том безвестном карауле должен он смотреть во дворце … Елизавет Петровны: какие персоны мужская и женская пола приезжают, также и Ее величество … куда пожелает поехать и как пожелает возвращаться, о том повседневно подавать записки утром ему, майору Альбрехту»[540], что тот и делал. Для набдюдения Барановскому отвели специальную квартиру в соседнем с дворцом доме, которая была вполне засекреченной. С этой квартиры-поста он и наблюдал за всеми гостями и выездами Елизаветы.

Весной 1741 г. установили тайный надзор и за самим фельдмаршалом Минихом, которого подозревали в сговоре с Елизаветой. Секунд-майор Василий Чичерин вместе с урядником и десятком гренадеров «не в солдатских плащах, но в шубах и в серых кафтанах» круглосуточно наблюдали за домом Миниха. Их заставили присягнуть, что в случае, когда «оный фельдмаршал граф Миних поедет со двора инкогнито, не в своем платье, то его поймать и привести во дворец». Гренадеры вели наблюдение за домом фельдмаршала ночами и осуществляли это посменно. Их командир Чичерин «за ними смотрел, чтобы они всегда ходили, и их ругал, если не пойдут»[541]. За свою работу наблюдатели получали вознаграждение 20-40 рублей ежемесячно.

В делах политических наружное наблюдение, как правило, предшествовало аресту фигурантов. Об этом ярко свидетельствуют материалы дела лейб-медика Елизаветы Петровны Иоганна-Германа Лестока. Указ о слежке за ним выдала в ноябре 1748 г. сама императрица, а начальник Тайной канцелярии А.И. Шувалов поручил наблюдение за Лестоком капралу Семеновского полка С. Каменеву с солдатами. Вскоре Лесток от своих слуг узнал, что возле его дома постоянно бродят какие-то незнакомые лица. Они прохаживались то поодиночке, то вдвоем и меняли иногда одежду: солдатские плащи на серый ливрейный наряд. Некоторые из них спрашивали слуг Лестока об их господине, находится ли он дома, куда ездит, кто к нему приезжает. Через несколько дней слуги Лестока поймали одного «шпига», и Лесток его допросил. Таким образом, он узнал, что наблюдение за ним осуществляется по указанию Шувалова и на свободе ему осталось быть недолго. Вскоре он был арестован.[542]

Особое внимание тайному наблюдению оказывала императрица Екатерина II. Системой тайного наблюдения в Петербурге ведал начальник столичной полиции, а в Москве — обер-полицмейстер Николай Архаров. В начале сентября 1773 г. императрица приказала установить тайное наблюдение за генералом П.И. Паниным, который не поддерживал в то время политики правительства. Вскоре она получила сообщение о направлении в деревню Панина, где он проживал, «одного надежного человека выслушать его дерзкие болтания…». Через несколько дней подручный императрицы Волконский писал ей: «Я употребил надежных людей присматривать за Паниным (который на сих днях из деревни в Москву переехал), чрез оных известился, что он, как я прежде доносил, стал гораздо в болтаниях своих скромнее…».[543]

Екатерина II также требовала, чтобы из Москвы ей регулярно присылали секретные сообщения, собранные «без огласки». Добытую таким образом информацию, она использовала не только против своих оппонентов, но и для ознакомления с общественным мнением о событиях в стране и ее правлении. Об этом свидетельствует, например, письмо М.М. Вяземского, который сообщал императрице в декабре 1773 г.,что он, выполняя ее приказ, распорядился послать «надежных людей для подслушивания разговоров публики в публичных собраниях, как то: в рядах, банях и кабаках, что уже и исполняется, а между дворянством также всякие разговоры примечаются»[544].

Следует отметить, что с помощью ищеек в Москве в XVII веке боролись с теми, кто нецензурно выражался в общественных местах. Путешественник Адам Олеарий в своих мемуарах писал: «Назначенные тайно лица должны были по временам на переулках и рынках мешаться в толпу народа, а отряженные им в помощь стрельцы и палачи должны были хватать ругателей и на месте же, для публичного позорища, наказывать их».[545] Ищейками, как правило, были полицейские, переодетые солдаты, мелкие чиновники, торговцы, а также мелкие преступники, которых выпускали из-под стражи, чтобы они таким образом «отрабатывали» свои грехи перед законом.

В начале XIX в. в С.-Петербурге и Москве создается особая тайная полиция, которая непосредственно подчинялась столичным обер-полицмейстерам, а через генерал-губернаторов — министру внутренних дел. Она формировалась из чиновников МВД и в своей деятельности руководствовалась особыми инструкциями. Главной целью тайной полиции было «… получать и ежедневно доносить все распространяющиеся в народе слухи, молвы, вольнодумства, нерасположение и ропот, проникать в секретные сходбища …». В тайной инструкции московскому обер-полицмейстеру от 8 января 1807 г. отмечалось, что допускать к этому делу необходимо людей разного положения и разных наций, но благонадежных. «Они должны будут, — говорилось в инструкции, — одеваясь по приличию и надобностям, находиться во всех стечениях народных: между крестьян и господских слуг, в питейных и кофейных домах, трактирах, клобах, заведениях, на рынках, на горах, на гуляньях, на карточных играх, где и сами играть могут, также между читающими газеты — словом, везде, где примечания делать, поступки видеть, слушать, выведывать и в образ мыслей проникать возможно»[546].

Профессиональной служба наружного наблюдения в России становится в 70-х годах ХIХ века. Это связано, в первую очередь, с деятельностью представителей демократического лагеря и ростом народовольческого движения. Об этом свидетельствует, например, дело писателя Н.Г. Чернышевского — одного из лидеров демократов-разночинцев, заведенного III-м отделением. С 24 октября 1861 г. и до дня ареста — 7 июля 1862 г. — за Н.Г. Чернышевским был установлен тайный надзор. Для осуществления постоянного наружного наблюдения тайной полицией была нанята комната напротив дома, где жил писатель. С 17 ноября агентурные сообщения о том, что делал Чернышевский, кто у него бывал, куда он выезжал, с кем встречался и т.д. поступали в III отделение чуть ли не ежедневно[547]. «Сей последний (Чернышевский — В.Ч.), — докладывал один из филеров 25 ноября 1861 г. — уходил вчера со двора в 9 ½ ч. и вернулся домой в 2 ½ ч. Приезжий из Москвы вовсе не отлучался из квартиры Чернышевского, а занимался в его кабинете до 3 час. ночи. Вечером среди посетителей Чернышевского были артиллерийский офицер и студент …».[548] На протяжении последних недель перед арестом в агентурных сообщениях подсчитывались как «новые», так и уже известные III отделению фигуранты, а также осуществлялась тщательная регистрация их посещений квартиры Чернышевского. Так, в донесении от 7 июля 1862 г. отмечалось, что в течение 13 июня — 7 июля Чернышевского 19 раз посетили 8 «новых» лиц, фамилии и адреса которых удалось установить, 14 человек из ранее известных побывали у него 90 раз, а кроме того, «…приходили еще 88 раз разные люди, как военные, так равно и статские».[549]

Значительный вклад в организацию службы наружного наблюдения внес руководитель тайной полиции, управляющий III отделением П.А. Шувалов. По его инициативе была создана сеть из 31 пункта наблюдения, а 2 мая 1866 г. организовано особую «охранную команду» для защиты от покушений на августейшую особу, в состав которой входили 6 тайных агентов и 80 стражников[550]. В жандармской инструкции от 14 февраля 1875 г. подчеркивалось, что с целью предупреждения и пресечения «различного рода преступлений и нарушений закона» должно осуществляться «всестороннее наблюдение». Объектами постоянного надзора были: 1) школы, публичные лекции для народа, «…чтобы знать их цели и иметь возможность всегда обнаружить вредных деятелей на этом поприще», 2) книжная торговля, особенно с рук, кабинеты для чтения и вообще все подобные учреждения, которые имеют возможность сбыта книг преступного или вредного содержания; 3) лица, которые путешествуют для сбора различных сведений с научной целью, которая может иногда прикрывать другую, преступную цель.[551] Среди средств, с помощью которых осуществлялось выполнение поставленных перед политической полицией задач, была и служба наружного наблюдения.

Как отмечает известный исследователь истории политического сыска царской России З.И. Перегудова, впервые серьезное внимание службе наружного наблюдения стал оказывать в 80-х годах XIX в. начальник Киевского губернского жандармского управления генерал В.Д. Новицкий. Впоследствии эстафету подхватил его коллега — начальник московского охранного отделения Н.С. Бердяев при активной поддержке своего заместителя, будущего «светилы политического сыска» С.В. Зубатова[552]. Централизованной служба наружного наблюдения стала после создания в 1894 г. при Московском охранном отделении специального «летучего отряда» филеров. Возглавил ее лучший сотрудник московской «наружки» Е.П. Медников, который позже стал «главным филером Российской империи». Именно он вместе со своим начальником С.В. Зубатовым были авторами первой инструкции филерам «летучего отряда» и филерам розыскных и охранных отделений (1902).

Анализ ведомственных нормативных актов Департамента полиции свидетельствует, что наружное наблюдение в конце XIX — начале ХХ вв. рассматривалось, как главный метод политического сыска и только после первой русской революции оно уступило первенство внутреннему (агентурному) наблюдению. Революционные события 1905 г. заставили Министерство внутренних дел начать реорганизацию полицейских структур. Коренной перелом в отношении МВД к филерской службе произошел после назначения П.А. Столыпина министром внутренних дел. Тогда же директором Департамента полиции стал М.И. Трусевич — правовед, который уделял особое внимание вопросам регламентации труда своих подчиненных.

Проведенные М.И. Трусевичем консультации с профессионалами показали, что филерская служба в империи пользуется «одними рутинными приемами наблюдения» и главным недостатком современного состава филеров является «их недостаточное умственное развитие, отсутствие инициативы, находчивости, недостаточное знакомство с приемами наблюдения в условиях настоящего времени, отсутствие авторитетного и опытного руководства»[553]. Поэтому было решено организовать центральную школу для подготовки филеров, привлекать к службе филеров-женщин, а также повысить служебное и социальное положение сотрудников службы наружного наблюдения.[554]

Следует отметить, что до 1906 г. филеры не состояли на государственной службе, а выполняли свои обязанности как вольнонаемные и не пользовались правами и социальной защитой чинов полиции. С целью улучшения их материального и социального положения Департамент полиции 10 ноября 1906 г. направил начальникам охранных отделений, розыскных пунктов и отдельным офицерам, заведовавшими розыском, секретный циркуляр за № 22809, в котором предлагал предоставить поименные списки всех вольнонаемных филеров, с указанием их происхождения, военного и другого звания, года рождения, вероисповедания, а также времени вступления их на филерскую службу, места службы и время пребывания в нынешнем пункте и с разделением их на два разряда. Циркуляр предлагал: старших филеров зачислять на государственную службу околоточными надзирателями, а младших — городовыми, с оставлением тех и других при филерских обязанностях[555].

Поиск МВД и Департаментом полиции путей реорганизации и модернизации службы наружного наблюдения вскоре получили поддержку и юридическое оформление на правительственном уровне. В феврале 1907 г. П.А. Столыпиным были утверждены две инструкции по организации наружного наблюдения. Первая содержала 22 пункты, была адресована начальникам охранных отделений и имела, так сказать, общетеоретический характер. Вторая, состоявшая из 75 пунктов, была, собственно, кодексом поведения профессионального сыщика.[556] Кроме этих базовых инструкций Департамент полиции издавал циркуляры, которые регламентировали отдельные аспекты наружного наблюдения.

Так, Департамент полиции в циркуляре № 100078 от 21 августа 1912 г. предлагал начальникам ГЖУ и охранных отделений усилить конспирацию в работе с филерами[557] В мае 1913 г. начальникам ГЖУ, охранных отделений и офицерам ОКЖ, ведущим розыск, был направлен циркуляр № 99198, в котором сообщалось, что « в течение последнего времени обнаружилось несколько случаев предательства со стороны вольнонаемных филеров, что в некоторой степени указывает на недостаточно строгий и внимательный подбор людей, при их приеме на работу». В связи с этим, предлагалось «…отводить филеров от распознания ими агентуры,…так как эта осведомленность не входит в компетенцию филера, осуществляющего лишь слежку и в лучшем случае установку».[558] Циркуляр Департамента № 165710 от 16 января 1914 г. регламентировал порядок использования филеров в качестве свидетелей.[559]

В 1916 г. Департамент полиции подготовил «Наказ по ведению политического розыска», в который вошла значительно усовершенствованная Инструкция по организации филерского наблюдения. В ней регламентировался не только порядок организации службы наружного наблюдения, но и охраны лиц от посягательств, порядок прохождения службы филерами, их денежного обеспечения, отчетность и т.д.[560]. Однако революционные события 1917 г. не дали возможность министру внутренних дел утвердить «Наказ» и он так и остался образцом ведомственного нормотворчества Департамента полиции Российской империи.

Филерская братия «работала» повсюду и получила в народе нелицеприятное прозвище «шпики». Поэт Владимир Уманов-Каплуновский в 1908 г. даже посвятил им стихотворение:

ШПИК

И в теплый день, и в день холодный,

Когда синеет мерзлый лик,

Гуляет поступью свободной

Шпик.

В кофейне иль в фойе театра,

Ты рассуждаешь, увлечен…

Но пред тобой (узнаешь завтра!)

Он!

Сказал ты слово над могилой,

Всплакнул и головой поник –

К тебе спешит с улыбкой милой

Шпик.

И в час желанный юбилея,

Когда ты всеми оценен

С тобою рядом все смелее –

Он!…[561]

Колоритную характеристику одесским «топтунам» давал старший филер Одесского охранного отделения Ваганов. Направляя в ноябре 1902 г. в Департамент полиции список личного состава местной «наружки», он писал: «І.. Старые филеры. 1) Крайний Андрей Антонович — 50 лет, филерские обязанности несет с 1882 г., староват, напорист, любит прибавить, в общем, терпим. 2) Шпер Григорий Степанович — 49 лет, филер с 1884 г. — староват, пьет умер (енно) водку, хорош по делу. 3) Антипенко Федор Романович — 47 лет, филер с 1889 г. — размазня, не тактичен, и болтун… 6) Сивак Онуфрий Иванович — 32 года, филер с 1898 г. — во всех отношениях филер, но необходим для него кулак (свободного характера).

1. Из молодых. 1) Игнатов Дмитрий Карпович — 36 лет, филер с 1902 г. — будет хорош (сообразительный). 2) Кравченко Алексей Саввич — 28 лет, филер с 1902 г. — тупой, надежды плохи. 3) Вовченко Иван Леонтьевич — 31 год, филер с 1902 г. — хорош, любит работу».[562]

Были среди филеров и уникумы. По воспоминаниям генерала А.В. Герасимова, в Петербургском охранном отделении работал филер, имевший кличку «Олимп», который владел французским языком и прославился тем, что одно из своих сообщений закончил стихотворением: «…К полуночи объект пришел домой, Но и в постели он оставался мой».[563]

Однако, преимущественно умственный уровень филеров, как отмечал бывший чиновник Варшавского охранного отделения М.Ю. Бакай, был довольно низким[564]. Взаимные доносы друг на друга в их среде были обычным явлением. Таким образом, они сводили счеты между собой или пытались выслужиться перед начальством.

Характерный пример: 1 февраля 1912 филер Ярославского охранного отделения Алексей Колесов отправил почтой своему начальнику «прошение», в котором доносил на своего сослуживца следившего Николая Зрулина, что тот 30 января во время сбора всех филеров на квартире Кузнецова, «поносили неприличным словами ныне усопшего чтимом пастыря церкви Христовой Иоанна Кронштадского». Через два дня Колесов представляет начальнику докладную записку, в которой, в частности, писал, что Зрулин «публично при сборе всех филеров выражался, что контора наша хуже помойной ямы».[565]

Как свидетельствуют архивные материалы, нередко между жандармами и чинами общей и сыскной полиции возникали споры, причиной которых были вопросы фискального характера.

Так, в марте 1906 г. начальник Ярославского розыскного пункта ротмистр Немчинов докладывал губернскому начальству, что в Ярославле в октябре 1904 дело политического сыска занималась исключительно местная полиция во главе с полицмейстером Пузыревым. Он имел в своем распоряжении чиновника Мегалинского, который помимо своих обязанностей занимался политическим сыском вместе с переодетыми в гражданскую одежду городовыми, которые выполняли функции агентов наружного наблюдения. Далее Немчинов жаловался, что с первых шагов своей деятельности он столкнулся с жестоким антагонизмом со стороны всех без исключения чинов полиции. Доходило до того, что агенты полиции отгоняли силой его филеров от домов, за которыми они следили и «намеренно проваливали их, активно вмешиваясь в работу по наблюдению на улицах».[566]

Наружное наблюдение широко использовали в своей конспиративной деятельности и русские революционеры. В 1881 г. московские народовольцы во главе с А.П. Теллаловим, который основал «революционную полицию», установили наблюдение за помещениями полицейских служб Москвы и, в частности, за «Секретным отделением» канцелярии московского обер-полицмейстера. Конспиративными квартирами для свиданий с агентурой полиция тогда почти не пользовалась, и поэтому через некоторое время народовольцы обнаружили около полутора десятков ее секретных сотрудников. Однако воспользоваться полученными сведениями им не удалось из-за ареста А.В. Кирхнера (секретаря «Революционной полиции»), у которого полиция нашла зашифрованный список.[567] Жандармам удалось его расшифровать и выявить около пятнадцати фамилий, псевдонимов, примет одежды, образа жизни и адреса. Указанные в списке лица были задержаны и оказались … тайными агентами полиции. Каким образом их фамилии оказались в списке студента Кирхнера, никто из задержанных объяснить не мог, и все они были уволены со службы.[568]

Чтобы избежать филерского наблюдения, революционеры использовали разнообразные приемы и способы.

Участник революционного движения М.Е. Буренин в своих воспоминаниях приводил пример, как его соратнице А.Л. Шмидт удалось отвязаться от назойливого филера, следившего за ней. Увидев, что он ее преследует, она остановила своих знакомых, супругов Волковых, и очень громко спросила:

– Вы никогда не видели шпиона из охранного отделения? Вот он — полюбуйтесь!

После этих слов филер мгновенно исчез, словно его ошпарили кипятком.[569]

Нередко революционеры избивали ищеек. «Правила поведения революционных социал-демократов» (1897 г.), в частности, рекомендовали: «…Неплохо вывести шпиона (следившего филера — В.Ч.) в пустынное место и хорошенько отлупить — жаловаться не будет, так как ему запрещено быть узнанным».[570] Во время революционных событий 1905 г. угроза для жизни «шпиков» выросла еще больше и случаи их убийства значительно участились. Как вспоминал жандармский генерал А.В. Герасимов, в С.-Петербургском охранном отделении едва не произошла забастовка филеров: «Когда летом 1905 года один из них был убит на окраине города революционерами, то филеры пытались организовать совещание и выработать требования, чтобы их не заставляли ходить в рабочие пригороды, особенно ночью…»[571].

О реальной опасности для жизни филеров свидетельствует и такой факт. В 1905 году харьковский «Комитет борьбы» РСДРП сумел достать групповой снимок филеров местного охранного отделения, размножил и распространил его среди боевых дружин с задачей «убивать при встречах и удобных случаях сфотографированных на нем филеров, через колоссальный вред, причиненный подпольной реворганизации»[572].

Интересный пример приводит и писатель Ю. Давыдов в своем романе «Бестселлер» (1998), где, в частности, описывает тактику поведения «охотника за провокаторами» известного журналиста В.Л. Бурцева при обнаружении за собой филерского наблюдения:

«Подметкам» — филерам приказывал начальник: вы Бурцева сопровождайте вмертвую. (На филерской жаргоне: не спускайте глаз). Он к ним испытывал неоднозвучность чувств. (Напомню: близорукий, а на шпика — приметлив). Иной раз шибко шел, да вдруг и стопорил; шпик, налетев с разгона, слышал шип: «Дурак, иди иным путем!» Второго хвать, бывало, за рукав: «Замерз, прохвост?» Хвост хлопал носом и получал — в зависимости от географии — «на чай» или «на кофе». А то, случалось, Бурцев задавал вопрос о смысле жизни. И слышал: «Детей кормить-то надо». Владимир Львович, хоть и бездетный, не оспаривал…»[573].

При этом необходимо отметить, что автор в своем романе дает совершенно иную трактовку происхождения слова «филер». Как известно из словарей, «филер» происходит от французского fileur — следить. Ю. Давыдов выдвигает другую версию: «Агента, шпика из «наружки» — как называют? — пишет он, — Да-да, ф и л е р. Фил — нитка. А ниткой продолжается иголка. «Иголка» есть «объект», намеченный к «проследке». Раз так, куда «иголка», туда и «нитка», то бишь филер».[574]

С помощью наружного наблюдения революционеры также совершали террористические акты против высших должностных лиц царской администрации. В частности, в июне 1904 г. члены Боевой организации партии социалистов-революционеров, готовя в С.-Петербурге покушение на жизнь министра внутренних дел В.К. Плеве, длительное время ежедневно по несколько часов под видом извозчиков и уличных разносчиков тщательно наблюдали за выездами министра. Они изучали дни, часы и маршруты его выездов, количество и эффективность охраны, особенности толпы при его выездах, время и скорость проезда определенных маршрутов и их отклонения, параллельные улицы и тому подобное. Полученная таким образом информация позволила в конце концов «бомбистам», несмотря на усиленные В.К. Плеве меры собственной безопасности, осуществить террористический акт и убить ненавистного министра.[575]

Наружное наблюдение было одним из главных средств борьбы сыскной полиции с уголовной преступностью. В Инструкции чинам сыскных отделений от 9 августа 1910 г. указывалось, что для выполнения возложенных на сыскные отделения задач они «… через своих чиновников имеют систематический надзор за преступными и порочными элементами, путем негласной агентуры и наружного наблюдения» (§ 2).[576]

В сыскных отделениях, кроме штатных сотрудников также работали внештатные агенты (филеры), которые выполняли различные поручения начальника отделения по розыску, осуществляли в театрах, церквях, на железнодорожных вокзалах, ярмарках и т.д. наблюдения за карманными ворами и другими преступниками. Например, в январе 1917 г. личный состав Киевского сыскного отделения насчитывал 11 филеров, которые получали зарплату в размере 45 рублей.

Значительным событием в практике сыскных служб стал выход в России книги немецкого ученого-практика А. Вейнгарта «Уголовная тактика. Руководство к расследованию преступлений», вышедшей на русском языке с примечаниями руководителя сыскной полиции Российской империи В.И. Лебедева[577].

В книге А. Вейнгарта наружному наблюдению был посвящен специальный параграф «Полицейское наблюдение» (§6), в котором имелись следующие разделы І. Патрульная служба. ІІ. Специальное наблюдение. 1. Если приходится следить в квартире. 2. Если приходится следить на улице. 3. Если достиг определенного места. 4. Производство наблюдения посредством принятия какой-либо роли. 5. Опыты. 6. Знание воровского мошеннического языка и знаков.

В.И. Лебедев к пункту 4 (наблюдение посредством принятия какой-либо роли) сделал примечание: «С этой целью в полицейских и жандармских школах Германии все обучающиеся практикуются в переодевании в различные костюмы, в простейших способах гримировки лица, изменении походки, голоса, прически и т.п. В нашей столичной полиции иногда успешно применялось переодевание простых городовых при патрулировании на улицах с целью очищения их от нищих, хулиганов и воришек». При этом в книге для иллюстрации была помещена фотография с подписью: «Отряд переодетых и загримированных городовых 3-роты столичной полиции (командир капитан Деммент)».[578]

Заметим, что В.И. Лебедев, читавший на курсах начальников сыскных отделений лекции по уголовной регистрации (1908 г.), некоторые экзамены принимал в «полевых» условиях. Например, экзамен по теме «Словесный портрет» слушатели курсов сдавали во дворе тюрьмы, во время прогулки около 200 осужденных. Сдающий экзамен получал карточку с описаним внешности одного из осужденных, которого он должен был опознать по приметам[579].

Этот труд немецкого ученого Департамент полиции разослал в количестве 120 экземпляров в региональные органы полиции и она поистине стала настольной книгой для многих поколений отечественных сыщиков и следователей. Так, например, в «Курсе лекций школы урядников полицейской стражи Минской губернии» содержалась тема «Полицейское наблюдение», в основу которой были положены материалы «Уголовной тактики» А. Вейнгарта.[580]

Среди отечественных авторов того времени, в работах которых освещались вопросы наружного наблюдения, следует назвать начальника Келецкого сыскного отделения И.Н. Климова, составившего «Курсовые записки о применении грима в сыскном деле»[581]. Отмечая важную роль грима в сыскном деле, сыщик писал, что главная цель сыскного грима заключается в «…конспирировании себя при наблюдении за порочными лицами, для установления порочных связей как между ними, так и скупщиками краденого, наводчиками и укрывателями»[582].

Ведомственный журнал МВД «Вестник полиции» также периодически на своих страницах печатал статьи, посвященные наружному наблюдению.

Так, например, в статье «Сыскное дело и наружное наблюдении» автор, скрывавшийся под. криптонимом «Н.Д.», в частности, писал: «Применение наружного наблюдения в деле уголовного сыска во многих случаях является единственным и незаменимым средством не только в смысле задержания вора-профессионала с поличным, но и в смысле предупреждения и раскрытия преступлений. Выявление «блатных» квартир, выяснение скупщиков краденого, выяснение связей и образа жизни данного субьекта, все это возможно путем наружного наблюдения»[583].

В статье «Одежда агентуры и ее значение» Б.М. Ад-ъ предлагал для агентов сыскной полиции иметь при себе наиболее бросающуюся в глаза одежду, сделанную на обе стороны Например: синее пальто, которое при выворачивании наизнанку получалось коричневым; шапка черного каракуля при выворачивании получалась бы серой и т.д. При этом указывалось, что подобные переодевания можно осуществлять в любом подъезде, не прерывая наблюдения[584].

Работа агентов наружного наблюдения была тяжелой и напряженной. По подсчетам историков, только в фондах Московского и С.-Петербургского охранных отделений хранятся около 20 тысяч дневников наружного наблюдения.[585] Заметим, что этот документально зафиксированный титанический труд филеров оказывает неоценимую помощь современным исследователям в изучении биографий выдающихся людей дореволюционной России — политиков, писателей, деятелей культуры и т.д. [586]

После падения царского самодержавия в феврале 1917 г. встал вопрос и о возможности использования услуг филеров в борьбе с уголовной преступностью. Именно он вызвал острую дискуссию во время обсуждения проекта о Бюро уголовного розыска на совещании руководящих работников милиции, которое состоялась 24 апреля 1917 г. В министерском проекте ничего не говорилось о филерах, поэтому начальник Петроградской уголовной милиции А.К. Кирпичников предложил включить пункт, который позволял «…агентам уголовного розыска использовать филеров», то есть внештатных лиц, которые осуществляли тайное внешнее и внутреннее наблюдение. Свое предложение сыщик аргументировал тем, «что для раскрытия воровских шаек, для информирования об их гнездах необходимо иногда пользоваться услугами информаторов». Однако большинство членов совещания в категорической форме высказалось против существования в системе уголовного розыска института филеров. Наконец совещание приняло решение в проекте ничего о филерах не упоминать, но позволить уголовному розыску, если в этом возникнет необходимость, «пользоваться услугами таковых, конечно, под контролем Совета».[587]

Следует также отметить, что в условиях продолжающейся войны, контрразведывательные органы Временного правительства продолжали вести борьбу со шпионажем. Для более эффективной разработки иностранной агентуры 5 июня 1917 г. была утверждена Инструкция по организации и осуществлению негласного и наружного наблюдения за лицами, подозреваемыми в важном шпионаже, которая содержала 40 параграфов, изложенных на 118 листах.[588]

Как показали дальнейшие события, накопленный опыт наружного наблюдения спецслужб царской России широко использовался советскими правоохранительными и специальными службами.

Первыми нормативными актами, регулирующими деятельность Чрезвычайных комиссий по наружному наблюдению, были: Инструкция для наружного наблюдения (1918 г.)[589], а также Инструкция и руководство для Секретного отдела ЧК по наружному наблюдению, утвержденная приказом ВЧК от 21 ноября 1920 г.[590] В последнем документе впервые в истории советских спецслужб давалось определение наружного наблюдения, а также подробно регламентировалась его организация, тактика и техника. Характерно, что большинство из ее положений были заимствованы из инструкций по наружному (филерскому) наблюдению, принятых во времена Российской империи.

Более расширенное и четкое определение наружного наблюдения и его задач давалось в Инструкции органам ВЧК на местах по ведению агентурной работы (1921), где в п. 7 указывалось: «Наружное наблюдение является вспомогательным средством установления и выявления связей и деятельности объектов оперативной разработки …». Основной задачей, которая возлагалась на секретных сотрудников (разведчиков), было выполнение задач по разработке оперативных дел, которые включали в себя: а) установление личности разрабатываемого в целях фактической проверки имеющихся данных о нем; б) выявление его связей, места жительства и образа жизни; в) установление учреждений, домов или местности в которых бывает разрабатываемый и его связи для выявления не являются ли они «местом сбора, явок или жительства указанных лиц».[591]

В нормативно-правовых актах, регламентировавших организацию и деятельность созданных аппаратов уголовного розыска, наружное наблюдение указывалось, как одно из средств (наряду с агентурой) «…предупреждения готовящихся, раскрытие совершаюшихся и пресечение обнаруженных преступлений…»[592].

Следует сказать, что институт филеров в аппарате уголовного розыска впервые был юридически закреплен в Украинской ССР. Правовой базой для него стало Положение об органах уголовного розыска и судебно-уголовной милиции, введенное в действие постановлением Народного комиссариата юстиции УССР от 11 мая 1919 г. В нем, в частности, указывалось, что агенты уголовного розыска, кроме штатного персонала «…при раскрытии и расследовании преступлений пользуются филерами, т.е. лицами, которые не находятся на службе, но дают указания для раскрытия преступлений, нахождения похищенного и задержания преступника за определенную плату, на что заведующими секциями уголовного розыска отпускаются тайные суммы «(§ 57)[593]. В данном случае нормативный акт толковал институт филеров расширенно. По сути, под «лицами, которые дают указания» надо было понимать не только филеров (наружное наблюдение), но и агентов (внутреннее наблюдение). Отметим, что указанное Положение было первым нормативным актом, который юридически закрепил институт тайной агентуры в деятельности советского уголовного розыска.[594]

Первым нормативным актом, который регламентировал организацию и деятельность секретных разведчиков уголовного розыска была Инструкция по организации секретной агентуры в учреждениях уголовного розыска, утвержденная приказом Управления милиции НКВД РСФСР № 372 от 2 ноября 1921 г. Согласно этой инструкции, в уголовном розыске создавалась секретная агентура из внештатных и штатных негласных сотрудников. Внештатными секретными сотрудниками являлись осведомители, а штатными — секретные разведчики, которые осуществляли разведывательную работу, путем проведения наружного наблюдения. Именно этот нормативный акт впервые вводил понятия «разведчик» и «разведка»[595].

Указанная инструкция стала образцом для принятия аналогичного нормативного акта в других советских республиках. Так, например, Укрцентророзыском 2 января 1922 г. была издана инструкция с аналогичным названием, которая была копией московской инструкции. В то же время 6 февраля 1922 г. НКВД УССР утвердил Инструкцию по организации секретной агентуры и осведомления в учреждениях уголовного розыска, разработанную Укрцентророзыском.

Через некоторое время была издана Инструкция по организации секретной агентурно-осведомительной части при уголовно-розыскном аппарате от 1 декабря 1924 г., а также Положение и Инструкция о секретных частях уголовного розыска, объявленных приказом НКВД РСФСР № 436/ 100 с от 19 ноября 1926 г.[596]

На основании этих нормативных актов в штат уголовного розыска вводились должности разведчиков, старших разведчиков, уполномоченных по разведке, заместителей начальников агентурно-разыскных отделов (секретных частей) по разведке.

Архивные материалы свидетельствуют о больших трудностях, которые приходилось испытывать сотрудникам разведки, как и всей милиции в целом, при выполнении оперативных заданий. Например, уполномоченный разведки Агентурной части Агентурно-разведывательного отделения Управления уголовного розыска НКВД УССР В. Семерс в рапорте от 19 декабря 1922 г. писал: «…Очень часто сексот, ведя наблюдение за какой-либо личностью, быстро вызывает подозрение со стороны лица, за коим ведется наблюдение, так как наш сексот скорее похож на карманного вора или вообще шарлатана, в то же время как он безусловно должен иметь приличный вид. Сексот, благодаря выше изложенного, не только не может познакомиться, но даже быть в приличном обществе, что необходимо, если мы хочем иметь дело с приличными и крупными преступниками. Отсутствие денежных средств, также не мало отражается на ходе работы».[597]

В Акте комиссии по ревизии деятельности агентурно-разыскного отдела Харьковского губернского уголовного розыска от 3 мая 1923 г., в частности, указывалось: «…2. Разведка. Разведка состоит из группы наружного наблюдения и разделена на 2 ядра. Во главе ее стоит уполномоченный тов. Циханский. Сотрудников разведгруппы всего 14. Личный состав разведки заставляет обратить на себя внимание своей малой работоспособностью. Задания полностью не выполняются. Процент выполнения заданий колеблется между 10-15»[598]

По способу деятельности и выполнению заданий разведка подразделялась на внешнюю и внутреннюю. Внешняя разведка была средством установления и обнаружения деятельности и связей отдельных лиц и групп, принадлежащих к преступному миру, путем наружного наблюдения за преступниками и подозреваемыми лицами. Внутренняя разведка была средством для внутреннего освещения деятельности преступных организаций, банд и группировок. Она осуществлялась путем внедрения разведчиков в эти объединения различными способами и под разными предлогами..

В борьбе с бандитизмом, например, внешняя разведка заключалась в сборе разведчиками оперативной информации как среди населения, так и, по возможности, от самих участников банд. Для получения необходимых сведений секретные сотрудники уголовного розыска командировывались в район вероятного нахождения банды, чаще всего под видом батраков, которые нанимались к кулакам на сезонные работы и, таким образом, в разговорах и собственным наблюдением добывали ценную информацию.

Нередко разведчики переодевались в крестьянскую одежду, направлялись в лес, якобы для сбора ягод и грибов, а сами пытались «случайно» встретиться с участниками банды, познакомиться с ними.[599]

Внутренняя разведка осуществлялась, как правило, в тех случаях, когда информация, добытая внешней разведкой, требовала дополнения и уточнения. Для этого разведчику давалось задание сблизиться с бандой или войти в ее состав. Находясь в банде, разведчики делали все необходимое, чтобы способствовать скорее ее ликвидации. В связи с этим, они должны были своевременно сообщать вооруженном отряду, который преследовал банду, о пребывании последней, ее вооружении, боеспособности, о способах и возможностях ее окружения и неожиданного захвата, заранее портить оружие бандитов, организовывать с ними попойки и т.п.

Нередко в банду вслед за разведчиком для контроля направлялся информатор, которому поручалось следить за действиями разведчика, т.е. соответствуют ли они полученному им заданию.

Наружная разведка (наружное наблюдение) с тактической стороны делилась на общую и специальную. Общее наблюдение устанавливалось для предупреждения и пресечения преступлений в местах большого скопления публики с целью выявления преступного элемента в этих местах и его изоляция. Специальное наблюдение осуществлялось за одним или несколькими лицами, как в целях предупреждения и пресечения подготавливаемых пре ступлений, так равно и раскрытия уже совершенных.[600]

Нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов, выступая 11 марта 1937 г. перед мобилизованными на работу в НКВД молодыми коммунистами и комсомольцами, разделял наружное наблюдение по характеру работы на активное и пассивное. «…Пока что мы не имеем активного наружного наблюдения, а ежели имеем, то в большинстве случаев используем не наших агентов-наружников. Пассивное наблюдение — это когда дают задания, что вот за таким-то человеком нужно установить наблюдение, и вот они устанавливают наблюдение. В данном случае сам наблюдатель играет самую пассивную роль, он только фиксирует, куда пошел этот человек, откуда пришел, с кем встречался и т.д. …У нас, к сожалению, наружная служба поставлена очень плохо. У нас нет квалифицированных людей, выражаясь на чекистском языке, топальщики, и эти топальщики ничего не стоят. Разведчик моментально их узнает, хотя бы по одежде, у них стандартное пальто, плохо поставлено это дело».[601]

Среди научной литературы 20-х годов, в которой освещались вопросы организации и деятельности наружного наблюдения, следует назвать работы В. Ладухина «Гримировка» (М., 1923) и И.Н. Якимова «Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике» (М., 1925). В начале 30-х годов все публикации, касающиеся оперативно-разыскной работы органов внутренних дел, были засекречены и печатались до начала 90-х годов в закрытых изданиях.

В учебнике И.Н. Якимова один из разделов имел название «Негласный розыск (секретная работа) как средство борьбы с преступностью». Автор, отмечая громадное значение разыскного искусства, писал, что «…оно необходимо: 1) при негласном розыске, производимом при раскрытии почти каждого преступления, и 2) в активной борьбе с преступником». Говоря о назначении и характере деятельности разведчиков, ученый отмечал, что «…помимо надлежащих физических и нравственных качеств, особенно честности и добросовестности, требуются достаточное умственное развитие, способность увлекаться работой, смелость , хладнокровие, ловкость, изворотливость и умение «держать язык за зубами» (конспирация). Поэтому при приеме на службу разведчиков обращается большое внимание на их прошлое, семейное положение, образ жизни, знакомства и связи и особенно на умение держать себя в различных слоях общества».

В учебнике также рассматривались вопросы употребления грима. Довольно объемным был подраздел «Наблюдение (слежка) за преступниками»: 1. Общие положення. 2. Специальное наблюдение: а) установка наблюдения; б) наблюдение в пути (проводка); в) устранение случайностей при наблюдении, препятствующих его успешности; г) устранение попыток со стороны наблюдаемого избежать наблюдения; д) передача наблюдения; е) снятие (прекращение) наблюдения.

В подразделе «Некоторые отдельные случаи наблюдения» рассматривались вопросы: 1. Наблюдение за притоном. 2. Наблюдение за убийцей. 3. Наблюдение за ворами. 4. Наблюдение за фальшивомонетчиками[602].

Во второй половине 30-х годов начинается интенсивное формирование профессионального ядра службы криминальной разведки и создания условий для отделения ее подразделений (секретных частей) в самостоятельный аппарат. 29 сентября 1938 г. приказом НКВД СССР № 0091 секретные части были выведены из состава уголовного розыска и реформированы в 3-и Специальные отделы НКВД СССР.

Во время Великой отечественной войны 3 Спецотделы использовались для борьбы, как с общеуголовной преступностью, так и для раскрытия вражеской агентуры, действовавшей в советском тылу. В прифронтовой зоне сотрудники подразделений криминальной разведки входили в состав контрразведывательных органов (СМЕРШ).

После ликвидации в 1954 г. 3 Спецотделов аппарат разведки вошел в состав Оперативных отделов. Его деятельность регламентировала Инструкция по работе секретных аппаратов (разведки) от 9 мая 1957 г. Основной задачей разведки являлось ведение наружного наблюдения за лицами, подозреваемыми в совершении преступлений и сбор характеризующих их данных.

Приказом МВД СССР от 14 июня 1984 г. аппарат разведки вновь был выделен в отдельное подразделение органов внутренних дел. В составе МВД союзных республик и УВД были созданы Седьмые управления, отделы и отделения. Их деятельность регламентировалась Инструкцией по оперативной деятельности Седьмых управлений, отделов и отделений органов внутренних дел (1984), а также Инструкцией по организации и тактике работы Седьмых подразделений органов внутренних дел, утвержденной приказом МВД СССР от 16 мая 1989 г.[603] Заметим, что на оперативном сленге наружное наблюдение (НН) именовалось «Николай Николаевич»).

После развала Советского Союза в Украине 7 управление МВД УССР было переименовано в августе 1991 г. в Управление криминальной службы Украины, а затем в Главное управление криминального поиска, а вскоре в Департамент оперативной службы МВД Украины, получив статус самостоятельного подразделения министерства. Приказом МВД Украины от 4 июня 1992 р. была утверждена Инструкция по организации и тактической деятельности подразделений криминального поиска органов внутренних дел Украины, в которой определялись основные задачи, функции и назначение разведки.

В Инструкции, в частности, указывается, что подразделения криминального поиска должны организовывать свою работу в соответствии с законами «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности» и ведомственными нормативными актами. Главными задачами службы криминального поиска являются осуществление мероприятий, направленных на раскрытие преступлений, розыск опасных преступников, выявление и раскрытие организованных преступных групп общекриминальной направленности, в том числе, имеющих международные связи, борьбу с бандитизмом, терроризмом, незаконными операциями с оружием, а также обеспечение охраны общественного порядка в случаях реальной угрозы жизни, здоровью граждан и государственной безопасности.[604]

Будет уместным отметить, что в начале 2000-х годов в открытой литературе появилось много публикаций, где довольно обстоятельно освещались вопросы организации и тактики ведения современного наружного наблюдения.[605]

Таким образом, опыт, накопленный полицией царской России по организации и тактике осуществления наружного наблюдения, был успешно заимствован и развит советскими правоохранительными органами, а также органами милиции (полиции) современных постсоветских государств. При этом, как замечает Г.Г. Черепанов, «…несмотря на смену политического строя, требования к сотрудникам, осуществляющим наружное наблюдение, оставались прежними — высокий профессионализм и преданность делу».[606]

В заключении хотелось бы высказать уважаемому профессору А.Ю. Шумилову свою точку зрения, как историка сыска, на один маленький аспект в его авторском проекте Паспорта специальности 12.00.12 (оперативно-разыскная деятельность).

Как известно, профессору А.Ю. Шумилову «не в первый раз приходилось браться за перо по вопросам истории ОРД и ее правового регулирования, а также научных исследований о них»[607]. Кстати, в «Открытом перечне перспективних тем (направлений) «недостающих» научных исследований оперативно-развскной деятельности (на уровне докторских диссертаций» (Приложение 7) в Общей части указывается под № 3 тема «История отечественной современной оперативно-разыскной деятельности и ее правового регулирования (1992-2012 гг.)»[608].

В то же время в авторском проекте Паспорта специальности 12.00.12 (оперативно-разыскная деятельность) среди 20 пунктов исследуемых вопросов данной научной специальностью, пункт «История отечественной современной оперативно-разыскной деятельности и ее правового регулирования» отсутствует[609]. По нашему глубокому убеждению, этот пункт должен стоять на первом месте, т.к. любая научная специальность, в том числе и ОРД, прежде всего, предполагает исследование ее истории.

42. Геннадий Сергеевич Шкабин, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, e-mail: uprzn@ya.ru.

Пределы причинения вреда при проведении оперативно-разыскных мероприятий.

О возможности причинения вреда правоохраняемым объектам при осуществлении оперативно-разыскной деятельности говорится в ч. 4 ст. 16 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В науке высказывается мнение, что причинение вреда характерно практически всем оперативно-разыскным мероприятиям[610]. В тех случаях, когда такой вред причиняется объектам уголовной охраны, логично встает вопрос об определение его пределов. Правомерность таких деяний, по нашему мнению, должна определяться новой нормой, подлежащей включению в Уголовный Кодекс Российской Федерации, — «Причинение вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия»[611].

Для раскрытия социальной сущности допустимых в таких случаях границ необходимо соотнести цели оперативно-разыскной деятельности и избранные для их достижения средства. В нашем случае они фактически вступают в противоречие. Ведь цель органа, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность, — это защита правоохраняемых интересов от преступных посягательств. Однако, в интересующих нас случаях тот же правоохранительный орган избирает в качестве способа достижения своих целей и решения задач — причинение вреда правоохраняемым интересам.

Фактически речь идет о сравнении двух благ. С одной стороны, это те, ради которых причиняется вред, с другой, те, которыми приходится жертвовать. Здесь, в принципе, применимо правило Г. В. Ф. Гегеля о «целях и средствах». Так, по его мнению, «праведная цель действительно оправдывает средства, а неправедная их не оправдывает»^[612]. Однако, исходя из данной позиции, можно почти всегда оправдать любые цели и признать их «праведными» и считать более значимыми по отношению к средствам. Поэтому такой подход нуждается в определении границ допустимости причинения вреда.

Учитывая социальную важность защищаемых объектов, считаем, что при проведении оперативно-разыскных мероприятий допустимо причинение вреда большинству из правоохраняемых интересов и благ. Исключения, то есть пределы причинения вреда, в зависимости от степени определенности, можно дифференцировать на два вида — конкретно-определенные и относительные.

К первым следует отнести запрет на причинение вреда таким объектам уголовно-правовой охраны, нарушение которых ни при каких обстоятельствах недопустимо. Такие объекты должны быть строго определены в законе.

Относительные пределы причинения вреда представляют собой запрет на действия, которые могут причинить вред неограниченному кругу объектов уголовно-правовой охраны, но только при наличии определенных условий. Фактически такие объекты могут быть самыми разнообразными, а причинение им вреда зависит от сравнения с вредом предотвращаемым.

Рассмотрим оба вида пределов правомерного причинения вреда при осуществлении оперативно-разыскной деятельности более подробно.

1. Конкретно-определенные пределы причинения вреда. К ним следует отнести, прежде всего, объекты, связанные с неприкосновенностью личности. На наш взгляд, ни при каких условиях при проведении оперативно-разыскного мероприятия недопустимо совершать действия причиняющие смерть человеку, тяжкий вред его здоровью, а также посягательства на половую неприкосновенность и половую свободу личности. Аргументируем свою позицию.

Достаточно сложным представляется вопрос о причинении вреда жизни и здоровью[613]. Наиболее остро эта проблема встает при проведении оперативного внедрения, на примере которого мы и рассмотрим данный вид пределов причинения правомерного вреда.

Вполне естественно, что при поступлении в преступную группу нового кандидата у его членов возникает желание его проверки, которая может выразиться и в совершения деяний, связанных с насилием, опасным для здоровья или жизни третьего лица. Таким способом «вяжут кровью» и у членов группы складывается убеждение, что «новобранец» является таким же преступником как и они и он не предаст их в дальнейшем, так как будет находиться в зависимом состоянии. В такой ситуации возникает необходимость причинения вреда для поддержания необходимого образа. Кроме того, внедренное лицо может оказаться в криминальной среде, деятельность которой направлена исключительно на совершение насильственных преступлений. Таким образом вероятность вовлечения в причинение вреда жизни или здоровью третьих лиц становится достаточно реальной.

Сразу обозначим собственное мнение, состоящее в том, что любая из форм предупреждения преступлений путем умышленного причинения смерти третьим лицам заведомо недопустима. Невозможно, разумеется, и убивать других людей при решении иных задач оперативно-разыскной деятельности. Например, раскрытие возможно только по отношению к оконченным преступным деяниям. В таком случае только уклонение преступников от уголовной ответственности будет представлять опасность. Считаем, что необходимость привлечения лица к ответственности несопоставима по своей значимости с жизнью человека.

Осознавая всю сложность ситуации, выразим свою точку зрения, состоящую в том, что, столкнувшись при выполнении задания с необходимостью причинить смерть другому человеку внедренное лицо обязано избежать этого. Допустимы любые способы — инсценировка убийства, введение участников преступной группы в заблуждение путем причинения вреда здоровью потерпевшего, в результате которого сложилось бы мнение о лишении его жизни и т.п. Разумеется, это идеальные модели развития событий, мы осознаем, что в действительности совершить такие действия весьма затруднительно.

При проведении анализируемого оперативно-разыскного мероприятия, внедренный сотрудник или конфидент могут быть поставлены в условия, когда будут вынуждены причинить вред здоровью постороннего (третьего) лица. Трудности анализа таких ситуаций заключаются, прежде всего, в том, что существует несколько степеней тяжести вреда здоровью.

Кроме того, здоровье — это та категория, которая очень часто трудно восстановима либо вообще не поддается восстановлению. Другими словами, в отличие от материального вреда оно порой бывает невосполнимым. Так, например, тяжкий вред здоровью человека характеризуется опасностью для жизни, то есть по своему характеру он непосредственно создает реальную возможность гибели или вызывает развитие угрожающего жизни состояния. Такой вред может влечь за собой и наступление, как правило, необратимых последствий. Именно по причине повышенной значимости и возможной необратимости мы считаем недопустимым причинение при проведении оперативно-разыскных мероприятий тяжкого вреда здоровью третьего лица.

Также мы считаем недопустимым проведение оперативно-разыскного мероприятия, причиняющего вред половой неприкосновенности или половой свободе личности[614]. Посягательства на эти блага не могут быть оправданы целями необходимости предупреждения или раскрытия преступления по причине аморальности таких поступков и возможности отдаленного наступления тяжких последствий.

Таким образом, конкретно-определенные пределы причинения вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия состоят в запрете причинения третьим лицам смерти, тяжкого вреда здоровью, а также нарушение половой неприкосновенности и половой свободы личности.

2. Относительные пределы причинения вреда. В данном случае необходимо соотнести причиняемый и предотвращаемый вред. Такое сопоставление характерно для большинства обстоятельств, исключающих преступность деяния. Оно применяется при описании пределов необходимой обороны (ч. 2 ст. 37 УК РФ), причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 38), крайней необходимости (ч. 2 ст. 39), физического или психического принуждения (ч. 2 ст. 40). По сравнению с предотвращаемыми последствиями правомерный вред во всех перечисленных случаях, в зависимости от характера и объема можно разделить на следующие два вида:

Во-первых, допускается причинение вреда равного и даже большего чем тот, который может быть или уже причинен (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление). В этих случаях законодатель употребляет формулировку «явное несоответствие характеру и степени общественной опасности».

Во-вторых, правомерным будет считаться причинение только меньшего вреда по сравнению с грозящей опасностью (крайняя необходимость, психическое принуждение и физическое принуждение, не исключающее возможность лица руководить своими действиями). Здесь в Уголовном кодексе помимо явного несоответствия характеру и степени грозящей опасности, добавляется, что превышение пределов будет иметь место если причинен «вред равный или более значительный, чем предотвращенный».

Таким образом нам необходимо ответить на вопрос: при проведении оперативно-разыскного мероприятия следует признать допустимым причинение меньшего вреда по сравнению с предотвращаемым либо равного и даже незначительно большего? Высказывая собственную позицию отметим, что конечно же всегда необходимо стремиться к минимизации последствий. Однако, следует признать, что сущность некоторых оперативно-разыскных мероприятий аксиоматично не может состоять в причинении меньшего вреда. Так, лицо, внедренное в банду в качестве ее члена, самим фактом нахождения там формально причиняет такой же по объему и характеру вред, как и другие участники. При контролируемой поставке наркотиков нарушаются те же общественные отношения, что и при их незаконной пересылке.

Приведем характерный пример из судебной практики. В. решил создать преступную группу с целью похищения состоятельных людей, чтобы требовать выкуп за их освобождение. О данном факте стало известно сотрудникам полиции. Было принято решение для пресечения предполагаемых преступлений внедрить в формируемую преступную группу П., оказывающего конфиденциальное содействие органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность. Последний принял участие в разработке плана совершения преступления, подыскании автомобиля, на котором планировалось совершение преступление. В день похищения одного из местных предпринимателей он, совместно с другими членами группы применял насилие к потерпевшему и участвовал в его захвате и перемещении. В дальнейшем виновные были задержаны, а потерпевший благополучно освобожден. Благодаря полученной в результате оперативно-разыскной деятельности информации все участники преступления, кроме внедренного лица, были привлечены к уголовной ответственности и осуждены^[615].

Данный пример показывает, что внедренное лицо, как и члены преступной группы, причинило равный с ними вред общественным отношениям, обеспечивающим свободу перемещения и физическую неприкосновенность человека. Однако, его действия носят социально полезный характер, поскольку направлены на пресечение совершения преступления. Такой же, равноценный вред, может быть характерен и для ряда других оперативно-разыскных мероприятий. Это, прежде всего контролируемая поставка, оперативный эксперимент, проверочная закупка и др.

Кроме того, не считаем правильным требовать от лица, находящегося в экстремальных условиях, точного соотношения охраняемых и нарушаемых благ. Нередко обстановка проведения оперативно-разыскного мероприятия фактически исключает возможность такого математического подсчета. Провести детальный анализ своих действий и их последствий, находясь во враждебном окружении, значит повысить тем самым риск своего разоблачения. Поэтому не следует признавать превышением пределов и причинение незначительно большего вреда, чем тот, который предотвращается. Исходя из вышесказанного, для описания границ правомерности действий представителя государства, было бы обоснованным использование уже устоявшейся правовой формулировки — «явное несоответствие характеру и степени общественной опасности».

Термин «явный» означает — совершенно очевидный, ясный для всех^[616], не вызывающий сомнения, абсолютно наглядный и т.п. Другими словами «явность» в анализируемом контексте указывает на то, что вред при проведении оперативно-разыскного мероприятия должен считаться допустимым если он меньше, равен или незначительно больше по сравнению с тем, который причиняется деянием лиц, в отношении которых осуществляется оперативно-разыскная деятельность. Таким образом, превышением допустимых пределов следует признавать причинение вреда, явно несоответствующего характеру и степени общественной опасности предотвращаемого, пресекаемого или раскрываемого преступления

Необходимо иметь в виду, что в рассматриваемом случае ориентиром, «отправной точкой» негативных последствий является вред, причиняемый предотвращаемым, пресекаемым или раскрываемым преступлением. Так, допустимость или запрет, например, на причинение средней тяжести или легкого вреда здоровью зависит от характера и степени общественной опасности преступления, в отношении которого проводится оперативно-разыскное мероприятие. Возможность причинения внедренным в банду меньшего, чем тяжкий, вреда здоровью постороннему лицу, признали и большинство опрошенных нами респондентов — около 70%. Более 20% посчитали такие действия недопустимыми. Остальные — примерно 10% затруднились с ответом.

Говоря о пределах причинения вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия, следует обратить внимание не только на объективные признаки такового, но и на субъективную сторону поведения. Здесь также следует применить опыт правового регулирования некоторых из обстоятельств, исключающих преступность деяния. Действия лица, участвующего в проведении оперативно-разыскного мероприятия, должны влечь уголовную ответственность только при умышленном превышении допустимых пределов[617].

В нашем случае оно действует по воле органов государства, в его интересах и интересах общества и фактически является их представителем. Если проведение оперативно-разыскного мероприятия является оптимальной, а в большинстве случаев единственной возможностью пресечения деятельности организованной группы или преступного сообщества, а причинение вреда правоохраняемым интересам вынужденно, то вариативность уголовной ответственности за такие действия должна быть максимально конкретна и сведена к минимуму.

В случае совершения рассматриваемых действий с прямым или косвенным умыслом лицо своим сознанием охватывает не только понимание общественно-опасного характера своих действий, но и предвидение того, что в результате этого деяния наступят общественно опасные последствия. Такие действия характеризуются тем, что виновный осознает несоответствие избранных им средств и способов устранения опасности ее характеру, степени и обстоятельствам, при которых совершались действия. В ситуации совершения подобных действий с прямым умыслом, лицо желает наступления общественно опасных последствий, а при косвенном умысле, как это установлено законом, сознательно их допускает или относится к ним безразлично.

Соответственно из приведённых размышлений можно сделать вполне обоснованные методологические выводы. Действия лица, участвующего в проведении оперативно-разыскного мероприятия, выходящие за пределы предоставленных ему полномочий, во-первых, будут считаться преступными только в случае, если они совершены с умышленной формой вины; во-вторых, это исключает возможность привлечения его к ответственности за эксцесс проведения оперативно-разыскного мероприятия при неосторожной форме вины.

Подводя итог проведенному анализу отметим, что предполагаемая норма о новом обстоятельстве, исключающем преступность деяния при проведении оперативно-разыскного мероприятия, должна содержать ряд требований и ограничений к пределам таких действий. Они должны состоять в следующем:

Во-первых, превышением правомерности причинения вреда правоохраняемым интересам при проведении оперативно-разыскного мероприятия необходимо признавать причинение тяжкого вреда здоровью или смерти человеку либо нарушение половой неприкосновенности или половой свободы личности. Самостоятельным видом превышения является причинение иного вреда, явно несоответствующего характеру и степени общественной опасности предотвращаемого, пресекаемого или раскрываемого преступления.

Во-вторых, превышение допустимого вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия должно влечь за собой уголовную ответственность только в случае умышленного причинения.

43. Евгений Николаевич Яковец, профессор кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор, e-mail: koshka997@mail.ru.

Как в современных условиях активизировать деятельность профессионального сыска?

Наряду с 60-летием образования в стенах нынешней Академии управления МВД России кафедры оперативной работы органов внутренних дел, в конце прошлого года мы отметили еще одну знаменательную дату — 150-летие со дня основания первого в России Санкт-Петербургского сыскного отделения. Данное обстоятельство наглядно свидетельствует о том, что теория ОРД, а позднее — и сыскология, зарождение которой обсуждается в рамках данной конференции, зародились не на пустом месте. Их появлению предшествовала длительная эволюция практической сыскной деятельности.

Как известно, проблемы негласных действий полиции, связанные с раскрытием преступлений, начали обсуждаться в Российской империи после Судебной реформы 1864 г. Впервые нормативное закрепление эти идеи получили в главе «О мерах безопасности от воров и разбойников» Устава о предупреждении и пресечении преступлений, изданного в 1876 г., однако еще за десять лет до этого — в 1866 г. петербургским обер-полицмейстером Ф. Ф. Треповым была подготовлена служебная записка на имя Александра II, в которой в частности говорилось следующее: «Существенный пробел в учреждении столичной полиции составляло отсутствие особой части со специальной целью производства исследований для раскрытия преступлений, изыскания общих мер к предупреждению и пресечению преступлений. Обязанности эти лежали на чинах наружной полиции, которая неся на себе всю тягость полицейской службы, не имела ни средств, ни возможности действовать с успехом в указанном отношении. Для устранения этого недостатка и предложено учредить сыскную полицию»[618].

Императором данная инициатива была одобрена, и 31 декабря 1866 г. в Петербурге создали первое российское сыскное отделение полиции, которое возглавил И. Д. Путилин.

Иван Дмитриевич Путилин родился в 1830 г. в городе Новый Оскол. Отец его состоял на гражданской службе в чине коллежского регистратора, и мальчику не довелось учиться в гимназии: семья была небогатой и нуждалась в деньгах. Поэтому, проучившись четыре года в реальном училище, он вынужден был идти работать. Пытливый ум и честолюбивые устремления заставили юного Путилина продолжить свое образование самостоятельно, причем настолько успешно, что он блестяще сдал экстерном экзамены в Петербургском университете за весь курс гимназии.

В двадцать три года Иван Дмитриевич поступил на службу в полицию, получив должность младшего помощника квартального надзирателя на Толкучем рынке в Петербурге. В первые же годы работы он сумел настолько ярко проявить себя при поимке опасных преступников, что удостоился ордена Святого Станислава III степени. С этого момента началась его головокружительная карьера. Знаки отличия и повышения по службе следовали один за другим, росло и число раскрытых Путилиным преступлений — о нем уже заговорили как о русском Пинкертоне.

Еще больше заслуг принесла ему работа в должности начальника петербургской сыскной полиции. Однако напряженная и беспокойная жизнь не могла не сказаться на здоровье прославленного сыщика, и в сорок пять лет, имея уже звание генерала, Путилин ушел в отставку. Вместе с тем, деятельная натура этого незаурядного человека не позволила ему смириться со спокойной, размеренной жизнью, и через три года Иван Дмитриевич возвратился на свою прежнюю должность начальника сыскной полиции Санкт-Петербурга, чтобы снова вступить в бой с уголовным миром.

Во второй раз, и уже окончательно, он ушел в отставку в мае 1889 г. в чине тайного советника. Здоровье его окончательно было подорвано, и он поселился в своем волховском имении, где тихо и уединенно провел последние месяцы жизни. Умер И. Д. Путилин глубокой осенью 1889 г., не скопив для своей семьи никакого состояния, однако оставив заметный след в истории государства российского, укреплению которого посвятил всю свою жизнь…[619]

Незадолго до смерти И. Д. Путилин решил опубликовать свои воспоминания, тем не менее, завершить эту работу он так и не успел. Вместе с тем, начиная с 1890 г. и вплоть до Октябрьской революции 1917 г. «Записки» знаменитого сыщика и книги о нем, основой которых явились его неоконченные рукописи, пользовались среди российского читателя неизменной популярностью.

Вчитываясь в эти строки, следует отметить, что сыскная практика того периода имела свои характерные особенности. В ней на регулярной основе задействовались такие силы и средства, которыми практически не располагает современная оперативно-разыскная деятельность. Взять, к примеру, документальный рассказ И. Д. Путилина «Безумная месть», где речь идет об убийстве в гостиничном номере респектабельного господина, личность которого долгое время не удавалось установить. Знаменитый сыщик отмечает в данной связи следующее:

«Дело представлялось весьма сложным. В громадном Петербурге трудно найти человека только по наружным приметам, особенно если он принадлежит к интеллигентному сословию, где все более или менее похожи друг на друга.

Убитый был неизвестен. Несомненно, судя по костюму, золотым часам и кошельку с шестьюдесятью двумя рублями, он был состоятельным человеком. Имя его и фамилия начинались с буквы «К», и пальто он заказывал у Корпуса. Приведшая его (в гостиницу. — Е.Я.) женщина была, по определению слуги, из «этих», но найти ее тоже не казалось легким, потому что она могла и не быть зарегистрированной, то есть известной полиции. Наконец, главные виновники не оставили после себя никаких следов. Известно только, что он был с русой бородой, высокий ростом, а у нее на платье, вероятно, остались следы стеарина. И это все»…

Какие же меры для установления личности потерпевших, а также установления подозреваемых предпринимались в подобных случаях сыскной полицией? В «Записках» мы находим ответ на этот вопрос:

«…Я распорядился через полицию, — пишет И. Д. Путилин, — чтобы дворники проследили, не пропал ли кто из жильцов с ночи шестого августа. Затем через ту же полицию приказал, чтобы ко мне явился извозчик, который возил утром, между пятью и шестью часами, седьмого августа двух седоков, барыню с барином, от гостиницы или с одной из двух улиц, на углу которых она стоит. И наконец, командировал лакея Егора Васильева в Рождественскую часть, где обычно производился врачебно-полицейский осмотр всех зарегистрированных служительниц любви.

Распоряжения эти очень быстро дали результаты.

На другое утро ко мне явился извозчик, который показал, что он взял таких седоков за три дома от гостиницы. Господин с большой светлой бородой нанял его на Варшавский вокзал. Он повез их по Измайловскому проспекту, на углу Первой роты господин высадил даму, а сам поехал на Варшавский вокзал, где и сошел.

– Ты бы его узнал?

– В лицо беспременно.

Я распорядился найти извозчика, который около шести часов утра седьмого августа посадил даму, но такого не нашлось. Очевидно, дама дошла до своего дома пешком или взяла извозчика, запутав след. След действительно как будто потерялся, но я знал, что не сегодня-завтра он отыщется, и не обманулся. На другой же день вечером из второго участка Литейной части мне сообщили, что старший дворник одного дома оповестил их об исчезновении хозяина Кузьмы Федоровича Кузнецова, ушедшего вечером шестого августа»[620].

Читаем еще один рассказ из воспоминаний И. Д. Путилина под названием «Страшный багаж». Речь здесь идет об обнаружении на Варшавском вокзале Петербурга упакованного под багаж трупа неизвестной женщины. Розыск преступника привел сыщиков в гостиницу на Лиговке. Далее автор отмечает следующее:

«…Продолжая допросы номерных и коридорных из дома, я в то же время сделал распоряжение через приставов найти извозчика, который утром четвертого сентября взял у дома на Лиговке тюк на Варшавский вокзал, и того человека, который помогал вынести тюк…

…Второй оказался маляром. Он объяснил, что около двенадцати часов шел с товарищами после работы из дома Пожарского на Лиговке. Когда они проходили мимо меблированных комнат, к нему подошел мужчина лет сорока пяти, одетый по-русски, в длинном пальто, и попросил его помочь вынести из квартиры тюк. Маляр согласился. Мужчина повел его по лестнице на второй этаж и, войдя в квартиру, попросил подождать. Маляр ждал минут пять, потом мужчина позвал его в комнату. Он пошел за ним по длинному коридору, вошел в маленькую комнату и увидел тюк, упакованный в рогожу, длиной аршина два, с одного конца толще, с другого тоньше. Маляр взялся за тонкий конец, тот за толстый, и они вынесли тяжелый тюк на улицу. Там мужчина сторговал извозчика за сорок копеек, сел, поставил тюк толстым концом вниз, заплатил маляру пять копеек и уехал.

Извозчик прибавил к этому показанию немного. Мужчина по дороге объяснил ему, что тюк этот не его, везет он багаж по поручению товарища. Тюк на вокзал понес сам седок. Вскоре он вернулся, отдал деньги, попросил довезти его до Обводного канала, там слез и ушел…»[621].

Итак, как видно из приведенных отрывков, в те далекие времена сыщиками, как сама собой разумеющаяся, активно использовалась помощь извозчиков и дворников. Более того, если внимательно прочитать всю рукопись от начала до конца, можно отметить, что помимо последних активное содействие сыскной полиции весьма охотно оказывали трактирщики, швейцары, работки гостиниц, лавочники, железнодорожники и др. Действенную и своевременную помощь получали сыщики и от наружной полиции в лице частных приставов, околоточных надзирателей, городовых и т. д. В городе несложно было найти по приметам или имени ту или иную даму «легкого поведения», поскольку все они состояли на учете в ближайшей к месту их обитания полицейской части, где регулярно проходили медицинское освидетельствование на предмет венерических заболеваний и получали разрешение на «работу».

Таким образом, можно прийти к выводу, что в период зарождения и становления уголовного сыска (конец XIX — начало XX вв.) у оперативных сотрудников имелось намного больше возможностей для получения информации, чем у современных полицейских. И причин здесь несколько. По мнению автора данной статьи, основной из них являлся чисто психологический момент: россияне тогда в значительной массе своей были весьма законопослушными людьми. Представителей власти, к каковым относились и чиновники полиции, большинство подданных Российской империи (за исключением наиболее «отвязанных» представителей криминалитета) уважали и одновременно побаивались, поскольку действовали последние от имени императора — самодержца Всероссийского и помазанника Божьего.

Наряду с этим, достаточно оперативно функционировала и сама система профессионального сыска Российской империи, которая, несмотря на относительно небольшую численность, держала под усиленным контролем всю социальную инфраструктуру того или иного региона.

По разным источникам, первоначально в штате Санкт-Петербургского сыскного отделения состояло всего 22 оперативных сотрудника[622], хотя некоторые ученые приводят на этот счет и несколько иные данные: вначале сыскная полиция Петербурга состояла из начальника, его помощника, четырех чиновников для поручений, 18 полицейских надзирателей, девяти писцов и четырех служителей. На связи у них находилось 25 постоянных вольнонаемных агентов[623].

Справедливости ради следует отметить, что и политическая полиция того периода — Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии — являлось учреждением со сравнительно малочисленным аппаратом. Первоначально его штатная численность была определена — 16 чел., которые и руководили всем политическим сыском в Российской империи. С течением времени численность Третьего отделения постепенно увеличивалась, однако она все равно оставалась небольшой, ограничиваясь несколькими десятками человек. Даже в самый напряженный период нарастания революционного движения в России она так и не превысила сотни сотрудников. (Динамика увеличения штатной численности Третьего отделения следующая: в 1826 г. — 16; в 1828 г. — 18; в 1841 г. — 27; в 1856 г. — 31; в 1871 г. — 38; в 1878 г. — 52; в 1880 г. — 72 чел.)[624].

Еще одним важным моментом являлось то, что и в сыскной, и в политической полиции действовала четко отлаженная система уголовной регистрации правонарушителей и противоправных деяний. Помимо женщин легкого поведения, упоминавшихся ранее, в уголовно-сыскных отделениях на учет ставились практически все представители уголовно-преступного элемента, а в охранных отделениях — все политические оппоненты правившего в стране режима. Их можно было идентифицировать по отпечаткам пальцев рук, результатам сигналетической фотосъемки, словесному портрету, образцам почерка, способу совершения правонарушений и т. д. Зададимся вопросом: возможно ли в нынешних условиях возродить и поставить на службу охране правопорядка указанные выше силы и средства? Ответить на этот вопрос сходу непросто, однако, проанализировав имеющиеся на сегодняшний день тенденции, можно прийти к выводу, что сделать это вполне возможно.

Воспитать пиетет со стороны граждан к органам правопорядка при нынешнем нигилистическом правосознании многих представителей нашего общества вряд ли удастся. Тот патриархальный дух, которым славилось Российское государство в прошлом, давно и безвозвратно выветрился. Профессор О. В. Дамаскин, характеризуя современную российскую действительность, отмечает, что моральный климат в обществе в значительной мере характеризуется апатией, жесткостью и агрессией. Указанный автор отмечает, что недостаточно искать корни наших проблем в политике, экономике или социальных отношениях. Это лишь следствия, поверхностные проявления, но не причины, настоящим источником которых являются духовный надлом и нравственное оскудение народной жизни[625].

Между тем, активная помощь правоохранительным органам со стороны физических и юридических лиц с не меньшим, чем в дореволюционный период, усердием оказывалась и в послереволюционный период. Правда, первоосновой оказания такого содействия зачастую оказывалась репрессивная политика правоохранительных органов, откровенно понуждавшая людей к содействию с ними. Тем не менее, можно привести и многочисленные примеры сознательной мотивации советских граждан в плане оказания помощи правоохранителям.

В нынешних условиях необходимо найти ту «золотую середину», которая позволила бы адаптировать силы и средства профессионального сыска давно ушедших времен к современным реалиям правового государства, и духовному настрою российского общества. Для этого нужно использовать соответствующие правовые механизмы, моральные и материальные стимулы, а где необходимо — и административные меры, выработанные правоохранительной практикой предыдущих исторических эпох. Наглядным примером является работа полиции (милиции) по привлечению к охране правопорядка дворников.

С апреля 1866 г., после очередного покушения на Александра II, дворники, по существу, превратились во вспомогательных служащих полиции, круглосуточно следивших за жильцами, дежуривших по ночам и участвовавших в силовых операциях.

Вначале дворникам запретили отлучаться из домов во время народных гуляний и праздников. Домовую книгу, в которую записывали жильцов, следовало держать всегда доступной в домовой конторе или у старшего дворника, и последний обязан был делать в ней пометки о роде занятий жильцов. Обо всем подозрительном в их поведении и о «подозрительных в домах сходбищах» — следовало немедленно информировать полицию.

Со временем количество обязанностей дворников возросло. В 1892 г. было введено посменное (по четыре часа) ночное дежурство, причем, в соответствующих инструкциях указывалось, что дежурные дворники не могли выставлять к воротам ни табуреток, ни скамеек. Им выдали металлические нагрудные знаки и приказывали не допускать в дом трубочистов, полотеров и водопроводчиков без блях, задерживать таковых и доставлять их в полицию. В помощь дежурным дворникам домовладельцы обязаны были нанимать еще и ночных сторожей. Уклонявшимся от исполнения данного требования грозил штраф размером 500 руб. или арест до трех месяцев.

С 1895 г. у дворников появились дополнительные обязанности: им необходимо было следить «за целостью оставляемых телеграфными рассыльными у ворот и подъездов домов… велосипедов» и никого не подпускать к телеграфным проводам, столбам, колодцам — мастер должен был предъявлять дворнику свидетельство, выданное начальником военно-полицейского телеграфа.

Дворникам выдавали свистки на шнурке и обучали профессиональному пользованию ими: чтобы призвать к себе на помощь, надо было дать два коротких свистка; когда нужно было сообщить об убегающем — давался непрерывный продолжительный свисток.

Поскольку все чаще и чаще дворники стали привлекаться к разгону различных демонстраций и митингов, были ужесточены и требования к их возрасту и физическим возможностям: в дворники могли наниматься люди не моложе 21 года и не старше 55 лет.

После революции в жизни дворников мало что изменилось — вместо полиции ими стала командовать милиция. В опубликованных в 1922 г. предписаниях московским дворникам говорилось: «Обо всех нарушениях немедленно доносить милиции, оказывая последней возможную помощь в деле надзора за общественным порядком, а в случае необходимости отправки кого-либо в отделение — доставить лично по назначению; нести ночные дежурства и знать номера телефонов пожарных частей и отделений милиции. При вступлении на дежурство дворник снабжается свистком, знаком с надписью «дворник», а на зимнее время — тулупом».

Домоуправления согласовывали каждую кандидатуру дворника с начальником отделения милиции. А дворники все так же должны были следить за жильцами, информируя обо всем подозрительном милицию и ОГПУ.

Положением о дворниках, утвержденным Постановлением СНК СССР от 17 апреля 1943 г. № 410, начальникам отделений милиции вместе с администрацией домоуправлений предписывалось принимать активное участие в подборе дворников с тем, чтобы они по своим физическим возможностям могли выполнять свои обязанности и в ночное время. Единственным послаблением явилось то, что дворников освободили от обязанности личного доклада об этом в отделение милиции по окончании их дежурства.

Однако в период хрущевской «оттепели» (1959 г.) профсоюзные функционеры добились принятия нового, весьма либерального Положения о дворниках в городах и рабочих поселках РСФСР, согласно которому прямое подчинение дворников милиции упразднялось, а график ночных дежурств должен был согласовываться с профсоюзом.

Три года спустя, в 1962 г., милиция лишилась и права требовать обязательного участия дворников в задержаниях преступников и прочих мероприятиях, а разрешение на их содействие следовало запрашивать у жилищно-коммунальных служб. На этом и завершилась правоохранительная служба дворников, продолжавшаяся без малого целый век[626].

Зададимся вопросом: что мешает современной полиции возродить вполне легитимные формы работы с работниками ЖКХ, многие из которых нуждаются в получении временной регистрации на территории России и патентов на работу? Следует подчеркнуть, что многие нормативные акты, регламентировавшие содействие дворников органам правопорядка, появлялись именно в те исторические моменты, когда в стране обострялась внутриполитическая обстановка либо проявлялись реальные внешние угрозы. Сейчас Россия вновь переживает непростые времена, обусловленные прежде всего обострившейся террористической опасностью, так что формальный повод для использования административного ресурса в рассматриваемом плане имеется. В этой связи уместно еще раз обратиться к высказываниям профессора О. В. Дамаскина, который отмечает следующее: «Для национальной политики, ориентированной на внутренние проблемы, характерны иные приоритеты, чем для либеральной политики, ориентированной на внешний рынок. Это, прежде всего, модернизация экономики и укрепление правопорядка (курсив мой. — Е. Я.)»[627].

А наряду с работниками ЖКХ, почему бы российской полиции не «взять под свое крыло» и современных «извозчиков» — таксистов, работа которых основывается на лицензировании их деятельности и поддается эффективному контролю с применением отлаженных геоинформационных технологий?

Наконец, что препятствует постановке на административный учет современных «жриц любви»? Не будем сейчас говорить о легализации их профессиональной деятельности: это вопрос в большей степени политический, чем правовой, однако с учетом того, что практически все дома терпимости, работающие под видом массажных салонов, саун, контор по предоставлению эскорт-услуг и т. п., почти не скрывают фактической направленности своей деятельности и активно рекламируют ее через СМИ и Интернет, целесообразно ставить их на учет и работать с ними как с легальными источниками информации. Опыт работы московской «полиции нравов» (11 отдел УУР ГУВД Мосгорисполкома), успешно функционировавшей в начале «лихих девяностых» и упраздненной затем в силу не вполне понятных причин, наглядно свидетельствует о наличии такой возможности.

А разве нельзя наряду с этим, распространить на общефедеральный уровень опыт уголовной регистрации криминогенно активного элемента, который уже более 20 лет нарабатывается в ГУ МВД России по г. Москве?

Вполне очевидно, что в решении всех этих вопросов кровно заинтересованы не только различные службы полиции, но и субъекты ОРД иной ведомственной принадлежности. Однако организовать решение данных проблем способен только уголовный розыск — наиболее компетентный в решении подобных вопросов и квалифицированный оперативный аппарат, являющийся к тому же прямым наследником первого сыскного отделения, с которого мы начали этот разговор. Уголовному розыску следует придать функции наблюдения за этой линией работы, а в полиции общественной безопасности — создать структуры, работающие по типу лицензионно-разрешительных подразделений, для осуществления контроля за деятельностью работников ЖКХ, таксистов, женщин легкого поведения и других потенциальных источников легальной информации.

Таким образом, современной полиции практически ничто не мешает возродить применение оправдавших себя сил и средств ОРД, являвшихся в прежние годы весьма эффективными источниками дополнительной информации. По крайней мере, никаких формальных препятствий для этого на сегодняшний день не имеется. Следует лишь принять соответствующие принципиальные решения и разработать на их основе необходимые подзаконные и ведомственные нормативные правовые акты, а зарождающиеся науки сыскология и сысколистика призваны оказать правоприменителям в этих вопросах реальную методологическую помощь.

Внимание!

Свои тезисы другие участники Интернет-конференции могут прислать ее организаторам (в редакцию журнала «Оперативник (сыщик)») с пометкой: «Прошу разместить на форуме Второй международной научной Интернет-конференции по сыскологии».

Материалы Интернет-конференции могут быть ее участниками заявлены в качестве научной статьи для последующей бесплатной публикации в журнале «Оперативник (сыщик)». При этом должны быть выполнены все правила публикации в нашем журнале, включая написание текста статьи по правилам современного русского языка.

Последний срок предоставления материалов Интернет-конференции для публикации в журнале «Оперативник (сыщик)» — 01 октября 2017 г.

Организаторы конференции

[1] Эверс И.Ф. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835; Неволин К.А. История российских гражданских законов. СПб., 1845; Пахман С.П. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому в историческом их развитии. М., 1851; Ланге Н. Исследование об уголовном праве Русской Правды. СПб., 1859; Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1910; Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права, Киев 1905; Троцин К. Истории судебных учреждений в России. СПб., 1851; Зерцалов А.Н. Объезжие головы и полицейские дела в Москве в конце XVII в. М., 1894; Линовский В. Опыт исторический разысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России. Одесса, 1849. и др.

[2] Лопухин А.А. Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее русской полиции. М., 1907; Арнольд Р.А., Кайсаров В.Д. Соображения о реформе полиции в Российском государстве. Харбин, 1919; Исторический очерк образования и развития полицейских учреждений в России. СПб., 1913.

[3] Высоцкий И.П. С.-Петербургская столичная полиция и градоначальство. СПб., 1903.

[4] Анучин Е. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России с учреждения о губерниях 1775 г. до последнего времени. СПб., 1872; Бразоль Б.П. Очерки по следственной части: история, практика. Пг. 1916; Селиванов Н. Судебно-полицейский розыск у нас и во Франции // Юридический вестник, 1884. № 2, 4; Тарасов И.Т. История русской полиции и отношение ее к юстиции // Юридический вестник, 1884. Т. 15. С. 177−212, 383−411, 412−445; Он же. Полиция в эпоху реформ. М., 1885; Иозефи В.К. К вопросу об реорганизации полиции. Киев, 1905.

[5] Тарасов И.Т. Полиция в эпоху реформ. М., 1885; Иозефи В.К. К вопросу об реорганизации полиции. Киев, 1905.

[6] Агафонов В.К. Заграничная охранка. Пг., 1918; Сватиков С.Г. Русский политический сыск за границей (по документам Парижской заграничной агентуры Департамента полиции). Ростов-на-Дону, 1918; Членов С.Б. Московская охранка и ее секретные сотрудники. М., 1919; ВолковА. Петроградское охранное отделение. Пг., 1917; Осоргин М.А. Охранное отделение и его секреты. Б.м., 1917; Жилинский В.Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти. Пг., 1918 и др.

[7] Лемке М.К. Наш заграничный сыск (1881–1883) // Красная летопись. 1923. № 5; БулкинФ. Департамент полиции и союз металлистов // Красная летопись. 1923. №. 5, 8, 9; Лонге Ж, Зильберг Г. Терроризм и охранка. М., 1924; Меньщиков Л.П. Охранка и революция. М., 1925; Кантор Р.К. К истории четных кабинетов // Каторга и ссылка. 1927. № 8, 37; Щеголев П.Е. Жандармские откровения // Каторга и ссылка. 1929. № 54; Он же. Охранники и авантюристы. М., 1930 и др.

[8] Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968; Шинджикашвили Д.И. Министерство внутренних дел царской России в период империализма. Омск, 1974; Федоров К.Г., Ярмыш А.Н. История полиции дореволюционной России. Ростов-на-Дону, 1976; История полиции дореволюционной России (сборник документов) / Под ред. В.М. Курицына. М., 1981;Мулукаев Р.С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964; Он же. Система государственных учреждений дореволюционной России. М., 1974; Он же. История полиции дореволюционной России. М., 1981; Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России. М., 1982; Борисов А.В. Полиция самодержавной России в первой четверти XIX в. Дисс… канд. юрид. наук. М., 1982.

[9] См.: Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция царской России в период империализма. Омск, 1973.

[10] Голикова Н.Б. Политические процессы при Петре I. М., 1957; Она же. Органы политического сыска и их развитие в XVII–XVIII в. // Абсолютизм в России. М., 1964; Оржеховский И.В. Из истории внутренней политики самодержавия в 60-70-х гг. XIX в. Горький, 1975; Он же. Самодержавие против революционной России (1826 – 1880). М., 1982; Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт: Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983; Тютюник Л.И. Состояние политического сыска в России 1860-1870-е гг.: Кризис III Отделения // Государственные учреждения и общественные организации СССР: история и современность. М., 1985; Скрипилев А.Е. Реорганизация управления полицией в России во второй половине XIX столетия. Воронеж, 1987; Желудкова Т.И. Основные направления деятельности полиции дореволюционной России по охране феодального и буржуазного общественного порядка. М., 1977.

[11] Крылов И.Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. Л., 1984.

[12] Крылов И.Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. М., 2014.

[13] Нарбутов Р.В. Полиция дореволюционной России (историко-правовой аспект). Дисс… канд. юрид. наук. М., 1992; Сизиков М.И. Становление и развитие общей регулярной полиции в России XVIII в. М., 1992; Сизиков М.И., Борисов А.В., Скрипилев А.Е. История полиции в России. Вып. 2. М., 1992; Из истории подготовки и воспитания кадров полиции в дореволюционной России. Новгород, 1993; Борисов А.В., Дугин А.Н., Малыгин А.Я. Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995. Лысенко В.В., Сальников В.П., Сизиков М.И., Филиппов С.В. Нравственно-правовые проблемы деятельности полиции дореволюционной России. СПб., 1996; Органы и войска МВД России. Краткий исторический очерк. М., 1996.

[14] Анисимов Е.В. Дыба и кнут: политический сыск и русское общество в XVIII веке. М., 1999.

[15] Лурье Ф. Политический сыск в России. 1649 − 1917. М., 2006.

[16] Перегудова З.И. Политический сыск России (1880−1917). М., 2013.

[17] Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993.

[18] См.: Мулукаев Р.С. Общеуголовная полиция дореволюционной России. М., 1979.

[19] Мулукаев Р.С. Из истории борьбы с профессиональной преступностью в России (вторая половина XIX − начало ХХ вв.) // Актуальные проблемы теории и практики борьбы с организованной преступностью в России. Вып. I. М., 1994; Он же. Полиция в России (IX в. − нач. ХХ в.). Н.-Новгород, 1993. Мулукаев Р.С., Полубинский В.И. Сказ о сыске // Советская милиция, 1990. № 1−12.

[20] Матиенко Т.Л. Сыскная полиция в России во второй половине XIX – начале XX в. Дисс… канд. юрид. наук. М., 1999; Она же. Сыскная полиция российской империи (1866-1917). М., 2007; Она же. Организация сыска в России в IX – начале XXвв.: генезис, закономерности, исторический опыт. Дисс… док-р юрид. наук. М., 2010. Она же.Российский сыск в IX − первой половине XIX в. (генезис, тенденции и закономерности эволюции). М., 2010.

[21] См.: Власов В.И., Гончаров Н.Ф. Организация розыска преступников в России в IX−ХХ вв. (историко-правовое исследование). Ч. 1−2. Домодедово, 1997.

[22] Власов В.И., Гончаров Н.Ф. Организация розыска преступников в России в IX−ХХ вв. (историко-правовое исследование). Ч. 1-2. Домодедово, 1997.

[23] Лядов А.О. Уголовный сыск в дореволюционной России (историко-правовой аспект): Дисс… кадн. юрид. наук. СПб., 1997.

[24] Грибов В.В. Сыскная полиция Российского государства (Теоретический и историко-правовой аспект): Дисс… кадн. юрид. наук. СПб., 1998.

[25] Агентурный метод защиты интересов личности, общества, государства и борьбы с преступностью. Калининград, 2002; Шумилов А.Ю. Проблемы законодательного регулирования в оперативно-разыскной деятельности: десять лет спустя (конституционные, административные, уголовные, уголовно-процессуальные и уголовно-сыскные аспекты). М., 2008; Елинский В.И. Становление и развитие уголовного сыска в России (Х−ХХ вв.). М., 1997; Также: Елинский В.И., Исаков В.М. Становление и развитие уголовного сыска в России (Х−ХХ вв.). М., 1998; Елинский В.И. Основы методологии теории оперативно-розыскной деятельности. М., 2001; Федоров А.В., Шахматов А.В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. СПб., 2005.

[26] Шумилов А.Ю. Проблемы законодательного регулирования оперативно-рОзыскной деятельности в России. М., 1997; Он же. Оперативно-рОзыскная деятельность в Российской империи в документах и комментариях (XVIIIв. – февраль 1917 г.). М., 2010.

[27] Шумилов А.Ю. Феномен научных школ профессионального сыска. М., 2007; Он же. Сыскология, или Наука о профессиональной сыскной деятельности: первое знакомство // Оперативник (сыщик). 2007. № 4 (13). С.10-17; Он же Проблемы законодательного регулирования в оперативно-разыскной деятельности: десять лет спустя (конституционные, административные, уголовные, уголовно-процессуальные и уголовно-сыскные аспекты). М., 2008; Он же. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации. В 3 т. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. М., 2013; Т. II: Философия оперативно-разыскной науки. М., 2014; Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки. М., 2015.

[28] Шумилов А.Ю. Оперативно-рОзыскная деятельность в Российской империи в документах и комментариях (XVIIIв. – февраль 1917 г.). М., 2010. С. 174.

[29] См.: Елинский В.И. Становление и развитие уголовного сыска в России (Х−ХХ вв.). М., 1997; Также: Елинский В.И., Исаков В.М. Становление и развитие уголовного сыска в России (Х−ХХ вв.). М., 1998.

[30] Федоров А.В., Шахматов А.В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. СПб., 2005.

[31] Дорохов В.Г. Политический сыск в Томской губернии (1881 − февраль1917 гг.): Дисс. … канд. ист. наук. Кемерово, 2005; Логачева Н.В. Политический сыск в губерниях Поволжья в 1860−1880-х гг. (На материалах Пензенской и Саратовской губерний): Дисс. … канд. ист. наук. Пенза, 2005; Романов В.В. Организация и деятельность политической полиции Поволжья в 1905-1907 годы: Дисс. … канд. юрид.  наук. Москва, 2002; Гладышева Е.Е. Политический сыск в России в начале ХХ века: 1902 год – февраль 1917 года (На материалах Саратовской губернии): Дисс. …  канд. ист. наук. Саратов, 2006; Парфенов О.В. Становление, развитие и деятельность органов политического сыска в Курском крае (середина XVII − вторая половина XIX вв.): Дисс. … канд. ист. наук. Курск, 2005; Ефремов В.А. Сыск и политическая полиция самодержавной России (историко-правовой аспект): Дисс. …  канд. юрид. наук. СПб., 1996; Рябинцев В.В. Становление и развитие системы органов политического сыска в российской провинции в 1880−1914 гг. (На материалах Костромской губернии): Дисс. … канд. ист. наук. Кострома, 2004; Сирица И. В. Становление и развитие политической полиции Кубани 1880−1917 гг.: Дисс. … канд. ист. наук. Краснодар, 2003; Жаров С.Н. Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Дисс. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000; Макаричев М.В. Политический и уголовный сыск России в конце XIX− начале ХХ века (по материалам Нижегородской губернии): Дисс. … канд. ист. наук. Саранск, 2003; Сысоев А.А. Уголовный сыск в Восточной Сибири в 1730-х – 1917 гг. Дисс. … канд. ист. наук. Иркутск, 2004; Юдин Е.Г. Организационно-правовые основы развития уголовного сыска в системе МВД России в 1866−1917 гг.: Дисс. … канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2001; Шутова М.В. Организационно-правовое становление и развитие службы уголовного розыска в России в IX − XX вв. Ростов-на-Дону, 2005; Захватов Д.В. Сыскная полиция Нижегородской губернии во второй половине XIX – начале ХХ века (историко-правовое исследование): Дисс. … канд. юрид. наук. Владимир, 2005; Панько И.В. Нормативно-правовые и организационные основы взаимодействия органов сыскной полиции и судебных следователей в дореволюционной России: историко-правовой аспект:Дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 2005  и др.

[32] Рыжов Д.С., Горожанин А.В., Малыгин А.Я. Борьба полиции России с профессиональной преступностью. Самара, 2001.

[33] Пиджаренко А. Криминальный сыск Киева во IIполовине XIX– начале XXв. Киев, 2006; Панько И.В. Нормативно-правовые и организационные основы взаимодействия сыскной полиции и судебных следователей в дореволюционной России (историко-правовой аспект). СПб., 2007.

[34] Чисников В.Н. Светлой памяти легенды уголовного розыска Советского Союза Н.Н. Польского (1931-1985). К 90-летию со дня смерти видного деятеля политического сыска Российской империи С.В. Зубатова (1864-1917 гг.) // Оперативник (сыщик). № 2 (11). С. 42-43; Он же. К 160-летию со дня рождения «контрразведчика революции» — Николая Васильевича Клеточникова (1846-1883) // Оперативник (сыщик). 2006. № 4 (9). С. 40-41; Он же. К 140-летию со дня рождения видного деятеля уголовного сыска Российской империи В.И. Лебедева (1868 г. – после 1917 г.) // Оперативник (сыщик). 2008. № 2 (15). С. 37-38; Он же. Забытые имена (о царском сыщике фон Ланге) // Оперативник (сыщик). 2005. № 1(2). С. 7-9; Он же. Г.М. Рудый – новатор полицейского сыска // Оперативник (сыщик). 2006. № 1 (6). С. 8. № 2 (7). С. 3-5. № 4 (9). С. 7-12.

[35] Указ Президента РФ от 17.12.1997 № 1300 (ред. от 10.01.2000) «Об утверждении Концепции национальной безопасности Российской Федерации» // Консультант Плюс.

[36] См.: Шумилов А.Ю. Начала уголовно-розыскного права: моногр. М., 1998.

[37] См.: Чувилев А.А. Оперативно-розыскное право. М.: изд-во НОРМА-М, 1999.

[38] Синилов Г.К. О некоторых итогах развития теории оперативно-розыскной деятельности за последние 15 лет (1990-2005) и ее актуальных проблемах на ближайшую перспективу // Проблемы правоохранительной деятельности № 1, 2007. С. 15.

[39] Ефремов А.М. Процессуальный статус оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. Оперативник (сыщик) № 1. 2004. С. 10.

[40] Шарихин А.Е. О необходимости новой парадигмы как методологической основы для выработки стратегии борьбы с преступлениями экономической направленности // Проблемы правоохранительной деятельности. № 1. 2007. С. 78.

[41] Шумилов А.Ю. Сыскология, или Наука о профессиональной сыскной деятельности: первое знакомство / А.Ю. Шумилов // Оперативник (сыщик). 2007. № 4 (13). С. 10—17.

[42] Шумилов А.Ю. О видах и направлениях современной оперативно-разыскной деятельности к постановке проблемы // Оперативник (сыщик) № 4. 2013.

[43] Шумилов А.Ю. Поиск сущности современной оперативно-разыскной деятельности // Оперативник (сыщик) № 2 апр. 2014.

[44] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. — 455 с.; Он же. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки. — 416 с.; Он же. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки. — 360 с.; Он же. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. — 456 с.

[45] Концепция общественной безопасности в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 14.11.2013 № Пр-2685) // Консультант Плюс.

[46] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III. Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. — 456 с.

[47] См. Крошко, В. П. Сыскология — назревшая необходимость (о некоторых аспектах методологии профессора А.Ю. Шумилова / В. П. Крошко // Оперативник (сыщик). 2008. № 4. С. 8–20; Чисников, В. Н. Сыскология в Украине: период возникновения и становления / В. Н. Чисников // Оперативник (сыщик). 2012. № 4 (33). С. 19–22; Басецкий, И.И. Парадигма научного творчества основоположника сыскологии А.Ю. Шумилова / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2016. № 1 (31). С. 215–219.

[48] См.: Спасенников, Б. А. Указ. в тексте соч. // Оперативник (сыщик). 2017. № 1 (50). С. 20–23.

[49] См.: Басецкий, И.И. Участники опреативно-розыскного и уголовного процессов / И.И. Басецкий, Л. И. Родевич // Проблемы правоохранительной деятельности: науч.-практ. журнал Белгородского НИИ МВД РФ. 2007. № 1. С. 22–26.

[50] См.: Басецкий, И.И. Уголовная процессуалогия — наука и учебная дисциплина в системе уголовного процесса / И.И. Басецкий, Л. И. Родевич // Юридич. науч.-практ. журнал Минского института управления. 2008. № 3 (15). С. 50–53.

[51] См., например, Басецкий, И.И. Роль оперативных подразделений и их должностных лиц в осуществлении процессуальной функции уголовного преследования / И.И. Басецкий, В. Ч. Родевич // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2009. № 2 (18). С. 165–167.

[52] В УПК Казахской Республики законодатели реализовали такой подход.

[53] См.: Бычкова, С.Ф. Становление и тенденции развития науки о судебной экспертизе / С. Ф. Бычкова. Алма-Ата, 1994; Бычкова. С.Ф. Судебная экспертиза: научные, организационно-правовые и методические вопросы: монография / С.Ф. Бычкова. Алма-Ата, 2002. — 195 с.

[54] См.: Басецкий, И.И. О необходимости введения в научный оборот понятия «оперативно-разыскные функции / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2010. № 2 (20). С. 182–186.

[55] См.: Басецкий, И.И. Частноправовые и публичноправовые способы и средства защиты прав и законных интересов граждан / И.И. Басецкий // Актуальные проблемы гражданского права: сб. науч. тр. Вып. 1. 2012. С. 52–65.

[56] См., например, Басецкий, И.И. Инновационные подходы к определению сущности современной оперативно-разыскной деятельности в Республике Беларусь / И.И. Басецкий, В. Ч. Родевич // Оперативник (сыщик). 2012. № 4 (33). С. 27–30; Басецкий, И.И. Проблемы формирования оперативно-разыскного права / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2012. № 2 (24). С. 31–35; Басецкий, И.И. Проблемы юриспруденции / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2013. № 2 (26). С. 183–188.

[57] См.: Басецкий, И.И. Проблемы становления в Беларуси новой науки о профессиональном сыске — сыскологии / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2013. № 1 (6). С. 3–5; Басецкий, И.И. Вопросы оперативного обслуживания (оперативно-разыскного мониторинга / И.И. Басецкий, А. В. Скалдин. Минск: ГУУР КМ МВД Респ. Беларусь. 2013. № 20 (с). С. 10–17.

[58] См.: Басецкий, И.И. О формировании системы сыска в Республике Беларусь: науч. доклад / И.И. Басецкий, В. Ч. Родевич. — Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 2015. — 28 с.

[59] См., например: Шумилов, А.Ю. Некоторые проблемы законодательной регламентации противодействия контрабанде оперативными подразделениями таможенных органов России в условиях ЕАЭС // Оперативник (сыщик). 2016. № 2. С. 67–68; Башан, А. В. Новое в законодательном регулировании оперативно-разыскной деятельности в Республике Беларусь / А. В. Башан, В. Ч. Родевич // Оперативник (сыщик). 2016. № 1.

[60] См.: Басецкий, И.И. О необходимости разработки оперативно-разыскного (сыскного) кодекса) Республики Беларусь (размышдения сторонника унификации законодательства в Союзе Беларуси и России в связи с направлением в Государственную Думу РФ законопроекта «Опреативно-разыскной кодекс Российской Федерации» / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2015. № 2 (30). С. 194–197.

[61] См., например, Басецкий, И.И. Генезис, диалектика сыска, оперативно-разыскной деятельности, системы сыска и сыскологии / И.И. Басецкий // Вестник Акад. МВД Респ. Беларусь. 2016. № 2 (32). С. 198–202.

[62] Басецкий, И.И. Сыскология в Беларуси и возможности креативного взаимодействия сыскологов стран ЕврАЗЭС/ И.И. Басецкий // Оперативник (сыщик). 2017. № 1 (50). С. 63–66.

[63] Спасенников, Б.А. И снова о сыскологии и первых сыскологах России и стран ближнего зарубежья (обзор новых достижений оперативно-разыскной научной мысли) / Б. А. Спасенников // Оперативник (сыщик). 2017. № 1 (50). С. 20–23.

[64] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: Монография / А.Ю. Шумилов. В 3-х т. (4 кн.), М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. Т. III. Основные положения.

[65] Шнайдер Г.Й. Криминология: Пер. с нем. / Под общ. ред. и с предисл. Л.О.Иванова. М.: Издательская группа «Прогресс»-«Универс»,1994.

[66] Спасенников Б.А. И снова о сыскологии и первых сыскологах в России и стран ближнего зарубежья (обзор новых достижений оперативно-разыскной научной мысли) / Б.А.Спасенников // Оперативник(сыщик).2017.№ 1(50).С.20-23.

[67] Поздняков А.Н. К вопросу о частных теориях в оперативно-разыскной науке: теория оперативно-разыскной деятельности по борьбе с этнической преступностью. Краснодар: Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Том 8. № 3. Часть 1. С. 132-136.

[68] Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. М.: Мысль, 1974. С. 222.

[69] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: Монография/ А.Ю. Шумилов. В 3т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. Т.III Основные положения». Кн.1.Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки. (Теория и практика профессионального сыска) Гл.4; В.П. Крошко. Логическая структура философии сыска и насущные проблемы // Оперативник(сыщик). № 1. 2017. С. 15-19.

[70] Шумилов А.Ю. Разработка и утверждение в России первой четверти ХХI века оперативно-разыскной стратегии: ещё не поздно? /А.Ю. Шумилов // Оперативник (сыщик). 2016. № 3 (46). С. 52-56.

[71] П.В. Копнин. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974. С. 224.

[72] В.П. Кохановский. Философия /  Под ред. Кохановского В.П. Авторы: В.П. Кохановский, Ватин И.В., Давидович В.Е., Жаров Л.В., Золотухин В.П., Матяш Т.П., Несмеянов Е.Е., Яковлев В.П. 6-е изд., перераб. и доп. Ростов н/Д., Феникс,2003.С. 465.

[73] А.М. Новиков, Д.А. Новиков. Методология. М.: СИНТЕГ, 2007. С. 67, 139.

[74] А.Ю. Шумилов. Новое и «старое» в открытых докторских диссертациях по оперативно-разыскной деятельности (тезисы оперативно-разыскной аналитики) // Оперативник(сыщик). № 1 (50). 2017. С. 26-29.

[75] URL: http://studme.org/51009/filosofiya/nauchnaya_teoriya_suschost_struktura_funktsii-159.

[76] Грэхем Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе: Пер. с англ. М.: Политиздат, 1991.

[77] Морис Корнфорт. Открытая философия и открытое общество. М.: Прогресс, 1972. С. 209.

[78] Моисеев Н.Н. Универсум. Информация. Общество. М.: Устойчивый мир, 2001. С. 23.

[79] Далее — ФЗ об ОРД.

[80] См., напр.: Бобров В.Г. К вопросу о законодательном определении перечня оперативно-розыскных мероприятий. / В.Г. Бобров // Оперативник (сыщик). 2006. № 1 (6). С. 11; Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная деятельность: вопросы и ответы. В 2 кн. Кн. II: Оперативно-розыскные мероприятия и меры: Научно-практич. пособие. М., 2005. С. 121, 122.

[81] Налбандян Р.Г., Спасенников Б.А. Принуждение при проведении оперативно-разыскных мероприятий оперативными подразделениями ФСИН России/ Р.Г. Налбандян, Б.А. Спасенников// Оперативник (сыщик). 2016. № 2 (47). С. 17-20.

[82] Там же. С. 17.

[83] См.: Гусев В.А. «Параллельная реальность» принуждения в оперативно-разыскной деятельности / В.А. Гусев // Оперативник (сыщик). 2015. № 3 (44). С. 39-44.

[84] Действующим ФЗ об ОРД установлен лишь порядок изъятия предметов и веществ при проведении гласных ОРМ. — А.А.

[85] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю.Шумилов. В 3 т. М: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I. C. 106.

[86] См.: Чечетин А.Е., Современная оперативно-розыскная деятельность и принуждение // А.Е. Чечетин // Оперативник (сыщик). 2015. № 1 (42). С. 37.

[87] Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»: науч.-практ. коммент. / под ред.: В.В. Николюк, В.В. Кальницкий, А.Е. Чечетин. Омск: ЮИ МВД России, 1996. С. 27; Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»: науч.-практ. коммент. / под ред.: И.Н.Зубов и В.В. Николюк. М.: Спарк, 1999. С. 62.

[88] Например, см.: Шумилов, А.Ю. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». С постатейным приложением норм, правовых актов и документов / А.Ю. Шумилов. М.: изд-ль Шумилова И.И. 1999. С. 62; Дубоносов, Е.С. Основы оперативно-розыскной деятельности: курс лекций / Е.С. Дубоносов; под ред.: Г.К. Синилов. М.: ЮИ МВД России, Книжный мир. С. 105; Ривман, Д.В. Комментарий к Федеральному закону оперативно-розыскной деятельности» / Д.В. Ривман. СПб., 2003. С. 98.

[89] Чечетин А.Е. Указ. соч.

[90] Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» С приложением решений Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека / Вступ. ст. В.Д. Зорькина. М., Норма, 2006. С. 105, 112.

[91] См.: Чечетин А.Е., Современная оперативно-розыскная деятельность и принуждение. // А.Е. Чечетин // Оперативник (сыщик). 2015. № 1 (42). С. 37-42.

[92] См. приказ МВД России от 01.04.2014 № 199 «Об утверждении Инструкции о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств и Перечня должностных лиц органов внутренних дел Российской Федерации, уполномоченных издавать распоряжения о проведении гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств».

[93] См.: Шашин Д.Г., Коршунов А.В. Гласное обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств: некоторые проблемы правового регулирования и проведения // Д.Г. Шашин, А.В. Коршунов // Оперативник (сыщик). 2016. № 2 (47). С. 27-28.

[94] Выделено проф. А.Е. Чечетиным — А.А.

[95] Выделено автором — А.А.

[96] Постановление ЕСПЧ от 10.03.2009 «Дело «Быков против Российской Федерации» (жалоба № 4378/02) // СПС «Консультант плюс» (Дата обращения 12.02.2017).

[97] «Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации» от 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. от 28.11.2015, с изм. от 15.11.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2016) // СПС «Консультант плюс» (Дата обращения — 06.02.2017).

^[98] Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА-М, 2007. С. 495.

[99] Гогель С.К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. Спб, 1910; Чубинский М. Очерки уголовной политики. Пг., 1916.

[100] Чубинский М. Курс уголовной политики. Спб., 1909. С. 52.

[101] Лесников Г.Ю. Уголовная политика Российской Федерации (проблемы теории и практики): Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право. 2004. С. 20.

[102] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984. С. 715.

[103] Вообще-то указанный термин имеет иную смысловую нагрузку, комментировать которую в данном контексте авторы не будут.

[104] Бажанов С.В. Уголовно-процессуальная политика, экономика и право: моногр. Владимир, 2003. С. 30—31.

[105] Бажанов С.В., Воронцов А.А. Ранняя профилактика административных правонарушений в сфере экономики как фактор, способствующий предупреждению аналогичных им преступлений // Административное право и процесс. 2016. №. 2. С. 33—36.

[106] Мазур С.Ф. Современные проблемы борьбы с экономическими преступлениями (уголовно-правовые аспекты). Уголовная политика и реформа уголовного законодательства // Труды Академии МВД России. М., 1997. С. 38—43.

[107]Бажанов С.В., Воронцов А.А. Теоретические основы предупреждения преступлений экономической направленности на современном этапе развития российского общества // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 11. С. 147 — 151.

[108] СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349; далее — Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности».

[109] В Федеральном законе об оперативно-розыскной деятельности термины «оперативно-розыскные органы» и «органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность» рассматриваются в качестве синонимов.

[110] СЗ РФ. 1995. № 47. Ст. 4472.

[111]Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография. Т. 3. Кн. 1. М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2015. С. 37.

[112] Оперативно-розыскная энциклопедия / авт.-сост.: А.Ю. Шумилов. М.: изд-ль Шумилова И.И., 2004. С. 224.

[113] Райзберг Б.А. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА-М, 2006. С. 35.

[114] См. Гребельский Д.В. Теоретические основы и организационно-правовые проблемы оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел. М., 1977. С. 22; Хомколов В.П. Оперативно-розыскные аппараты органов внутренних дел в системе уголовной юстиции: теоретические и прикладные проблемы.-М., 1993. С. 165; Федоров А.В. К вопросу о разработке научных основ национальной оперативно-розыскной политики // Оперативник (сыщик), 2009, №4, С. 91; Водько Н.П. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности в системе российского законодательства: проблемы и решения», М. 2007, С. 11; Шумилов А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности. Учебник для ВУЗов. –М.: ИД Шумиловой И.И.; 2006. С. 10; Водько Н. П. Формирование политики противодействия уголовным правонарушениям в Украине (оперативно-розыскной аспект), Одесса, «Феникс», 2015, С. 197.; Шумилов А.Ю. Разработка и утверждение в России в первой четверти ХХI века оперативно-разыскной стратегии: еще не поздно. Оперативник (сыщик), № 3 (48). 2016. С. 54.

[115] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 448.

[116] Там же. С. 448.

[117] См. Захарцев С.И., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке; М.:. НОРМА, 2017, с. 399.

[118] См. Там же. с. 146.

[119] Ильичев В.А. Оперативно-розыскная деятельность. М., 2009. С.18, 19.

[120] См. Захарцев С.И., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В.П. Указ. Соч. С. 148.

[121] Закон Республики Беларусь «Об оперативно-розыскной деятельности» от 15 июля 2015 года, № 307-3. Минск, Академия МВД, 2016 — С. — 59.

[122] См. например: Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 132-134.

[123] Предупреждение преступлений и административных правонарушений сотрудниками органов внутренних дел: Учебник / Под ред проф. В.Я. Кикотя и проф. В.Я. Лебедева. М.: Юнити-Дана, 2017.

[124] Период времени, представляющий собой состояние подвергнутости административному наказанию и предполагающий возможность привлечения к уголовной ответственности по указанным статьям немного больше чем 1 год, который указан в статье 4.6 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (далее — КоАП РФ), т.к. предполагается, что в этот период включается также срок процессуальной деятельности соответствующих органов по привлечению к административной ответственности.

[125] См. подробнее: Криминология: учеб. пособие / Под ред. С. Я. Лебедева, М.А. Кочубей. -М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2007. С. 191-192.

[126]См. например: Шкабин Г.С. Цели и задачи предупреждения преступлений в уголовном и оперативно-разыскном законодательстве // Сибирский юридический вестник. 2015. № 2. С. 74-81.

[127] См.: Шумилов А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: Учебник для вузов. М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2006. -368 с. (Библиотечка студента, курсанта и слушателя).

[128] См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 07.06.2017) // Российская газета, № 249, 22.12.2001.

[129] См.: Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности» Российская газета, № 160, 18.08.1995.

[130] См.: Федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ (ред. от 28.05.2017) «О полиции» // Российская газета, № 28, 10.02.2011,

[131] См.: Малофеев И.В. Разумный срок как принцип уголовного судопроизводства: диссертация … кандидата юридических наук: 12.00.09. Москва, 2015. — 217 с.

[132] При постановлении приговора должны быть выяснены и указаны фамилия, имя и отчество подсудимого, дата и место его рождения, место жительство, место работы, род занятий, образование, семейное положение и иные данные о личности подсудимого, имеющие значение для дела (См.: ч. 4 ст. 304 УПК РФ; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 № 1(ред. от 16.04.2013) «О судебном приговоре» // Российская газета, № 95, 22.05.1996.

[133]См.: Трегубов С.Н. Название: Основы уголовной техники: Научно-технические приемы расследования преступлений. Издательство: издание юридического книжного склада Право Год: 1915.

[134] Громов В. И. Дознание и предварительное следствие. Теория и техника расследования преступлений. М., 1929, сс. 20-21.

[135] Ваксян А. Практика уголовного сыска научно-практический: сборник. М.: Лига Разума, 1999. 244 с.

[136] ГУ МВД России по Новосибирской области // Подозреваемый в убийстве 12 лет скрывался под чужим именем // 17.02.17(URL http://sibkray.ru/news/1/896472/ (дата обращения 10.06.17).

[137] Договор государств-участников Содружества Независимых Государств о межгосударственном розыске лиц (Подписан в г. Москве 10.12.2010)//Россия ратифицировала данный документ (Федеральный закон от 05.05.2014 № 87-ФЗ) // Документ вступил в силу для России 26 августа 2016 года // Бюллетень международных договоров. 2016. № 11. С. 31—35.

[138] О проекте Рекомендаций по сближению и гармонизации законов государств — членов ОДКБ об оперативно-разыскной деятельности : постановление Парламентской Ассамблеи Организации Договора о коллективной безопасности от 26 ноября 2015 года № 8-14.

[139] Шумилов, Александр Юльевич. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А. Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И. И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. (Теория и практика профессионального сыска). С. 106.

[140] Шумилов Александр Юльевич. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А. Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И. И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки. (Теория и практика профессионального сыска). С. 224 — 225.

[141] Касьян, Ваган Юрьевич. Оценка организации правоохранительной деятельности органов внутренних дел : вопросы методологии : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.11 / Касьян Ваган Юрьевич; [Место защиты: Акад. упр. МВД РФ]. Москва, 2007. — 24 с.

[142] Шумилов, Александр Юльевич. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А. Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И. И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. (Теория и практика профессионального сыска). С. 195-196.

[143] Митрофанова Е.А., Коновалова В.Г., Белова О.Л. Управление персоналом: теория и практика. Компетентностный подход к в управлении персоналом: учебно-практическое пособие / под ред. А.Я. Кибанова. М.: Проспект, 2014. — 72 с.

[144] Звездилин, Анатолий Юрьевич. Мотивация персонала компании в условиях инновационного развития бизнеса : автореферат дис. … кандидата экономических наук : 08.00.05 / Звездилин Анатолий Юрьевич; [Место защиты: Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. Экон. фак.]. Москва, 2009 — 25 с.

[145] Маколова Л.В. Проблема оценки результативности таможенной деятельности // Пространство экономики. 2009. № 4-3. С. 116-117.

[146] Оценка эффективности в системе государственной службы : учебное пособие / В.И. Жильцов. Москва: Проспект, 2017. — 95 с.

[147] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 316—317.

[148] Новейший энциклопедический словарь. М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Транзиткнига», 2004. С. 373.

[149] Смирнова, Г.А. Деонтология и педиатрия / Г.А.Смирнова. — Минск : Беларусь, 1975. С. 9.

[150] Медведева, Г.П. Деонтология социальной работы : учебник для студ. учреждений высш. проф. образования / Г.П.Медведева. М.: Издательский центр «Академия», 2011. С. 99.

[151] Медведева, Г.П. Деонтология социальной работы : учебник для студ. учреждений высш. проф. образования / Г.П. Медведева. М.: Издательский центр «Академия», 2011. С. 21.

[152] Чуфаровский Ю.В. Психология оперативно-розыскной и следственной деятельности: учеб. пособие.– М.: Проспект, 2009. С. 3.

[153] Лубков Е.А. Исторические предпосылки формирования будущей системы психологического обеспечения оперативно-розыскной деятельности // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 6-2. С. 54-55.

[154] Синилов, Г.К. Введение в оперативно-розыскную психологию: лекция / Г.К. Синилов; предисл. А.Ю. Шумилова. М.: ИД Шумиловой И.И., 2006. С. 16.

[155] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 307—308.

[156] Цветков В.Л. Психология оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция»/ В.Л. Цветков, В.М. Шевченко, Н.Е. Шаматава.– М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2009. С. 10.

[157] Цветков В.Л. Психология оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция»/ В.Л. Цветков, В.М. Шевченко, Н.Е. Шаматава.– М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2009. С. 9.

[158] Калягин Ю.С., Козлов А.А., Доровских И.В., Бузина Т.С. Влияние стрессовых факторов на деятельность оперативных сотрудников правоохранительных органов //Военно– медицинский журнал. 2006. Т.327. № 11. С. 49-54; Калягин Ю.С., Коноплева И.Н. Личностные проявления профессиональной деформации субъектов оперативно-розыскной деятельности // Психологическая наука и образование www.psyedu.ru. 2011. № 1. С. 120-130.

[159] Шантаж — неблаговидное действие, угроза разоблачения, разглашение компрометирующих сведений, с целью создать выгодную для себя обстановку.(Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений/ С.И. Ожегов; под ред. проф. Л.И. Скворцова,– 28-е изд., перераб.  М..: ООО «Издательство «Мир и Образование»: ООО «Издательство Оникс», 2012.– С. 1333.)

[160] Более подробно см., о понятиях морали и нравственности: Середнев В.А. Идея дифференциации морально-этических принципов в оперативно-разыскной деятельности // Журнал «Оперативник (сыщик)»– общероссийское периодическое вневедомственное научно-практическое издание № 2(47), 2016.

[161] Ронин Р. Своя разведка: способы вербовки агентуры, методы проникновения в психику, форсированное вздействие на личность, технические средства скрытого наблюдения и съема информации: Практическое пособие. Мн: «Харвест», 1998. С. 3.

[162] Середнев В.А. Конфиденциальное содействие граждан субъектам осуществляющим оперативно-разыскную деятельность: учебно-методическое пособие. Арзамас: Арзамасский филиал ННГУ, 2017. С. 44.

[163] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А. Ю. Шумилов. В 3 т. — Т. 1. Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. — М.: издательский дом Шумиловой И. И., 2013. — 455 с.

[164] Климов И.А. О соотношении понятий «оперативно-розыскная деятельность», «разведка» и «контрразведка» // Оперативник (сыщик). — 2006. — № 3 (8). — С. 11-14.; Агарков А.В. Разведывательная и контрразведывательная деятельность — особенный вид ОРД? // Оперативник (сыщик). — 2012. — № 4 (33). — С. 23-27.; Цуканов В.В. Разведывательная, контрразведывательная и оперативно-разыскная деятельность — триада профессионального сыска? // Оперативник (сыщик). — 2014. — № 2 (39). — С. 49-55.

[165] Цифровая экономика — это основа, которая задаёт новую парадигму развития государства, экономики и всего общества: стенографический отчёт о выступлении В.В. Путина на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума 2 июня 2017 г. // Сайт Администрации Президента РФ в сети Интернет, режим доступа [свободный] по URL: http://kremlin.ru/events/president/news/54667 (дата обращения 03.06.2017).

[166] Волеводз А.Г. Юридические сети в сфере судебного и полицейского сотрудничества Европейского союза // Международное уголовное право и международная юстиция. — 2012. — № 2. — С.9-12.

[167] Маркушин А.Г. Оперативно-розыскная деятельность — необходимость и законность: монография. 2-е издание, дополненное и переработанное. — Н. Новгород: НА МВД России, 1997. — 380 с.

[168] Европол / Основная информация // Сайт агентсва Европол в сети Интернет. Доступ по URL [свободный]: https://www.europol.europa.eu/about-europol (дата обращения 10.06.2017).

[169] Позюбанов Р.П. Правовое обеспечение оперативно-розыскной деятельности: опыт стран Европейского Союза // Вісник Маріупольського державного університету. Сер.: Право. — 2013. — №6. — С.217-223. Доступ [свободный] по URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovoe-obespechenie-operativno-rozysknoy-deyatelnosti-opyt-stran-evropeyskogo-soyuza (дата обращения 10.06.2017).

[170] Часть 3 статьи 4 главы II «Задачи, касающиеся правоохранительного сотрудничества» Положения о Европоле (редакция 2014 года) // European Parliament legislative resolution of 25 February 2014 on the proposal for a regulation of the European Parliament and of the Council on the European Union Agency for Law Enforcement Cooperation and Training (Europol) and repealing Decisions 2009/371/JHA and 2005/681/JHA (COM(2013)0173 — C7-0094/2013 — 2013/0091(COD)) // Сайт законодательства и иных публичных документов Европейского Союза. Режим доступа [свободный] по URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CONSIL:ST_8685_2016_INIT&qid=1497175597099&from=EN (дата обращения 10.06.2015).

[171] Положение о Европоле (редакция 11 мая 2016 года, вступил в силу 1 мая 2017 года): Regulation (EU) 2016/794 of the European Parliament and of the Council of 11 May 2016 on the European Union Agency for Law Enforcement Cooperation (Europol) and replacing and repealing Council Decisions 2009/371/JHA, 2009/934/JHA, 2009/935/JHA, 2009/936/JHA and 2009/968/JHA // Сайт законодательства и иных публичных документов Европейского Союза. Режим доступа [свободный] по URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:32016R0794&rid=4 (дата обращения 10.06.2017).

[172] Меркурьев В.В., Аристархов А.Л. Проблемы использования результатов контрразведывательной и разведывательной деятельности при расследовании преступлений террористической направленности. Оперативник (сыщик). — 2016. — № 4 (49). — С. 58-63.

[173] Денисов В.В., Яковец Е.Н. Сущность и содержание информационно-аналитического обеспечения полицейской разведки // Труды Академии управления МВД России. — 2017. — № 1 (41). — С. 84-89.

[174] Шумилов А.Ю. Сыскология, или Наука о профессиональной сыскной деятельности: первое знакомство // Оперативник (сыщик). — 2007. — № 4 (13). — С.1–9.

[175] EU Terrorism Situation & Trend Report (TE-SAT): Reviewing the terrorism phenomenon // Сайт агентства Европол в сети Интернет. Доступ [свободный] по URL: https://www.europol.europa.eu/activities-services/main-reports/eu-terrorism-situation-and-trend-report (дата обращения 10.06.2017).

[176] Васнецова А.С. Оперативно-разыскная деятельность, контрразведка и разведка в противодействии терроризму: отдельные проблемы и направления совершенствования законодательства // Оперативник (сыщик). — 2012. — № 4 (33). — С. 30-35.

[177] Овчинский А.С., Борзунов К.К. Оперативно-разыскная информация в инициативных аналитических исследованиях // Вестник экономической безопасности. — 2016. — № 2. — С. 180-183.

[178] Костылева Т. Владимир Путин: федеральная ИС биометрических учётов и оперативно-разыскных данных будет создана с использованием отечественных IT // Экспертный центр электронного правительства России: информационный ресурс сети Интернет. Режим доступа [свободный] по URL: https://d-russia.ru /vladimir-putin-federalnaya-is-biometricheskix-uchyotov-i-operativno-razysknyx-dannyx-budetsozdana-s-ispolzovaniem-otechestvennyx-it.html (дата обращения 09.06.2017).

[179] Directive (EU) 2016/681 of the European Parliament and of the Council of 27 April 2016 on the use of passenger name record (PNR) data for the prevention, detection, investigation and prosecution of terrorist offences and serious crime // Сайт законодательства и иных публичных документов Европейского Союза. Режим доступа [свободный] по URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:32016L0681&rid=6 (дата обращения 11.06.2017).

[180] Далее — «УПС».

[181] См.: Сборники ГИАЦ МВД России (2012 — 2016 г.г.).

[182] См.: Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации, ФСБ России, СКР России, ФСКН России, ФТС России, ФСИН России  от 14 мая 2013 г. № 192/420/279/15/229/1071/293 «Об утверждении Положения об организации межведомственного взаимодействия по противодействию преступлениям, совершаемым организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями); Приказ МВД Российской Федерации от 29 апреля 2015 г. № 495 «Об утверждении Инструкции по организации совместной оперативно-служебной деятельности подразделений органов внутренних дел Российской Федерации при раскрытии преступлений и расследовании уголовных дел».

[183] См.: Результаты анкетирования начальников и начальников полиции территориальных органов МВД России на районном уровне ( Анкетирование проводилось в ноябре 2015 года в Академии управления МВД Российской Федерации среди слушателей заочной формы обучения. В анкетировании приняли участие 40 сотрудников органов внутренних дел по должностям от начальников самостоятельных отделений до начальников территориальных органов МВД России на районном уровне из 27 субъектов Российской Федерации).

[184] Из обширного массива публикаций по проблематике правового регулирования ОРМ автором изучены следующие: Шашин, Д.Г., Коршунов, А.В. «Гласное обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств: некоторые проблемы правового регулирования» / Д.Г. Шашин, А.В. Коршунов // Оперативник (сыщик). 2016. № 2 (47). С. 25; Гусев В.А. «Оперативно-розыскное проникновение в помещения, здания, сооружения, на участки местности и в транспортные средства» / В.А. Гусев // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 2 (32) С. 147.; Даянов И.С. «К вопросу о правовом регулировании оперативно-розыскного мероприятия «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», проводимого оперативно-техническими подразделениями» / И.С. Даянов // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 6. С. 209; Фирсов О.В. «Особенности правового регулирования оперативно-розыскного мероприятия «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»« / О.В. Фирсов // Вестник ЧитГУ. 2011. № 7 (74) С. 58.

[185] Далее — Закон об ОРД.

[186] Далее — ОРМ.

[187] Далее — Обследование.

[188] Утверждены Приказом МВД России № 199 от 01.04.2014 года.

[189] Например: Дознаватели, следователи, прокуроры, судьи и т.д.

[190] В основу исторического анализа планируется опереться на работы профессора А.Ю. Шумилова (см.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения).

[191] Шашин, Д.Г., Коршунов, А.В. «Гласное обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств: некоторые проблемы правового регулирования» / Д.Г. Шашин, А.В. Коршунов // Оперативник (сыщик). 2016. № 2 (47). С. 28.

[192] См.: Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3-х т. М.: ИД Шумилова И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней — 455 с.; Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3-х т. М.: ИД Шумилова И.И., 2014. Т.II: Философия оперативно-разыскной науки. — 416 с.; Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3-х т. М.: ИД Шумилова И.И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки. — 360 с.; Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3-х т. М.: ИД Шумилова И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-розыскной науки и некоторые ее положения. — 456 с.

[193] Например, см.: Счетная палата проконтролирует исполнение антикризисного плана // Газета Известия № 15 (29261) от 30 января 2015 года.

[194] Подробно см.: Основные этапы и перспективы развития российской экономики в XXI веке // http // studyspace. ru/in

[195] Там же.

[196] Подробно см.: Как в позднем СССР // Ведомости. 03.10.2014, № 184 (3688).

[197] См.: Путин В.В. О наших экономических задачах // Ведомости. 2012. 30 января.

[198] Подробно см.: Счетная палата проконтролирует исполнение антикризисного плана // Известия. № 15 (29261) от 30 января 2015 года.

[199] Например, см: Исмагилов Р.Ф. Экономическая безопасность России (теоретико-правовой анализ): дис. … д-ра юрид. наук / Р.Ф. Исмагилов. СПб, 2000. С. 2-3.

[200] Подробно см.: Глазьев С. Какая модернизация нужна России? // С. Глазьев. Экономист. 2010. № 8. С. 3—9.

[201] См.: Багриновский К., Бендиков М., Хрусталев Е. Механизмы технологического развития экономики России: макро– и мезоэкономические аспекты. М.: Наука, 2006. С. 141—147.

[202] См.: Алферов С.Н. Некоторые аспекты криминалистической характеристики экономических преступлений в современных условиях / С.Н. Алферов, М.Ю. Будзиевский // СПС КонсультантПлюс.

[203] Подробно см.: Маркушин Г.А. Оперативно-розыскная деятельность: учебник для вузов / А.Г. Маркушин. М.: Издательство Юрайт, 2012. С. 155.

[204] Ищенко Е.П. О концептуальных недостатках уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // О криминалистике и не только. Избранные труды. М.: «Проспект». 2016. С. 90-98.

[205] Торвальд Ю. Век криминалистики. М.: Прогресс. 1990. С. 98-99.

[206] Торвальд Ю. Век криминалистики. С. 21-22.

[207] Статкус В.Ф. Следователь по особо важным делам. М.: «Интеркрим-пресс». 2007. С. 42-44.

[208] Ларин А.М. Я следователь. М.: Издательский дом «Автограф». 2008. С. 343.

[209]Зеленский В.Д. О понятии и содержании организации расследования преступлений // Проблемы организации расследования преступлений. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. (Краснодар, 21-22 сентября 2006 г.). Краснодар. 2006. С. 2.

[210] Ищенко Е.П. Об организации предварительного расследования преступлений // Криминалистическое учение об организации расследования преступлений: формирование и практическая реализация. Материалы межвузовского научно-практического семинара (Москва, 25 марта 2014 г.). М., 2014. С. 18-19.

[211] БСЭ. 3-е изд. ЯТ.18. М., 1974. С. 1407; Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 463.

[212] Волынский А.Ф. Организация раскрытия и расследования преступлений: проблемы и пути их решения // Российский следователь. № 1. 2016. С. 7-11.

[213] Криминалистика. Учебник под ред. А.Г. Филиппова. М.: Высшее образование. 2009. С. 235-312.

[214] Видные ученые-юристы России второй половины XX века. М., 2004.

[215] Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 № 683 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации» Интернет — портал. Российская газета.

[216] Дамаскин О.В. Россия в современном мире: проблемы международной и национальной безопасности. Пограничная академия ФСБ России. М.: 2016.

[217] Военная доктрина Российской Федерации Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 25 декабря 2014 г. № 2976 «О Военной доктрине Российской Федерации» // «Российская газета». 2014. — 30 декабря.

[218] Вестник Академии военных наук. 1 (58) 2017.

[219] До судного дня уже 150 секунд. Аргументы недели. № 17 (559) 4-10 мая 2017 г.

[220] Корякин В.М. Коррупция в вооруженных силах: теория и практика противодействия. М.: 2009.

[221] Дамаскин О.В. Криминологические аспекты противодействия преступности.Юрлитинформ. М.: 2017.

[222] Nye J. Evolution of Soft Power Since Fall of the Berlin Wall. URL: http: // www. Brinknews. сom/the-evolution-of-soft-power-since-the-fall-of-the-berlin-wall/(дата обращения 21.03.2015)

[223] Доктрина информационной безопасности Российской Федерации. Указ Президента Российской Федерации от 5.декабря.2016 г. № 646. Российская газета. 6 декабря 2016.

[224] См. Конституция Российской Федерации. М.: ЦИК России. 1993.

[225] Холопова Е.Н. Военно-правовые исследования: современные проблемы и перспективы. М.: Юрлитинформ, 2015.

[226] Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» Российская газета. 28 июня 2016 г.

[227] Дамаскин О.В. Методология и методика изучения правосознания и общественного мнения военнослужащих. М.: 2011.

[228] Дамаскин О.В., Корякин В.М., Холопова Е.Н.Современные проблемы военного права как учебной дисциплины, науки и научной специальности // Современное права. № 7. 2016.

[229] Дамаскин О.В. Криминологические аспекты противодействия преступности. М.: Юрлитинформ. М. 2017.

[230] См: [Электронный ресурс] URL: https: // www.gazeta.ru/culture/2006/08/01/a_724449.shtml (дата общения: 25.05.2017).

[231] Данные перечень содержится в ст. 7 Закона от 15.04.1993 № 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей». Применительно к рассматриваемой проблематике, этот перечень не является исчерпывающим.

[232] Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная энциклопедия. М.: Изд-ль Шумилова И.И., 2004 (открытый фонд). С. 43.

[233] Шумилов А.Ю. Там же. С. 236.

[234] Шумилов А.Ю. Там же. С. 238.

[235] Шумилов А.Ю. Там же. С. 257.

[236] Теория оперативно-розыскной деятельности. Под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К. Синилова. М., 2008. С. 766-767.

[237] В соответствии с п. 2 приказа Генерального прокурора Российской Федерации от 15.02.2011 № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» первый заместитель и заместители Генерального прокурора Российской Федерации, заместитель Генерального прокурора Российской Федерации — Главный военный прокурор, прокуроры субъектов Российской Федерации, приравненные к ним военные прокуроры и прокуроры иных специализированных прокуратур наделяются полномочиями по надзору за исполнением Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», несут персональную ответственность за организацию надзора, а также назначают от имени Генерального прокурора Российской Федерации уполномоченных прокуроров из числа подчиненных работников.

[238] Е.Л. Никитин, Г.В. Дытченко. СПб: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2013. С. 73.

[239] Согласно п. 3 ч. 2 ст. 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предварительное расследование по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации производится следователями органов внутренних дел Российской Федерации.

[240] В.Н. Осипкин. Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью (понятие, организация, методика): Учебное пособие. CПб., 2003. С. 55-56.

[241] Семенчева Э.М. К вопросу определения карбоксигемоглобина в сухой крови // Труды судебномедицинских экспертов Украины. Под.ред. проф. Ю.С. Сапожникова и проф. А.М. Гамбурга. Изд-во: Госуд. Медицин. Изд-во УССР. Киев, 1958. 344 с. С. 263-268; Ястребов В.Е., Бугарь К.П. Уровень карбоксигемоглобина в крови как критерий прижизненности воздействия факторов пожара // Судебно-медицинская экспертиза, № 2, 1986. С. 32-33; GlantzW.M., StembridgeV.A., DominguezA.M. etal. — AerospaceMed., 1959, vol. 30, p. 711-715;Тиунов Л.А., Кустов В.В. Токсикология окиси углерода. М.: Медицина, 1980. — 288 с.

[242] Драпезо Р.Г. Отождествление трупа по убийствам, где огонь выступает как орудие (способ) сокрытия преступления: оперативно-розыскные и судебно-медицинские особенности // Медицинская экспертиза и право. 2015. № 5. С. 13-19.

[243] Алексеев И.В., Зайцев А.П. К вопросу об установлении причины смерти лиц, обнаруженных на пожарах // Сибирский медицинский журнал, № 7, 2013. С. 117—119; Бабаханян Р.В., Бусова Н.С. О возможности количественного определения карбоксигемоглобина в пятнах сухой крови // Актуальные вопросы теории и практики судебной медицины. Материалы научно-практической конференции, посвященной 40-детию снятия блокады Ленинграда и полному освобождению Ленинградской области от немецко-фашистских захватчиков. Л.,1986; Тиунов Л.А., Кустов В.В. Токсикология окиси углерода. М.: Медицина, 1980. — 288 с.; Кудряченко Е.В. Опыт применения метода определения цианидов в крови для диагностики отравления продуктами горения // Актуальные вопросы судебной медицины и экспертной практики: сб. науч. тр. / под ред. В. П. Новоселова, Б. А. Саркисяна, В. Э. Янковского; МОО «Судебные медики Сибири». — Новосибирск–Красноярск, 1995. Вып. 1. С. 299-303; Мурзаев А.М. Судебно-медицинская характеристика отравлений продуктами горения азотсодержащих полимерных материалов // Автореферат диссертации на соискание уч. степени к.м.н. С. -Пб., 1998; Тимофеев В.Ф., Прокопьева Н.В., Руднев Ф.И. Комбинированное значение отравляющего действия окиси углерода и летучих продуктов горения полимерных материалов при исследовании крови погибших // Избранные вопросы судебно-медицинской экспертизы. Хабаровск, 2003. № 6. С. 76-85 и др.

[244] Не приводится.

[245]Пузач С.В., Смагин А.В. Оценка токсикологической обстановки на пожаре и ее влияние на результаты судебно-медицинской экспертизы // Журнал «судебно-медицинская экспертиза», № 5, 2009 г. С. 19-23.

[246]Индиаминов С.И. Структурные основы участия головного мозга в танатогенезе при травматических воздействиях // Проблемы экспертизы в медицине. 2011. № 1/2. С. 41-44.

[247] Дело в том, что у сильно обгоревших трупов крови для анализа может и не оказаться, поэтому судебные медики рекомендуют в таких ситуациях использовать другие биологические жидкости, которые стойки к действию высоких температур, например перикардиальная жидкость (см. например: Бахриев И.И. Исследование гаптоглобина в некоторых полостных жидкостях трупа в судебно-медицинском отношении:автореф. дис. … канд. мед.наук: 14.00.24 / И.И. Бахриев; Второй Ташкентский государственный медицинский институт. Ташкент, 1997. 19 с.).

[248] Николенко О.В. Черкавский И.Н. Уровень и группы гаптоглобина (Hp) у погибших от механической асфиксии (повешение) // Судебно-медицинская экспертиза. 1977. № 1. С. 53-55.

[249] Драпезо Р.Г., Сергеев О.Д. Сбор первоначальной информации при осмотре места происшествия и трупа (на примере нарушений правил безопасности при ведении горных работ и убийств, где огонь выступает как орудие (способ) сокрытия преступления) // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. № 2-2 (62). С. 150-158.

[250]Индиаминов С.И. Структурные основы участия головного мозга в танатогенезе при травматических воздействиях // Проблемы экспертизы в медицине. 2011. № 1/2. С. 41-44.

[251] Авторы были участниками еще Первой международной интернет-конференции по сыскологии (2012 г.) и достаточно хорошо знакомы с проблемами становления новой науки (например, см.: Зникин, В.К. Возможности сыскологии в разработке проекта федерального закона «О профессиональной сыскной деятельности» / В.В. Зникин // Оперативник (сыщик). 2012. № 4 (33). С. 14—16; Гольдшмидт, Е.С. Концепция превентивной криминосыскологии (на примере убийств, сопряженных с огнем) / Е.С. Гольдшмидт, Р.Г. Драпезо // Оперативник (сыщик). 2013. № 1 (34). С. 12—15).

[252] См.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения.

[253] Не приводится.

[254] Шумилов, А.Ю. Основы уголовно-правовой оценки сыскной информации: моногр. / А.Ю. Шумилов. М., 2000.

[255] Шумилов А.Ю. Сыскология, или Наука о профессиональной сыскной деятельности: первое знакомство // Оперативник (сыщик). М., 2007, № 4 (13). С. 10-17.

[256] Закон РФ от 11.03.1992 № 2487-1 (ред. от 03.07.2016) «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» // «Российская газета», № 100, 30.04.1992.

[257] Судя по активности пользователей, комментариев и продаж с общего ресурса ramprc.onion.

[258] Судя по активности пользователей, комментариев и продаж с ресурса http: // legalrc.com.

[259]Домарев В.В. Защита информации и безопасность компьютерных сетей. К.: Издательство «ДиаСофт», 1999. 480 с.; Ярочкин В.И. Информационная безопасность: Учебник. М.: Фонд «Мир»: Акад. проект, 2003. — 639 с.

[260] Кокурин Г.А. Использование метода компрометации в оперативно-розыскной деятельности // Российский юридический журнал. 2016. № 5. С. 164 — 169.

[261] Практика уголовного сыска. Научно-практический сборник: составитель А. Ваксян. М.: Лига Разум, 1999.

[262] Драпезо Р.Г., Кондратьев М.В. Об актуальности оперативно-розыскной деятельности на современном этапе развития государства // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. № 2-2. С. 170-176.

[263] Зникин В.К. Выявление и предупреждение наркопреступлений: практикум для специалистов / Р.Г. Драпезо, Е.С. Гольдшмидт, Н.А. Егорова, П.А. Катышев. Кемеровский госуниверситет. Кемерово: ИПП «Кузбасс», 2009.

[264] Архив уголовных дел Кемеровского областного суда.

[265]Осипенко, А.Л. Новое оперативно-розыскное мероприятие «получение компьютерной информации»: содержание и основы осуществления /А.Л. Осипенко // Вестник Воронежского института МВД России. 2016. № 3. С. 83-90.

[266]Шумилов, А.Ю. Получение компьютерной информации как новое оперативно-разыскное мероприятие: первые шаги научного познания /А.Ю. Шумилов // Оперативник (сыщик). 2016. № 4. С. 34-36.

[267] Исмаилов Ч.М. Оперативно-розыскные мероприятия, ограничивающие конституционные права на тайну связи при розыске безвестно исчезнувших лиц: проблемы осуществления и пути совершенствования // Российский следователь. 2016. № 20. С. 40—44.

[268] Федюнин А.Е. О содержании ряда оперативно-розыскных мероприятий с учетом развития современных технологий в области передачи информации // Российский следователь 2005. № 1. С. 40—42.

[269]Апелляционное определение Свердловского областного суда от 06.02.2017 № 22-637/2017; Апелляционное определение Свердловского областного суда от 08.07.2016 по делу № 22-4947/2016; Кассационное определение Верховного Суда РФ от 30.12.2008 № 66-о08-105; Постановление Президиума Московского городского суда от 20.01.2017 по делу № 44у-643/2016; Апелляционное определение Московского городского суда от 22.12.2016 по делу № 10-18451/2016 и т.п.

[270] Дело в том, что для раскрутки подставного интернет-магазина и приобретение достаточного авторитета ресурса, на первых этапах требуется бесплатное распространение пробников.

[271] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 321—396.

[272] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 394.

[273] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. — 455 с.

[274] Оперативно-розыскной словарь: учеб. пособие / авт.-сост. А.Ю. Шумилов. М.: ИД Шумиловой И.И., 2008. С. 92, 153.

[275] Шумилов, А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: учебник для вузов / А.Ю. Шумилов. 3-е изд., доп. и перераб. М.: ИД Шумиловой И.И., 2008. С. 23.

[276] Шумилов, А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: учебник для вузов / А.Ю. Шумилов. 3-е изд., доп. и перераб. М.: ИД Шумиловой И.И., 2008. С. 23.

[277] Модернизация специальностей в юриспруденции: сб. материалов по итогам подготовки паспорта специальностей научных работников / Н.А. Власенко, И.М. Мацкевич; отв. ред. Н.И. Аристер. М.: Проспект, 2012. С. 66.

[278] До 2010 года название специальности 12.00.09 — «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность» (название до 2001 года — … «теория оперативно-розыскной деятельности»), а после 2010 года название специальности 12.00.09 — «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность».

[279] Шумилов, А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: учебник для вузов / А.Ю. Шумилов. 3-е изд., доп. и перераб. М.: ИД Шумиловой И.И., 2008. С. 82.

[280] Жданов, С.П. Использование специальных познаний при выявлении, раскрытии и расследовании преступлений, совершаемых в сфере внешнеэкономической деятельности: автореф. дис. … канд. юрид. наук / С.П. Жданов. Н. Новгород, 2011. С. 11; Жданов, С.П. К вопросу о специалисте и использовании его специальных познаний (знаний) в оперативно-разыскной деятельности / С.П. Жданов // Оперативник (сыщик). 2014. № 4 (41). С. 24—27.

[281] Более подробно о понятии субъектов в ОРД см.: Шумилов, А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: учебник для вузов / А.Ю. Шумилов. 3-е изд., доп. и перераб. М.: ИД Шумиловой И.И., 2008.

[282] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 394.

[283] Для Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности является важным то, что решение проблем участия специалиста в оперативно-разыскной деятельности нуждается в расширенном специальном исследовании (см.: отзыв председателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности В.А. Озерова на тему и развернутый план подготовки диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук С.П. Жданова от 06.02.2015 г. № 3.3.-31/158).

[284] Теоретико-эмпирическая база… есть совокупность теоретических трудов и прикладных исследований…, в которых сформулированы фундаментальные положения и отражены обобщенные практически значимые данные, позволяющие обоснованно определить предмет… науки, указать ее место среди других… и наметить перспективы развития (Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в российской федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. 1: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 214).

[285] Исключением из общего правила следует признать многоплановые и действительно преимущественно посвященные сыскологии труды А.Ю. Шумилова, например, монографию автора «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» в 4 томах.

[286] К иным заинтересованным лицам мы относим проводящих, как правило, эмпирические исследования.

[287] В науке всегда были и будут важные и второстепенные работы, талантливые и не очень талантливые люди. Но наука существует, пока вещи и люди называются здесь своими именами. БоринА.Б. Антология мудрости / Сост. В.Ю. Шойхер. М.: Вече, 2007. С. 594.

^[288] Это не означает, что указанные и другие авторы в своих работах не подвергали исследованию какие-либо иные стороны профессионального сыска.

[289] Генералиссимусу А. Суворову, не потерпевшему ни единого поражения в военной карьере, приписывают авторство пословицы «Теория без практики мертва, практика без теории слепа». Видимо, он как никто другой понимал бесперспективность научных изысканий без внедрения их результатов в практику, и эмпирических исследований без использования этого продукта для формирования теории.

[290] К сожалению, приходится констатировать, что Инструкция о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, объявленная приказом МВД России от 01.04.2014 № 199, имеет невысокий методический ресурс, так как не регламентирует вопросы проникновения в жилище, описывает только гласную форму такого мероприятия, не отвечает на целый ряд проблемных практических вопросов и не ориентирована на ОРД.

[291] Здесь и далее — выделено нами (Н.Ж.).

[292] Место пребывания — гостиница, санаторий, дом отдыха, пансионат, кемпинг, туристская база, медицинская организация или другое подобное учреждение, учреждение уголовно-исполнительной системы, исполняющее наказания в виде лишения свободы или принудительных работ, либо не являющееся местом жительства гражданина Российской Федерации жилое помещение, в которых он проживает временно (в ред. Федеральных законов от 28.11.2015 № 358-ФЗ, от 02.06.2016 № 152-ФЗ).

[293] Существование этой проблемы автор отмечал и ранее: Железняк, Н.С. О законодательном регулировании обследования жилища // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сборник материалов международной научно-практической конференции (16-17 февраля 2006 г.): в 2 ч. / Сибирский юридический институт МВД России; отв. ред. С. Д. Назаров. Красноярск, 2006. Ч. 2. С. 189.

[294] В соответствии со ст. 16 ЖК РФ «2. Жилым домом признается индивидуально-определенное здание, которое состоит из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком здании.3. Квартирой признается структурно обособленное помещение в многоквартирном доме, обеспечивающее возможность прямого доступа к помещениям общего пользования в таком доме и состоящее из одной или нескольких комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком обособленном помещении.4. Комнатой признается часть жилого дома или квартиры, предназначенная для использования в качестве места непосредственного проживания граждан в жилом доме или квартире».

[295] О полиции: Федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ.

^[296] Например, в конституционном праве «комплекс недвижимости, находящийся на земельном участке, принадлежащем собственнику, в который входят непосредственно жилой дом и отдельно стоящие нежилые помещения (сараи и гараж), как огороженная отдельно частная собственность охраняется режимом неприкосновенности и охватывается понятием «жилище». См. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / под ред. В.Д. Зорькина. М., 2011 // СПС КонсультантПлюс.

[297] См., например: В уголовном процессе к жилищу должно быть отнесено «любое помещение или строение, не только предназначенное, приспособленное для временного проживания, но и используемое для проживания. Янкин, А.Н. Реализация принципа неприкосновенности жилища при производстве следственных действий: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2010. С. 7; Признак используемости приводит к необоснованному расширению понятия «жилище». Так для временного проживания возможно использовать коридоры, крыши, естественные укрытия природы (пещеры»). Винокуров, В.Н. Значение непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 139 УК РФ, для определения понятия «жилище» // Уголовное право. 2006. № 1. С. 19.

[298] Определение Верховного Суда РФ от 12 октября 2005 г. по делу № 14-Г05-25.

[299] О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности»:Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 05.09.1986 № 11.

[300] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Котовой Светланы Евгеньевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 10 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 12.05.2005 № 166-О.

[301] Так, по крайней мере, представляется автору данной работы.

[302] По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы.

[303] Правда, в жилищной сфере.

[304] Помазкова, С.И. О понятии жилища и его значение для законности современного сыска // Оперативник (сыщик) 2005. № 1 (2). С 10-13.

^[305] Одношевин, И.А. Понятие «жилище» и его значение для уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 6. С. 1234.

[306] Батычко, В.Т. Теория государства и права в вопросах и ответах. Таганрог: ТРТУ, 2005.

[307] Худояров, Б.Т. О некоторых вопросах применения норм материального и процессуального права в семейно-правовых отношениях / Б.Т. Худояров // Юридические науки: Вестник Пермского университета. 2014, № 1.

^[308]Уксусова, Е.Е. Гражданское судопроизводство по делам о банкротстве: проблемы законодательного регулирования и правоприменения // Е.Е. Уксусова // Lexrussica. 2014, № 2.

[309] Марченко, М.Н. Проблемы общей теории государства и права: учебник в 2 т. Т. 2. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2016.

[310] Белоусов, С.А.Материальные и процессуальные нормативные предписания в системе российского законодательства: диалектика взаимосвязи и проблемы разбалансированности // Современное право, 2015, № 12.

[311] Кудрявцева, Т.С. Некоторые проблемы классификации и применения материальных и процессуальных норм (на примере отдельного трудового спора) // Трудовое право. 2009. № 3. С. 60-63.

[312] Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права (под ред. В.А. Томилова). М.: Зерцало, 2008.

[313] Как мы видим, все из упомянутых исследователей убеждены, что первостепенными являются материальные предписания, процессуальные же имеют обеспечительное значение.

[314] Оперативно-розыскная деятельность в России: библиогр. справочник (1988—1997). Персоналии / авт.-сост.: А.Ю. Шумилов. М., 1998. С. 292; Видные ученые-юристы России (Вторая половина ХХ века). Энциклопедический словарь биографий / под ред. докт. юрид. наук В.М. Сырых. М.: РАП, 2006. С. 250.

[315] Подробнее см.: Кафедра организации оперативно-разыскной деятельности: история и современность. Издание 2-е, доп. и перераб. / под ред. профессора В.М. Атмажитова. М.: Академия управления МВД РФ. 2011. С. 41-42.

[316] Предотвращение и раскрытие преступлений аппаратами БХСС: Учебник / под ред. Б.В. Новикова. М., 1965. С. 8.

[317] Лекарь А.Г., Гребельский Д.В. Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел. Общая часть // М., МВД СССР Управление учебных заведений, 1972, С. 7-8.

[318] Предотвращение преступлений автором рассматривается в широком и узком его значении.

[319] Лекарь А.Г. Основы организации предотвращения преступлений органами внутренних цел: Учебное пособие // ТВШ МВД СССР, Ташкент, 1988. С. 7.

[320] Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел. Общая часть / под ред. профессора А.Г. Лекаря и доцента Д.В. Гребельского. М.: Управление учебных заведений МВД СССР, 1972. С. 18.

[321] Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел. Общая часть / под ред. профессора А.Г. Лекаря и доцента Д.В. Гребельского. М.: Управление учебных заведений МВД СССР, 1972. С. 14.

[322] Вопросы, связанные с оперативно-розыскным предупреждением преступлений, всегда находятся в центре внимания. См. об этом: Иванов П.И. Проблемы совершенствования оперативно-розыскной профилактики // Права человека и проблемы обеспечения законности: Межвузовский сборник научных трудов. — Н. Новгород, Нижегородская Высшая школа МВД РФ, 1993. С. 46-54; Иванов П.И. Правовое регулирование оперативно-розыскной профилактики экономических преступлений // Современные криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с преступностью: Сборник научных трудов. М., 1999. С. 108-116; Иванов П.И., Яковлев Д.В. Оперативно-розыскное предупреждение преступлений — приоритетное направление деятельности подразделений ЭБиПК // Актуальные вопросы теории и практики оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступлениями экономической и коррупционной направленности: Сборник Всероссийской научно-практической конференции. М.: Академия управления МВД России, 2012. С. 253-261; Иванов П.И. К вопросу об организации оперативно-розыскной профилактики экономических и коррупционных преступлений // Оперативник (сыщик). М., 2016. № 2 (47). С. 9-13.

[323] Криминология. Учебник для юридических вузов. Под общей редакцией доктора юридических наук, профессора А.И. Долговой. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997. С. 338-382; Криминология: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / (Г.А. Аванесов и др.); под ред. Г.А. Аванесова. — 5-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2010. С. 327-394; Криминология: Учебник для вузов /Под ред. проф. В.Д. Малкова. — 4-е изд., перераб. и доп. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2011. С. 119-153.

[324] Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2014. Т.11: Философия оперативно-розыскной науки. — 416 с. (Теория и практика профессионального сыска); Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2015. Т.111: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-розыскной науки — 360 с. (Теория и практика профессионального сыска).

[325] Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2014. Т.11: Философия оперативно-розыскной науки. — 416 с. (Теория и практика профессионального сыска).

[326] Данный вопрос заслуживает отдельного рассмотрения.

[327] Законопроект № 831609-6 «Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации». URL: http: // asozd.duma.qov.ru (дата обращения: 23.04.2016).

[328] Соловьев В.С. Социально-правовые свойства личности преступников, совершающих преступления против общественной нравственности в отношении несовершеннолетних // Вестник ВЮИ ФСИН России. 2011. № 3. С. 140.

[329] Антонян Ю.М. Основные черты теории личности преступника в криминологии // Сов. гос. и право. 1984. № 3. С. 102.

[330] Овчинский С. С. Оперативно-розыская профилактика: Лекция. Калининград: ВШ МВД СССР, 1982. С. 7.

[331] Там же С. 7-8.

[332] Эминов В.Е., Антонян Ю.М. Личность преступника и ее формирование // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 1. С. 110.

[333] Щеголева А.Н. К вопросу о виктимологической профилактике преступности несовершеннолетних // Вестник Воронежского института МВД России. Воронежский институт МВД Р. Ф. 2008 г. С. 78.

[334]Уразаева Г.И. Методологические принципы изучения личности преступника и преступного поведения // Вестник Казанского юридического института МВД России № 3 (17), 2014 г. С. 126.

[335] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография в 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 54.

[336] Там же. С. 81.

[337]Шкабин Г.С. Цели и задачи предупреждения преступлений в уголовном и оперативно-разыскном законодательстве // Сибирский юридический вестник № 3 (17), 2014 г. С. 79.

[338] Ратинов А.Р. Психология личности преступника. Ценностно-нормативный подход // Личность преступника как объект психологического воздействия. М., 1979. С. 18.

[339] Карпец И.И., Ратинов А.Р. Правосознание как элемент правовой культуры // Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974. С. 56.

[340] Курс советской криминологии. Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник. М., 1985. С. 336.

[341] Саркисов Г.С. Объект индивидуального профилактического воздействия в теории предупреждения преступности. Ереван, 1975. С. 152.

[342] Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография в 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 54.

[343] Аванесов Г.А. Криминология. М., 1984. С. — 270.

[344] Ищук Я.Г. Характеристика личности условно осужденного совершившего преступление // Уголовно-исполнительное право. Рязань. 2011. С. 37.

[345] Калашников И.В. Организованная преступность с участием несовершеннолетних и проблемные вопросы ее предупреждения // Вестник Московского университета МВД России. 2011. № 4. С. 169.

[346] Ищук Я.Г. Оперативно-разыскная профилактика: проблемы законодательного регулирования. Материалы Регионального круглого стола «Проблемы применения уголовного закона при осуществлении оперативно-разыскной деятельности». Рязань / под. ред. Е.Н. Билоуса, Г.С. Шкабина. Издательство: ООО «Концепция». Рязань, 2015 г. С. 90.

[347] Эминов В.Е., Антонян Ю.М. Указ. Соч. С. 112.

[348] Президент поставил перед полицией кадровый вопрос. 10.03.2017. Коммерсант.ru

[349] Московский угрозыск начинает кадровую чистку. NEWSru.com. 30 июня 2003 года. http: // www.newsru.com/russia/30jun2003/mur.html

[350] В Москве начальник ОВД «Царицыно» устроил стрельбу в супермаркете: 3 погибших, 6 раненых. NEWSru.com. 27 апреля 2009 г. http: // www.newsru.com/russia/27apr2009/milgun.html

[351] Федеральный закон от 8 марта 2006 г. № 40-ФЗ «О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции» / Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 12. Ст. 1231.

[352] Конвенция Организации Объединённых Наций против коррупции (UNCAC) — первый международно-правовой документ против коррупции, принятый на пленарном заседании 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 31 октября 2003 года и вступивший в силу 14 декабря 2005 года.

[353] Кислый О.А. К вопросу о правовом регулировании деятельности подразделений собственной безопасности системы МВД России. Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. № 2. 2014.

[354] Элементарные начала общей теории права. Учебное пособие / Гойман-Калинский И.В., Иванец Г.И., Червонюк В.И.; Под общ. ред: Червонюк В.И. М.: КолосС, 2003. 544 c.

[355] Приказ МВД России от 16 июня 2011 г. № 660 «Об утверждении Положения о Департаменте государственной службы и кадров Министерства внутренних дел Российской Федерации».

[356] Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» / Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 52 (часть I). Ст. 6228.

[357] Федеральный закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» / Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 31. Ст. 3215.

[358] Сторчилова Н.В. Коррупция в органах внутренних дел и ее предупреждение. Автореф. дис. …канд. юрид. наук. ФГУ «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации». М., 2010.

[359] Пункт 8.6. главы III приказа МВД России от 2 января 2013 г. № 1 «Об утверждении Концепции обеспечения собственной безопасности в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации».

[360] Приказ МВД России от 31 марта 2015 г. № 385 «Об утверждении Порядка организации подготовки кадров для замещения должностей в органах внутренних дел Российской Федерации».

[361] Тирских А.А. Региональная криминологическая характеристика коррупции в органах внутренних дел (по материалам Восточно-Сибирского региона). Автореф. дис. …канд. юрид. наук. Восточно-Сибирский институт МВД России. — Иркутск. 2006.

[362] Приказ МВД России от 11 февраля 2010 г. № 80 «О морально-психологическом обеспечении оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел».

[363] О необходимости этого нами уже доводилось до научной общественности (см.: Козлов, В.А. Научные основы криминалистической характеристики налоговых преступлений: автореф. … д-ра юрид. наук (12.00.09) / В.А. Козлов. Владимир, 2006). Однако данная проблема требует, видимо, постоянного о ней напоминания.

[364] См.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 448 и др.

[365] Далее — ОРД.

[366] Например, см.: Ларичев В.Д., Милякина Е.В., Орлова Е.А., Щербаков В.Ф., Шикунова О.Г. Преступность в сфере внешнеэкономической деятельности. М.: 2002. С. 348.

[367] Далее — ОРМ.

[368] Чичелов, Ю.В. Информационно-аналитическая работа в федеральных органах налоговой полиции Российской Федерации / Чичелов Ю.В., Сомик К.В. М.: изд-во МГУ «ЧеРо», 1999. С. 72.

[369] См.: Бедняков Д.И. «Непроцессуальная информация и расследование преступлений. М.: 1991. С. 93-94.

[370] См.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения.

[371] См.: Жданов С.П. Использование специальных познаний в выявлении преступлений, совершаемых во внешнеэкономической деятельности: учеб.-практ. пособие / С.П. Жданов, А.Ю. Шумилов. М.: ИД Шумиловой И.И., 2011.

[372] См.: Густов Г.А., Танасевич В.Г. Признаки хищений социалистической собственности. Вопросы совершенствования предварительного следствия: сб. статей. Л., 1971. Вып. 3. С. 88.

[373] См.: Лукашов В.А. Теоретические, правовые и организационно-практические основы оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел. М.: ВНИИ МВД России. 1995. С. 10.

[374] См.: Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность. М., 2000, С.42.

[375] Захарцев С. И., Вихров В. А., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В. П. Оперативно-розыскная деятельность и военная безопасность / под ред. С. И. Захарцева: монография. М.: «Граница», 2017.

[376] Там же. С. 28.

[377] Захарцев С. И. Наука оперативно-розыскной деятельности: философский, теоретико-правовой и прикладной аспекты: монография. СПб., 2011.

[378] Шумилов А. Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография / В 3 т. М.: Изд. дом Шумиловой И.И., 2013. Т. I. С. 34.

[379] Захарцев С. И., Вихров В. А., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В. П. Указ. соч. С. 26.

[380] Согласно ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» на территории Российской Федерации право осуществлять оперативно-разыскную деятельность предоставляется оперативным подразделениям органов внутренних дел Российской Федерации, органов федеральной службы безопасности, федерального органа исполнительной власти в области государственной охраны, таможенных органов Российской Федерации, Службы внешней разведки Российской Федерации, Федеральной службы исполнения наказаний, органа внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации.

[381] Захарцев С. И., Вихров В. А., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В. П. Указ. соч. С. 29.

[382] Там же.

[383] Здесь в книге делается, правда, исключение для прикладных юридических наук, призванных оказывать помощь в познании правоприменительной практики (например, криминалистика). Но почему-то умалчивается, что специальность 12.00.12 как раз и была включена в номенклатуру научных специальностей в целях объединения таких прикладных юридических наук: криминалистики, судебно-экспертной деятельности и оперативно-розыскной деятельности.

[384] Захарцев С. И., Вихров В. А., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В. П. Указ. соч. С. 30.

[385] Там же. С. 105.

[386] Там же. С. 30.

[387] Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой; 18-е изд. М.: Рус. язык, 1986. С. 78.

[388] Там же. С. 339.

[389] Военная энциклопедия: в 8 томах / Т. 2. М.: Воениздат, 1994. С. 130.

[390] Там же. С. 133.

[391] В частности, А.Ю. Шумилов ведет речь о формировании в науке военного права (на стыке с оперативно-разыскной наукой) нового направления — военно-полицейского, включающего в себя военную сыскологию (Шумилов, А.Ю. Научные направления в военном праве и их основоположники: первичные зарисовки / А.Ю. Шумилов // Научное электронное издание «Военное право». 2012. № 1; Шумилов, А.Ю. Современные правовые военно-полицейские научные исследования в России: состояние и перспективы / А.Ю. Шумилов // Оперативник (сыщик). 2012. № 1 (30). С. 51—56). И это представляется более правильным, чем отнесение всей оперативно-разыскной науки к циклу военных наук.

[392] Правописание слов «разыскной» (розыскной) или «розыскная» (розыскная) будет даваться в соответствии с их употреблением в соответствующих документах.

[393] См.: Лобзов К.М. Агентурный метод в оперативно-разыскной деятельности (теоретико-методологический анализ) / К.М. Лобзов // Оперативник (сыщик), № 1 (30), январь. М., 2012.

[394] Пит Эрли. Признание шпиона. Подлинная история Олдрича Эймса. М.: Международные отношения, 1998.

[395] Мельник К. Современная разведка и шпионаж. Воспоминания человека-легенды спецслужб (под общей редакцией И.Б. Линдера). М.: РИПОЛ-Классик, 2009; Никитин Б.С. Зелёные рукава. М.: Зарница, 2009; Мартынов В. Явка в Копенгагене. Записки нелегала. М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 1998.

[396] Платонов О. Терновый венец России. История Русского народа в XX веке (в двух томах). М.: Водник, 1997. // Т. 2., Глава 57. URL: http: // lib.ru/ PLATONOWO/ russ4.txt_with-big-pictures. html (дата обращения: 08.12.2013).

[397] Рябчук В.Н. «Государственная измена и шпионаж». СПб: изд. Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2007; Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996.

^[398] Прежняя агентурная сеть в Польше сохраняет контроль над СМИ («wPolityce«, Польша) // Интервью с Мареком Опиолой (Marek Opioła) депутатом партии «Право и справедливость», членом парламентской комиссии по делам спецслужб — URL: http: // inosmi.ru/world/20130320/207175567.html (дата обращения: 08.12.2013).

[399] Антонов В.С. Рождённая в огне революции и войн/Независимое военное обозрение, 3-9 апреля 2015 года. С. 9.

[400] Красильников Л.С. Новые крестоносцы — ЦРУ и перестройка. URL: http: // lib. rus.ec/b/187047/read Текстовая копия (дата обращения: 21.02.2011).

[401] Батюшин Н.С. Тайная военная разведка и борьба с ней. М.: ООО «x-history», 2002. URL: http: // militera.lib.ru/science/batushin_ns/index.html (дата обращения: 09.12. 2013).

[402] Колпакиди А.И., Прохоров Д.П. Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. URL: http: // militera.lib.ru/research/ kolpakidi_ prohorov1 /index.html (дата обращения: 09.12.2013).

[403] Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997 г. URL: http: // lib.ru/POLITOLOG/SUDOPLATOW/specoperacii.txt (дата обращения: 19.12.2012).

[404] Греков Н.В.Русская контрразведка в 1905-1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы. М., 2000. URL: http: // rex-history.ru/history-r/201-grekov-book.html (дата обращения: 07.12.2013.).

[405] См.: Лобзов К.М. Агентурный метод в оперативно-разыскной деятельности (теоретико-методологический анализ) // Оперативник (сыщик), № 1 (30), январь. М., 2012.

[406] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 52.

[407] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 54.

[408] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 56.

[409] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 56.

[410] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 56.

[411] Звонарёв К.К. Агентурная разведка. — Киев: Издательский дом Княгини Ольги, 2005.

[412] Звонарёв К.К. Агентурная разведка. Издание IV управления штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии // Приложение 4. Лексика разведки. URL: http: // istmat. info/ node/29938 (дата обращения: 08.12.2013).

[413] URL: http: // dic.academic.ru/dic.nsf/dmitriev/4845/ (дата обращения: 07.12.2013).

[414] URL: http: // www.ozhegov.org/words/32287.shtml (дата обращения: 11.12.2013).

[415] URL: http: // enc-dic.com/efremova/Set-98885.html (дата обращения: 07.12.2013).

[416] URL: http: // enc-dic.com/ushakov/Set-69473.html (дата обращения: 07.12.2013).

[417] URL: http: // mirslovarei.com/content_kuznec/set-134811.htm (дата обращения: 11.12.2013).

[418] См.: Контрразведывательный словарь /Агентурная сеть. М.: Высшая Краснознамённая школа КГБ при Совете Министров СССР им. Ф.Э. Дзержинского, 1972. URL: http: // tipolog.atspace.eu/count_dic/counterintell_dictionary_a.htm (дата обращения: 02.12.2013).

[419] См.: Никитин Б.С. Зелёные рукава. М.: Зарница, 2009; Мартынов В. Явка в Копенгагене. Записки нелегала. М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 1998.

[420] См.: Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997г.–URL: http: // lib.ru/POLITOLOG/SUDOPLATOW/ specoperacii. txt (дата обращения: 19.12.2012); Шебаршин Л.В. Из жизни начальника разведки. М.: Международные отношения, 1994.

[421] См., в частности: Шахматов А.В. Агентурная работа в оперативно-розыскной деятельности (теоретико-правовое исследование российского опыта): дисс…. докт. юрид. наук. — СПБ: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2005. URL: dissovet.com/2197 (дата обращения: 02.01.2017).

[422] См.: Контрразведывательный словарь/Агентурные отношения. М.: Высшая Краснознамённая школа КГБ при Совете Министров СССР им. Ф.Э. Дзержинского, 1972. URL: http: // counterintelligence.academic.ru/47/ (дата обращения: 31.12 2012).

[423] Оперативно-розыскной словарь: учебное пособие (автор-составитель Шумилов А.Ю.). М.: Изд. дом Шумиловой И.И., 2008. С. 7.

[424] Интересно отметить, что ветеран внешней разведки КГБ генерал-лейтенант В.Г. Павлов, рассматривая проникновение на объекты разведки противника через призму деятельности таких видов разведки как агентурная (агентурное проникновение), электронная (электронно-техническое проникновение) и радиотехническая (радиотехническое проникновение), использует такой термин как «тайное физическое проникновение» как вид безагентурных операций, сущностью которых является использование некоторых оперативно-технических средств (см.: Павлов В.Г. Тайное физическое проникновение на иностранные объекты». М.: алгоритм, 2010. С. 55). Как представляется, физическое проникновение как таковое следует рассматривать как способ оперативного проникновения в рамках агентурного и неагентурного методов проникновения на некоторые объекты.

[425] См.: Шевякин А.П. Кто готовил развал СССР. М.: Алгоритм, 2014. С. 401.

[426] См.: Лобзов К.М. Агентурные отношения в оперативно-разыскной деятельности как особого рода социально-трудовое и гражданско-правовое взаимодействие между оперативно-разыскным органом и агентурой с целью борьбы с преступностью (теоретико-методологические основы использования конфидентов иностранце в решении задач ОРД). Часть 1. / К.М. Лобзов // Оперативник (сыщик). № 3 (32) июль. М., 2012.

[427] См.: Звонарёв К.К. Русская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. Кн. 1. М., 2003. С. 291-292.

[428] Павел Судоплатов. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год/ Ахиллесова пята внешней разведки накануне войны. URL: http: // www. litmir. net/br/?b= 26289&p=4 (дата обращения: 15.01.2014).

[429] См.: Владимир Куземко. «Записки районного опера». URL: http: // ych-group. ru/420/ (дата обращения: 02.12.2013).

[430] См.: Лобзов К.М., Гордиенко В.В. К вопросу о понятии «агентурный аппарат» в теории и практике оперативно-разыскной деятельности (опыт теоретико-методологи-ческого анализа). // Оперативник (сыщик), № 4 (37), ноябрь. М., 2013.

[431] Социальные институты. — // URL: http: // zdos.ru/nauka/view_art.php?id=19 (дата обращения: 12.01.2013). Напомним: социология определяет понятие «социальный институт» (от лат. Institutum — установление, учреждение) как относительно устойчивую форму организации социальной жизни, обеспечивающую устойчивость связей и отношений в рамках общества (см.: Новейший философский словарь. — Минск: книжный Дом. А.А. Грицанов, 1999. URL: http: // dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_ philosophy/ 1142/ (дата обращения: 12.03.2016).

[432] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор). М.: Международные отношения, 1996. С. 102.

[433] Оперативно-розыскной словарь: учебное пособие (автор-составитель Шумилов А.Ю.). М.: Изд. дом Шумиловой И.И., 2008. С. 19.

[434] Олег Платонов. История русского народа в XX веке. Том 2 // Крушение СССР. Глава 57. URL: http: // lib.ru/PLATONOWO/russ4.txt_with-big-pictures.html (дата обращения: 08.12.2013).

[435] Павлов В.Г. Сезам, откройся! Тайные разведывательные операции: Из воспоминаний ветерана внешней разведки. М., 1999. URL: http: // www.x-libri.ru/ elib/ pwlvw000/00000003.htm; http: // www.x-libri.ru/elib/pwlvw000/00000004.htm (дата обращения: 07.01.2014).

[436] См.: Кто заплатил Ленину: тайна века /Документальный фильм. URL: http: // www.pravda-tv.ru/2012/06/06/15068 (дата обращения: 22.01.2014).

[437] Прикрывающая организация, или front organization (сокр. front –ширма, прикрытие, вывеска) — это организация, которая открыто провозглашает одни цели, а на самом деле преследует другие цели; как правило, создается преступными организациями, органами безопасности, подпольными организациями и т д. (см.: Англо-русский словарь. URL: http: // ruseng. com/anglo_russkiy_ekonomicheskiy_slovar/page/ front_ organization.27763/ (дата обращения: 22.01.2014).

[438] Цит. по: Никитин Б.В. Роковые годы. Новые воспоминания участника // Мемуары начальника военной контрразведки Петроградского военного округа. М.: Правовое просвещение, 2000. С. IV.

[439] Там же.

[440] Там же.

[441] Корнейчук Б.В. Проблема идентификации НКО-»Иностранных агентов»: институциональный аспект. URL: http: // www.hse.ru/pubs/lib/data/access/ ticket/1390221 40989627716a8f5f8fbb9911e9d932613c4/ (дата обращения: 19.01.2014).

[442] Кто такие «агенты влияния» в России, и какими деньгами их снабжают США?/ Часть I. Пятая колонная в России. URL: http: // blagin-anton.livejournal.com/249884.html (дата обращения: 19.01.2014).

[443] Правозащитные итоги года в России — минимум поводов для праздников. –URL: http: // www.dw.de // a-17282667?maca=rus-gus_mailru_bk2013-12491-html (дата обращения: 01.01.2014).

[444] См.: URL: http: // www.сlasses.ru/all-russian/russian-dictionary-encycl-term-26… (дата обращения: 20.09.2011).

[445] Рябчук В.Н. Государственная измена и шпионаж. С. -Пб: Издательство Арсланова «Юридический центр Пресс», 2007. С. 744.

[446] Итоги 2012. URL: http: // itogi-2012.ru/?page_id=1314 (дата обращения: 08.01. 2014).

[447] См.: Платонов О. Россия под властью масонов. URL: http: // royallib.ru/ book/ platonov_oleg/rossiya_pod_vlastyu_masonov.html (дата обращения: 19.01.2014).

[448] Цит. по: Олег Платонов. История русского народа в XX веке. Том 2 // Крушение СССР. Глава 57. URL: http: // lib.ru/PLATONOWO/russ4.txt_with-big-pictures.html (дата обращения: 08.12.2013).

[449] «Масоны — это агенты влияния глобального центра капитала в конкретной стране» — такое определение дал Владимир Цыганов, профессор Института проблем управления Российской Академии наук. // Масоны из ложи глобальной олигархии. URL: http: // zonakz.net/articles/36466 (дата обращения: 22.01.2014).

[450] Николаевский Б.Н. Русские масоны и революция. М.: Терра, 1990. URL: http: // www.lib.ru/ HISTORY/FELSHTINSKY/Masony.txt_with-big-pictures.html (дата обращения: 08.11.2013).

[451] См.: Валентин Фалин: «Как и почему Горбачёв прости Яковлеву сотрудничество со спецслужбами США». URL: http: // www.regnum.ru/news/polit/1475019.html (дата обращения: 18.01.2014).

[452] См.: Прозоров Б.Л. Рассекреченный Андропов: взгляд извне и изнутри. М.: Гудок, 2004. С. 95.

[453] См.: Николаевский Б.И. Русские масоны и революция. М.: Терра, 1990; Дуглас Рид. Спор о Сионе (2500 лет еврейского вопроса) (перевод с английского). — Приложение к журналу «Кубань», 1991; Иванов В.Ф. Русская интеллигенция и масонство: от Петра I до наших дней. М., 1997; Сахаров В. Русское масонство в портретах. М., 2004; Роман Ключник. Технология подавления национал-патриотов. Ч.1. Ксенофобия. Толерантность. Антисемитизм. С. -Пб, 2012.

[454] См.: Шафаревич И.Р. 3000-летняя загадка. Тайная история еврейства/Глава 15. Во второй революции в России (Конец 1980-х — начало 1990-х). М.: «алгоритм», 2011; Ключник Р. Технологии подавления национал-патриотов. СПб: ООО «СПб СРП «Павел» ВОГ», 2012.

[455] Тихомирова Л.А. Личность, общество и Церковь. — Минск: Белорусская Православная Церковь, 2010. С. 452.

[456] Платонов О.А. Государственная измена. М.: Родна страна, 2013. С. 4.

[457] См.: Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Тома I-III. Глава 2. Государственная власть. М.: 1894. URL: http: // constitution.garant.ru/science-work/pre-revolutionar /3948892/chapter/2/#block_11200 (дата обращения: 19.02.2014).

[458] Подробнее см.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 128—131, 273, 448 и др.

[459] См.: Лебедев В.И. Искусство раскрытия преступлений. Дактилоскопия. СПб, 1909. С. XII.

[460] См.: Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования / под. Ред. проф. Т.В. Аверьяновой и проф. Р.С. Белкина. М.: Новый Юрист, 1997, С.54.

[461] См.: Якимов И.Н. Практическое руководство к расследованию преступлений. М., 1924. С. 140.

[462]Винберг А.И. Криминалистика. Вып. 1. Введение в криминалистику. М., 1950. С. 17. Цит. по: Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования / под. ред. проф. Т.В. Аверьяновой и проф. Р.С. Белкина. С. 54-55.

[463] Разработке проблем теории оперативно-розыскной деятельности и уголовно-розыскного права в органах безопасности посвящены работы проф. А.Ю. Шумилова. Отдельные вопросы указанной сферы деятельности освещаются в трудах Е.А. Доли и В.И. Зажицкого.

[464] См.: Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. С. 63.

[465] Там же. С. 63-64.

[466] Криминалистика: Учебник для вузов / А.Ф. Волынский, Т.В. Аверьянова, И.Л. Александрова и др.; Под ред. проф. А.Ф. Волынского. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 1999. С. 14-15.

[467]Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Криминалистическая профилактика: история становления, современные проблемы: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. С. 163.

[468] Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 164.

[469] См.: Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. С. 64.

[470] Там же. С. 64.

[471] См.: Криминалистика: Учебник. / под ред. А.Г. Филиппова и А.Ф. Волынского. М.: Спарк, 1998. С. 52.

[472] См.: Скорченко П.Т. Криминалистика. Технико-криминалистическое обеспечение расследования преступлений: Учебное пособие. М.: Былина, 1999. С. 21.

[473] См.: Моторный И.Д. Теоретико-прикладные основы применения средств и методов криминалистической взрывотехники в борьбе с терроризмом: Монография. М.: Издатель Шумилова И.И., 1999. С. 44.

[474] См.: Моторный И.Д. Указ. работа. С. 44.

[475] См.: Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 166.

[476] См.: Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 167; Моторный И.Д. Указ. работа. С. 44-45.

 [477]См.: Моторный И.Д. Указ. работа. С. 54-55; Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. С. 65.

[478] Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. С. 65.

[479] См.: Моторный И.Д. Теоретико-прикладные основы применения средств и методов криминалистической взрывотехники в борьбе с терроризмом: Монография. М.: Издатель Шумилова И.И., 1999. 200 с.; Его же. Криминалистическая взрывотехника: новое учение в криминалистике: Учебно-методическое и справочное пособие. М.: Издатель Шумилова И.И., 2000. 180 с.; Артамонов И.И. Терроризм: способы предотвращения, методика расследования: монография. М.: Издатель Шумилова И.И., 2002. 331 с.

[480] См.: Дильдин Ю.М., Семенов А.Ю., Шмырев А.А. Взрывы и обнаружение взрывных устройств (Вопросы организации и методики работы): Методические рекомендации. М.: ВНКЦ МВД СССР, 1991. 16 с.

[481] См.: Кочегаров Ю.И., Кукушкин А.Б., Чернов А.И. Радиоуправляемые взрывные устройства. — Научно-технический сборник в/ч 34435, 1995. № 27.

[482] См.: Почтовая безопасность: Учебное пособие для работников служб почтовой безопасности / Сост. Б.М. Караманянц. М.: Русслит, 1995. 208 с.

[483] См.: Опасные товары в почтовых отправлениях: Учебное пособие / Рук. автор. колл. Черненко Е.Н. М.: Патриарший издательско-полиграфический центр, 1997. 56 с.

[484] Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. М.: Юристъ, 1999. С. 22.

[485] См.: Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 169-170; Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. С. 68-69.

[486] См.: Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. С. 122.

[487] См.: Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 171.

[488] См.: Кирсанов З.И. Теоретические основы криминалистики: учебное пособие. М., 1998. С. 182.

[489] См.: Махтаев М.Ш., Яблоков Н.П. Указ. работа. С. 172-173.

[490] Подробнее см.: Сундиев, И.Ю. Введение в оперативно-розыскную террологию: моногр. / И.Ю. Сундиев. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2011; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения. С. 314—315 и др.

[491] Закон «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. с изменениями и дополнениями — http: // base.garant.ru/12127578/ — Дата обращения — 10.09.2015 г.

[492]Демоны убивают ради любви: Интервью с М. Сейджменом // Политический журнал, 225, 14 февраля 2005. — http: // www.religare.ru/2_14561.html — Дата обращения — 31.08.2015 г.

[493] Там же. С. 304.

[494] А.Ф. Кони. Указ. соч. С. 327

[495] Там же. С. 341.

[496] А.Ф. Кони. Указ. соч. С. 291.

[497] Климат насилия: Интервью с Г. Дерлугьяном // Политический журнал, № 9, 14 марта 2006 г. — http: // www.voinenet.ru/mneniya-i-otsenki/publitsistika-o-voine/186.html_ Дата обращения — 31.08.2015 г.

[498] З.В. Алиева, С-Х.М. Нунуев. указ. соч. С. 55.

[499] А.Ф. Кони. Указ. соч. С. 289-291.

[500] Терроризм к 2020 г. — http: // www.migdal.org.ua/terrorism/5316/_ Дата обращения — 31.08.2015 г.

[501] См.: Шумилов, А.Ю. Юридические основы оперативно-розыскных мероприятий: учеб. пособие. М.: изд-ль Шумилова И.И., 1999.

[502] Например, см.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней.

[503] Например, см.: Урлис, М.Ю. Совершенствование нормативного правового регулирования опроса, осуществляемого оперативно-розыскными подразделениями таможенных органов России: дис. … канд. юрид. наук / М.Ю. Урлис. Люберцы, 2012.

[504] Далее — ОРМ.

[505] Далее — Опрос.

[506] Далее — ФЗ об ОРД.

[507] http: // regforum.ru/posts/1449_dopros_opros_dacha_obyasneniy_pravovye_razlichiya_sovety_advokata/ (дата обращения 25.10.2016).

[508] Чечетин, А.Е. Актуальные проблемы теории оперативно-розыскных мероприятий: моногр. / А.Е. Чечетин. М.: ИД Шумиловой И.И., 2006. С. 76.

[509] Лугович, С.М. О необходимости регламентации обязанностей и прав оперуполномоченного при проведении оперативно-разыскных мероприятий / С.М. Лугович // Оперативник (сыщик). 2015. № 1 (42). С. 54-55.

[510] Далее — Допрос.

[511] Далее — ФЗ о Полиции.

[512] Далее — ОВД.

[513] Мнение авторов может не совпадать с общепризнанным, в связи с чем подлежит обсуждению и конструктивной критике.

[514] http: // www.cogita.ru/a.n.-alekseev/kontekst/dopros-opros-beseda-v-chem-raznica (дата обращения 25.10.2016).

[515] Далее — ФСБ.

[516] Далее — ФЗ о ФСБ.

[517] Далее — ФТС.

[518] Далее — Положение о ФТС.

[519] Далее — ФСИН.

[520] Далее — Положение о ФСИН.

[521] Лукьянова Е.Г. Теория процессуального права. М., 2003. С. 66.

[522] Азаров В.А., Кузнецов Е.В. Теоретические основы формирования отрасли оперативно-розыскного права. М., 2016. С. 77.

[523] Первая отмеченная нами открытая монография об оперативно-разыскном процессе (в формулировке ее автора — уголовно-розыскном) была в России опубликована еще в 1998 г. (Шумилов, А.Ю. Начала уголовно-розыскного права: моногр. / А.Ю. Шумилов. М.: изд-ль Шумилова И.И., 1998).

[524] Феофанов Ю.В. Власть и право // Известия. 1988. 20 июня.

[525] Шумилов А.Ю. Курс основ оперативно-розыскной деятельности: Учебник для вузов. М., 2006. С. 305.

[526] Гусев В.А. Оперативно-разыскной процесс и процедура: сущность, соотношение и перспективы правового регулирования // Оперативник (сыщик). 2013. № 1. С. 19.

[527] См.: Азаров В.А. О некоторых особенностях предмета оперативно-розыскного регулирования // Оперативник (сыщик). 2010. № 2. С. 11.

[528] Атмажитов В.М. О некоторых направлениях развития теории оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). 2015. № 1. С. 21.

[529] См.: Шумилов, А.Ю. Сыскология, или Наука о профессиональной сыскной деятельности: первое знакомство / А.Ю. Шумилов // Оперативник (сыщик). 2007. № 4 (13). С. 10—17; Шумилов, А.Ю. Феномен научных школ профессионального сыска: моногр. / А.Ю. Шумилов. М.: ИД Шумиловой И.И., 2007.

[530] Подробнее см.: Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2013. Т. I: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2015. Т. III: Основные положения. Кн. 1. Объект, предмет и система оперативно-разыскной науки; Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И., 2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные ее положения.

[531] Яковец Е.Н. «Гносиогическая основа и методология частной теории аналитической работы в оперативно-разыскной деятельности». Оперативник № 1. 2016; Хромов И.Л. Международной экстремизм: монография. М.: изд. «Юриспруденция», 2016; Сундиев И.Ю. «Теория и практика информационного противодействия экстремистской и террористической деятельности». Монография. Изд. «Полиграф-ккнига». Вологда. 2014 г. Осипенко А.Л. «Особенности оперативно-разыскных мероприятий в сети Интернет»; Учебник «Теория оперативно-разыскной деятельности». Гл. 9. Изд. «Инфра-М». М; 2012 г. Овчинский А.С. «Теория оперативно-разыскной информации». Учебник «Теории оперативно-разыскной деятельности». Гл. 16. Изд. «Инфра-М». М; 2012 г.

[532] Исаева Л.М. «Основы частной криминалистической теории об использовании специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений»: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2011.

[533] Шумилов, А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: ИД Шумиловой И.И, 2013. Т. 1: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 248.

[534] Черепанов Г.Г. Очерк из истории наружного наблюдения — от филеров до разведчиков (1880-1938 гг.) / Г.Г. Черепанов // Оперативник (сыщик). 2011. № 3 (28). С. 16.

[535] Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в ХVІІІ веке / А.Е. Анисимов, М.: Новое литературное обозрение, 1999. С. 247.

[536] Там же. С. 246.

[537] Там же. С. 246-247.

[538] По В. Далю, «соглядатать», значит: «тайно высматривать, скрытно обозревать или разузнавать, лазутничать, разглядывать под рукой, подзирать, нюхать, шпионить». См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.4 / В. Даль. М.1991. С. 259.

[539] Алексеев М. Лексика русской разведки (исторический обзор) / М. Алексеев. М., 1996. С. 12.

[540] Анисимов Е.В. Указ. работа. С. 248.

[541] Там же.

[542] Там же. С. 249-250.

[543] Там же. С. 250-251.

[544] Там же. С. 251

[545] Олеарий Адам. Описание путешествий в Московию и чрез Московию в Персию и обратно / А. Олеарий. СПб., 1906. С. 187.

[546] Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России (1826 — 1880 гг.) / И.В. Оржеховский. М.: Мысль, 1982. С. 13.

[547] Н.Г. Чернышевский и III отделение // Красный архив, 1928, № 4 (29). С. 175-190.

[548] Лемке М. Политические процессы в России 1880-х гг. (по архивным документам). 2-е изд / М. Лемке. М.-Пг.:Госиздат, 1923. С. 177.

[549] «Дело Чернышевского» / Сост. И.В. Порох. Саратов, 1958. С. 96, 108.

[550] Воронцов С.А. Спецслужбы России. Учебник / С.А. Воронцов.-Р-на-Д,:Феникс, 2006. С. 113.

[551] Шинджикашвили Д.И. Сыскная полиция в царской России в период империализма / Д.И. Шиндшикашвили. Омск, 1973. С. 32.

[552] Перегудова З.И. Служба наружного наблюдения в русской полиции / З.И. Перегудова // Река времени. Кн.1. М., 1995. С. 255.

[553] Там же. С. 257.

[554] Школа филеров // Щеголев П.Е.Агенты, жандармы , палачи / П.Е. Щеголев. М.: Просвет, 1992. С. 271-302.

[555] Центральный исторический архив Украины (ЦГИА Украины). Ф.275. оп.2. д.1, л.д. 90.

[556] Агентурная работа политической полиции Российской империи. Сб. документов.1880-1917. / Сост. Е.И. Щербакова. М.– СПб., 2006. С. 115-140.

[557] Жандармерия и Охранка. Сб. документов / сост. В.В. Ченцов, А.В. Корзина. Днепропетровск. 1996. С. 116.

[558] Там же. С. 115-116.

[559] Там же . С. 116-117.

[560] Жаров С.Н. Последняя попытка реформы политического сыска в Российской империи. Монография./ С.Н. Жаров. Челябинск, 2007.С. 151-187.

[561] Огонек (Москва). 1988. № 29. С. 19.

[562] Ярмыш А.Н. Наблюдать неотступно…. /А.Н. Ярмыш. Киев: “Юринком”, 1992. С. 123-124..

[563] Ардаматский В.И. Перед штормом: Роман-хроника /В.И. Ардаматский. М., 1989. С. 235.

[564] Бакай М.Е. Из воспоминаний. Провокаторы и провокация / М.Е. Бакай // Былое.1908. № 8. С. 108.

[565] Чайковський А.С. За законом і поза законом /А.С. Чайковський, М.Г. Щербак.. К: Україна, 1996. С. 41.

[566] Бочкарев В. Очерки по истории революционного движения и борьбы с ним в Ярославском крае (1860–1917) / В. Бочкарев // Историко-революцирнный вестник.1922. № 1 (4). С. 20.

[567] Лурье Ф.М. Политический сыск в России. 1649–1917. / Ф.М. Лурье. М.: ЗАО Полиграф, 2006.С. 333.

[568] Майнов Иван Иванович // Деятели СССР и революционного движения России: Энц. словарь Гранат. М.: Сов. энциклопедия, 1989. С. 242.

[569]. Буренин Н.Е. “Фаня Беленькая”: Афанасия Леонидовна Шмидт /Н.Е. Буренин // Из глубины времен. 1997. № 8. С. 215.

[570] Уральский Ю.С. Пароль: “От Петрова”. Из истории конспирации в деятельности “Искры” / Ю.С. Уральский. М.: “Мысль”, 1988. С. 213.

[571] Герасимов А.В. На лезвии с террористами: Воспоминания / А.В. Герасимов. М., 1991. С. 56.

[572] Ярмиш О.Н. Каральний апарат самодержавства в Україні в кінці ХІХ — на початку ХХ ст. Монографія / О.Н. Ярмиш. Харків: Консум, 2001. С. 161.

[573] Давыдов Ю. Бестселлер / Ю. Давыдов // Знамя 1998. № 12. С. 45.

[574] Там же. С. 44-45.

[575] Лурье Ф.М. Охота на министра / Ф.М. Лурье // В мире спецслужб. 2006. № 2(14). С. 28-33.

[576] Инструкция чинам сыскных отделений. СПб:Типография МВД., 1910. С. 1.

[577] Вейнгарт А. Уголовная тактика. Руководство к расследованию преступлений. Перевод с немецкого под редакцией и примечаниями В.И. Лебедева, дополненный фотографиями и рисунками из коллекции сыскной части Департамента полиции / А.Вейнгарт. СПб.: Изд. «Вестника Полиции», 1912. 270 с.

[578] Антология сыска: от полиции к внешней разведки. Т. 4. Криминальный сыск в Западной Европе (Х1Х-нач. ХХ вв / Сост. В.Н. Чисников, Т.А. Проценко, С.Г. Лаптев (предисл. В.Н. Чисникова).К.: МП «ЛЕСЯ»2009. С. 337.

[579] Чисников В.Н. Лебедев Василий Иванович / В.Н. Чисников // Криміналістичні реєстраційно-довідкові й судово-експертні установи Міністерства внутрішніх справ та Міністерства юстиції Російськоїімперії (1889-1917 рр.) У 2-х книгах. Книга 1. /авт. кол. М.Г. Вербенський, С.Г. Гирько, Т.О. Проценко, В.М. Чисніков та ін. Київ-Харків:ДНДІ МВС України. С. 502.

[580] Курс лекций школы урядников полицейской стражи Минской губернии. Минск, 1914. С. 17-19.

[581] Курсовые записки о применении грима в сыскном деле. Сост. Начальником Келецкого сыскного отделения Климовым. Келец, Б.г.18 с.

[582] Там же. С. 3.

[583] Н.Д. Сыскное дело и наружное наблюдение // Вестник полиции. 1910. № 21. С. 51.

[584] Ад-ъ Б.М. Одежда агентуры и ее значение / Б.М. Ад-ъ // Вестник полиции. 1911. № 7. С. 202.

[585] Перегудова З.И. Методы борьбы Департамента полиции с революционным движением (кадры, курсы, программы) / З.И. Перегудова // Факел. Истор.-рев. альманах. М.: Политиздат, 1990. С. 200.

[586] Подробнее см.: Філерська служба в Російській імперії: Документи і матеріали (друга половина ХІХ ст. 1917 р.) /Вілп. ред. О.Н. Ярмиш, В.М. Чисніков; авт..-упор. В.М. Чисніков, Т.О. Проценко, С.Г. Лаптєв. К.:МП «ЛЕСЯ», 2010. 656 с.

[587] Кельзон З. Милиция февральской революции / З. Кельзон // Былое. 1925. № 5(13) С. 222.

[588] ГАРФ.Ф.102.оп.314. д. 43 ч.2. л. 137-146.

[589] Необходимое руководство для Агентов Чрезвычайных Комиссий. М.: «ЛексЭст», 2001. С. 23-28.

[590] Инструкция и руководство для Секретного отдела ЧК по наружному наблюдению. М., 1920. С. 3-20.

[591] Инструкция по осведомлению, разработке дел и агентуре. М., 1921. С. 38.

[592] Черепанов Г.Г. Указ. соч. С. 16.

[593] Материалы Народного Комиссариата юстиции УССР. Вып.1. Харьков, 1919. С. 57.

[594] Чисніков В.М. Правові витоки карно-розшукової служби України (історичний аспект) / В.М. Чисніков // Теорія оперативно-службової діяльності правоохоронних органів України. Львів: ЛІВС, 2000. С. 304.

[595] Черепанов Г.Г. Указ. работа. С. 16.

[596] Зовнішнє спостереження: історія та сучасність: Збірник документів та матеріалів. Навч. посібник / Упоряд. В.М. Чисніков, Т.О. Проценко, С.Г. Лаптєв; передмова та коментарі В.М. Чиснікова . К:МП «ЛЕСЯ», 2009. С. 409-412.

[597] Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (ЦГАВО Украины). Ф. 6. оп. 1. д. 1481. л. 45 об.

[598] Там же. Ф.6.оп.1.д.2048. л. 43-44.

[599] Там же. Ф.6,оп.1,.д.2038,л.д.21.

[600] Зовнішнє спостереження: історія та сучасність. С. 412.

[601] Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справочник / авт.-сост.: А.И. Кокурин, Н.В.Петров. М., 2003. С. 578-579.

[602] Якимов И.Н. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике. Новое изд., перепеч. с изд. 1925 г. / И.Н. Якимов. М.: ЛексЭст, 2003. С. 269-299.

[603] Чисніков В.М. Зовнішнє спостереження (історичний аспект)/ В.М. Чисніков // Міжнародна поліцейська енциклопедія.Т.VІ. Оперативно-розшукова діяльність поліції (міліції). К.:Атіка, 2010. С. 325.

[604] Чисніков В. Зовнішнє спостереження на службі сиску (замість передмови) / В.Чисніков // Зовнішнє спостереження: історія та сучасність: С. 20.

[605] Ронин Р. Своя разведка: способы вербовки агентуры, методы проникновения в психику, формирование воздействия на личность, технические средства скрытого наблюдения и схема информации: Практическое пособие / Р. Ронин. Мн.: Харвест, 1998. С. 39-54: Дорожкин Н.Н. Наружное наблюдение / Н.Н. Дорожкин. М.: «Защита», 1998. 33 с.; Землянов В.М. Основы сыскного ремесла / В.М. Землянов. Мн.: Харвест, 2004. С. 86-111; 350-371; Ивахин А.Е. Оперативная деятельность и вопросы конспирации в работе спецслужб (По материалам открытой печати и литературы)/ А.Е. Ивахин, П.Я. Прыгунов. Т..5. Киев: КНТ, 2007. С. 142-167; Бэл А.А. Справочник по частному сыску: для детективов, бизнесменов, ревнивых супругов, сотрудников службы безопасности и просто любопытных / А.А. Бэл. М., 2007. С. 69-75, 99-124; Доронин А.И. Бизнес-разведка. 4-е изд. / А.И. Доронин. М., 2007. С. 175-207; Разведка / авт.-сост. П.Н. Иванов. М.: АСТ: Минск: Харвест, 2008. С. 15-19; 83-88; Регуш Л.А. Практикум по наблюдению и наблюдательности. 2-е изд. / Л.А. Регуш. СПб., 2008. С. 111-206.

[606] Черепанов Г.Г. Указ. работа. С. 17.

[607] Шумилов А.Ю. Указ. работа. С. 249.

[608] Там же. С. 451.

[609] Там же. С. 448-450.

[610] См.: Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография. В 3 т.: Оперативно-разыскная деятельность и формирование науки о ней. Т. 1 / А.Ю. Шумилов. М., 2013. С. 129.

[611] См. подробнее: Шкабин Г. С. Уголовно-правовая норма (de lege ferenda) о причинении вреда при проведении оперативно-разыскного мероприятия // Гос. и право.2017, № 4, С. 56–64.

[612] Гегель Г. В. Ф. Философия права: пер. с нем. / ред. и сост. Д. А. Керимов и В. С. Нерсесянц. М., 1990. С. 189.

[613] Наша позиция в данном случае совпадает с мнением многих других авторов. См. например: Агапов П. В. Основы теории регламентации ответственности и противодействия организованной преступной деятельности: монография / под науч. ред. д-ра юрид. наук, проф. Н. А. Лопашенко. СПб., 2011. С. 202-203; Железняков Ю. Г. Уголовная ответственность субъектов оперативно-розыскной деятельности, совершивших преступления при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий: дис. .. канд. юрид. наук. Елец. 2009. С. 14; Пархоменко С. Причинение вреда при выполнении специального задания // Законность, № 8, 2004. С. 40-41; Жук О. Д. Использование результатов оперативного внедрения в пресечении деятельности преступных организаций (сравнительное исследование) // Оперативник (сыщик). 2015. № 3. С. 14-15 и др.

[614] Аналогичный запрет для лиц участвующих в проведении контролируемых тайных операциях содержится в Федеральном Законе Австралии «О преступлениях» 1914 года (в ред. 2016 года). См.: Сrimesact 1914. URL:https: // www.legislation.gov.au/Series/C1914A00012 (дата обращения 05.10.2016).

[615] Приговор Гагаринского районного суда г. Севастополя от 15.03.2016 г. по уголовному делу 1-149/2016.URL: https: // gagarinskiy—sev.sudrf.ru (дата обращения 20.01.2017).

[616] См.: Толковый словарь русского языка. Т. IV / под ред. Д. Н. Ушакова. М., 2000. С. 1454.

[617] Данный вывод разделяется и другими авторами. См. например: Дмитренко А. П., Русскевич Е. А. Социально-правовая обусловленность регламентации правомерного причинения вреда при проведении оперативного внедрения // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-разыскной деятельности: материалы Межведомственного круглого стола (Рязань, 14 апреля 2016 г.) / под ред. Г. В. Ищука, Е. Н. Билоуса, А. В. Ковалева, Г. С. Шкабина. Рязань, 2016. С. 50–56.

[618] Санкт-Петербургская столичная полиция: краткий исторический очерк. СПб., 1903. С. 286-287.

[619] Шергина В. Д. Иван Дмитриевич Путилин // URL: http: // publ.lib.ru/ARCHIVES/P/PUTILIN_Ivan_Dmitrievich/_Putilin_I._D..html (дата обращения: 08.06.2016).

[620] Сорок лет среди грабителей и убийц: Записки первого начальника Санкт-Петербургской сыскной полиции И. Д. Путилина // URL: http: // www.rodon.org/pid/slsgib.htm (дата обращения: 26.09.2016).

[621] Там же.

[622] Наша служба — уголовный розыск / Историко-художественно-публицистический сборник. М.: Центр творческих, социальных и издательских программ «Олимп», 1998. С. 25; Смирнов М. П., Шумилов А. Ю. Оперативно-розыскная деятельность в Российской империи в документах и комментариях (XVIII в. — февраль 1917 г.): Монография. М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2010. С. 35.

[623] Елинский В. И. Основы методологии теории оперативно-розыскной деятельности: Монография. М.: Изд-ль Шумилова И. И., 2001. С. 30-31, 37.

[624] Исаев М. Декабристы разбудили не только Герцена. После восстания 1825 года в России начался новый этап деятельности спецслужб: Летопись спецслужб // URL: http: // www.kgb-inform.ru/PDF/09_2008.pdf (дата обращения: 26.09.2016).

[625] Дамаскин О. В. Россия в современном мире: проблемы международной и национальной безопасности: монография. М.: Пограничная академия ФСБ России, 2016. С. 89, 92.

[626] Кузнецова С. Особые условия службы дворников. Как блюстителей чистоты сделали блюстителями порядка // Коммерсантъ Власть № 10. 2016. 14 марта. С. 28 // URL: http: // www.kommersant.ru/doc/2922580 (дата обращения: 11.10.2016); Дворники Российской империи // Оптимист. 2016. 28 июня // URL: http: // oppps.ru/dvorniki-rossijskoj-imperii.html (дата обращения: 11.10.2016).

[627] Дамаскин О. В. Указ. соч. С. 90.